Глава 1. О необъяснимом событии, происшедшем со мн

Необычайные приключения двух сестёр Наташ и их друзей.

Глава 1. О необъяснимом событии, происшедшем со мной 13  июня 2004 года на окраине города Сочи.

- Вы меня слышите? Похоже, не слышит: я не вижу у нашего клиента реакции. Аппаратура в порядке?
- Секунду. Приборы не могут ошибаться - клиент слышит нас, через 30 секунд полностью войдёт в сознание… Вот видите, он очнулся. Приступайте.
- Вы можете говорить?
- Не знаю... Всё болит… Что со мной?
- Мы друзья. Но у вас мало времени. Скажите, кто вы. Назовите своё имя… Ответа нет. Подключаем нейростимулятор?
- Рискованно. Это может привести к полной утрате интересующей вас информации. Внимание, физиологические показатели снова пошли вниз.
- Чёрт, только этого нам сейчас не хватало! Вы слышите меня? Вы меня слышите?!

=

Я открыла глаза. Белая, с синеватым оттеком, комната; чужие нелепые  запахи. Кажется, рядом никого. Повернула голову. И вдруг рядом с окном, от которого исходил дневной свет, неожиданно выросла тёмная фигура какого-то человека. От страха пальцы руки сжалась в кулак.
- Долго же ты спала, дочка.
Я присмотрелась. Над головой завис взгляд незнакомой пожилой женщины:
- Тётей Шурой меня зовут, убираюсь я тут за лежачими. Дай подушку-то поправлю. Да не вставай, экая ведь шустрая. Коли нужда будет сходить куда, одна не пытайся; сперва - наперво позови меня - нажми вот эту кнопку. Ты теперь дитя малое - станем по шажочку - по шажку учиться ходить. А уж как ходить сможешь, танцевать научим.
- Где я, тётя Шура?
- В больнице. Почитай, второй день как. Мы с сестричками уж чего только ни передумали, на тебя глядя. Погоди, надо бы «главного» позвать, обрадовать; полежи, я сейчас.
«Главный» оказался стройной женщиной лет пятидесяти пяти, в слегка затемнённых очках; из под белой шапочки пробивались каштановые волосы с проседью. Странно, но властный, не терпящий ни малейших возражений вид этой женщины, резко контрастировал с её голосом, мягким, даже каким-то вкрадчивым.
- Доброе утро. Будем знакомы, Алла Альбертовна. А вас?
- Извините, не могу вспомнить.
- Вот как? А вы можете сказать, когда и где родились, кто ваши родители, кем вы работали, есть ли у вас семья, дети?
- Затрудняюсь ответить.
- По-видимому, амнезия, потеря памяти…
- Это серьёзно?
- Сама по себе амнезия невосполнимого физического ущерба здоровью не наносит, хотя и доставляет известные трудности. Кстати, за те дни, что вы находитесь в клинике, мы провели частичное обследование вашего организма, но никаких отклонений не нашли, за исключением гематомы околовисочной области. В ближайшее время сделаем анализы для уточнения вашего состояния,  проведём несколько процедур. Как вы себя чувствуете сейчас?
- Чувствую головокружение, немного тошнит. Перед вашим приходом попыталась подняться, но ноги плохо слушаются.
- Да у вас, похоже, ещё и сотрясение мозга. Думаю, лёгкое. Пройдёт завтра - послезавтра. Реакция на звуки и образы у вас адекватна, электрохимические показатели умственной деятельности находятся выше критического минимума. Иными словами, вы скорее здоровы, чем больны. Но раз появились в данном учреждении, придётся придерживаться наших правил. Старайтесь думать только о приятном. Больше спите - не ждите для этой цели вечера: не всегда утро вечера мудренее, бывает и наоборот. Договорились? Вот, выпейте это.
Алла высыпала в стакан какой-то порошок, залила водой, подала мне:
- Очень хорошо. Вечером к вам придёт посетитель.
Проводив взглядом доктора, я начала рассуждать. Это что же получается? Человек где-то падает. С шишкой на черепушке его везут в больницу, где никаких болезней, кроме сотрясения мозга, не находят, но обещают найти. А самое главное, после удара по голове, если этот растревоженный улей можно назвать головой, больной не в состоянии вспомнить своё имя. Кстати, этот человек женщина или мужчина? Тётя Шура назвала меня дочкой. Проверим.
