Мор в королевстве трех светил

Земли королевства Трех светил еще не впитали в себя достаточно тепла весенних солнц, но воздух уже прогрелся и люди могли себе позволить выйти на улицу в легких весенних одеждах. В этом году настоящая, цветущая, теплая и ласковая весна пришла на удивление рано и некоторые недоверчивые жители скромной рыбацкой деревни, не имеющей названия, выходили на улицу в теплых одеждах, ожидая резкого снегопада или похолоданий. Их опасения были вполне уместны, так как в этой части королевства погода не славилась предсказуемостью, и даже в ясные весенние деньки можно было ждать «холодного» подвоха от матери природы.

Хвойный лес примыкал к деревушке с севера, небольшая, но богатая рыбой речка огибала поселение с востока, а на юго-западе от деревни раскинулись бескрайние поля. В той же стороне, ближе к горизонту, если скакать на лошади сутки или идти пешком около трех-четырех дней, можно было увидеть так называемый черный лес, где по слухам обитали самые опасные хищники. Но жители рыбацкой деревеньки никогда даже и подумать не могли о таком путешествии в силу объективных обстоятельств. Во-первых, здесь на всю деревню было всего две кобылы, во-вторых, ни один местный крестьянин не желал идти навстречу опасностям и тем самым покидать родную деревню, оставляя здесь родных, детей, жену и скот. В-третьих, что же должно быть в этом черном лесу такого интересного, из-за чего понадобилось бы туда идти шесть или восемь солнц пешком, когда рядом есть славная речка и родной ельник, где все хорошо знакомо?

Очевидно, что весомых причин для простого крестьянина идти в черный лес не было, зато они были у одного очень странного старика, только вышедшего из хвойного леса и взявшего направление на один из домов деревни рыбаков. Он размышлял о грядущем путешествии, которое, возможно, начнется именно с посещения черного леса. Уверенной походкой, не свойственной пожилым людям, старик быстро преодолевал расстояние между лесом и деревней. В правой руке он нес увесистый деревянный сундук, который был надежно защищен от вскрытия мощным железным замком размером с кулак самого дедули. На спине у путника была туго набитая серо-желтая мешковина, содержимое которой, так же, как и содержимое сундука оставалось загадкой. В левой руке он гордо держал толстую начищенную ветвь дуба длиной с полторы-две крестьянские лопаты. Видимо, эта ветвь была незаменима во время передвижения по лесу, также ею можно было отбиться от одного или двух недоброжелателей, которые порой попадаются в пути. На большее такой инструмент вряд ли бы сгодился. Одежды у старца были самые простые: потрепанная рубаха с расстегнутым воротом, штаны из грубой мешковины, да лапти.

Находясь на небольшом холме, который разделял лес и деревню, старик неожиданно остановился, поставил свой сундук на землю, снял желто-серую мешковину и, опираясь на палку, уселся поудобнее. Вид открывался поистине завораживающий. Два солнца, королевства Трех светил медленно спускались к горизонту, освещая весенние облака. Каждое из них обретало уникальный цвет в закате, начиная от розовых, фиолетовых оттенков, и заканчивая желтоватыми, красными тонами. Ни одна туча не посмела заявиться на этот закатный парад. Река, которая всегда отличалась быстрым течением, сейчас будто замерла, копируя все немыслимые краски небес и медленно плывущих кучевых облаков справа, а также легких перистых облаков слева, ближе к горизонту. Стволы елей окрасились в оранжевый цвет, а кроны деревьев покрылись землисто-зелеными тенями.

С реки подул легкий весенний ветерок, запах которого невозможно спутать ни с чем другим. Именно с ним приходит настоящее, подлинное, истинное ощущение весны. Такой ветер не приходит летом, такой ветер не дует осенью, он лишь на мгновение возникает ранней весной и исчезает так быстро, что насладиться им вдоволь не удается, но память о нем остается навсегда.

Просидев на холме какое-то время путник внезапно вспомнил о своей первоначальной цели. Старик вскочил, собрал свои вещи и продолжил путь прямиком к одному из рыбацких домов, который утопал в алых лучах заката. Два солнца уже почти скрылись за горизонтом, и на их месте постепенно появлялось третье светило, которое жители этих земель именовали белым солнцем или просто луной.

Дойдя до деревни, дед остановился на пороге одного из домов и постучал в дверь. Внутри ни звука. Он постучал снова, на мгновение ему показалось, что за дверью кто-то прошмыгнул, задев одну из половиц, но точно нельзя было утверждать, так как звук был едва уловимым. Он уже хотел было постучать в третий раз, как сзади донесся женский голос.

- Вы ли тот врачеватель-знахарь из хижины в лесу?

Старик обернулся и увидел немолодую женщину в красно-белом деревенском платье, на ее плечах красовалась самодельная накидка недурного кроя, а волосы скрывал коричневый платок. В ее глазах наблюдалось любопытство и недоверие.

- Он самый. – ответил старик.

Внезапно, выражение лица женщины изменилось.

- Со спины то вас и не узнать, изменились, борода длиннее стала, сгорбились порядочно.

После этих слов старик поглядел на свою бороду и невольно выпрямился, поводив плечами и размяв шею. Заявление, касающееся изменений в его внешности, явно пришлось ему не по нраву. Также он никак не мог припомнить имя этой женщины, потому что видел ее лишь однажды и очень давно. Она же, пользуясь, паузой в разговоре, продолжала.

