Воздушная крепость Часть 4 Глава 7 Углегорск

Роман Савчук после вынужденного убийства в донецком аэропорту университетского друга Антона Макаренко запил по-чёрному. У его жены Кати он больше не появлялся, поэтому она не знала о смерти мужа.
- Сука я конченная! - пьяно пожаловался он Андрею Смирных при очередной хмельной встрече. - Не простит мне Бог Колю Свирина и Антона!
- А что с ним случилось? - встревожился он.
- Тебе лучше не знать! - отмахнулся ополченец. - Душа больше не выдерживает насилия и вида смерти, будто заржавела. Смотришь на ужасные вещи, и ничего не происходит. Вроде стрелял в человека, убил, должно что-то произойти. А с тобой ничего не случается…
- Не знаю, как к этому относиться, - признался Андрей. - Мне людей убивать не приходилось…
- Ужас!.. Ужас! - застонал Савчук. - Что творилось в донецком аэропорту и в Иловайске… Люди с оторванными ногами, сгоревшие, горящие, с развороченным пахом, вывернутыми наружу внутренностями - это уже не удивляло, не раздражало, не вызывало ужаса или страха. А вот животные, обречённые на гибель из-за отъезда хозяев, скребли моё сердце.
- Никогда не замечал у тебя особой любви к животным!
- Так это в мирной жизни, а на войне мне больше всего жалко животных. Много встречал брошенных собак, кошек, гусей и коров. Они ведь привыкли, что люди их кормят, за ними следят. А тут бросили, поэтому мяукали, гавкали, смотрели жалобно.
Чтобы окончательно не уйти в запой, Роман напросился в боевую командировку в Дебальцево. В конце января 2015 года готовился штурм Углегорска, промежуточного городка между Енакиево и Дебальцево.
- Примешь под своё командование группу разведчиков! - приказали ему. 
Состав группы подобрался колоритным. Самым старым оказался боец с позывным «Дед», возрастом за шестьдесят лет.
- Опытный боец! - охарактеризовал его командир отделения «Гром». - Он здесь с августа. Пришёл в ополчение, когда под Славянском украинский танк, «беспокоящей» стрельбой, стёр с лица земли хату, где жила его мать.
«Дед» полностью соответствовал позывному. Сухой, словно щепка, седой, как лунь, от макушки, до кончиков вислых запорожских усов, и даже щетина на впалых щеках, как частокол серебристых колючек.
«Гром» перед гостем похвалил бойца: 
- Дважды «Деда» контузило. Не раз ходил за линию фронта.
- Скоро нам это умение пригодится… - обрадовался Савчук. 
На бойцу был справный трофейный бронежилет поверх российского «горника», хорошая разгрузка. Кроме того автомата и гранат, армейский бинокль в зелёном пластиковом футляре, «сфера», радиостанция, песчаные армейские наколенники, пенополиуретановый «поджопник» за спиной.
- Ну, просто былинный седой богатырь… - оценил Роман.
- «Дед» у нас герой! - улыбнулся командир разведчиков. - Его уволить пытались по возрасту, так он такую бучу учинил! Благодаря ему мы живы.
- Почему?
- Под Чернухино «укры» поймали в «мешок. Пулемётчика снайпер срезал, так он лёг за пулемёт и не давал по нам прицельно вести огонь, пока мы выбирались оттуда. Ему одна пуля приклад расщепила, другая вскользь по рёбрам обожгла, осколок в «сферу» ударил, а он как заговорённый! 
Серо-свинцовое низкое небо буквально нависло над головой. Колючий, пронизывающий до костей «донецкий» степняк больно тесал скулы и брови. Но никто из лежащих рядом разведчиков не спешил укрыться от мороза. Все напряжённо всматривались вдаль, где примерно в километре от них по чёрной ленте дороги двигалась «укроповская» колонна.
- Вообще, странным образом, эту войну можно назвать войной стариков. - Роман закурил перед боем. - Бросается в глаза большой процент людей зрелых, что называется, тех, кому за сорок. Словно эти люди на закате жизни спешат отдать какой-то давний долг, успеть сделать что-то главное в жизни.