Я откинула одеяло и, засунув руки под рубашку, приложила их к груди. Почувствовав на себе прикосновение ладоней, успокоилась окончательно. Действительно, женщина. Должна любить детей, цветы, украшения, наряды и красивых мужчин. Алла Альбертовна пообещала прислать какого-то посетителя. Если им будет представитель сильного пола, то мне надо с ним общаться как с мужчиной. А интересно, как положено общаться с мужчинами? Всё-то я забыла! Да и голова не соображает. От таких вопросов хочется одного - спать. Придётся последовать совету Альбертовны. А уж потом…

=

Через плотные шторы пробиваются слабые лучи солнца. Утро? Вечер? Кто знает.
Я осторожно пытаюсь встать с кровати. Неплохо для начала. С удовольствием вскарабкиваюсь на красивый высокий стул в центре комнаты, по своим размерам напоминающий трон. Сидеть удобно, ноги не достают до пола, болтаются на весу. С любопытством оглядываю свои владения и только сейчас замечаю много новых вещей, разложенных в разных местах комнаты; назначение большинства предметов - загадка. Те, которые незнакомые, имеют странный вид: на первый взгляд, предметы как предметы; но если приглядеться, то какие-то неродные, ненастоящие. Может, пока я спала, меня перевезли в другое место? Стараюсь рассмотреть каждую мелочь, но в ответ вдруг замечаю, как всё то, что я пытаюсь изучить, само меня изучает. Вокруг появляются глаза; затем сливаются в один большой пристальный взгляд, от которого не спрятаться. Становится трудно дышать. Что за наваждение? Протираю глаза, уже собственные. Я сплю? «Да, она спит», - пугает голос за спиной. Я вздрагиваю, кричу и ...просыпаюсь.
- Добрый вечер. Что же вы пугаете нас, уважаемая? Надеемся, вам приснился не Фреди Крюгер?
- Чего?
Тот из двоих, что постарше, вскинул брови и рассмеялся; молодой сдержался и лишь для порядка выдавил подобие улыбки. Интересные гости. Первый - видный мужчина лет 50-ти, второй годков на пятнадцать помоложе. Лица тщательно выбриты. Одеты в тёмные костюмы и светлые рубашки, ботинки блестят. Хотя нет, у «молодого» начищены плоховато. Поверх костюмов накинуты белые халаты. Да, манера одеваться у обоих до смешного схожая. И если бы не проступающая лысина и заметный загар у пожилого, в отличие от «младшего», имеющего красивые тёмные волосы, но чуть бледный вид лица, то по одежде можно было бы даже предположить, что перед тобой сидят два брата. «Старший из братьев» заговорил первым:
- Вы улыбнулись, это хорошо. Значит, ваши дела идут на поправку. Разрешите представиться: Николай Николаевич; а это мой коллега Андрей Владимирович.
- Как вас зовут, не спрашиваю, так как имею некоторое представление об амнезии. Сочувствуем, но нам вас надо как-то называть.
- Ну, назовите как-нибудь.
- Как вы относитесь к имени «Наталья»? - спросил молчавший до этого Андрей Владимирович.
- Красивое имя. Что ж, буду Натальей. Отчество тоже придумали?
- Предлагаю «Ивановну». Очень, знаете ли, распространённые имя и отчество - а значит, вероятность того, что в дальнейшем они совпадут с настоящими, не так уж и мала.
- Не возражаю.
- У нас к вам, Наталья Ивановна, несколько вопросов, - продолжил Николай Николаевич. - Мы с Андреем Владимировичем представляем спецслужбу России, не уточняю какую. И нам поручено дать ответ на весьма трудный вопрос. Только предупреждаю: информация, которую вы сейчас услышите, является совершенно секретной.
- Внимательно слушаю вас.