- Апполинар здравоблюд! Мы уже как восемь солнц вас ждем, а вы таки лишь к закату девятого и десятого изволили прийти!

Апполинар глубоко вздохнул. Бесконечные упреки в его сторону продолжались.

- Детишки же страдают, вся семья уже больна, они даже двери открыть не в состоянии! Что же вы делаете с нами? Так и всей деревне конец придет! А коли деревне конец, то вы там в своей хижине немного дней протерпите!

На ее восклицания начал собираться народ из других домов, выходили пожилые рыбаки, их жены, дети и даже дети детей. Кто-то радостно приветствовал Апполинара, кто-то угрюмо на него таращился, другие же вовсе выслушивали причитающую женщину, не обращая на Апполинара никакого внимания. Этот лесной путник не был завсегдатаем деревни, но многие жители его знали. Наслушавшись причитаний, он прервал монолог женщины в коричневом платке и проговорил:

- Так, достаточно! Получив дурные вести, я мигом послал своего гонца за необходимыми ингредиентами в ближайший город. Три солнца ушло у моего гонца, чтобы уйти в город и воротиться обратно, а остальные пять солнц я преодолевал немалое расстояние до вашей деревни и готовил необходимые снадобья…

«Помимо тех, которые у меня уже имелись, разумеется»: подумал старик, перебирая в голове все отвары и мази, которые он достал из своего тайника в первые три солнца. После небольшой паузы он продолжил.

- А теперь мне надобно попасть в этот дом, ибо изнутри никто не впускает.

- Дык, конечно не пускают! – возмутилась женщина. – Вы еще б через три дюжины солнц пришли, когда каждый член семьи там бы дух испустил!

- Я точно знаю, что они сейчас живы, мои расчеты никогда меня не подводили. А теперь мне нужны добрые молодцы, которые помогут открыть дверь, либо подсадят меня до открытого окна, - сказал он глядя на ведомые слабым ветерком ставни на втором этаже. – самому мне будет сложно туда забраться…

На его просьбу никто не откликнулся. Некоторые люди начали расходиться по домам.

- Ну как так-то? Вам что же, совершенно все равно? Я не прошу вас лезть со мной, только подтолкните!

- Апполинар, - послышался знакомый мужской голос старого рыбака. – вы уж должны понимать, что подходить к дому не стоит. Ежели молодняк заразится, то беды не миновать. Мор заберет всю деревню…

После этих слов старик сразу понял, что просить или объяснять бесполезно. Через мгновение к нему подошла восклицающая женщина и негромко проговорила.

- Коли помочь хотели, так раньше бы пришли. А сейчас уже поздно совсем, в здравом рассудке ни один молодец не приблизится к этому дому. Мор нам в деревне не нужен.

С этими словами она развернулась и медленно пошла в сторону своего дома. Апполинар крикнул ей вдогонку.

- Ну и что ж вы тогда делать будете? Мор, как известно, просто так не уходит. Даже мертвые источают пары каменной болезни!

Женщина остановилась, развернулась и спокойно сказала.

- А мы сожжем дом, да упокой дева солнца их бедные души, и не будет больше никакого мора. Поздно вы пришли, Апполинар, слишком поздно…

На этом она закончила и скрылась в своем доме, заперев дверь на замок. Апполинар опешил от подобного заявления. Зная местных жителей так давно, старик был уверен в их добропорядочности и милосердии. Невозможно было даже представить, что в подобной ситуации они будут готовы пойти на столь радикальные меры. Мысль о пылающем в огне доме портнихи и рыбака вселяла ужас в Апполинара, и он продолжал стоять на месте, погруженный в мысли. Лесной путник точно знал, что еще далеко не все потеряно, каменная болезнь протекает медленно, если вмешаться прямо сейчас, все семейство обязательно выздоровеет. Более всего он, конечно, жалел о том, что не пришел раньше и непрестанно корил себя за это. Но зная, с чем предстоит иметь дело, знахарь подготовился основательно, врачеватель не только залез в свой тайник, где хранил старые настоявшиеся снадобья, он еще и приготовил множество новых. Неужели все это оказалось зря? Неужели всего одна закрытая дверь может решить судьбу целого семейства?

Склонный к созерцанию и размышлениям старик резко оборвал свои думы и начал лихорадочно оглядываться в поисках предметов, благодаря которым он сможет забраться на второй этаж деревенского дома. Обойдя сруб со всех сторон, он нашел несколько досок и поленьев, сгодившихся для сооружения незамысловатой конструкции. Когда солнце окончательно село за горизонт, Апполинар уже забрался на второй этаж, а также поднял туда свои вещи при помощи веревки, которую он достал из серо-желтоватого заплечного мешка.

Перед тем, как приступить к делу, старику нужно было хорошенько отдышаться, ибо уже не те годы, чтобы на вторые этажи лазать по поленьям и доскам. Он медленно и методично начал разминать все свои конечности, иногда замирая от колких старческих болей, возникающих ниоткуда и в лучшем случае уходящих в никуда. Худшие случаи у стариков обычно заканчиваются смертью, но Апполинар верил в покровительство святых дев золотого и янтарного солнца, которые до настоящего момента его еще ни разу не подводили.

