monologue

Вечер сумеречными каплями падал на крыши города, собирался в водосток и заполнял до краев улицы, площади и проспекты. В парке, где мы сидели еще можно было увидеть возможного маньяка, прячущегося за деревом, но мы решили действовать наверняка и дождаться темноты. На самом деле, конечно, просто заболтались, как это бывает за бутылкой другой пива. Запах теплого лета совсем смешался с хмелем и уходить совсем не хотелось. За таким неспешным поглощением коктейля “Летний мунрайз” и разговорами обо всем и ни о чем одновременно проводилась львиная доля ночей. В идеале. Бывало, конечно, что один. Возьмешь, заберешься на самую красивую крышу города с самым красивым видом и наслаждаешься моментом. Моментом как вот эта желтая спортивная вылетает на площадь с визгом и шлейфуя закручивается вокруг своей оси. Вот красавчик! Вот идиот! Круто смотрится, но так ведь и убиться можно. Моментом как парочка пропитых подростков бежит по главной улице с криками “Смотрите! Я ****ат!” и столько счастья в этом голосе, столько мимолетного веселья, что душа радуется и улыбаешься невольно. Колоритный все таки город. В центре стоит высокая тридцатиэтажка, такая, что кажется этот привлекательный коричневый штырь для самолетов вбили в землю. Мол, ребята, здесь люди живут, машины ездят, птицы поют и вообще жизнь. Это уже не та глушь, что была здесь лет 50 назад. Сейчас все по-другому. Медведи роются уже не в каждом мусорном баке, хотя на левом еще есть такие места. У всех на уме тренды, шмотки, бабосы и любовь. Уже перестали думать как бы ягоды на зиму набрать в лесу, чтобы и на весну осталось. Чтобы и соседу досадить. Как телогрейку так пошить, чтобы летом прохладно, а в зиму тепло. И время-то, оно волнами распространяется. Пока у нас тут девяностые были и люди играли во взрослые игры с паяльниками, утюгами и отжатием ларьков, где-то западнее люди уже про толерантность знали и что нельзя, вроде, человеку-то паяльник горячий в интересные места запихивать, не по-человечески это. Не по гуманизму. А тогда придумали все эти НЛП-техники, гипноз пошел в массы и все начали друг другу невидимые паяльники подсовывать. Вот, значит, я тебя сейчас мысленно уделал, но физически ничего не происходило. А мы то оба знаем и ощущение, что сел как-то неудобно. Моментально все это происходит. Ты вот думаешь, сейчас 2015-ый, а когда был 2005-ый? 10 лет назад, нет, ты просто представь. Десять лет, а ты до сих пор как будто в десятом живешь. А время оно плывет и волнами разливается на город. Это далеко не равномерно происходит. Где-то целая лужа времени натекла и стоит огромный бизнес центр в виде не менее огромного параллелепипеда, в который зайти-то не знаешь с какой стороны. Обходишь и обходишь, два раза обошел, сфотографировал. А где-то чуть чуть времени накапало и стоит бревенчатый дом. Бабушка из него выходит и умываться идет с утра на улицу, хоть бы трубу ей провели что-ли с водой из бизнес-центра. Но ты не переживай, скоро мы все в этом времени захлебнемся, а взамен придут другие мы на эту лавку и будут говорить про крыши, город, а на самом деле говорить вовсе не про них. Так ведь всегда получается. Я точно не уверен, конечно, но что-то мне подсказывает, что и до нас такие были. Жизнь - она фонтаном бьет. Гоняет воду туда-сюда. Одних сливает, потом опять подхватывает и наверх, наверх. Выстрелит струей и бульк обратно к себе, в трубы. Мотает по этим проспектам и магистралям как шлюпку в шторм, дай бог удержаться на плову, а спасательные жилеты не работают и сигнальных ракет количество ограничено. Да, настолько, что половина из них промокла насквозь, что не выстрелить. Другая половина, хоть и рабочая, но ты ведь не можешь с точностью сказать, что тебе на помощь флотилия, эскадра целая отправится. Прибьется какая-нибудь такая же шлюпка и будете плыть вместе, а потом кто-нибудь заглушку в ванной вытащит и потянет вас вместе в водоворот. И может ты такой, не, не друг, давай сам и отвязываешь соседнюю шлюпку, а человек верил, надеялся. Какого тебе потом жить с этим. Да, я не говорю, что так все и будет, но это же часть природы, от этого не уйти. Самосохранение оно ведь в каждой клеточке. Ладно, ладно. Давай не будем на глубину. Посушимся еще на верхних водах. Ты вот зря такую плотину строишь, это не поможет, по себе знаю. Хотя, знаешь, ты строй строй. Глядишь так и надо, чтобы ее потом сорвало и хлынут бурлящие потоки, снесут на своем пути все что ты так аккуратненько строил и выкладывал по кирпичику. Останутся только остовы, да фундаменты. Это ж такое, bildung, как говорится, становление.
Ночная смоль полилась из ливняков, канализационных люков и подвалов домов. Стоит уйти во дворы с освещенной улицы так тебя будто дыхания лишили. Идешь уверенно, но не видишь куда. Ах ты ж, мать! В лужу наступил. Ты пока за добавкой ходил, я вот о чем подумал. Ты в будущее-то не боишься заглядывать. Да, лицо такое не делай. Сам посмотри. Это же от места тоже зависит. У нас вот из родного двора выходишь и смотришь где посветлее, а тебе либо какие-то бравые парни по лицу надают, либо намусорено слишком. И уходишь обратно впотьмах бродить. Побродил и опять вышел, а там люди с оружием ходят и танки ездят и ты такой, я там вот во дворе еще погуляю и мама на ужин зовет. И сидишь как дурак в темном дворе, только уголек сигареты распаляешь. Дальше своего лица не видишь. А чуть западнее выйди на свет фонаря и хорошо же, тепло, лампово. Шагаешь себе по своей линии и по сторонам не смотришь, зато светло. Да, я обобщаю, но это не мешает мне трезво смотреть на вещи. Погоди, у меня тут пара глотков еще осталась, не открывай.
Сам посмотри, люди сейчас как змеи. Шуршат где-то внизу себе, а только тронь их - кусают и ядом брызгают неприятно. А некоторые, вообще как анаконда. Вокруг них сельва, мангровые леса, красотища. Лианы кустятся, цветы пахнут. Так нет же, они лежат в своей грязной водичке, посапывают, еще больше ее грязнят. Проходит человек, замечает, любопытствует, вопросы задает какие-то, а они хвать его и хребет ломают. Целиком жрут. Целиком. И это не из защиты идет, а из удовольствия. Радостно им людей кушать, приятно это. Фу. Мироощущение такое. Вот от этого все и идет. Как ты ощущаешь мир, так мир ощущает тебя. Каждому свое. А. Не, не та фраза. Квипрокво, мать его. В обширном смысле, конечно.
Светает совсем рано сегодня. Парень с девушкой прокурсировали только что в противоположную сторону парка. Где-то взревел двенадцатицилиндровый, наверняка той самой - желтой. А на крыше тридцатиэтажки уже совсем утро и можно готовить кофе. Солнце слоями наполняет город и тот так и не уснувший, должен опять бодриться поливальными машинами, топотом и гомоном людей и фонтанами, которые включаются, как я в детстве думал, карликами где-то под землей.
Что скажешь?
- Дай сигу.

Конец.