- Итак, восемь месяцев назад в соседней области в многолюдном месте находят мужчину в бессознательном состоянии. Он приходит в себя, но не помнит ни собственное имя, ни место жительства, ни профессию. И с родственниками ему «везёт» аналогичным образом - не помнит никого. Вслед за первым «беспамятным» появляется целая группа людей, которые ничего не помнят. Некоторые из «забывчивых» до их обнаружения находились в коме. Ни у одного из пострадавших при себе нет документов, удостоверяющих его личность. Какие бы то ни было следы насилия или борьбы отсутствуют. Эти люди не производят впечатления больных; кроме того, физические данные в полном объёме восстанавливаются на следующий день. Октябрьские события прекращаются так же внезапно, как начались. Наступает временное затишье. И вот новое происшествие: 13-го июня близ аэропорта города Сочи находят вас в бессознательном состоянии и, как позже выясняется, с признаками амнезии.
- Это уже интригует. Николай Николаевич, вы сказали, что пострадавшие не имели следов насилия или борьбы. А как же моё сотрясение мозга?
- Мы обследовали место происшествия, где нашли вас, опросили свидетелей. Выяснилось, что непродолжительное время, вы сидели на скамейке в ста метрах от здания аэропорта в странной застывшей позе, затем упали и стукнулись головой об асфальт.
- Понятно. И вы хотите найти связь между событиями появления забывчивых людей и моим случаем? Но из меня плохой помощник: амнезия. Сегодня утром я даже не была уверенна, что родилась женщиной. Поэтому и мне придётся вам посочувствовать.
- Рано сочувствуете. У нас на руках результаты работы криминалистов. Андрей Владимирович, посмотри, что там Борис Николаевич написал.
- Лаборатория провела идентификацию веществ, взятых с поверхности вашей кожи, - доложил напарник, не заглядывая в протокол. - Кроме того, имеются результаты частичного внутреннего обследования. Экспертиза подтвердила: вы житель центральной части России, горожанка. Город, где вы проживали ранее, небольшой и очень чистый. Вы практически здоровы, за исключением легкого сотрясения мозга. Каких-либо ранее полученных травм и переломов не найдено. Не обнаружено и следов анаболиков и наркотиков. На теле имеются малозаметные царапины. Возраст ваш 32 года плюс-минус один год. Детей не рожали, но вот сексуальный контакт с мужчиной или мужчинами был. Также в составе крови обнаружены следы антидепрессанта, применяемого при стрессах. Организм имеет повышенную, но неопасную радиоактивность. К вашей радости и к нашему несчастью, вы никогда не лечили зубы, ведь зубы многое могли бы прояснить. По алкоголю. Вообще, полностью он удаляется из организма через 26 суток. Так вот, анализ показал: алкоголя в вашем организме даже в микродозах не обнаружено. Вывод: у вас равнодушие к этому «мужскому» продукту.
- Андрей Владимирович, вы меня просто пугаете: получается, что у бедной женщины нет особых примет. Кто тогда сможет опознать мою личность?
Николай Николаевич подсел ближе, вновь взяв инициативу на себя:
- Вы сами. Пока вы находились в клинике, мы времени зря не теряли: ваши фотографии разосланы нашим коллегам в регионы. К слову, все ранее пострадавшие от амнезии, уже опознаны. Нашей службой уже получено несколько фотографий пропавших женщин. К сожаленью, они на вас не похожи. Но вы не отчаивайтесь; подлечитесь - и мы организуем поездки в те места, откуда появились сообщения о пропажах людей. Только вот… (Собеседник будто запнулся, я тут же приподнялась на локте и взглянула в его опустившиеся глаза) …Люди, пострадавшие данным образом и нашедшие своих родственников, всё равно не узнают их, будь этими родственниками мама или папа. Так что готовьтесь, Наталья Ивановна, придётся собирать собственную волю в кулак. А теперь извините - время, разрешённое врачом, истекло, нам надо проститься. Мы навестим вас очень скоро. Об опасностях не думайте: у дверей выставлен охранник; можете с ним познакомиться.
Гости вышли из палаты, оставив меня наедине с голыми стенами, с капельницей и окончательно запутанными мыслями. Воображение рисовало кровавые схватки, погони, тёмные закоулки. Но среди всей этой заварушки не просматривался рыцарь - герой, в воде не тонущий и в огне не горящий. Вместо героя в голову лезли какие-то небритые физиономии с хитрыми взглядами. Эх, нет нынче настоящих мужиков - вот лежи тут и страдай... Кто там ещё в дверь стучится?