Почувствовав себя немного лучше, лесной житель, открыл свой сундук и начал наощупь искать необходимые предметы. Через мгновение у него в руках появилась увесистая свеча на стальной подставке, а также крошечная склянка с жидкостью, которая едва пульсировала в темноте лазурным светом. Старик снял крышечку со склянки и перевернул ее прямо над свечой. Три капли упали прямо на фитиль свечки, после чего Апполинар бережно убрал предмет обратно в сундук и начал, что было силы дуть на фитиль. Поначалу ничего не происходило, но вскоре фитиль покраснел, будто его зажгло что-то изнутри, а после последующих мощных дуновений, он и вовсе разгорелся искрящимся синеватым пламенем. Довольный старик позволил себе робкую ухмылку и встал во весь рост, оглядываясь по сторонам. В доме царил малоприятный запах пота, сырости и нестиранного белья. Помимо этого чувствовались запахи человеческих выделений. Поморщившись, Апполинар начал осматривать помещение, в котором находился. Очевидно, это раньше была детская, которая в настоящее время превратилась в склад малоиспользуемых вещей. Старик покинул комнату и зашел в ту, что была напротив. Там ему в нос ударил жуткий смрад, отчего даже такой бывалый путник, как Апполинар, был вынужден зажать нос пальцами. Его взору предстала мать всего семейства, которая лежала в грязной постели. Судя по общему состоянию и наличию прерывистого дыхания, женщина сейчас спала. Ее кожа была совершенно бледной, с множественными нарывами и желтоватыми подтеками. Увидев это, старик мигом притащил в комнату свой сундук, достал оттуда толстенную книгу, несколько предметов для определения состояния больного и парочку знахарских снадобий. Ко всему набору прилагалось перо и чернильница, которыми он начал очень быстро записывать все, что видел сейчас перед собой, нашептывая себе что-то под нос. Вероятно, он старался максимально подробно описать состояние больной матери, то раскрывая ее рот специальным приспособлением и внимательно рассматривая внутреннюю полость, то приподнимая ей веки, то и вовсе залезая ей под одежду, ощупывая живот. Несмотря на то, что он находился в очень сложных и неприятных условиях, работал старик весьма увлеченно, занимался своим делом с большим интересом. Апполинар записывал абсолютно все, не упуская ни малейшей детали, он осматривал все вещи, находящиеся вокруг больной матери, подсчитывал приблизительное время с начала болезни, всматривался в ее лицо при свете свечи, проводил измерения нарывов с использованием самодельной сравнительной дощечки. В процессе врачевания взгляд его внезапно остановился на грубой деревенской чаще с водой, наполненной доверху. Недолго думая, старик наклонился и понюхал питье. Вода была свежая. Не придавая этому особого значения, он решил осмотреть другие комнаты дома. На втором этаже лежал больной отец, состояние которого знахарь определил, как менее тяжелое, нежели состояние его жены. На первом этаже он нашел их деток, которые заразились совсем недавно. Дочка проснулась тут же, как Апполинар появился в дверном проеме, она устало улыбнулась ему и шепотом поздоровалась. Через мгновение ее охватили порывы кашля, которые продолжались довольно долго, после чего ослабевший ребенок закрыл глаза и тяжело повернулся на бок. Апполинар спешно сделал все необходимые записи и, так же, как и наверху выставил несколько банок со снадобьями рядом с постелью. После этого лесной знахарь прошелся вдоль комнаты взад-вперед, размышляя о хозяйстве рыбака, портнихи и их чудных деток. В деревне их прозвали Лядны, так и закрепилось. Глава семьи – это Лядны-рыбак по имени Младан, а мать семейства – Розалина Лядны. Детей звали Веселина, Елисей и Торчин. «На лечение всех Лядных уйдет от двух дюжин солнц до четырех, тяжелее всего будет матери»: подумал старик. «Ей придется довольно тяжело, но надежда все-таки есть».

Подобные думы слегка развеяли грусть в голове врачевателя, и он решил приступить к непосредственному облегчению страданий семейства Лядных. Апполинар вышел из комнаты, где лежали больные дети, желая в первую очередь оказать помощь матери семейства. Поднявшись на второй этаж, он приступил: в ход пошли различные мази, отвары и снадобья. Старик работал не покладая рук, пока его взгляд снова не упал на чашу с водой, стоящую рядом с кроватью матери семейства. Врачеватель насторожился, ему вспомнилось, что на нижнем этаже слышались едва уловимые шаги, но в процессе работы старик не придал этому никакого значения, будучи без остатка поглощенным своим делом. Теперь же он вновь слышал звуки, доносящиеся за дверным проемом. Обернувшись, он совершенно ничего не увидел, несмотря на то, что его свеча отличалась от обычных и давала гораздо больше света. На мгновение старик уверил себя, что все эти звуки являются лишь плодом его старческого маразма, поэтому он решил подойти поближе и развеять свои сомнения относительно посторонних лиц, находящихся в этом доме. Но стоило ему сделать пару шагов, как некто в темноте бросился наутек и утих где-то на первом этаже. Нахмурившись, Апполинар обрадовался тому, что старческий маразм его еще не настиг, но мысль о том, что в доме находятся посторонние, его пугала намного сильнее. Так или иначе, он все же спустился вниз и начал прислушиваться к каждому шороху, но вокруг было тихо. Тогда старик попытался понять, в какой части дома затихли шаги, и чутье привело его к старой каменной дровяной печи. Он вновь прислушался. Едва уловимые звуки за печкой напоминали чье-то прерывистое дыхание. Это не мог быть взрослый человек, слишком мало свободного пространства за печью. Но кто же тогда? Видавший многое на своем свете, старик набрался смелости, чтобы заглянуть за печку, ибо самое худшее, что он мог там увидеть – это рогатый черт. В этом случае спрашивается, какого лешего рогатому черту прятаться за печкой? Старик медленно поднес свечу поближе к проему и заглянул туда сам, обнаружив существо, не имеющее ничего общего с чертями…

