Впечатление

- Да, Лёш, и ты бы это... Оделся бы что ли соответственно, - сказал мне вдогонку Павел Петрович, - а то распугаешь своим Адидасом весь бомонд.
Павел Петрович был моим компаньоном в теневом бизнесе, этакий подпольный Корейко, чья безупречно чистая депутатская репутация не мешала проворачивать грязные делишки.
Ну а я, в лихих 90-х начинающий барыга, старался выглядеть соответственно пацанской моде – черная кожаная куртка, из-под которой к кроссовкам спускались три генеральские полоски.
Короткая стрижка, хищный прищур и увесистая цепь завершали образ «правильного пацана».
На завтра была запланирована встреча с сильными мира сего, где мой босс хотел предъявить своего питомца высшему обществу.
- Ну я могу и Найк одеть.
- Не делай из меня физрука!- приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.
Вот так и пришлось доставать свой свадебный наряд, он же для многих в те времена и похоронный.
Стосковавшийся галстук радостно обвил шею.
Купленный по случаю костюм от Бриони зажмурился серым отливом, когда его вытащили из вечной темноты на утреннее солнце.
Белоснежная хрустящая рубашка шикарно оттеняла загорелые запястья.
Я подровнял бородку, окунулся в дорогой запах и поспешил навстречу открывающимся перспективам.
Полы тяжелого и длинного, как у Штирлица, кожаного плаща развевались на ветру, изредка заслоняя сияние лакированных туфлей.
Встречные женщины швыряли в меня восхищенные взгляды и забывали закрывать рты, так и шли, наполняясь октябрьской свежестью.
Я даже покраснел от удовольствия.
Вытянувшееся лицо секретарши окончательно одобрило правильность выбранного стиля, а удивленно-причмокивающая нижняя губа Павла Петровича окрасила торжество финальным штрихом.
- Нет слов! Денди!- восторженно произнёс Корейко, растянув моё лицо в самодовольной улыбке.
Приятные мурашки гордости снова покатились по спине.
Служебное авто, чавкая дверьми, проглотило нас и мы нырнули в дождь.
Вереница роскошных карет красноречиво говорила о статусе планируемой встречи.
Почти все были в сборе, ждали тех, кому опоздание было начертано в табеле о рангах.
На выходе из машины моя туфля нырнула в огромную лужу.
Не желая расставаться с лакированным блеском, я решил одним махом перепрыгнуть это недоразумение.
И тут что-то не сложилось в небесной канцелярии.
Прыжок, одновременно с молнией в серых облаках, я еще помнил отчетливо.
Фазу полёта уже смутно...
Помню, что плащ запутался где-то в ногах.
Зато приземление, а точнее приводнение, запомнилось просто великолепно.
Денди лежалО прямо на животе, в центре лужи.
Стиль плавания был нечто средним между жабским и топорным.
Волны ужаса плавно шли от меня и устало ударялись о подошвы Павла Петровича.
Противный холодок затекал под Бриони, радостно извещая о продолжении купального сезона.
Я поднялся двухметровой невыжатой шваброй, беспомощно разведя руки.
Лоск медленно стекал с меня и отдельные брызги достигали шефа, от чего он поспешил сделать пару шагов назад.
Безусловно, впечатление на высший свет удалось произвести самое оглушительное.
Далее последовала тирада Павла Петровича, что-то там про мать мою, кенгуру и про Господа нашего Бога.
Водитель нехотя помог "звезде" вытереться какой-то ветошью и увез её от несбывшихся надежд.
Уже дома, смыв свой позор под душем и согреваясь горячим чаем, я вдруг вспомнил слова Соломона:
«Гордость предшествует падению».
Только вот как он мог узнать про меня за три тысячи лет - ума не приложу до сих пор.
Конец.)))