Солнечный посланник часть первая сказочная повесть

СОЛНЕЧНЫЙ ПОСЛАННИК часть первая сказочная повесть

часть первая

РЕБЯЧИЙ КОМАНДИР


СИЛА ФАНТАЗИИ

    В сибирском селе с весёлым названием Потешки  занималось утро.
    По лазурному небу небесным колобком катилось солнце, с любопытством заглядывая во дворы и в окна – все ли рады ему, румяному да весёлому? Заглянул он и в окно ветхой избушки, в которой закадычные дружки Пашка и Егорка пили чай.
    На столе пыхтел пузатый самовар.
    Ребячий командир Пашка – русоголовый крепыш с непобедимыми вихрами – задумчиво глядел в окно.
    Весёлый фантазёр Егорка поглядел на дружка хитрыми глазами и сказал:
    – Чудной ты сегодня, командир, – молчишь, как холодный  самовар.
    Он наполнил стакан крепким чаем и засмеялся:
    – В стакане – ночь!
    – Ночью светят звёзды. – хмуро отозвался Пашка.
   – Звёзды будут! – сказал Егорка и насыпал в чай  сахарный песок.
    – Вот звёзды!
    – А где луна? – спросил Пашка.
    Егорка подмигнул приятелю и опустил в чай жёлтый кружочек  лимона: – Вот луна!
    Он с торжеством взглянул на ребячьего командира.
    – Хорошая луна! – тихо сказал Пашка.
    Егорка выпил чай и со смехом кивнул на пустой стакан:
    – Наступило утро!
    – Утро в стакане! – сказал Пашка.
    И произошло чудо: командир перестал хмуриться.
    Два весёлых мальчугана смотрели на стакан, в котором наступило утро, и – смеялись.


У САМОВАРА

    – Командир! – хитро улыбнулся Егорка.– Ты умный?
    – Не глупей некоторых! – усмехнулся Пашка.
    – Тогда растолкуй, почему из меня стихи выскакивают и притом не какие-то мусики-пусики, а настоящие – с музыкой и со смыслом.
    Егорка метнул на ребячьего командира быстрый взгляд:  не смеётся ли? Пашка не смеялся и Егорка ободрился.
    – Вот самовар, на который я раньше глядел и думал: самовар как самовар – пузатый и фыркает. А сегодня глянул и подумал:

    На Руси нет лучше дара,
    Чем пузатый самовар.
    Из-под крышки самовара
    Белым чубом вьётся пар.

    Что скажешь, командир?
    Пашка не ответил, и Егорка снова уставился на самовар:

– Во! – опять выскочило:

    Самовары клокотали.
    Ловкий шут и грозный князь,
    Словно дети, хохотали,
    В самоваре отразясь.

    Егорка растерялся: – Это не я сочиняю, честное слово, ведь мы про князей ещё не проходили. Стихи сами выскакивают!
    – Из самовара? – спросил Пашка.
    – Из головы! – ответил Егорка и показал самовару язык.
    Егоркино отражение в самоваре также показало язык – такой большой, что закрыл Егорке половину лица.
    Егорка засмеялся.
    Пашка тоже поглядел на самовар и неожиданно сказал:

    Перед ним Егор хохочет –
    Показал ему язык,
    А пузатый знай клокочет –
    К детским шалостям привык.


ПОЙДУ, КОМАНДИР!

    Егорка подпрыгнул на табурете: – Командир, и ты стихами
заговорил!
    – Сами выскочили! – удивился Пашка.
    – Из самовара? – передразнил Егорка приятеля и добавил:
    – А взаправду – не сидит ли в самоваре нечистая сила?
    Пашка покачал головой:
    – Нечисти слабо говорить стихами, а хорошими – подавно!
    – Почему? – спросил Егорка.
    Пашка шлёпнул друга ладонью по макушке.
    – Читай умные книги, в которых написано, что хорошие стихи – это песня души. А у нечисти души нет!
    Егорка восхищённо цокнул языком.
    – Ох и башковитый ты, Пашка! За таким командиром я хоть куда пойду.
    – И на бой пойдёшь? – сказал Пашка и стрельнул в приятеля острым взглядом.
    – Пойду, командир! – быстро ответил Егорка. – Хоть в подземное царство – на бой с нечистой силой.
    Егорка сплюнул через левое плечо – тьфу! – и удивился:
    – Почему я о нечисти заговорил, ведь раньше ни сном, ни духом...
    – Чудно! – задумчиво сказал Пашка. – То чудно, что и я о сне и духе думаю.
    Он мотнул русой головой:
    – На днях случилась со мной катавасия, только убей – не пойму: во сне или взаправду.


КАТАВАСИЯ

    Была ночь, ясная и тихая. Я спал у окна и в то же время – не чудно ли? – всё видел: и себя в постели, и луну в окошке.
    На подоконнике сидела кошка и глазела на луну, потом облизнулась и стала мурлыкать:

    Какой хороший блин
    На небе появился,
    Но плохо, что один
    И  сверху не свалился.