Это существо вообще нельзя было отнести к каким-либо сверхъестественным созданиям, так как это была совершенно обычная испуганная, дрожащая от страха девочка с большущими черными глазами, из которых бесшумно текли слезы. Увидев это чудо, старик даже не сразу нашелся, что сказать. Во-первых, он понятия не имел, что у Лядных есть четвертый ребенок, а во-вторых, он был поражен тем, что девочка выглядела абсолютно здоровой в доме, где каменная болезнь буквально витала в воздухе. Наконец, решив, что нужно прервать затянувшуюся паузу он сказал девочке.

- Ну что ты, дитятко, забилась в этом пыльном углу? Вылезай, давай, в доме врагов нет…

Робкое создание продолжало бесшумно заливаться слезами, едва слышно всхлипывать и прижиматься к кирпичной кладке печи, дрожа от страха.

- В доме врагов нет, - повторил знахарь. – кроме гигантского голодного паука, что сидит у тебя за спиной и смотрит на тебя своими восьмью красными глазами полных желания сделать из тебя человеческий кокон!

Большие глаза девочки округлились от страха, и она с диким воплем выпрыгнула из-за печи, размахивая руками во все стороны. Кружась на месте, она била себя руками, кричала, а через несколько мгновений убежала под лестницу и спряталась там. Старик улыбнулся и медленно подошел к лестнице, освещая пространство вокруг своей безупречной свечкой. Девочка сидела, обхватив коленки, и дрожала пуще прежнего, глядя прямо на старика. Тот поставил свечку на пол, медленно начал садиться на пол. Суставы знахаря захрустели, и на каждый хруст он выдавал отборную ругань. Наконец, он оказался на полу и уже был готов открыть рот, чтобы вновь заговорить с девочкой, но она его опередила.

- А большой паук уже ушел? Вы прогнали большого паука?

Дед слегка замешкался, но довольно быстро придумал, что ответить.

- Конечно, ушел, дитя мое, даже убежал, можно сказать. Услышав тот боевой клич, который ты издала, когда выскочила из-за печки, он понял, что от тебя надо держаться подальше…

- Значит, он больше не придет?

- Нет, солнышко, не придет.

Девочка отпустила коленки и вытерла слезы рукавом потрепанной коричневой рубашки. На маленькие ручки были надеты перчатки из грубой ткани, детские сапожки защищали ноги девочки от ночной прохлады, также на ней была юбка, вся заляпанная жирными пятнами, водой и еще черт знает чем. На голове у прелестного создания красовался чистый аккуратный красный платок, на шее был совсем легкий льняной шарф. Девочка пока не решалась покидать свое убежище под лестницей.

- Вы пришли убить матушку, батюшку, братьев и сестричку? – спросила она и на глаза ее снова начали наворачиваться слезы.

- Да упаси святые девы! – воскликнул Апполинар. – Наоборот, я пришел лечить их недуг, золотко.

- Правда?

- Коли пришел бы убивать, разве ж взял бы с собой сундук и мешок? Я бы пришел с топором, не меньше! Уж поверь бывалому старику…

- Но все в деревне говорят, что дом надо сжечь… Иначе умрет вся деревня… - по щеке девочки пробежала слеза.

- Да мало ли, что они там говорят? – сказал дед, с волнением вспоминая обещание безымянной женщины.

- Так значит, вы вылечите всех? Торчина, Веселину, Елисея тоже?

- Ну а как же? Конечно вылечу… Только вот матушка плоха. Очень плоха.

- Я знаю, она уже начала бредить, мне страшно заходить в ту комнату… Там пахнет смертью…

- Да откуда ж тебе знать запах смерти? – воскликнул старик.

- Я много запахов знаю, гораздо больше обычных людей. Я знаю больше вкусов, больше цветов и больше звуков! Мои братья и сестры мне и в подметки не годятся. Я даже умею предсказывать погоду…

- Ну и какая же погода будет завтра днем, дитя?

- Завтра будет ливень, сильный ливень… Практически с самого утра…

Апполинар ухмыльнулся и начал медленно подниматься с пола, чтобы продолжить лечение всего семейства. Расспросы о том, кто эта девочка и откуда она взялась, он решил оставить на потом.

- А вот послезавтра, - продолжала девочка. – дождя уже не будет… - она на секунду замялась. – Ну, может и будет немного, но в целом я чувствую сухую облачную погоду!

- Молодец, молодец. Вот и увидим насколько верны твои предсказания. – с улыбкой ответил дед.

- Верны настолько, насколько верно то, что луна появляется ночью, а два солнца днем!


Дед искренне рассмеялся.

