Летом на даче повесть о превратностях любви Гл. 2

 
          После  службы  в  армии  Константин  Львович  поступил  в  университет  на  биолого-химический  факультет.  Во  время  учебы  он  скоропалительно  женился,  влюбившись  в  молоденькую  студентку  театрального  института.  Этот  союз  просуществовал  всего  несколько  месяцев.  Ветреная  кокетка  его  бросила,  закрутив  роман  с  известным  кинорежиссером.  Чтобы  забыть  предательство  любимой  девушки  и  залечить  душевную  рану,  Константин  Львович  весь  отдался  науке,  и  после  успешного  окончания  аспирантуры  и  защиты  кандидатской  диссертации  он  стал  ведущим  научным  сотрудником  в  лаборатории  молекулярной  биологии  и  биоорганической  химии,  руководил  которой  доктор  биологических  наук,  профессор  Томлинг  Павел  Степанович.
 
          Дожив  до  тридцати  двух  лет,  Константин  Львович  был  все  еще холост,  и  дальше  бы  продолжал  жить,  не  обременяя  себя  семейными  узами,  если  бы  Жанна,  младшая  дочь  профессора  Томлинга,  не  решила  женить  его  на  себе.  Зайдя  как-то  к  отцу  на  кафедру  и  увидев  Константина  Львовича,  она  влюбилась  в  молодого  ученого  и  выдвинула  родителю  ультиматум:  «Хочу,  чтобы  он  стал  моим  мужем!».  Отец  не  смог  отказать  обожаемой  дочери  и  постепенно,  намеками  и  осторожным  подталкиванием,  поставил  Константина  Львовича  перед  выбором:  он  или  жениться  на  Жанне  или  навсегда  распрощается  с  успешной  карьерой.  Константин  Львович  предпочел  жениться.  Двадцатиоднолетняя  Жанна  не  вызывала  у  него  неприязни.  Конечно,  она  с  детства  избалована  отцом  и  многочисленными  няньками,  но  осталась  девушкой  доброй  и  доверчивой. Так полагал Константин Львович, принимая предложение научного руководителя жениться на его дочери.

          Жанна,  такая  же  белобрысая  и  белокожая,  как  сестра,  отличалась  от  Манефы  отменным  здоровьем  и  крепким  тренированным  телом,  еще  не  утратившим  юношеской  стройности.  Тучная  Манефа,  унаследовавшая  от  отца  не  только  внешность,  но  и  его  интеллект,  часто  насмехалась  над  посредственным  умом  младшей сестры  и  обзывала  ее  «тупицей».  В  результате  Жанна  всегда  остро  переживала  чужое  превосходство,  даже  близкие  подруги  своими  победами:  Ирина  -  в  учебе  и  спорте,  а  Соня  -  на  любовном  фронте,  вызывали  в  ней  чувство  неполноценности.  Она казалась окружающим ее людям наивной и простодушной, но на самом деле была девушкой заносчивой. Поэтому и вцепилась  мертвой  хваткой  в  Константина  Львовича,  уверенная,  что  этот  талантливый  ученый  и  красивый  мужчина  возвысит  ее  в  глазах  других  людей.  Жанна  до  последнего  скрывала  жениха  от  любопытных  знакомых  и  сейчас,  наблюдая  за  реакцией  сестры,  мачехи  и  подружек,  упивалась  собственным  триумфом.

          Павел  Степанович,  почувствовав  разлившуюся  в  воздухе  нервозность,  откупорил  бутылку  с  шампанским.
          -  Ну,  что,  гости  дорогие,  давайте-ка  выпьем  за  здоровье  жениха  и  невесты.  Анфиса,  принеси,  пожалуйста,  бокалы.
          Анфиса  вышла  и  через  минуту  вернулась,  неся  перед  собой  поднос  с  хрустальными  бокалами,  вспыхнувшими  на  солнце  многоцветными  искрами.