    Не успел я удивиться тому, что понимаю кошачий язык, как Мурки не стало.
    В раскрытое окно влетело пыльное облачко. Оно повисело над моей постелью и рассыпалось.
    На месте облачка возник маленький – не больше самовара – человечек, обутый в лапти с загнутыми носами.
    Егорка округлил глаза, а ребячий командир опять стрельнул в приятеля острым взглядом:
    – Скажи по-честному, Егорка: я когда-нибудь врал?
    Егорка замахал руками:
    – Убей меня гром, если так – слишком ты гордый, командир, чтобы врать.
    – В точку попал! – усмехнулся Пашка. – Все враки – в твоём огороде растут. А теперь – слушай в оба уха!
    – На голове карапуза горели огненные кудри. Он был чумазым, но глаза были ясными и добрыми, хотя смотрели хитро.
    Карапуз плавно опустился на постель, выудил из подушки пушистое перо и стал щекотать мои пятки.
    – Не балуй! – сказал я и хотел ухватить нахалёнка за ногу.
    – Ухватил? – с надеждой спросил Егорка.
    – Не тут-то было!
    – Не может быть, командир, – изумился Егорка,– ты же стрелу на лету ловишь, а тут с карапузиком в лаптях не сладил.
    – Не сладил, – честно признался Пашка.
    Он подпёр крепкой рукой голову с непобедимыми вихрами и надолго задумался.


ЗАГАДКИ ЛЕТАЮЩЕГО ГОСТЯ

    Егорка поелозил на табурете и взмолился:
    – Командир, не томи – что дальше было?
    Пашка тряхнул головой:
    – Я подумал: поймаю чумазого нахалёнка и пропарю в баньке крапивным веником!
    Подумал и разинул рот от удивления.
    Летучий карапузик прыгнул к потолку, сложил ноги калачиком и сел в воздухе, словно турок на ковре. Сидит и улыбается, да ещё пальчиком мне грозит – не шали!
    – Телепат! – ахнул Егорка, а ребячий командир залез пальцами в непобедимые вихры.
    – Если бы телепат, а не больше – плясал бы в горячей баньке под крапивным веником. Но телепат мысли читает, а не сидит в воздухе.
    Вот ты, Егорка, загадки любишь. Так поломай хитрую голову над загадками летающего карапузика – о подушке и окне.
    Подушкой я в нахалёнка запулил – пусть знает, кому пальчиком грозить. А теперь загадка:
    почему подушка не упала на пол, а повисла в воздухе – под карапузиком?
    Окно я на шпингалеты закрыл, чтобы нахалёнок не сиганул, когда я стану его ловить.
    Загадка вторая:
     почему окно тут же распахнулось, а шпингалеты в моём  кармане забренчали?
    Что ответишь, король загадок?
    Егорка поглядел на командира круглыми глазами и сказал:
    – Я думаю, что карапузик – это лилипут из цирка, который разные фокусы знает.
    Пашка усмехнулся:
    – А ты меня знаешь. Фокусник из цирка вместе с рамой улетел бы – прямиком в лужу под моим окном.
    – Это так! – согласился Егорка и блеснул хитрыми глазами, – Если узнаю, что дальше было, то докопаюсь: кто тебя  навестил и зачем.
    Пашка засмеялся:
    – Будут для Егорки и другие горки! Слушай дальше.


ПАШКИНА РОГАТКА

    Пашка оглядел потолок.
    – Халупа наша приземистая. Батька мой как-то в полный рост разогнулся – неделю шишку на голове чесал.
    От проделок нахального карапузика моё терпение мыльным  пузырём лопнуло.
Я шагнул к нахалёнку, а он хихикнул и прыгнул к потолку. На добрую сажень прыгнул, а шишку не набил!
    – Почему? – опешил Егорка.
    – А потому – потолок вместе с карапузиком прыгнул.
    Я протёр глаза и сказал насмешнику: – Ты славно посмеялся, а теперь  приспела моя потеха.
    И достал рогатку – проверить шутника в крутом деле. Ты знаешь, Егорка, какой я стрелок.
    Егоркины глаза загорелись:
    – Знаю, командир! О твоём выстреле прошлым летом по всей округе байки сказывают.
    Лето голодным было.
    Саранча поля начисто выкосила, а засуха кедровник без гриба и ореха оставила.
    Пацаны у плетня ватагой собрались, чтобы в дальний лес пойти – разжиться диким чесноком или солодкой. Ждали тебя и лопали сорную ягоду – чёрный паслён, чтобы животы обмануть.
    Из ворот напротив вышел каланча Филька – чадо толстосума Перекупа. В руке у Фильки яблоко наливное румянилось.
     Это яблоко жмот трухлявый на ладони покрутил, чтобы у пацанов слюнки потекли, и в рот потянул.
    Тут что-то вжикнуло, и яблоко наливное не в рот попало, а треснуло Фильку по глазу и пропало неведомо куда.
    – Брызгами разлетелось. – засмеялся Пашка. – А жмоту Фильке – поделом. Только говорить о нём – скукота. Вот с летающим карапузиком у меня не скучно вышло.