- Тётя Шура, это вы?
- Я, дочка. Долго они тебя расспрашивали. И всё ходят, и ходят - не дают человеку сил набраться. Двадцать ведь лет тут работаю, свыкнуться пора бы, а как увижу «их», так душа в пятки уходит. Ты вот, наверное, не застала времечко, когда люди не то что соседей, мыслей своих боялись. Вот и приучили с тех пор нашего брата, чтоб не болтал лишнего-то. Алла Альбертовна велела Натальей Ивановной тебя называть. Ладное имя. А ведь ещё позавчера здесь девчушка лежала, тоже Наташа, на тебя похожая, и тоже ничего  упомнить не могла.
- А почему именно Наташа? Она вспомнила своё имя?
- Нет, в кармашке у неё записку нашли. А в записке сказано дескать: люблю тебя, Наташа, и встречи жду.
- Больше ничего не говорилось?
- Не читала я записку, про неё тут лишь нянечки судачили.
- А куда потом эта Наташа делась?
- А как поступила, так, почитай, через неделю выписалась. Тот, что постарше, по слухам настоящий полковник, приходил к ней. А другого, что ним сегодня был, я что-то не упомню. Оно и не мудрено: сколько здесь в палатах людей перебывало - со счёту собьёшься. Долго тут тоже никто не задерживается. Вот, казалось бы, разговоришься с душевным человеком, а на следующий день его поминай как звали. И ты упорхнёшь скоро.
- А разве при первом знакомстве с человеком можно определить душевный он или нет?
- Чего ж нельзя? Можно. Ты добрая.
- Откуда вы знаете?
- Видела я, как твой ангелок над тобой порхал.
- Как интересно!
- Они ведь на хозяев своих похожи. А над злюками и эгоистами не появляются.
- И часто ангелы у человека над головой летают?
- Нет. Обычно больше одного за день не видать. Я кой-то ночкой дежурила, так твой прилетал. Только перекрестить и успела. А у кого-то давеча даже двоих видала. Это добрая душа друзей себе нашла.
- Тётя Шура, а у вас это по наследству передалось?
- По нему, дочка, по нему. Мама моя, Анна, царствие ей небесное, будущее предсказывать умела. И бабушка тоже.
- Надо вам рассказать об этом учёным.
- Не особо мне верят. В лицо, конечно, не говорят: старости стесняются; но ведь слово в сумку не упрячешь. И не божеское это дело делить всех на хороших да плохих. Ой, да что же я языком-то чешу? Нашему брату болтать не полагается. Одеяло подними над кроватью, пол я буду мыть.
После ухода «гостей в чёрном», в палате словно по мановению волшебной палочки заработал телевизор, появились свежие газеты и журналы, даже обеды стали, по-моему, чуть вкуснее. Жаль только, тётя Шура больше не появлялась - на следующий день, её заменила угрюмая женщина, словарный запас которой можно было бы сравнить с количеством пальцев на руках; да и те, что пришлось услышать, повторять не хотелось.
А время замерло. Телевизор быстро разонравился. Газеты словно специально старались выглядеть на одно лицо: экстрасенсы вещали, политики обещали, журналисты стращали. Но особенно «доставала» реклама - она настаивала, умоляла, угрожала: купи, возьми, попробуй. И несмотря ни на что, рекламное хулиганство казалось мне чем-то ужасно знакомым. Всё-таки хорошо, когда в твоей голове ещё остались хоть какие-то памятки, пусть и рекламные, рассуждала я, хихикая над уже ставшими привычными сообщениями о новом суперсредстве от перхоти.
Когда настроение становилось совсем уж кислым, я подходила к зеркалу и, представив себя Аллой Альбертовной, напутственно замечала в адрес своего гордого двойника:
- Ваше отношение к рекламе негативное и потому абсолютно адекватное. Оно указывает на то, что в вашей голове процесс захода «шариков» за «ролики» ещё не достиг своего критического максимума.