          Карп одним  глотком  осушил бокал и  ушел  к  мангалу  проверить  шашлык.  Соня  смаковала  пенный  напиток  мелкими  глоточками.  Дёма,  заметив  задумчивость  жены,  бросал  подозрительные  взгляды  на  Константина  Львовича.  Ирина,  выпив  шампанское,  вертела  пустой  бокал  в  руке  и  наблюдала  за  россыпью  солнечных  зайчиков,  разбежавшихся  от  хрусталя  в  стороны.  Случайно  ослепив Константина  Львовича,  она  сидела  пунцовая  от  смущения.  Гера  опьянел  и  бормотал  что-то,  сердито  ковыряя  вилкой  в  тарелке.  Заметив  отчуждение  Ирины,  он  понял,  что  виноват  в  этом  жених  Жанны.

          Павел  Степанович и  Жанна  переговаривались,  намечая  дату  свадьбы.  Павел  Степанович  предлагал  конец  сентября,  Жанна  не соглашалась.  Ей  хотелось  выйти  замуж  поскорее.  Анфиса  почти  не  принимала  участия  в  разговоре. Она  была  печальна,  и,  медленно  обводя  глазами  гостей,  часто  останавливала  взор  на  Константине  Львовиче.

          -  Ах,  Константин  Львович,  какое  же  смятение  вы  внесли  в  женские  сердца,  -  воскликнула  Манефа,  озвучив  мысли,  написанные  на  лицах  всех  присутствующих.
          -  И  что  же  я  такого  сделал?  -  спокойно  спросил  Константин  Львович.
          -  Да  вам  и  делать-то  ничего  не  надо,  достаточно  просто  появиться.  Вы  посмотрите,  как  загрустили  наши  девушки,  завидуя  Жанне.
          -  Вы  преувеличиваете,  Манефа,  и  вовсе  мы  не  завидуем,  -  возразила  Соня  сладким  голоском,  и,  стрельнув  глазками  в  сторону  Жанны  и  Константина  Львовича,  наигранным  жестом  обняла  крепкие  плечи  Дёмы.  -  Я  мужа  люблю  и  мне  никто  другой  не  нужен.

          Манефа  поняла,  что  сказала  бестактность,  и переменила  тему  разговора.  В  ее  голове  вдруг  зародилась  одна  идея.
          -  Константин  Львович,  я  ведь  в  недавнем  прошлом  была  очень  хорошей  художницей.  Многие  известные  в  нашем  городе  люди  заказывали  мне  портреты.  Да…  Забросила  все  из-за  болезни,  будь  она  неладна.  При  виде  вас  у  меня  просто  чешутся  руки  снова  взяться  за  кисть.  Вы  непременно  должны  мне  позировать,  -  глаза  Манефы  возбужденно  заблестели.

          -  Извините,  Манефа,  но  я  вынужден  отказаться,  -  Константин  Львович  отрицательно  покачал  головой.  -  Мой  рабочий  день  расписан  по  минутам.  Такова  жизнь  каждого  ученого.  Чтобы  добиться  результатов  в  научной  работе,  приходиться  жертвовать  личным  временем.
          -  Но отдыхаете   вы  когда-нибудь?  Папа,  неужели  ты  заставляешь  своих  подчиненных  трудиться  даже  по  воскресеньям?  -  Манефа  с  притворным  возмущением  смотрела  на  отца.

          -  Что  ты  дочка,  я  никого  не  принуждаю  силой.  Константин  Львович  вправе  распорядиться  своими  выходными  днями,  как  ему  заблагорассудится.  Он  так  много  работает  по  собственной  инициативе.  Не  могу  же  я  в  конце  рабочего  дня  и  в  выходные  разгонять  своих  сотрудников  по  домам,  -  Павел  Степанович  засмеялся  своей  шутке.  -  Уговаривай  его,  Манефа,  уговаривай.  Он  должен  сейчас  больше  времени  уделять  своей  невесте.  А…  может  быть,  ты  изобразишь  их  на  портрете  вместе?  Как  тебе  такая  мысль?

          -  А  еще  лучше,  изобразите  нас  всех,  -  восторженно воскликнула  Соня.
          -  Отличное  предложение,  -  поддержал  девушку  подошедший  Карп.  -  Очень  даже  здорово  будем  смотреться.  И  это  полотно  навсегда  войдет  в  историю  нашей  семьи.  Жанна  потом  будет  показывать  наш совместный  портрет  внукам,  и  гордо  им  рассказывать,  как  она  была счастлива  этим  летом  накануне  свадьбы  в  кругу  родных  и  друзей.