- В девяносто первом мы все отсиделись по хатам, - сказал «Гром», словно услышав его мысли. - Думали, наше дело сторона, переждём, а там всё пойдёт по-старому. Сначала Союз развалили, потом двадцать три года «руину» разваливали, разворовывали, а теперь до откровенного нацизма дошли. Прозрели, наконец, что только сами могут решить свою судьбу.
- Всё, отставить разговоры! - приказал Савчук. - По моей команде огонь. 
Засада удалась на славу. «Дед» из ручного гранатомёта сжёг переднюю машину пехоты, много украинцев валялось ранеными и убитыми. Однако остальные бойцы опомнились и ответили прицельными очередями.
- Выехал первый раз в жизни за границу и сразу на Украину… - рядом с Романом плюхнулся русский доброволец Петров.
- Ты главное по полю не бегай! - посоветовал командир и рванул к единственному уцелевшему зданию в округе.
Вокруг пулемётно ухали шлепки разрывов снарядов, словно кто-то торопливо забивал невидимые гвозди.
- Вызвали огонь реактивной артиллерии! - ахнул Савчук. - Нас сметут…
Его бойцы пережидали плотный обстрел, сидя на промёрзшей земле под кирпичными стенами разбитой школы. Ходуном ходила земля, сыпалась штукатурка с сохранившегося кое-где потолка.
- «Град» так «Град»! - шутил «Гром». - Пройдет, и пойдём вперёд. 
Неизвестно откуда появился маленький щенок с бантиком и улёгся около его ног. Шёл стрелковый бой, а он игрался шнурками на берцах.
- Привык к выстрелам… - понял дончанин.
Когда обстрел закончился, выяснилось, что «Дед» погиб. Рядом с ним разорвался реактивный снаряд и его опознали только по уцелевшей приметной нашивке на левом плече камуфляжной куртки.
 - Отвоевался старик, - думал Роман. - Может, я завтра буду так  лежать.
Без надрыва, истерик и долгих прощаний над вынесенным из боя мёртвым товарищем сошлись друзья. Молча постояли в затаённой скорби, пока медик стягивал «разгрузку» с боеприпасами и привязывал к обрубку туловища без головы бинтом чьи-то оторванные кисти.
- У нас теперь удивительное отношение к смерти! - размышлял он.
Убитого осторожно, словно боясь потревожить, уложили на носилки. 
- А шо ты хочешь? - разъяснил равнодушие к смерти «Гром». - Смерть для шахтёра соседка. Даже в советское время на каждую добытую тысячу тонн угля приходилась одна шахтёрская жизнь. При любой шахте было кладбище. Мы жизнь, как никто другой, любим, но и умирать умеем…
После холодного ужина они дымили сигаретами, главной военной валютой и разговаривали о причинах войны.
- После полноценного коридора на Крым России будут угрожать войной… - уверенно доказывал «Гром». - После освобождения Харькова и Одессы все будет категорически наоборот. Все санкции ЕС будут постепенно отменены, «хунта» будет отстранена от власти, Украина станет демократической и федеративной. Всё это в обмен на не взятие Киева.
- Украинское руководство на всех углах кричит: «Мы эуропейцы!» Мир видел таких «эуропейцев» семьдесят лет назад. Они назывались гитлеровцами, - напомнил Савчук. - Ладно, давай спать.
Рано они утром вышли к одиноко стоящей свечке многоэтажки на окраине Углегорска. Через плотный туман проскакивали трассирующие пули. Где-то закукарекали разбуженные раньше времени петухи.
- Деревня деревней! - буркнул Роман, понимая, что противник рядом. 
Пули тоскливо посвистывали прямо над ухом. Дав несколько очередей в направлении крикливых петухов, он скомандовал:
- Сменить позицию!
Бойцы побежали вперёд, а Савчук, «Гром» и Петров немного отстали. Туман понемногу рассеивался и вдруг пошёл пулемётный треск со стороны размытой многоэтажки. Перед ним на сухой траве, торчащей из-под снега, появились снежные фонтанчики.
