Ключ рутины в наручниках суеты

Мой лучший друг — гравитация. Я с крыши своего дома, тебя напротив, к земле припадаю осколками плавящегося неизвестного тела.
Я — осколки метеора.
Я заставляю людей верить в жизнь и шептать сокровенное от испугов. В горячей постели тела вскакивают с криком, меня встречая.
Я осяду на крышах пылью. Я лягу на улицы грохотом.
Я буду давить на твои раны. Я стану тобой.
Обхвачу твою шею хрустом пыли, серостью мертвых масс, запахом грязи. Вкусом павших зданий.

— Вспоминай, анализируй.

Твоя жизнь — путешествие по дну бассейна, наполненного осколками. Ты пытаешься спрятаться, думаешь, что роешь нору, а на самом деле копаешь могилу. Ты не проживешь ни одну отданных ради тебя из жизней . Ты не способен даже прожить свою. Твоя речь остается смехом во рту прохожих. Ты не больше, чем обычный. Не меньше, чем смешной, с ударением по самолюбию.
Ваша любовь стала вялым перепихом.
Ваши ссоры стали слишком скучными даже для вас самих. Скоро ты поделишь пополам даже то, что не делится.
Скоро, ты станешь заложником в буднях своей пустой, несбывшейся мечты.

В тишине ни слова о тебе. Тишина — мой сопутник сквозь дождь спутников твоих “хочу”.
Между вами слишком много лишних букв. Между вами слишком мало расстояний.
Между вами летящий к чертям план прожить эту жизнь не так, как прожили они.
Планы остаются чернилом на пожелтевшей бумаге, она — остается в постели с другим. Ты — в петле.

Ты весь измазан в слизи пригретой на груди змеи.

Привет, мой друг. Я рядом, над головой, в тонущем в высотках холодном Солнце. В тусклых лучах твоих воспоминаний. Держи. Ключ рутины в наручниках суеты.
Ты — рамка для собранной картины из однотонных пазл. Деталь к ракете бумажной, что не полетит, но и не может быть сбита.
Жалеешь себя, жалеешь о несодеянном, о невыпитом.

От твоего рождения до смерти ты как будто во сне.
Мы как будто впадаем в кому.

Город стих. Я останусь смогом.
Ты боялся зря.