РОДСТВЕННЫЕ ДУШИ

    Пашка чему-то улыбнулся и сказал:
    – Рогатку я понарошку вытащил – бедовый карапузик стал мне нравиться. Не знаю – почему.
    – А я знаю! – засмеялся Егорка. – Не знаю только, как ответить: попросту или по-учёному?
    – Не пыли словами, умник! Вся учёность твоя – из книжки об Али-бабе и сорока разбойниках. В книжке – двадцать листиков. Из них сорок дед Тимошка на самокрутки извёл.
    Егорка вздохнул и переместился на край табурета – подальше от Пашки.
    – Ясно! Отвечать надо попросту. Только чур – не обижаться.
    – Уговорил! – усмехнулся Пашка.
    – Командир! Я давно смекнул, что бедовый карапуз тебе понравился, ведь ты и нахалёнок – два сапога пара.
    – Та-ак! – нараспев сказал Пашка. – А теперь изложи по-учёному!
    – А по-учёному выходит, что ты и бедовый карапузик – родственные души.
    – Гляди-ка! – изумился Пашка. – По-учёному куда приятнее вышло. Тонкая штука – слово. За одно надо бы по шее дать, а за другое – с тем же смыслом – по головке погладить.
    А деда Тимошку надо вразумить, что грешно учёные книжки на самокрутки изводить.


БЕРЁЗОВЫЙ ВЕНИК

    Егорка снова переместился на табурете – поближе  к Пашке, а ребячий командир продолжил невероятную историю:
    – Достал я рогатку, а карапузик говорит:
    – Ай да Пашка, удалая голова! Не обеднела Земля героями.
    – И соловьями залётными! – остановил я краснобая. – Только зря ты распелся. У меня по ночам душа отдыха просит. Так что кидай мне подушку, а не то я из рогатки…
    – Из какой рогатки, Паша? – говорит карапузик, а я глянул на руку и остолбенел – в руке оказался  берёзовый веник.
    А карапузик улыбается:
    – Что-то не так, Паша? Ты же хотел пропарить меня в горячей баньке. Крапивным веником. А веничек лучше берёзовый!
    Пашка замолчал. Его острые глаза смотрели на Егорку  без обычной усмешки – серьёзно и с ожиданием.
   – Раскусил, учёная голова, кто меня навестил и зачем?
    Егорка повернулся к окну и зажмурился:
    – Не видать мне света белого, командир, если твой гость не волшебник.
    Он открыл глаза и улыбнулся с довольным видом.
    – Вижу свет в окне! Летающий карапузик – точно волшебник.
    Пашка засмеялся.
   – А ответишь ли – зачем волшебнику пацан из нашей глухомани?
    – Не отвечу, командир! Надо бы ещё послушать. Для полной картины.
    – Тогда слушай!

ОБЛАКО НА КОЛЁСАХ

    Летающий карапузик глянул на меня лукаво и спрашивает:
    – Паша, зачем тебе рогатка – неужели птах безответных стрелять?
    Вспыхнул я от обидного слова:
    – Ах ты, пузырь залётный! Сразу видно – пустой, потому и летаешь. И волшебник ты фиговый, иначе знал бы – не может Пашка Русов птаху безответную обидеть. Его руки половину скворечников на селе смастерили.А рогатку верни! Не ахти какое оружие, только и оно – подмога, если надо слабых от мелкой нечисти оборонить.
    – От какой нечисти, Паша? – спрашивает карапузик.

    Ребячий командир усмехнулся и сказал:
    – Ты помнишь, Егорка, как хитроумные братья – Васька и Филька Перекупы – озолотиться хотели?
    – Помню, командир! Вот умора была.
    Пацаны на последнем уроке о каникулах мечтали. Кто- то в голове футбольный мяч латал, чтобы тот от пинка не лопнул, кто-то наживу изобретал – на карпа зеркального.
    Тут во дворе что-то затарахтело. Пацаны глянули в окна и обалдели.
    Вкатилось во двор неописуемое диво – разноцветное облако из воздушных шариков.
    С двухколесной тарахтелки сошли ушлые коробейники – Филька и Васька.
    Из рук Фильки цветное облако рвётся. В родную стихию – небесную синь.
    Сами коробейники на месте приплясывают и глазами по кустам стреляют – приспичило после ухабистой дороги.


АНТОШКА

    Во дворе румяный шпингалет Антошка хрустел огурцом и елозил на скамейке.
Он гадал: примут его в футбольную команду или снова турнут к малышам – стучать об стенку резиновым мячиком.
    От волнения Антошка слопал четыре огурца, а пятым чуть не подавился – перед ним встали лихие коробейники. 
    – Выручай, шкет! Нам отлучиться надо. А ты шарики подержи.
    – Подержу! – согласился Антошка. – Если шарик подарите. Вон тот – крашеный под футбольный мячик. Я его пну – за облака улетит. И тогда меня в команду примут.
    – Подарить не можем! – отвечают коробейники. – Шарик десять монет стоит.
    –И вовсе не десять! – сказал Антошка. – Шарик одну монету стоит. Вчера папка в городе семь шариков купил.
    А я вчера большим стал – семь лет стукнуло. И папка мне шарики подарил и сказал, что на любимое чадо семи монет не жалко.
    Антошка с укоризной поглядел на коробейников и пояснил:
    – Любимое чадо – это я! А вы – жулики!
    Коробейники дали Антошке щелчка и намотали на руку шпингалета бечёвку, с которой рвалось в небо цветное облако.
    – Держись за скамейку, не то улетишь! – загоготал Васька и опрометью бросился в кусты. Филька – за ним.


ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЬ

    Егорка перевёл дух и весело сказал:
    – А дальше началось такое, что и волшебнику не снилось.Цветное облако в небо рвётся. Антошка свободной рукой за скамейку ухватился и малиновым стал – от натуги.
    Тут звонок на каникулы позвал. Пацаны из школы горохом посыпались и бегом – к Антошке.
    А шпингалет ойкнул и пальцы разжал. И стал возноситься. В небо.
    Пацаны засмеялись и стихли. Смекнули, что Антошка – не ангел и что в небесах шпингалета не ждут с пирогами.
    В эту минуту ты, командир, появился. Антошка с высоты тебя углядел и кричит не своим голосом:
    – Командир, сними меня с неба – я к мамке хочу!
    Тут – новое диво! Сверху закапало, а в небе – ни облачка, лишь то – цветное.
    Егорка блеснул зубами в широкой улыбке:
    – И тебя, командир, обрызгало. А ты каплю с губы слизнул  и говоришь:
    – Дождик солёный! Надо воздухоплавателя на землю спустить, пока по большому не сотворил.
    И достал из кармана рогатку. В синем небе свистнул речной голыш, и в облаке бабахнуло.
    Храбрый петух Оська от изумления не заметил, как на крыше амбара очутился.
    Местные шарики затеяли в прятки играть – не видно и не слышно охрану дворовую.
    В цветном облаке синее окно образовалось.
    Само облако между небом и землёй повисло, а Антошка под облаком всхлипывает и кричит:
    – Командир, стрельни ещё – я ни капельки не боюсь!
    – Все капельки на пацанов упали! – ответил ты, и в небе снова бабахнуло.
От облака остались верхние шарики. Они образовали красивый парашют и плавно опустили воздухоплавателя на мягкую траву.
    – Кукареку! – победно крикнул храбрый петух Оська и упал с амбарной крыши в лопухи – к ногам восхищённых куриц.


ВАМПИР

    Из белой пены цветущей черёмухи появились коробейники.
    Каланча Филька увидел знакомую рогатку в руке ребячьего командира и снова пропал в белой пене черёмухи.
    Здоровенный Васька развернул саженные плечи и встал  перед Пашкой живой горой.
    – Это ты, босяк, в шарики стрелял?
    – Чудеса в решете! – удивился Пашка. – В горшке на плечах Перекупа каша варится. А я думал – горшок пустой.
    – За лопнувшие шарики заплатишь! – грозно сказал Васька.
    – А много ли платить? – вежливо спросил ребячий командир.
    – Десять монет за штуку!
    – Это враки, командир! – звонко крикнул Антошка.
    Воздухоплаватель – слегка подмоченный, но решительный – сверкнул глазами:
    – Шарик одну монету стоит. А Васька и Филька – жулики!
    Васька поиграл перед ребячьим командиром пудовыми кулаками.
    – Заплатишь мою цену!
    – Заплачу! – согласился Пашка. – А пока освободи честного Антошку от хитрых шариков.

    Васька ухватил толстыми пальцами бечёвку и разорвал, словно нитку.
Ребячий командир хлопнул в ладоши. Коробейник вздрогнул от неожиданности и выпустил бечёвку.
    Воздушные шарики тоже вздрогнули – от радости – и устремились в бездонную синь, а Васька выпучил на Пашку глаза, словно лягушка на осу.
    – Ты! – выдохнул он.
    – Я! – ответил Пашка. – Комара зашиб. Вампир остроносый моей крови захотел. А я страх не люблю вампиров. Вот и зашиб!
    – А я тебя зашибу! Если за шарики не заплатишь. За все – которые из рогатки побил и которые улетели. Тысячу монет заплатишь!
    – Заплачу! – снова согласился Пашка. – Что стоишь – то и заплачу!


ДВЕ ФИГИ

    Ребячий командир вышел на середину лужайки. Пацаны окружили Пашку. Он стоял в ребячьем  круге, словно ось в колесе – на своём месте.
    Хмурый коробейник остался один. Он казался случайной заплатой на белом сарафане цветущей черёмухи.
    Пашка засунул руки в карманы. Пацаны открыли рты и перестали дышать, а    ребячий командир тряхнул непобедимыми вихрами, вынул из кармана левую руку и показал коробейнику фигу.
    – Вот плата за шарики, которые лопнули!
     Васька снова выпучил глаза, а Пашка вынул из кармана правую руку, и ещё одна фига уставилась на коробейника.
    – А вот плата за шарики, которые улетели!
    Васька выставил перед собой пудовые кулаки и кинулся на ребячьего командира. Пашка упал на спину и ударил пятками в толстый живот коробейника.
    Васька перевернулся в воздухе и с гулким стуком приземлился на спину.
    – Ух ты! – разом выдохнули пацаны.
    Коробейник сел на траву, повёл осовелыми глазами и стал икать.
    – Концерт окончен! – сказал ребячий командир и повернулся к Перекупу спиной.
    – Пацаны! Уроки побоку. До осени. Айда на пустырь – мячик гонять!


ВРАТАРЬ

    Перед ребячьим командиром встал Антошка. Он с надеждой заглянул в Пашкины глаза:
    – Командир! Прими меня в команду. Я вчера большим стал. Мне семь лет стукнуло. Я осенью в школу пойду.
    – А кто к мамке хотел?
    – Я хотел. На небе. А на земле расхотел.
    Пашка взлохматил Антошкину шевелюру.
    – Парнишка ты правильный! И храбрый. Не убоялся Перекупа мордатого.
    – Парнишка удалой. – согласился Егорка. – Но футбол – игра хитрая! Надо Антошку на смекалку проверить.
    Вот загадка для мальца. Про иного удальца.

