Цикл детских мини-рассказов Артек

Первая встреча.

Наверное, каждый ребенок хоть раз в своей жизни бывал в лагере. И лишь немногим удалось побывать в самом настоящем райском уголке, который сплошь покрыт кипарисами, охранник которого могучий Аю-Даг, медведь гора. Это лагерь, в котором когда-то давно отдыхали дети самых разных национальностей, и между ними не было никаких языковых или психических преград, потому что их просто не могло быть. И название этому лагерю «Артек». Я очень рада, что мне посчастливилось в нем побывать, хотя и уверена, что есть дети, которые достойны этого намного больше, чем я. Итак, скажу пару слов об  Артеке. Лагерь настолько огромен, что в нем есть несколько под лагерей: Морской, Лазурный, Хрустальный, Янтарный, Горный, Кипарисный, Лесной и Озерный. Я побывала в лагере Лазурный. Дети там живут не в корпусах, а на дачах. Четыре отряда на одну дачу, и каждая дача имела свое название…Нашей  дачей была дача «Желтая», только в последствии пара букв успела отвалиться…и нашим домом на целый месяц стала «Жетя Ача». Я выбрала журналистский третий отряд, и жила в комнате с девятью девочками. Да, у нас было явное перенаселение, но никто не жаловался. Ничто в жизни мне не заменит ночные посиделки с девочками, нелегальное поедание шоколадных конфет и печенья, страшных историй…и громкого шепота «Шухер», когда дежурный вожатый обходил комнаты.

Сорок восемь лет.

Самый главный друг отряда- вожатый. Не знаю как в других лагерях, но вожатые в Артеке играли самую важную роль. У отряда было целых три вожатых, которые сменяли друг друга в течение дня, или ходили все вместе.
Есть у Артека еще одна интересная особенность. Всем вожатым в лагере сорок восемь лет. Не верите? А зря. Подойдите к любому вожатому и спросите, и он с улыбкой ответит: «Да-да, мне  действительно сорок восемь».
Поверили? Нет? Ну, и правильно, вожатые в лагере скрывают свой настоящий возраст всю смену и могут раскрыть его лишь в самом конце. И как бы дети не ухищрялись, но ни одни уговоры не способны заставить вожатого рассказать, сколько же ему лет на самом деле. Это Лазурники и Лазуринцы могут узнать лишь в конце смены.

Отрядный круг.

Когда я впервые попала в Лазурный, я не ожидала, что меня так радушно встретят в отряде. Как я и говорила, поселили меня в самой населенной комнате на даче. Спала я на втором этаже двухэтажной кровати, место я выбрала себе сама, о чем в последствии пожалела, потому что под потолком было через чур жарко. Но рассказать я хочу не об этом. Для меня был открытием отрядный круг. Отрядный круг проводился вечером, в завершении дня. Весь отряд, вместе с вожатыми, собирался в круг и каждый по очереди рассказывал то, что понравилось ему в этом дне, или наоборот то, что ему хотелось бы позабыть, чтобы подобное не случалось  потом. Я по натуре человек не очень словоохотливый и предпочитаю промолчать, нежели сказать что-либо. И отрядный круг показал мне, что молчать иногда бывает совсем неправильно, что делиться своими мыслями и переживаниями с близкими людьми это нормально,  в некоторой степени это полезно. Я хочу сказать, что благодарна лагерю за такое открытие.

Всем-всем Лазурный привет!

В Артеке есть еще одна очень интересная традиция. Когда два отряда встречаются по дороге куда-нибудь, есть интересная кричалка, которой детей учат в первый же день.
-Всем-всем Лазурный привет!- кричит один отряд, встречая другой.
-Всем-всем Лазурный ответ!- вторит второй отряд.
-Вы ребята молодцы!- вновь заводит первый отряд.
-Артековцы!-зычно отвечают дети второго отряда и хлопают в ладоши.-Наш любимый Артек!-и снова хлопки.- Наш Лазурный Артек! Не забудем во век!- теперь дети уже не хлопают, они радостно кричат.
Но в середине смены тем, кому кричат «Лазурный привет» достаточно сильно надоедает кричать этот долгий ответ. И вместо начала «Артековцы» дети начали придумывать свои оригинальные ответы, например: «И вы тоже ничего!», «А у нашего отряда лимит кончился…».
Но «привет» могут кричать не только Лазурницы и Лазурники, так делают дети всех лагерей, а потому и «привет» с «ответом» меняются. Не меняется лишь одно, довольные детские лица, которые с азартом ждут момента первыми выкрикнуть приветствие.