=

За пару дней «лёжки» в клинике сил заметно прибавлялось, и я с неподдельным любопытством позволяла себе небольшие экскурсии по достопримечательностям моего нового пристанища. Что и говорить, это было добротное учреждение: удобная современная  мебель в палатах, чистота, пышные ухоженные растения в горшках. Все врачи ходят в безукоризненно белой одежде, большей частью вежливы. Но… Постоянно наблюдают за тобой. Приятное одиночество чувствуешь разве что в уборной, хотя, чего греха таить, и там может быть вмонтирован какой-нибудь любопытный глаз.
А что если мне завести дневник, хотя бы на первое время? Ведь мыслей много, а системы в них нет. К тому же неизвестно, что затевает нам коварное будущее: вчера ты жил, творил, мечтал, сегодня забываешь своё «я», а завтра неумолимое время возведёт вокруг тебя чары забвенья.
Исходя из столь высокопарных побуждений, я стащила у одного из врачей ручку, у другого - тетрадь и, запершись в туалете, записала:
«14 июня. Погода за окном, как назло, великолепная. На завтрак дали сосиски с капустой. Сосиски с капустой вкуснее всех блюд - это, по-моему, пели в каком-то  кинофильме. Но в каком, не помню. Познакомилась с охранником, у него, оказывается, редкое имя: Анастас. Попыталась выяснить семейное положение - не поддаётся. Применила немного женской хитрости - чуть шире распахнула халатик - заволновался, покраснел. Значит, девственник».
В туалет постучали, я мигом соскочила со ставшего любимым фаянсового изваяния, слила воду (для конспирации) и, спрятав дневник в халат, медленно и с достоинством проплыла сквозь строй из четырёх пар сдвинутых мужских бровей. И что это народ придумал так часто в туалет ходить? Ведь только на минутку зашла…
«15 июня. Познакомилась с несколькими сотрудницами. В основном семейные. Все делают вид, что работают. Если спят, ведут себя беспокойно: наверное им снится их бурная деятельность. Хотя в целом люди хорошие. Особенно интересно, когда врачи остаются дежурить на ночь: их можно разговорить. Но попадаются и двуличные: например, старшая медсестра Виктория, которой нужно изменить свой характер, а я посоветовала бы заодно сменить и ориентацию.
Сегодня поздравляли с днём рождения одну из сотрудниц. Интересно, когда мой собственный день рождения. А вдруг сегодня?
Из разговоров становится понятнее, где мы находимся. Больница не простая; а если быть точным - резервная клиника министерства обороны. Специализируется на изучении и лечении функций мозга человека. Находится это степенное учреждение в пригороде Сочи, почти на побережье Чёрного моря. Заканчиваю, скоро выключат свет».
«16 июня. Скучаю по фруктам. Даже братья-чекисты не навещают. За этот проступок, выражающийся в игнорировании красивой, соблазнительной женщины, наказываю их, изображая в виде карикатурных портретов в дневнике. Господину полковнику не помешало бы похудеть. Да, и разговаривать с женщиной желательно без показа собственных подтяжек. А его товарищу, как выяснилось из разговоров с персоналом, майору, можно посоветовать выбрать что-нибудь более походящее к его фигуре из обуви.
Днём мой охранник, Стасик, постоянно спит. Глядя на такую «доблестную» охрану, в голову не могут прийти другие мысли, кроме мыслей о побеге. Вот если бы кто похитил, посадил в шикарный лимузин и укатил на край света! Настоящие мужики, где вы?»
«17 июня. Виктория перестала со мной здороваться: ну и слава богу, сохраннее буду. Твёрдо решила: сегодня меня должен кто-то навестить. Почему так решила? Для женщин это просто - интуиция… Гостей надо принять по-человечески, но что творится на моём столе - в последние дни он напоминает поле битвы. Да будет мир, нет войне!»
Они пришли в тот же день! Мои старые знакомые, почти родные, сыщики…
Полковник шёл впереди, одетый в тот же строгий тёмный пиджак, но застёгнутый в этот раз на все пуговицы. Я невольно опустила взгляд на майора - удивительно, на нём были новые элегантные ботинки! Они что, мысли мои прочитали?