    Бьют его – не плачет,
    А летит и скачет.
    Кто не хнычет под ударом –
    С удальцом дружил недаром!

    Антошка растянул рот до ушей – так широко улыбнулся:
    – Это про мячик загадка!
    – Смекалистый шпингалет! – признал Егорка и хитро прищурился. – К тому же ухватистый! Сто шариков одной рукой ухватил.
    – И футбольный мяч ухвачу! – сказал Антошка. – Если вратарём поставите.
    – На ходу подмётки рвёт! – восхитился ребячий командир и весёлыми глазами окинул ребячью команду. – Я думаю – такой удалец нам ко двору. Берём шпингалета в команду? Вратарём.
    – Берём! – хором отозвались пацаны.
    – Ура! – крикнул Антошка и стремглав бросился из ребячьего круга.
    – Ты куда?! – крикнули пацаны.
    – К ручью. – на ходу ответил Антошка. – Сполосну штаны и ветром – на пустырь. Я успею!
    По лужайке раскатился смех, и ребячья команда пошагала к пустырю.


ОБМАННАЯ ПТИЦА

    Егорка посмеялся над Антошкиными приключениями и спросил:
    – Командир! А что дальше было – с летающим карапузиком?
    Пашка тронул пальцами вихрастую макушку.
    – А дальше чудно вышло. Я о цветном облаке думаю, а карапузик мысли в моей голове читает. И от удовольствия на подушке прыгает. И допрыгался – набил-таки шишку о потолок, не смотри что волшебник. Охнул и говорит:
    – Невелика беда! До свадьбы заживёт. Я ведь, Паша, ещё молодой. Мне всего пятьсот лет. И два года.
    Я разинул рот. От удивления. А карапузик говорит:
    – Не боишься, Паша, сороку проглотить?
    – Какую ещё сороку? – отвечаю я. – Сорока – не сова. По ночам не летает.
    – А вон та летит – прямиком к нашему окну! – говорит карапузик.
    В бледном свете луны я увидел сороку. Она бесшумно,  словно крадучись, опустилась в палисадник.
    По виду сорока обычная и на ветке цветущей черёмухи – с белыми кистями и тёмными листьями – едва заметная.
    Я отвернулся от окна и услышал:
    – Сорока неправильная!
    Звучал голос карапузика. В моей голове. Сам карапузик даже губами не шевелил.
    – Телепат! – вспомнил я и снова глянул на сороку.
    Птица была обманной!
    Правильная сорока – непоседа. А эта села на ветку и замерла. Бусинку глаза скосила в окно и смотрит не мигая.
    В моей голове снова послышался голос:
    – Эта сорока – нежить! Создание подземного  Князя. Его глаза и уши, а попросту – лазутчик. Что станем делать, ребячий командир?
    – Надо извести поганую нечисть! – ответил я.
    – Да будет так! – сказал маленький волшебник и щёлкнул пальцами.
    Из пальцев вылетела огненная стрелка.
    От ветки, где сидела фальшивая сорока, потянуло резким, удушливым запахом горящей смолы.
    – Фу – какой мерзкий дух у нечисти! – сказал маленький волшебник, и окно захлопнулось.


ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ

    Ребячий командир поглядел в окно – на ветку цветущей черёмухи – и сказал:
    – Я заглянул в глаза летающего гостя. Они был синими и бездонными. Как небо. В бездонной синеве ярко, словно два солнца, светились зрачки.
    – Зрачки не бывают светлыми. – возразил Егорка. – В учёной книжке написано, что зрачки – это тёмные дырки в глазах. Через них входит свет.
    – А если свет выходит? – сказал Пашка.
    Егорка похлопал глазами и пробормотал:
    – Командир! В учёной книжке не сказано о свете, который выходит…
    – Если так – слушай дальше, учёная голова!
   
    Я заглянул в небесные глаза летающего гостя и спросил:  – Ты кто?
    – Скоро узнаешь! – ответил волшебник. – А пока, ребячий командир, прости меня. За шутки обидные. Пытал я – хорош ли ты в рисковом деле. А теперь – последнее испытание. Не убоишься?
    – А то! – ответил я.
    Тут на столе, где фыркал самовар, появилась моя рогатка,а рядом – хрустальная ваза. Сквозь тонкий хрусталь сверкали драгоценные камни и золотые самородки.
   
    Волшебник кивнул на рогатку:
    – Эта самоделка стоит два фантика, в которых от конфет и запаха не осталось.
    – Шут с ними – с конфетами, – ответил я, – от них зубы выпадают.
    А волшебник не унимается:
    – Слабых ты на свою беду обороняешь. Вот Антошку спас. К нему по небу костлявая старуха летела. С острой косой. Хотела полакомиться румяным шпингалетом, а услышала, как в цветном облаке бабахнуло, и улетела восвояси – в тёмное подземное царство.
    Старуха с косой – родная матушка Сатаны, которого иначе подземным Князем зовут.
    Теперь старуха зуб точит. На тебя.
    – А много ли у старой зубов? – спрашиваю я.
    – Зуб один, но острый!
    – Один – это ерунда! Его удалить – плёвое дело.
    – Каким образом удалить? – интересуется волшебник, а я отвечаю:
    – Не образом, а камушком. Из рогатки.
   