          -  Все.  Решено.  Манефа,  приступай  прямо  сейчас.  -  Жанна  тоже  загорелась  идеей  совместного  портрета.  -  У  тебя  ведь  все  есть  для  работы?  Тогда  иди  и  готовь  холст,  краски  и  кисти,  а  мы  пока  рассядемся  у  веранды.  Посмотрите,  какой  чудесный  фон  будет  у  нас  за  спиной!  -  Жанна  указала  рукой  на  цветущие  кусты красных и белых роз.

          Мужчины  вынесли  стулья  и  расставили  их  вдоль  стены  веранды.  В  центре  усадили  Павла  Степановича,  слева  от  него  заняла  стул  Жанна  и  подхватила  отца  под  руку.  За  спиной  мужа  встала  Анфиса,  положив  обе  руки  ему  на  плечи.  Справа  от  Павла  Степановича  стул  оставили  свободным.  На  нем  Манефа  изобразит  саму  себя.  Крайние  стулья  заняли  Соня  и  Ирина.  Константин  Львович  встал  за  спиной  невесты,  также  положив  руку  ей  на  плечо,  а  Карп  -  за  спинкой  пустого  стула.  По  бокам  разместились  Гера  и  Дёма.
 
          Манефа  принесла  мольберт  и  коробки  с  красками.  Окинув  критическим  взглядом  группу  застывших  людей,  она  осталась  довольна.
          -  Очень  хорошо.  Только  кадки  с  розами  надо  поставить  поближе,  а  то  за  спинами  мужчин  их  совсем  не  видно.  Вот  так,  отлично.  А  сейчас  постарайтесь  не  шевелиться.  Сеанс  продлится  не  более  получаса,  вы  даже  не  успеете  утомиться.
          Лицо  Манефы  стало  серьезным.  Она  взмахнула  угольным  карандашом,  делая  первые  наброски.  Потекли минуты. Наконец,  она  отступила  от  холста  на  несколько  шагов  и  удовлетворенно  взглянула  на  свою  работу.
          -  На  сегодня  -  все.  Следующий  сеанс  состоится  завтра  в  это  же  время.

          Все  облегченно  вздохнули,  шумно  задвигали  стульями,  и  направились  было  к  мольберту,  но  Манефа  быстро  завесила  холст  чистой  тканью. 
          -  Не  люблю,  когда  мою  работу  видят  не  законченной.  Потерпите  недели  три-четыре. Полюбуетесь на себя,  когда  картина  будет  готова.
          Манефа попросила  мужа  помочь  ей  отнести  мольберт  в  комнату.  Они  ушли.  Остальные,  весело  переговариваясь,  разбрелись  по  саду.  Общее  дело  всех  как-то  сразу  сплотило  и  подняло  настроение.  Вскоре  к  ним  присоединились  Манефа  с  Карпом.

          День  выдался  знойным.  Жанна  предложила  пойти  искупаться.  Молодежь  дружно  ее  поддержала. 
          -  Конечно,  идите,  а  я  -  пас,  -  Павел  Степанович  вытер  платком  вспотевшую  лысину.  -  Пойду,  прилягу.  Утомился  немного.  Анфиса,  ты  можешь  пойти  со  всеми,  если  хочешь. 
          -  Нет,  я  остаюсь,  -  Анфиса  встретилась  глазами  с  Константином  Львовичем  и  быстро  отвернулась.  Ей  очень  хотелось  пойти,  но  будучи  замужем  за мужчиной семидесяти шести лет, она, красивая  тридцатилетняя  женщина,  волей-неволей  вынуждена  была  причислять  себя к  старшему  поколению  и  сдерживать  порывы  молодости. До замужества она работала медсестрой в клинике. Павел Степанович лежал в кардиологии на обследовании. Как увидел красавицу-медсестру, так сразу и влюбился.