- Я такое видел в кино! - удивился он. - Траву пули секут, как косой.
Впереди бегущему спортсмену обе ноги прострелило. Упали синхронно втроём. «Гром» раненому ноги перевязал и тут снова прицельная очередь. Командир разведчиков моментально вытянулся струной, руки вытянул вперёд. 
- Всё! Насмерть... - определил Роман, он насмотрелся на мертвяков.
Петров тоже затих. Туман рассеялся окончательно. Хохлы засели на возвышении, а ополченцы в низине.
- Прежде чем наступать, надо было артналёт сделать! - мучился он. - Подавить огневые точки. А так, это ж послали на смерть!
Тишина установилась внезапно, всё затихло. Петров начал канючить:
- Курить хочу!.. Сил нет терпеть!
Савчук лежал на левом боку. Тело медленно замерзало и немело, одежда дубела. Поэтому строго предупредил:
- Слушай сюда!.. Ты реально не понимаешь! Ведь мы находимся в поле.
- И что с того?
- Если ты лежишь как мёртвый, снайпер на тебя не смотрит. Стоит тебе пошевелиться, он выстрелит. Пойми ты, ведь видит нас. Лежи спокойно. 
Пока он убеждал на спортсмена начал падать обильный сухой снег. Всё-таки он не смог его убедить. Тот терпел, но тяга к куреву пересилила.
- Авось не заметят… - Петров начал искать сигареты по карманам.
Снова раздался треск выстрела. Он даже подскочил вверх, потом затих. Ногами засучил в последний раз.
- Ну, всё! - расстроился Роман. - Конец. Агония.
Он ещё больше вжался в заметно прибавившийся в объёме снег.
- Надо лежать… - уговаривал себя.
Время тянулось, словно резиновое. Вдруг зашевелился мужик рядом.
- Очухался точно! - обрадовался Савчук.
Третья пуля ему в грудь попала, но бронежилет выдержал. Он заныл:
- Всё бы отдал за затяжку!
Роман взорвался матами:
- Терпи мать твою налево. Добьёт ведь!
Когда стемнело он смог выползти из опасного места. Утром ополченцы снова пошли в наступление. Перед ними простиралось огромное поле, на котором виднелось большое количество небольших куч, присыпанных свежим слоем снега. Вдали чернел город, который они должны взять.
- Настоящее наступление началось… - запоздало понял он.
Бойцы продвинулись километра на полтора. Украинцы открыли  миномётный огонь. Замолчали, ополченцы двинулись вперёд. Очередь, выпущенная из пулемёта, ранила его пулей по касательной в левое плечо.
- Больно! - скривился он и начал отползать в тыл.
По мягкому снегу продвижение шло медленно. Обстрел немного затих и Роман, воспользовавшись затишьем начал рывками перебегать. Перебежав очередной раз, упал возле кучи. Посмотрел на неё, а кучей оказался человек покрытый снегом, а лицо было открытое, повернутое в его сторону.
- Будто бы я его знаю… - Савчук посмотрел на лицо лежащего бойца.
Посмотрел очередной раз, и ему показалось, что веки ополченца слабо колеблются. Пришлось подползти ближе, посмотреть пристальней. Оказалось, веки действительно подавали признаки живого человека.
- Он жив! - подозвал находившихся недалеко двух санитаров.
Санитары крепко взяли под руки раненого и понесли на перевязочный пункт, а Роман пошёл следом за ними. Там ему разжали черенком ложки рот и влили немного водки. Минут через пять он начал подавать признаки жизни, а ещё через несколько минут начал говорить:
- Перед вами на этом поле наступала наша часть...
Он был легко ранен, пополз в тыл, но по дороге потерял много крови. Силы его иссякли, он потерял сознание и пролежал в снегу на сильном морозе почти двое суток.
- Спасла меня от замерзания тёплая одежда и термобельё… - пояснил он. - А непонятными кучами снега на поле оказались убитые солдаты. Вражеский «Град» разорвался среди наступающего взвода и их бронежилеты не выдержали хищного роя осколков.
продолжение http://proza.ru/2016/07/26/10