- Как тебя величать, дитя?

- Меня зовут Лесьяна! Матушка говорила, что я дитя леса…

- Ну что ж, Лесьяна, меня зовут Апполинар и мне надобно вылечить твоих родных, с твоего позволения.

- Конечно!

Девочка радостно вскочила на ноги и попыталась вылезти из-под лестницы, но внезапно ударилась головкой о перегородку и, взвизгнув, свалилась на пол. Дед с выпученными глазами и свечкой мигом подскочил к ребенку, забыв о болях в суставах, и поставил рядом источник света, чтобы осмотреть ушиб. Поначалу девочка бесшумно вздрагивала, закрывая лоб руками, но через некоторое время она все же позволила старику осмотреть шишку, полученную от удара. Как только она убрала руки от лица, многие вопросы, которые мучили Апполинара, внезапно отпали, так как ответы стали очевидными. Вблизи, при ярком свете свечи он увидел то, что скрывалось от его взора до этого момента. Когда девочка находилась за печкой, невозможно было разглядеть ее лицо из-за падающей тени, когда она была под лестницей, ее глаза блестели в темноте, были видны очертания, но самого главного увидеть было невозможно. Теперь же, когда ее лицо было полностью открыто, и на него падал голубоватый свет свечи, старик ясно и отчетливо разглядел ту самую немаловажную деталь, а именно – цвет кожи маленькой девочки. Это не был человеческий бежево-розоватый цвет, это был пепельно-серый матовый оттенок, присущий лишь одной расе, живущей на земле королевства Трех светил.

- Пресвятые девы солнца! Да ты ж Тьенерка!

Девочка лежала, сморщившись от боли во лбу. Услышав восклицания старого деда, она тихо поинтересовалась:

- Тье… Кто?

- Тьенерка, тьенерра! – снова воскликнул старик.

- Матушка говорила, что я дитя леса. Но она никогда не говорила, что я Те… Нерка…

Девочка уже почти не морщилась, судя по внешнему виду девочки, боль постепенно уходила.

- Весьма странно… Ладно, не шевелись, дай я осмотрю ушиб. Вы тьенерочки совершенно не переносите боль, а ты, кажется, не такая. Прошло всего ничего времени, а ты уже почти не морщишься от боли.

- Болит, очень болит! – воскликнула девочка. – Но Елисей и Торчин всегда говорили, что боль надо терпеть. Они еще говорили, что на нее не надо обращать внимания и тогда она уйдет сама…

- Правильно говорили твои братья, - сказал старик, осматривая ушиб и прикладывая к нему нечто зеленое и травянистое. – Молодец, что слушала их.

После этих слов он начал растирать снадобье, а девочка начала недовольно ворчать и морщиться.

- Ты смотри, какая молодец, перетерпела. Вырастет Лесьяна большой и сильной девочкой, которой будет все нипочем!

Лесьяна легонько дотронулась пальчиком до лба и снова начала морщиться. На руке остались следы зеленого снадобья.

- А ну не тронь! – пригрозил старик. – Сейчас я пойду лечить твою семью, а ты будь умницей и больше не бейся головой о перегородки, договорились?

Тьенерра покачала головой в знак согласия.

- Вот и славно!

С этими словами дед снова поднялся наверх и продолжил оказывать помощь матери семейства. Треть ночи он провел у ее кровати, ухаживая за ней, меняя ее грязное белье, борясь с ее тяжелой болезнью. Покончив с лечением Розалины, Апполинар приступил к уходу за отцом, на которого тоже ушло немало времени. В процессе лечения выяснилось, что тот уже был болен простудой, когда заразился мором. Поэтому пришлось провести еще и дополнительные целебные процедуры. В конечном итоге знахарь спустился к детям и тоже пролечил их. Когда старик все сделал, в окно пробивались первые лучи солнца. Он устало уселся на полу и оперся на стену, смотря в потолок и размышляя о своих дальнейших действиях. Все время Лесьяна находилась рядом и помогала, если требовалось что-то поднести или наоборот, что-то унести. Теперь же она подошла к деду, села рядом с ним на пол, поджала ножки и устроилась у старика на боку, обняв его своими маленькими ручками. Тот искренне улыбнулся и погладил ее по голове своей морщинистой рукой.

- Деда Апполинар, а почему ты не боишься болезни? Все ее боятся, как огня, а ты не боишься… Почему?

- Видишь ли, золотко, как молния дважды не ударяет в одно и то же место, так и каменная болезнь не способна поразить одного человека дважды.

- Ты уже болел этим? Но почему ты до сих пор жив? Все говорят, что выжить, если заболел каменной болезнью, невозможно!

- У меня был очень хороший, добрый и умелый врачеватель. – ответил старик, поглаживая малютку по голове. – Он-то меня и научил бороться. Не только с болезнями…

- Деда Апполинар, а почему я не болею? Все болеют, а я нет… Я не хочу болеть… Я ведь скоро заболею, да?

- Нет, солнышко, тебе это не грозит.

- Правда?

- Конечно.

- Но почему?

