Оправдался

Еду с Истры. На Москву еду. Один. За рулём своей старенькой иномарки. Не спеша еду. Асфальт мягко ложится под колёса моего авто. Лето. Июнь. Не жарко. День клонится к вечеру.

И чего все вокруг летят как угорелые? Это я про автомобилистов. Не знаю. Я, в крайнем правом, иду себе шестьдесят километров в час, никого не трогаю. Ну, и вы не мешайте. Так нет же! Гудят, потом объезжают и косятся на ходу: что, мол, за идиот такой попался. А я не попался! Потому что не нарушаю сегодня. Настроение такое, размеренное, вот и не нарушаю.

Мимо прошла машина ГИБДД. По левому ряду прошла. С включёнными проблесковыми маячками. Тоже спешат куда-то. А тут,  светофор на светофоре, светофор на светофоре. И камеры по всей трассе расставлены. Не разъездишься, вроде.

Смотрю – справа на обочине цементовоз встал. Перед ним –  милицейская машина стоит, что меня обошла на трассе. Взял я и притормозил, третьим пристроился. А потом, думаю, зачем это я? А милиционер, тем временем, перед кабиной цементовоза прыгает, в кабину заглянуть пытается. Э, думаю, водителя-то и нет. Вышел водитель-то. Ушёл куда-то. В магазин, наверно, думаю. Или ещё, кто его знает, по какой надобности. А милиционер всё прыгает. Мне его даже жалко стало. Водителя этого. Сейчас, думаю, с магазина придёт, а у него тут – милиционер прыгает.

Глушу мотор. Беру документы – благо, с документами у меня всё в порядке – иду к милиционеру.

– Простите, – говорю, – подскажите, пожалуйста. А здесь что,  временно, нельзя останавливаться?

– А вы кто?

– Вот мои документы, – говорю, – вы не могли бы сделать исключение, хотя бы на этот раз? А то, знаете…

– А то, что?

– А то, знаете, – говорю, – как нам на стройке цемент нужен!

– Так вы со стройки?

– Не совсем, знаете ли, но цемент очень-очень нужен. А то, что товарищ отошёл воды попить, так это ничего, потому как жарковато в кабине цементовоза целыми днями баранку крутить, понимаете?

– Ну, ты мне ещё расскажи тут…

– Вы меня не совсем правильно поняли. Вот, вы только представьте себе. Стройка. Большая.

– А чего строите? – осведомляется милиционер.

– Мост. Мост мы строим. А цемента, как всегда, не хватает. Его вообще мало, цемента этого.

– Это на объездной дороге, что ли?

– Его везде мало. Вот. А ехать быстро надо, сами знаете, цемент, он и в Африке – цемент. Встанет колом, и всё.

– Так, где же этот ваш водитель? – не выдерживает милиционер.

– Идёт, надеюсь. Да что там водитель! Вы – в глобальном, в глобальном смысле, – говорю, – представьте себе!

– А когда мост достроите? – строго спрашивает милиционер.

– Скоро, надеюсь. Там ведь песок. И гравий. И грунт подвижный. А вот, как сдадим мост, глядишь, и вам тут полегче станет.

– Это чем же это нам полегче? – не унимается милиционер.

– Как же, – говорю, – всё одно, проходимость – улучшится, трафик –  уменьшится.

– Ладно. Пошли, в машине посидим, – заключает милиционер, – в ногах правды нет.

Идём к его машине. Садимся. Кладу в карман возвращённые мне документы.

– И что же, – поддерживает беседу милиционер, – вот ты так каждый цементовоз сопровождаешь?

– Не всегда, конечно. Но стараемся. Вы знаете, такое ощущение, что этот мост только нам и нужен, – вхожу в раж я, – ведь никому дела нет!

– Да-да, – поддакивает милиционер.

– И так во всём!

– И не говорите, – сокрушается собеседник, – и не говорите. Везде одно и то же. Это ж сколько его ещё ждать можно? Ой! А он же уехал!

– Как уехал? – теперь уже настал мой черёд сокрушаться, – без меня?

– Как же я его не заметил? – и милиционер беззлобно выругался.

– Ладно, заболтался я с вами, – лезу из машины, – этак, он без меня цемент привезёт.

– Не переживайте, сейчас догоните. Далеко не уйдёт, – напутствует милиционер.

Трогаюсь с места и, для приличия, чтоб видел милиционер, быстро разгоняюсь до шестидесяти. Да, думаю, повезло водителю цементовоза. Если бы не я…