             Анфису в то время бросил богатый любовник, вот она от злости и вышла замуж за первого, кто позвал. Она высоко поднялась по социальной лестнице и выиграла материально. Но Анфисе, женщине молодой и пылкой, было мало любви пожилого супруга. Она хотела любить сама, чтобы, не помня себя, кидаться в любовную схватку с мужчиной, сопротивляться, быть побежденной, опустошенной, умиротворенной.  Павел Степанович в силу своего возраста уже не мог осилить такого накала страстей. К тому же он был уравновешенным человеком.

           Анфиса  подхватила супруга  под  руку,  и  они  медленно  пошли  к  дому.  Отца  и  мачеху  догнала  Манефа. 
          -  Мне  на  озере  тоже  нечего  делать.  Пусть  молодежь  веселиться  одна.  Мы  уже  люди немолодые и  своим  присутствием  только  стеснять  их  будем,  -  Манефа  тяжело  дышала  и  обмахивалась  журналом.  -  Искупаться  и  в  ванной  можно.

          -  А  Карп,  похоже,  не  относит  себя  к  людям немолодым?  -  Павел  Степанович  строго  взглянул  на  дочь.  -  Я  давно  собирался  тебе  сказать,  Манефа,  что  ты  слишком  много  позволяешь  своему  мужу.  В  возрасте  сорока  шести  лет  мужчина  должен  работать,  а  Карп  вышел  на  военную пенсию  и  засел  дома.  Мужчинам  опасно  бездельничать,  в  их  головах  начинают  появляться  разные  нехорошие  мысли.  Поведение  Карпа  мне  в  последнее  время  не  нравится,  юлит  чего-то,  хитрит,  в  глаза  прямо  не  смотрит,  все  куда-то  в  бок  косит.  Подозрительно  это.  Не  завел  ли  он  дамочку  какую  на  стороне?  Извини,  Манефа,  что  я  вмешиваюсь  в  твою  семейную  жизнь.

          -  Да  я  не  сержусь.  Никого  Карпушка  не  завел,  -  Манефа  бросила  красноречивый  взгляд  на  Анфису.  Та  шла,  опустив  голову.  Анфиса,  слушая  мужа,  корила  себя,  что  поторопилась  с  Карпом.  Не  надо  было  позволять  ему  так  много,  давая  надежду  на  еще  большее.  Как  же  ей  теперь  отделаться  от  настырного  ухажера?  «Павел  не  дурак,  скоро  он  поймет,  в  чем  причина  странного  поведения  зятя.  Тогда  скандала  не  миновать.  И  Константин  Львович  все  узнает»,  -  Анфисе  почему-то  больше  всего  за  свое  недостойное  поведение  было  стыдно  именно перед  Константином  Львовичем.

          Манефа  подхватила  отца  под  другую  руку,  и  все  трое  поднялись  по  ступенькам  на  веранду.  Манефа  с  самого  первого  дня,  как  в  их  семью  вошла  молодая  мачеха,  сторожила  Карпа,  зная  о  его  неуемной  любви  к  женщинам.  И  то,  что  муж  нигде  не  работает,  тоже  ее  инициатива.  Манефа  просто  устала  от  бесконечных  служебных  романов  Карпа  и  решила:  уж  пусть  он  лучше  сидит  дома,  чем  тратит  заработанные  деньги  на  многочисленных  любовниц.  Павел  Степанович  о  похождениях  зятя  ничего  не  знал.  Манефа  щадила  его.  Павлу  Степановичу  повезло  с  первой  женой.  Мать  Манефы  и  Жанны  была  женщиной  порядочной,  преданной  мужу  и  детям.  В  их  семье  никогда  не  велись  разговоры  об иной жизни, разгульной и развратной.  Павел  Степанович  до  сих  пор  пребывал  в  наивном  неведении,  что  нечто  непристойное  может  произойти  и  в  его  семье.  Манефа  старалась  отца  не  расстраивать  и  молчала  о  том, что происходит между  Карпом  и  Анфисой.  Нет,  Анфиса  еще  не  успела  изменить  ее  отцу,  но  то,  что  между  мужем  и  мачехой  существует  тайная  любовная  связь,  и  Анфиса  уже  стоит  на  пороге  измены,  Манефа  не  сомневалась.


             Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/07/28/1534