Апполинар взял в руку выбившиеся из-под платка кудри девочки. Волосы тьенерок были особенными, они напоминали хрусталь по цвету и отблеску на солнце, фактура волос была чешуйчатой, но чешуйки были настолько малы, что невооруженным глазом заметить одну из них было невероятно сложно. За счет этого прически девочек-тьенерок всегда были красивы и безупречны без каких-либо внешних вмешательств. Волосы никогда не путались, но их нельзя было держать постоянно открытыми, два солнца земель Трех светил могут погубить всю красоту тьенерских волос. Если их не прикрывать платками, они становятся тусклыми, теряют объем, становятся менее выразительными. Зато при свете луны, они наоборот расцветают во всей красе. На тьенерру под луной можно смотреть бесконечно, точно так же, как можно бесконечно созерцать журчащий горный ручеек и его потоки.

- Потому что ты тьенерка. А представители расы тьенеров не заражаются «каменной болезнью».

Девочка задумалась.

- А почему эту болезнь называют каменной?

- А потому что она отнимает у человека возможность двигаться. Суставы и мышцы ломит от боли и каждое движение причиняет ужасные страдания… Это тяжелая и суровая болезнь. Возможно, девы трех светил защитили тьенеров от этой болезни, потому что вы не смогли бы выдержать такой боли. Вы слишком чувствительные создания…

Старик вздохнул и посмотрел в окно. Солнечные лучи пробивались сквозь ставни, птицы за окном начали петь свои утренние песни, где-то подал голос петух. Деревенские жители вскоре начнут просыпаться.

- Матушка будет жить, золотко, я думаю, она справится. Я ей помогу, буду бороться вместе с ней. – продолжал Апполинар. – В конце концов, борьба у меня в крови. Может быть, я кажусь старым и слабым, но это вовсе не так, я…

Он посмотрел на девочку. Она мирно спала, устроившись у него на боку и положив свою ручонку старику на живот. Лесной знахарь решил больше ничего не говорить. Он откинул голову, нашел удобное положение и уже через несколько мгновений сам провалился в мир сновидений, который он заслужил по праву после такой долгой, тяжелой ночи, проведенной в борьбе за жизни семьи Лядных.

                * * * * *

Дед спал очень крепко, несмотря на неудобную позу. Когда маленькая Лесьяна начала его будить он очнулся далеко не сразу. Девочке пришлось приложить серьезные усилия, чтобы растолкать сонного старика.

- Деда, Апполинар! Деда, Апполинар! Проснись же, деда Апполинар!

Старик нехотя открыл глаза. Лесьяна стояла перед ним, вокруг нее была какая-то пелена, в доме царил неприятный запах.

- Деда, Апполинар! Ну, просыпайся же скорее!

- Да что стряслось, дитя?

- Деда, Апполинар! Дом горит!

Эти слова словно ледяная вода привели лесного знахаря в чувства. Он тут же вспомнил слова женщины в коричневом платке.

- Как горит?! – Апполинар осмотрелся. – И действительно, пресвятая дева янтарного солнца!

Пелена, которая окружала Лесьяну была дымом, языков пламени не было видно в этой комнате, но дед был уверен, что покинув это помещение, они обязательно увидят огонь, охвативший весь дом. Знахарь не растерялся в ситуации и воскликнул.

- Скорее дитя, надо твоих братьев и сестер спасать!

Вдвоем они направились в комнату с больными детьми. Оттуда слышались крики и кашель. Пламя уже добралось до детей. Когда дед открыл дверь, из комнаты повалил дым. Огонь уже поглотил старшего брата Торчина, он в судорогах лежал на полу и издавал ужасные предсмертные стоны, которые пронзали слух, словно отравленные копья. Младший брат свалился с кровати и полз по полу, в попытках добраться до двери. Огонь поразил и его. Нательное белье Елисея пылало в районе ног, также огонь охватил его правую руку и волосы. Бедный ребенок отчаянно цеплялся за жизнь. Веселина бездыханно лежала на кровати. Кажется, она умерла от угарного газа.

- Лесьяна, где вода?!

Прикрыв лицо, и заливаясь слезами от увиденного, девочка побежала в другой конец дома, где стояло ведро с остатками воды. Старик в свою очередь добрался до желто-серого мешка. Пламя уже практически охватило имущество знахаря, но тот буквально вырвал мешок из огня, потушил загоревшиеся нити и побежал к Елисею. Лесьяна еле волокла ведро и сильно кашляла, силы начинали оставлять маленькую девочку. Старик на бегу достал из мешка моховой сверток и прикрыл им рот, подбежав к Лесьяне, он дал ей такой же и велел дышать только через него. Затем, закинув мешок за спину и схватив ведро, он ворвался в комнату, где лежал уже практически бездыханный Елисей и вылил на него всю имеющуюся воду. К сожалению, воды было недостаточно и нательное белье Елисея продолжало гореть в некоторых местах. Апполинар скинул свой мешок и вытащил оттуда огромное моховое покрывало, которым накрыл полностью мальчика. Пламя погасло.

Вокруг становилось все жарче, выжившим нужно было покинуть дом. Старик забежал на второй этаж, но никакой надежды на спасение родителей не было. Верхняя часть дома фактически превратилась в адскую жаровню. Нижняя часть дома тоже была охвачена пламенем со всех сторон. Огонь был настолько сильным, что вокруг начали падать перекрытия. Старик подбежал к двери дома, которая была частично охвачена огнем, и приложился к ней плечом, чтобы отворить. Не получилось. Он попытался еще раз, но та была прочно заперта. У старика даже сложилось ощущение, что она заперта вовсе не изнутри, но времени на раздумья не было. Он подбежал к одному из окон, которое не было охвачено пламенем, и ловким движением открыл ставни, проложив путь к спасению.