    Тут волшебник ухватился за бока, чтобы не лопнуть от смеха, и снова мячиком на подушке запрыгал. От удовольствия. И новую шишку набил. О потолок. Сразу утихомирился и говорит: – Спас ты Антошку, а награда – шиш! У шпингалета не только монет – других штанов нет, чтобы мокрые заменить. И вся твоя ватага – голь перекатная. Велика ли честь – бесштанной командой верховодить?
    – А хорошо ли, пузырь чумазый, мою подушку грязными штанами пачкать?
    – Нехорошо! – согласился волшебник. – За подушку пуховую и за речи нескучные хочу я, ребячий командир, одарить тебя.
   
    Видишь хрустальную вазу? Она – твоя. Вместе с драгоценными камнями и золотыми самородками. Все камни –  чистой воды, а самородки – высшей пробы.
    С таким богатством, Паша, станешь царём. Есть будешь заморские блюда, о которых отроду не слыхивал, а пить – цветочные нектары и птичье молоко.
    Все толстосумы у твоих ног червями виться станут. А бедные в грязь лягут, чтобы ты посуху ходил. По спинам голи перекатной.
   – А все ли бедные в грязь лягут? – тихо спрашиваю я.
   – Не все, Паша! Гордые не согнутся. Ты их в тёмные  леса и в топкие болота загонишь. И травить станешь. С верными псами – опричниками, которые за мундир с позолотой мать родную саблей посекут.
    Славная потеха – быть царём!


ПАШКИН ВЫБОР

    – Командир – возмутился Егорка. – Я не верю своим ушам. Залётный пузырь смеялся над беднотой, а ты...
    Егорка от волнения захлебнулся словами, а ребячий командир улыбнулся широко и весело:
    – А я думал об Антошке, который сломя голов кинулся к ручью. Он сполоснул штаны и был на пустыре первым.
    – Пацаны! – сказал он. – Я не выжал штаны – так спешил! Подо мной – лужа, но это хорошая вода – не солёная. А что штаны мокрые – тоже хорошо! Я и сам сполоснулся. К мокрому вратарю мячик прилипнет и не отскочит...
    В тот день мы играли с весёлой удалью. Вкатили заречным пацанам пять мячей. С пустыря шли ватагой. Кто-то назвал Антошку сухим вратарём с мокрыми штанами. Пацаны громыхнули смехом.
    Дед Тимошка – он дремал на завалинке – подпрыгнул и уставился в небесную лазурь, не понимая спросонок: откуда гром в ясном небе?
    Антошка светился, как лампа, и шагал впереди ватаги  гордый и счастливый.
    И никто на свете не заставил бы шпингалета лечь в грязь под царский каблук. Ни за сладкие коврижки, ни за новые штаны. Такие пацаны не гнутся!
   
    Вот о чём подумал я, когда волшебник пел соловьём о птичьем молоке и царской потехе.
    Подумал и взял со стола рогатку. А летучему карапузу сказал:
– Ты не туда залетел! Лучше Фильку Перекупа одари.
Или Ваську. За такое богатство жулики красное солнышко с неба украдут. И тебе подарят. А потом затылок чесать станут: почему во тьме живут?
    – Остёр ты на язык, ребячий командир, и смел на диво! – сказал волшебник и кивнул на вазу. – А камни и самородки – твои. Как поступишь с богатством?
    Я нащупал в кармане речной голыш.
    – Дзинь! – тонко и жалобно звякнула хрустальная ваза и – пропала.
   – Вот так! – ответил я карапузику и поглядел ему в глаза. Они светились так же, как глаза моего батьки, когда я  принёс из школы первую – и единственную – пятёрку.


ВОЛШЕБНИК СВЕТЛОГО ДАРА

    – Паша! – тихо сказал карапузик. – За окном – темно, но это – хорошая ночь. Я доволен. На Земле растёт честный и отважный мальчуган – ребячий командир Пашка.
    – А кто ты? – снова спросил я.
    Небесные глаза карапузика загорелись весёлыми огоньками:
    – Я домовой!
    – Но домовые живут только в сказках. – ответил я. И услышал смех маленького волшебника. Тихий и чистый. Так журчит ручей, бегущий по камушкам в ночной тишине.
    – Ты прав наполовину, ребячий командир! Домовые живут не только в сказках. А было время – жили на Земле.
    – А почему не живёте теперь?

    Летающий карапузик грустно улыбнулся:
    В давние времена на Земле случилась беда – тёмная сила победила светлую.
    Домовые не захотели служить Злу, ведь они – волшебники светлого дара.
    Лучезарный Тевс – хранитель света – открыл перед ними путь к новому дому.
    Теперь домовые живут в Заповедном лесу далёкой Солнечной планеты.
    – Хорошо ли живут? – спросил я.
    – Светло живут! – улыбнулся маленький домовой. Но скучают по Земле. И хотели бы жить рядом с людьми, как жили когда-то.
    И вот – я здесь! Приспело время очистить Землю от тёмной силы.
    – Домовой – против Князя Тьмы! – сказал я с усмешкой. – Домовой, в котором сразу видно богатыря. В подзорную трубу.

