О предсказаниях

Берта поправила на голове свою разноцветную вязаную шапочку - она называла её растаманской, а я дурацкой - и, послюнив карандаш, нацарапала что-то на выдранном из тетрадки клетчатом листке. Потом быстро осмотрелась и показала острым подбородком на плюгавенького мужичонку, лысенького и жалкого. И сказала - видимо, на тот случай, если я не поняла:

- Это будет он.

Мужичонка, только что предпринявший неудачную впрыгнуть в отъезжающий поезд, двери которого как нарочно захлопнулись прямо перед его носом, вытер потные ладони о светло-серые брюки и теперь украдкой оглядывался - не заметил ли кто его конфуза.

- Фу, - я сморщилась. - А можно это будет не он?

- Нет, нельзя, - Берта сосредоточенно сложила бумажку пополам, потом ещё пополам, потом ещё - пока та не стала совсем крошечной. - У нас же уговор: кто пишет, тот и выбирает. Забыла?

Я не забыла. Поэтому покорно взяла протянутый мне бумажный квадратик и пошла к жертве.

Я была уверена, что все пройдет легко и просто. Дело-то нехитрое - пройти мимо, толкнуть, извиниться - и вот уже мой ход и я выберу для Берты ничуть не более приятного типа, уж пусть она будет уверена.

Но мужичонка оказался пугливым. Жался к стене, косил на меня глазом и никак не давал к себе приблизиться. Если так и дальше пойдет, придется мне садиться в поезд вместе с ним и решать вопрос уже в вагоне. Очень этого не хотелось.

Однако пришлось.

Чрево стеклянно-металлического червяка радостно поглотило нас. Мужичонка тут же забился в самый угол вагона.

Чавкнули двери. Состав двинулся, постепенно набирая скорость и раскачиваясь на поворотах.

Мужичонка подчеркнуто избегал смотреть на меня - как будто от того, что он не видит меня, я перестану делить с ним пространство - но я чувствовала исходившее от него напряжение, становившееся все сильнее по мере того, как мы отдалялись от станции отправления.

Перегон нам предстоял длинный. Мне было любопытно, сколько он выдержит и как разожмется свернутая пружина. Пока было ясно одно - здесь сунуть ему записку не будет ни малейшего шанса, так что ехать, по всему, мне с ним до его станции и, вполне вероятно, подниматься на эскалаторе наверх.

На конечной было пустынно. Похоже, мы остались одними из последних пассажиров. Еще не хватало, чтобы метро закрылось и мне пришлось возвращаться в центр пешком.

Мужичонка припустил к эскалатору так, будто от его скорости зависела его жизнь. Мне внезапно стало смешно - нашел кого бояться: роста я невысокого, худая, даже он при его, прямо скажем, не суперкомплекции справился бы со мной в два счета, приди ему в голову такая идея.

По эскалатору он, слава богам, вверх бежать не стал. Зато я стала. Пронеслась мимо него - он попытался отшатнуться, но колонки рыкнули на него грозным “не прислоняйтесь к неподвижным частям эскалатора!”, и он покорно замер - толкнула, сделала вид, что чуть не упала, уцепилась за его куртку, сунула ему в карман Бертин подарочек и, извинившись, продолжила свой путь - уже не бегом, а шагом. Добралась до верха, быстро нырнула под металлические ограждения и снова побежала по эскалатору - уже не вверх, а вниз. Последний поезд ждал, казалось, только меня. Как только я впрыгнула в него, он закрыл двери и поехал. Я выдохнула: успела.


Берта ждала меня там же, где я ее оставила.

- Ну что? Совсем тугой клиент попался? - поинтересовалась она, катая во рту чупа-чупсину.

- Туже не придумаешь, - кивнула я. - Угораздило же тебя выбрать именно его.

- Вообще-то я показывала тебе не на него, - Берта со страшным звуком разгрызла леденец, - а на красавчика, который стоял в двух метрах.

Я задохнулась от негодования:

- Так чего ж ты меня не остановила?

- Решила, что это судьба, - хмыкнула Берта. - А кто я такая, чтобы спорить с судьбой? Может быть, мое предсказание изменит его жизнь.


Мужичонка с трудом открыл тяжелую стеклянную дверь, вышел из метро, остановился, перевел дух и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Не любил он общественный транспорт - вечно какие-то психи ненормальные попадаются. Вот и сейчас шизанутая девица чуть не уронила его на эскалаторе. Он снова провел рукой по лбу. Потом опомнился и сунул руку в карман - за платком. И, словно обжегшись, моментально выдернул ее обратно. В кармане было что-то колючее. Иголка, что ли? Он подождал немного, потом снова полез в карман - очень осторожно. Нащупал незнакомый предмет и аккуратно за уголок вытащил его наружу. В тусклом свете фонарей еле понял, что это свернутая бумажка. Сам не понимая, зачем он это делает, развернул листок в клетку и уставился на крупные буквы, написанные, похоже, химическим карандашом - в детстве у него был такой, а с тех пор он их и не видел, пропали почему-то. “Это будет хороший год, ты получишь все, о чем мечтаешь” - гласили буквы.

- Бред какой-то! - возмутился он и, скомкав записку, швырнул ее в урну. - Идиотизм.