К сожалению, радость Апполинара была кратковременной. Снаружи стояли все жители деревни. У некоторых были вилы, остальные же просто смотрели. Как только старик показался в открытом окне, он привлек всеобщее внимание. Жители были явно удивлены и, судя по вилам, многие из них не собирались выпускать из дома живых. Среди всех них Апполинар увидел женщину в коричневом платке. Она заговорила первая.

- Здравоблюд! Какая нечистая тебя повлекла в дом мертвых? Решил заразу подцепить, а потом по округе разнести?!

Апполинар закричал во все горло.

- Да что же вы творите, изверги! Я мог их всех вылечить! Они бы выздоровели и вновь стали счастливым семейством! Вы еще можете исправить часть своих ошибок! Двое детей живы, помогите нам, и я вылечу хотя бы их!

- Ни одна живая душа не выйдет из этого дома, Апполинар! И ты в том числе, зря ты туда залез. Тебе ясно вчера сказали, что этот дом умер еще несколько солнц назад. Теперь тебе придется разделить с ним эту участь. Мы не хотим умереть от мора!

Один из жителей с вилами грозно устремился в сторону деда, намереваясь заколоть того, если он вылезет. Глядя на остальных жителей не возникало сомнений в том, что они против подобного действа. Старик резко закрыл ставни и подбежал к плачущей Лесьяне, которая не могла сдвинуться с места от шока. Она ревела, сидя на коленках рядом с Елисеем и поглаживала моховое покрывало в том месте, где находилась голова мальчика.

- Лесьяна! Скорее, скажи мне, где подвал! Это наша последняя надежда на спасение!

Рыдая во все горло, девочка все же не теряла самообладания, она сразу же указала направление в обеденную комнату, которая была охвачена пламенем лишь наполовину.

- Скорее, вставай! Откроешь подпол!

У девочки подкашивались ноги, но она держалась. Апполинар подхватил Елисея на руки, не снимая с него моховую накидку, и все они направились к месту назначения. Далее происходило нечто невообразимое. Рукав Лесьяны загорелся, старик получил несколько ожогов, голова у обоих начала кружиться от дыма. Казалось бы, когда конец был уже близок, Лесьяна нашла подпол в клубах дыма посреди комнаты, охваченной жаром и огнем. Взявшись своими небольшими ручками за горячее стальное кольцо, она отодвинула массивную доску и все трое спустились в подвал.

Апполинар задвинул дощатую крышку обратно, откашлялся и свалился на сырую прохладную землю. Лесьяна рыдала и кашляла одновременно, пытаясь потушить загоревшийся рукав, Елисей не двигался и не подавал признаков жизни. У старика в глазах помутилось. Не возникало никаких сомнений относительно того, что он отравился дымом, вопрос был лишь в том, получил он смертельную дозу или нет. Маленькой девочке все-таки удалось потушить рукав. Даже сквозь пелену влаги в глазах Апполинар видел, что она получила сильный ожог. Для тьенерок подобная боль была не просто сильной, она была сродни невыносимой, поэтому Лесьяна лежала на полу и завывала от боли, глотая слезы.

Собрав в себе последние силы, лесной знахарь подполз к детям, лег рядом с ними и накрыл их моховой накидкой. У него не было никаких иллюзий в голове относительно спасения в сложившейся ситуации. Он лежал и говорил сам себе: «Если пламя окажется недостаточно сильным и дом быстро прогорит, то накидка может сохранить жизнь хотя бы маленькой девочке. Но если он будет гореть долго, то никому не выжить даже в подвале...». Старик уже чувствовал жар сверху, дым проникал и в подвал, но пока не доходил до самого пола. Через несколько мгновений в душе у лесного жителя появилось странное чувство смирения, ему показалось, что он готов уйти, он подумал, что смерть ради возможного спасения двух маленьких детей – это достойная смерть. Хоть старик многое не успел сделать в этой жизни, он смог вылечить с десяток людей от каменной болезни. Его имя не появится в летописях, его портрет не напишут великие мастера, но какая-то память о нем останется в сердцах тех людей, которые были им спасены. Каждый раз, садясь за обеденный стол всей семьей, они будут улыбаться и с удовольствием трапезничать. Их дети смогут завести своих коров, свой скот, возможно, они даже смогут попасть в королевскую гвардию или стать великими путешественниками… Кто знает?