    Летучий карапузик снова ухватился за бока – так  развеселился. Но прыгать не стал – лишь почесал макушку.
    А я завелся и сказал с подковыркой:
    – Садовая у меня голова! Забыл, что богатырь – ученик волшебной школы!
     А управится ли ученик с тёмными колдунами? Они изловчились хитрых и лживых сделать богатыми, а умных и честных – бедными. С ними тягаться – не в мячик играть.
    – А пчёл бояться – мёду не пить! – засмеялся маленький домовой и кивнул на окно, распахнутое в ночь.
    – Ба! – тёмные колдуны не теряют времени даром. Что видишь, ребячий командир?


ЖИВАЯ КОМЕТА

    По небу летело диковинное облако. Прямиком – к нашей халупе. За собой тянуло светящийся хвост, а спереди пыхало огнём.
    – Это – падучая звезда или – комета. Вот-вот сгорит. – сказал я.
    – Не сгорит! – усмехнулся волшебник. – Гореть нам. Синим огнём. Если не оборонимся. Эта комета – живая. Вышла из яйца в подземном инкубаторе. Тёмные колдуны вывели.
    – Дракон! – ахнул я.
    – Он самый! С тремя головами. Надо готовиться к бою. С драконом вести переговоры – пустое дело. Мозги у него – куриные. Недаром из яйца вылупился. А драчливый – петуху на зависть.

    Волшебник хитро улыбнулся:
    – Не хочешь ли, Паша, сразиться с любимцем тёмных колдунов? Я бы потягался, да ростом не вышел. Ты против меня – богатырь на диво!
    – Ох и зануда! – подумал я и тряхнул головой:
    – Уговорил! Вот на речку сбегаю – за голышами – и сражусь. У дракона – шесть глаз. Пока я в поганом огне не сгорю – один останется.
    Тут волшебник чуть не заплакал – от жалости ко мне – и говорит:  – Я не за тем, Паша, из неописуемой дали прилетел, чтобы на погибель твою любоваться. Хочешь – фокус покажу?
    – Давай! – ответил я. – Погибать – так весело!
    – Тогда погрози дракону кулаком! Пусть знает, что мы – не робкого десятка.
    Я погрозил.
    Дракон плюнул в нас огненной слюной. К счастью – издалека.
    – А теперь разожми кулак! – сказал весёлый карапузик.
    Я разжал.
    На ладони лежал шарик. Небольшой, но увесистый. И светился, как лампочка.
   
    – Этой горошиной угости незваного гостя! – сказал волшебник.
    – А не маловато одной горошины? – спрашиваю я и достаю рогатку.
    – В самый раз! – говорит карапузик. – Да не мешкай с угощением. В окно пышет жаром.
    Я выстрелил горошиной в огненную пасть.
    Дракон завертелся волчком и начал светиться. Он крутился всё быстрее, а светился всё ярче, пока не стал ослепительным шаром.
    – Отвернись от окна! – прозвучал в моей голове голос карапузика.
    Я отвернулся.
    За спиной бабахнуло, и комната наполнилась светом – таким ярким, словно в окно заглянуло сбежавшее с неба солнце.


ПОЧЕМУ ЛОПНУЛ ДРАКОН

    – Ком-мандир! – сказал Егорка, заикаясь от волнения. – А что стало с др... др... с драконом?
    – Лопнул! Как надувной мячик, который перекачали.
    Егорка очумело уставился на Пашку:
    – От чего лопнул?
    – От света, Егорка. От солнечного света.
    – Но была глухая ночь! – прошептал Егорка.
    – А вспомни – чем я запулил в дракона? Из рогатки.
    – Ша... ша... шариком.
    Пашка засмеялся:
    – Этот шарик был непростым – он светился!
    – Ну и что? Стеклянная бусинка тоже светится. Под солнцем…
    Егорка умолк и растерянно захлопал глазами. А потом сказал едва слышно:
    – Но была ночь! Значит...
    – Шарик светился изнутри, учёная голова! Он сам был солнцем. Крохотным. И светился от сжатого света – так объяснил волшебник.

    – О сжатом свете в учёной книжке – ни слова! – пробормотал Егорка.
    – Это слово – за тобой! – сказал Пашка. – Вот станешь академиком – напишешь о сжатом свете книжку. Самую учёную!
    Егорка озарился светом – весёлым светом изнутри! – и сказал:
    – Напишу, командир! И научно объясню – почему шарик взорвал дракона. Это просто! Дракон – летающая печка. У него внутри – пекло. Шарик нагрелся – свет выскочил. По-учёному – разжался. А дракон лопнул.
    – Голова! – удивился Пашка.


ВОТ ТАКИЕ ПИРОГИ!

    Егорка скромно потупился и мечтательно сказал:
    – Плохо, что дракон лопнул. Если бы его приручить – могла быть польза.
    – Какая польза от поганой нечисти?
    – Большая, командир! У дракона было три пасти .Огненных. Если в эти пасти поставить три большие сковородки – можно полсела жареными пирожками накормить. А если дракон семиголовый...
    – Ой, не могу! – крикнул Пашка и поперхнулся смехом.
    Он кинулся к окну и стал жадно ловить открытым ртом свежий воздух.
    Егорка обиженно зашмыгал носом.
    Пашка отдышался и подмигнул закадычному дружку:
    – Не унывай, учёная голова! Лопнувший дракон – не последний. Скоро другой прилетит. О семи головах! Как полыхнёт на горизонте – я свистну. А ты хватай сковородки. Семь штук! И по-быстрому – в чистое поле. Приручать дракона.
    – А ты с волшебником на что? – сузил Егорка хитрые глаза.
    – А мы сладим тесто. И начинку. Для пирожков. Ты с чем любишь – с картошкой или с капустой?   
    – С вареньем! – облизнулся Егорка. – С малиновым. Десять пирожков слопать могу. В один присест!  А воспитать дракона – не смогу.
   