Происшествие в Пушкинском Гроте.

А вы когда-нибудь видели отряд артековцев, которые словно домино складываются на земле друг за другом в Пушкинском Гроте. Нет? И никогда о таком не слышали? Сейчас я вам расскажу. Дело было третьего дня моего прибытия в лагерь Лазурный. Наш третий отряд благополучно собирался на море. Дорога проходила через дивное место- Пушкинский Грот. Шли мы вниз с горы, гуськом, прямо за вожатой. Жарко светило солнышко и мы, собственно, даже и не подозревали, что в следующую минуту все будем валяться на земле и громко хохотать. Уже и не помню я кто упал первый, но со стороны это, наверное, смотрелось очень здорово. Дети словно в замедленной съемке складывались на земле друг за другом. Как рассказывал мне потом свидетель этого происшествия, выглядело все так:
-Я шел немного левее Грота, оглядываясь по сторонам. За небольшой стенкой я видел лишь головы радостных артековцев, идущих на пляж,  как внезапно, одна за другой, эти головы начали исчезать. Молча, спокойно…я даже и не понял, что дети падали, потому что это выглядело так, будто для отряда это уже нормально, исчезать среди белого дня...
До моря мы в тот день так и не дошли, но ничуть не жалели об этом. Дни в Артеке всегда яркие  и наполненные смыслом.

Сколопендра.

Дело было в душевой, отстояв очередь, разумеется, в женский душ, я вошла в кабинку с радостными мыслями, что сейчас холодный душ принесет мне избавление от жары. Но стоило первым каплям воды коснуться пола, а мне насладиться прохладой, как в душевую внезапно заползла страшная, толстая сколопендра. Кто такая сколопендра? Сейчас расскажу. Думаю, каждый в своей жизни хоть раз видел гусеницу или многоножку, так вот сколопендра это нечто среднее, только намного больше. Вползшее ко мне существо было пятнадцати сантиметров в длину, словно покрытое жестким панцирем по всему длиннющему телу, по обе стороны от которого шагали маленькие ножки.
Конечно, я не нашла ничего лучшего как пнуть животинку в соседнюю кабинку. А теперь представьте себя на месте сколопендры…
Ты проделываешь огромный путь, петляя между пальмами, кипарисами и довольными артековцами только для того, чтобы искупаться в прохладной воде душа. И вот, ты вползаешь в свою любимую кабинку, и тут какая-то странная особь пинает тебя к еще более странной особи, которая, в свою очередь начинает визжать и пинать тебя ногой, а затем вообще убегает из кабинки, оставив тебя, наконец, одну. Ты, испуганная, вылезаешь из душа, тебе плохо, у тебя болит голова, наверное, даже сотрясение мозга, но уже в следующую секунду приходится держать статус и сохранять лицо, потому что приходят добрые вожатые и начинают с тобой фотографироваться…
Что стало с бедной сколопендрой потом я не знаю, но в душ больше не приползала ни одна живая душа кроме Лазурниц, да и те приходя в душ осматривали каждый угол перед тем, как зайти в кабинку.

Дубрава.

