Куинджи, проводник света

   Архип Куинджи родился в семье бедного сапожника – обрусевшего грека – и рано потерял родителей. Ещё мальчиком ему пришлось пойти работать. Он пас гусей, служил подмастерьем у хлеботорговца – и рисовал, где только можно. Получалось оригинально. Гуси не оценили его способностей, зато хлеботорговец был весьма впечатлён талантом подростка.
– Тебе надо поехать к Айвазовскому, – сказал Архипу работодатель. – Это великий художник. И попроситься к нему в ученики.
   Вскоре юный Куинджи отправился в Феодосию и постучался в мастерскую знаменитого мариниста.
– Чего тебе, парень?
– Здравствуйте! Хотел бы стать вашим учеником. Я умею рисовать.
   С этими словами Архип вытащил из дорожного мешка целую кипу своих рисунков и стал показывать художнику.
– Ну, хорошо. Я возьму тебя. Мне как раз нужен подмастерье – готовить краски, помогать по хозяйству. Согласен?
– Конечно, я не боюсь никакой работы.
– Вот и отлично. Приступим. Для начала покрась этот забор.
– Весь?
– А что тебя пугает? Ты же не белоручка.
– Нет. Но я приехал учиться искусству художника, а не маляра.
– Не обижайся, парень. Многие великие начинали, как ты, – и выросли в больших мастеров. Давай-ка, покажи себя в деле, а там посмотрим.

   Архип вздохнул и, засучив рукава, принялся за работу. Под жарким солнцем с него сошло семь потов. Наконец, забор был покрашен. После этого Айвазовский провёл паренька в мастерскую и показал свои работы. Юный Куинджи зачарованно рассматривал морские пейзажи и мечтал, что вскоре сам научится рисовать, как никто прежде.
– Нравится? – спросил Айвазовский. То-то же. Век живи, век учись.
– Вы покажете мне, как рисуете вот эти блики? Чтобы море выглядело, как живое, и светилось изнутри.
– Тут и помимо бликов полно работы. Видишь, какие краски? Покажу тебе, как их готовить. Я делаю особый состав на основе яичных желтков – ни у кого такого нет.
   Куинджи работал в мастерской Айвазовского уже почти два месяца, но тот использовал его лишь в качестве помощника по хозяйству.
   Вскоре Архип понял это и вернулся в Мариуполь. Пошёл работать ретушёром в фотоателье. Уехал в Одессу, потом в Таганрог. Но нигде не задерживался долго.
   «Может, моё призвание другое? – думал Куинджи, – не открыть ли мне фотостудию?» Но эта идея не увенчалась успехом. Столь же провальными оказались первые попытки поступить в Академию художеств.
   Другой на месте Куинджи давно опустил бы руки и смирился с судьбой. Но только не Архип. Недаром его фамилия переводится как «золотой мастер». Раз за разом молодой человек штурмовал неприступную крепость искусства. И наконец, его усилия увенчались успехом. О нём заговорили.
   В пейзажах Куинджи проявлялась вся его самобытная натура – и глубина, и созерцание, и чувство прекрасного, и уникальная игра света и тени. Не было ни одной картины, в которую греческий мастер не вложил бы частицу своей души – пытливой, ищущей, впечатлительной. Архи-сердце, архи-руки.

   Шли годы. Ни знакомство с известными художниками, ни несколько удачно организованных выставок не приносили Куинджи полного удовлетворения. Его тянуло на волю. Хотелось слиться с природой, которую он так проникновенно рисовал.
   Архип обожал птиц – и они его любили. Он кормил их с рук – и чувствовал себя счастливым, как никогда. Его завораживала их крылатая сущность и жажда свободы. Только у птиц можно этому научиться – жить без ограничений, лететь, куда тянет.
   Куинджи тянуло подальше от городской суеты. Всё-таки он вырос среди первозданной красоты, привык видеть чистое небо и созерцать, а не вторгаться. Агрессивно-нравственное искусство передвижников тяготило свободолюбивую натуру мастера. И он уехал в Крым, где первое время жил в шалаше. Только преданная жена разделила уединение художника. Она была с ним до конца – его Вера.
   Три года Куинджи руководил пейзажной мастерской.
– Архип Иванович, какое явление в природе завораживает вас больше всего?
– Да всё – радуга, молния, лунный свет. Но знаете, когда я увидел горный призрак, был потрясён до глубины души. В горах Кавказа я обнаружил свою тень, увеличенную во много раз. Это было невероятно. Мне показалось, что я вижу Бога, а Он – меня. Я плакал, как ребёнок.
   Под конец жизни Куинджи заболел воспалением лёгких. Это было странно – лето, Крым. Но даже забота жены и врачи не помогли. Архип Иванович умер в Питере и был похоронен на местном кладбище. Надгробие художника венчает Древо жизни, в котором притаилась змея. Что хочет сказать мастер? «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби».
   Архип Куинджи был не только самобытным художником, но и добрым человеком – помогал людям, занимался благотворительностью. С ним разговаривала Вселенная, или даже сам Бог. В каждой картине художника притаилась Вечность. Ты смотришь не только на изображение, а дальше и глубже. Погружаешься в какое-то особое измерение. Это великое таинство, диалог с Творцом. Возможно, так писал бы картины какой-нибудь древнегреческий философ, умей он рисовать.