    – Почему? – удивился Пашка. – Ты же учёная голова, без пяти минут академик.
    – Дракон по ночам летает. – пояснил Егорка. – Как летучая мышь. А я сплю крепко. Из пушки над ухом бабахнешь – не проснусь. А свист и вовсе не услышу.
    – Услышишь! – пообещал ребячий командир. – Я так свистну – в дальнем лесу соловей-разбойник с ветки слетит. А ты – с кровати!
    – Всё равно не проснусь! – твёрдо сказал Егорка. – Под моей кроватью – коврик. Пушистый и мягкий. Бабушка связала.
    В горле ребячьего командира булькнуло, и он снова кинулся к окну – дышать свежим воздухом.
    Егорка подмигнул самовару и хлопнул ладошкой по своей голове:
    – Командир! Есть выход. Пусть волшебник научит тебя – как приручить дракона.
    Ты его воспитаешь и сразу – свистни. А я – тут как тут! Со сковородками.
    Ребячий командир глянул на Егорку очумелыми глазами и прыгнул в окно – под душистый куст цветущей  черёмухи.
    Егорка уставился на самовар и сделал нос своему зеркальному отражению:
    – Плакали твои пирожки! С малиновым вареньем.


ПРОСТОЕ ЧУДО

    – А есть хочется! В животе музыка играет! – сказал Егорка зеркальному двойнику. – Чем бы заморить червячка?
    Егоркин двойник грустно улыбнулся и не ответил.
    – Обидно! – посетовал Егорка. – За столом сидит без пяти минут академик, а во рту у академика – ни маковой росинки.
    И Пашка в окно улетел. Не волшебник ли позвал командира – отведать заморское блюдо?
    Будь у меня знакомый волшебник – я бы тоже с пустым животом не сидел... Ой!.. Что это?
    На стол упал пучок редиски.
    Зелёные чубчики краснощёкой редиски весело сверкали бисером росы.
    – Чудеса! – сказал Егорка. – Неужели волшебник услышал музыку в моём животе?
    – На волшебника надейся, а сам не плошай! – раздался в дверях Пашкин голос. – Лови, музыкант!
    Егорка поймал румяный каравай и разломил пополам.  Комнату заполнил сладкий – с кислым привкусом – аромат горячего хлеба.
    – Командир – улыбнулся Егорка. – Я вычислил, почему ты не позарился на царский стол.
    Заморское блюдо не стоит против свежей редиски. И против горячего хлеба. Из русской печки!
    – А то! – ответил Пашка.


ПОЧЕМУ ЗАГРУСТИЛ КОМАНДИР

    Закадычные дружки захрустели сочной редиской.
    Егорка погладил себя по животу и поглядел на Пашку весёлыми глазами:
    – Командир, а ведь ты – герой! Победил дракона. С тремя головами!
    – Победил волшебник. – тихо сказал Пашка. – Моими руками. А мне чужая слава – как рыбке зонтик.
    Ребячий командир глядел в окно, словно искал в небесной лазури что-то огромное, без чего всё кругом – мышиная возня в пустом доме.
    И сказал в пустоту:
    – Я не кисляй – за себя постою. И за любого пацана из нашей ватаги. Где – острым словом, а где – быстрым  кулаком.
    Вот крысу – Ваську Перекупа – укоротил. А дальше – что? Как всех пацанов – честных и добрых – от поганой нечисти уберечь?
    – Не знаю, командир! – смутился Егорка.
    – А летучий карапузик знает! Недаром тёмная погань зашевелилась – словно туман под свежим ветром.
    И я знать хочу! Разбередил меня карапузик. Сам не свой хожу. Всё думаю – зачем волшебнику пацан из нашей глухомани? А самое чудное – скучаю по нему!
    – И мне, командир, карапузик запал в душу. Весёлый он и боевой! А где – теперь?
    – Улетучился! Был и не стало. Словно шапку-невидимку надел.
    А перед этим улыбнулся. Хорошо улыбнулся и сказал: – Не поминай лихом, ребячий командир! Если позовёшь – приду снова. В твоём сне. И поведаю
о маленьком домовом, который мечтал стать Поэтом, а стал Охотником за тёмной силой.
    А потом встретимся наяву, если твой путь – дорога к свету.

* * *

    И снова была ночь, ясная и тихая.
    Ребячий командир Пашка Русов лежал в постели у распахнутого окна и глядел на далёкие звёзды в бездонном небе.
    – Где ты, маленький волшебник? – позвал он в зыбком полусне.
    И услышал знакомый смех, тихий и чистый – так звенит хрустальный родник в глубокой тишине ночи.
    – Мир твоему дому, ребячий командир! – сказал волшебник. – Ты позвал, и я – здесь!
    А теперь – слушай удивительную повесть о маленьком домовом, который...

    продолжение следует