В конце смены мы поехали на туристическую базу, в горы. Наверное, это была одна из лучших поездок в Артеке. Во-первых мы отдохнули от крымской жары, а во-вторых- горы. Такой красоты и разнообразия природы я никогда в своей жизни не видела. Но главной достопримечательностью Дубравы стали не горы…и не растительность. Главной достопримечательностью стал конь. Уже старый, он ходил лениво по лужайке, да пощипывал травку. Нам строго на строго запретили кормить животное чем-либо, но нет, добрые артековцы не могли не кормить животного. Кормление проходило за небольшим сараем. Коня кормили всем, что оставалось после обеда, завтрака или ужина. В ход шло печенье, яблоки, апельсины, конфеты. Довольный конь не помнил себя от радости, и уже ждал за сараем, когда мы выходили из столовой.
Второй, но совсем не по значимости, достопримечательностью была пастушья собака. Да, только ростом то она и не вышла. Собачка была размером меньше табуретки, величиной сантиметров двадцать пять-тридцать в холке, черного окраса, с маленькими злобными глазками. Эту бестию боялись не только артековцы, но и остальные жители туристической базы. Быки и коровы, при виде этого грозного животного, молча, но очень быстро покидали налёжанное место и ретировались в другие края. Не боялся ее только конь, да и собачка к коню не подходила. Почувствовав власть над нашим отрядом, она  уже не боялась гонять нас по всей Дубраве, словно стадо коров. Стадом, под ее бдительным надзором, мы шли в столовую, из столовой, в спальни, из спален. Она сопровождала нас везде, гордо идя позади и кусая отстающих за пятки. Когда мы уезжали из Дубравы, она завела нас в автобус, чихнула, и с чувством выполненного долга, гордо подняв пушистый хвостик, ушла спать на лужайку.

Изолятор.

Меня угораздило заболеть. Да-да, под конец смены я побывала в изоляторе. И ведь мне можно сказать даже повезло, потому что в палату на двух человек как-то утром подселили мою подругу из отряда.
В изоляторе мы отдохнули всласть. Жизнь в Артеке, как я уже и говорила, просто кипит, бьет ключом, посидеть на месте просто не удается. И три дня изолятора для нас были как небольшой отпуск. Нас не выпускали в столовую, еду приносили, там были книги и надлежащий медицинский осмотр. Каждый день к нам приходили соотрядники, вожатые, приносили нам воду и печенье, общались с нами, и когда пришло время выписываться, у меня и моей подруги было накоплено около десяти бутылок воды и куча печенья с конфетами. И когда ночью отряд умирал от голода и жажды, все эти припасы сыграли хорошую службу.

Прощание с Артеком.

Когда нам в начале смены говорили, что мы будем плакать, когда придет время прощаться с отрядом, я не верила. Мне это заверение казалось глупым, но когда настал последний день, когда в последний раз на костровой зажгли костер и опустили флаги, сказав, что смена окончена- плакали все. И плакали не только по своему отряду, а по всему лагерю, по всем своим друзьям и знакомым, с которыми мы успели сдружиться. Мы вспоминали все: Поездки в Ливадию, в Севастополь, катание на яхте «Артек», массовки, дискотеки, школу Артека, выход на связь со станцией в космосе, концерты во дворце Суук-Су…
В тот момент я поняла, что мне всегда будет не хватать Артека. С его бешеным стилем жизни, когда тебе кажется что ты не успеваешь нестись за ним, не успеваешь за этими событиями, что круговоротом вертятся вокруг тебя, что ты забудешь что-то, но нет. Ты помнишь все, даже спустя многие годы, и я уверена: то, что дал Артек не забудется и не исчезнет из памяти. Сам Артек никогда не покинет сердце ребенка, что хоть раз побывал в этом сказочном лагере.
Иногда, зимними московскими вечерами, я закрываю глаза, и мне кажется, что за окном уже не падают редкие, мокрые снежинки, не слышен гул машин. А ты уже там, где ласковое море трется о ноги, где пьянящий запах хвои и кипарисов обволакивает тебя, где остается детство, детство, которое уже никогда не вернется, оно как пламя, пламя последнего артековского костра, которого в моей жизни уже никогда не будет. Детство кончилось. Но возможность вернуться всегда есть. Она остается надеждой, как тлеющий уголек, который никогда не сможет потухнуть. Я надеюсь вернуться, вернуться вожатой и передать будущим артековцам эти негасимые временем огоньки.