Жар усиливался, Апполинар лежал с закрытыми глазами и смиренно ждал своего часа. Больше всего он желал, чтобы маленькая Лесьяна и Елисей выжили. Он желал каждому из них долгой и счастливой жизни, несмотря на то, что им довелось пережить такие страдания в таком нежном возрасте…

И все таки деду суждено было вновь очнуться. Перед глазами все так же стояла мутная пелена, при этом запаха гари практически не ощущалось. Жар тоже спал. Звуки пылающего огня прекратились, но на смену им пришли иные. Дед слышал грозу. Отчетливо и ясно. Снаружи барабанил проливной ливень, а в подпол сочилась вода из всех щелей. Сначала Апполинар подумал, что смерть именно такой и должна быть: гремящей, дождливой, в темном подвале. Но потом он приоткрыл моховую накидку, под которой лежали дети. Там он обнаружил мирно лежащих Лесьяну и Елисея. Девочка устало приоткрыла глаза и прошептала:

- Я же говорила, что сегодня утром будет проливной дождь…

Апполинар выдохнул. Случилось чудо. Иначе подобное никак не назовешь. Старик завороженно смотрел на силуэт девочки в темном подвале и дивился тому насколько она удивительный ребенок. Через мгновение он нагнулся к Елисею и прислушался. Лесной знахарь отчаянно пытался найти в нем признаки жизни и был готов уцепиться за каждый звук, как за последнюю надежду. И Елисей дал ему эту надежду, чуть слышно захрипев. Апполинар улыбнулся и прошептал.

- Мы выкарабкаемся, Елисей! Я обещаю! Ты только держись!

Лесьяна всхлипнула. Понимая, что действовать нужно немедленно, старик поднялся, отодвинул крышку подпола и выглянул наружу. Вокруг были черные от огня стены, потолок сохранился. Дождь продолжал барабанить по остаткам дома, на улице доносились раскаты грома. Апполинар знал наверняка, если деревенские жители поймают его с детьми, то убьют всех троих и сожгут трупы. Этого нельзя было допустить, бежать отсюда придется прямо сейчас и как можно дальше, ведь местная молодежь знает, где находится его хижина. Недосчитавшись трупов, они в первую очередь отправятся туда и сожгут лачугу. Как только они поймут, что жить лесному знахарю больше негде, они успокоятся и продолжат свое существование. Главное – это не оказаться в хижине, когда жители деревни туда нагрянут. Больше опасаться нечего.

Наряду с этим, дед рассчитывал, что в деревне не осталось смельчаков, готовых осматривать сгоревший дом во время такой сильной грозы. Порывистый ветер способен был вырывать деревья с корнем, а человек может стать идеальной мишенью для молнии. Будучи человеком умным и начитанным, Апполинар понимал природу молнии, а также знал, где можно от нее укрыться. Лес не был идеальным вариантом в данной ситуации, но им предстояло скрываться не только от стихий. Поэтому выбора не оставалось.

Старик спустился обратно, поднял Лесьяну на ноги, с трудом взял на руки юного Елисея и все втроем они выбрались навстречу бушующей стихии.

Путь до леса оказался длинным и тяжелым. Дождевая вода впитывалась в землю, делая ее вязкой, ноги путников утопали в грязи, каждый шаг казался последним. Старик уже чувствовал боль не только в спине, его суставы завывали, словно пронзенные мечом каждый раз, когда он делал шаг. В итоге они положили на землю моховое покрывало, на нее положили Елисея и стали вместе с Лесьяной тащить по земле едва живого ребенка. Добравшись до ельника, старик понял, что лес стал для него непреодолимой преградой. Елисея было тяжко тащить по ровной поверхности, а по корням и кочкам тащить его будет втрое тяжелее. Им нужен был отдых. Он приказал Лесьяне ложиться на землю, вытащил из-под Елисея моховую накидку и накрыл ею детей, чтобы они не замерзли во время дождя. Усталость была настолько сильной, что Апполинар упал на землю и заснул практически моментально. Однако его сон был беспокойным, знахарь постоянно открывал глаза в страхе увидеть перед собой жителей этой проклятой деревни с вилами наперевес. Но слава пресвятым девам, он никого перед собой не видел и позволял себе заснуть после таких пробуждений ровно до того момента, пока не закончился дождь. Как только на улице воцарилась тишина после непогоды, он сразу же взбодрился, разбудил Лесьяну, и они принялись вдвоем тащить Елисея вглубь леса к хижине здравоблюда Апполинара. К хижине, которая являлась последней надеждой для маленького ребенка, пережившего слишком много для своих лет.

Чернильные тучи постепенно уступили место голубому небу. Порывистый ветер сменился на ласковый бриз. Жители рыбацкой деревни начали выходить из своих домов. Среди них была и женщина в коричневом платке. Все вместе они начали осматривать сожженный дом. Сначала были найдены трупы двух детей, затем нашлись трупы отца и матери. Ни единого следа старика с ребенком никто не обнаружил, поэтому был созван небольшой отряд, состоящий из трех молодых людей под предводительством одного закаленного бравого рыбака. Вчетвером они отправились в лес лишь на следующий день и достигли хижины Апполинара Здравоблюда через одно солнце. Не заходя внутрь, они полностью сожгли хижину, охраняя каждый из двух выходов. Затем они осмотрели все внутри, и сошлись во мнении, остальным жителям надобно сообщить о смерти старика и второго ребенка. Все было выполнено в соответствии с планом, деревенские обитатели выдохнули с облегчением, решив, что мор им уже не страшен.

Апполинар, Елисей, Лесьяна и верный гонец лесного знахаря мирно шли к новому месту, где можно было бы устроить свою жизнь. Благо теперь у путников были две удобные телеги, в одной из которых лежал Елисей, а в другой все снадобья и пожитки двух лесных обитателей. Вчетвером они держали путь в сторону желтолесья. Именно там путники намеревались обустроить новое жилище и познакомиться с жителями другой деревни, которые славились своими пекарнями на все земли королевства Трех светил…

Конец.


Рецензии