- Доброе утро, Наталья Ивановна.
- Здравствуйте, Наталья Ивановна.
- Здравствуйте, дорогие мои гости, присаживайтесь.
- Спасибо. Как самочувствие?
- Практически здорова, Николай Николаевич.
- Мы принесли вам витамины, - полковник достал из пакета апельсин и несколько бананов, - врач вами доволен, денька через два выпишет - и мы, надеюсь, поработаем совместно вне стен больничного учреждения. Признайтесь, ведь вы думаете, что мы про вас забыли.
- Да, имелись такие опасения.
- Простите - работа такая.
- Нет, не прощаю. Развлеките чем-нибудь интересным, ведь вы изобличаете преступников, это так захватывает воображение.
- Работа современных сыщиков не так романтична, как её описывают в книгах, хотя… Попробую тряхнуть стариной и рассказать о вас. Прошлой ночью вам, Наталья, должно быть, снился сверкающий горный серпантин или одинокая холодная пещера. Утром вы проснулись и долго не хотели вставать, но после нескольких минут раздумий, в которых помянули недобрым словом персонал больницы, заставили себя подняться. Охранник дремал в своём кресле. Вы незаметно, чтобы никого не потревожить, приняли душ, где убедились в который раз, что главная проблема женщины - перхоть. Позавтракав, вы вспомнили, о двух кавалерах из спецслужбы, которые могли бы и навестить одинокую скучающую женщину.
- Всё верно. Как узнали?
- Давайте подумаем вместе. За последние двое суток ночь стояла довольно прохладная - для летнего времени это достаточно чувствительно для организма. Что может сниться человеку, если он замерз ночью? Льды, белые медведи, горные вершины, холодные пещеры... Вставать, согласитесь, в такое время некомфортно - при этом следует кого-то мысленно поругать, а больничный персонал для таких целей подходит как нельзя лучше. Вы можете спросить, откуда мы знаем о сне Анастаса на посту? Нет ничего проще: все нормальные люди спят в пять часов утра. Именно в пять часов или в шестом вы выходили в душ, так как с шести до восьми он закрывается на санитарную уборку, а с восьми до четырнадцати часов работает только для персонала больницы.
- А почему вы решили, что я вообще сегодня душ принимала?
- По вашим ухоженным волосам и маленькой забытой бутылочке шампуня на тумбочке. Вы посчитали, что шампунь не избавил вас от перхоти, поэтому вы, вспомнив о «главной женской проблеме», предпочли надеть белое, хотя имели две более модные и практичные тёмные маечки.
- А вы что-нибудь расскажите мне Андрей Владимирович?
- К вашим услугам. По «говору» вы соответствуете жителю центральной европейской части России. Национальная принадлежность выражена довольно ярко в прямом смысле слова - обратите внимание на цвет кожи; у местных жителей он имеет более смуглый оттенок.
- Что вы ещё обо мне знаете?
- Многое могут дать руки. Примерно неделю - две назад вы сделали маникюр. А ещё - химическую завивку.
- И о чём это говорит вам?
- О том, что две недели назад вы ещё не находились в заложниках каких-либо злоумышленников. В течение дня у вас слегка болел желудок. Но это не всё: несколько дней вы испытываете непонятную, хотя и кратковременную, раздражительность по отношению к себе и окружающим.
- Но как вы догадались?
- О болях в желудке? Об этом нетрудно догадаться: заметьте, где сейчас находится ваша  левая рука - она постоянно лежит на том месте, где расположен желудок, при этом пальцы руки двигаются.  Вы постоянно, сами того не подозревая,  проделываете нечто вроде микромассажа. Раздражительность большей частью обусловлена  неудовлетворённой потребностью в курении. И дело здесь не только в результатах общих анализов - никотин эксперты нашли без труда - просто  слушая нас, вы часто держите указательный и средний пальцы правой руки в районе подбородка, а это признак наличия в прошлом привычки подносить сигарету. О чём вам ещё поведать?
- Чем я раньше занималась и как меня звали «в миру».
- Увы, Наталья Ивановна, не обо всём можно догадаться, глядя человеку в глаза второй раз в жизни. Но можно - нет, не смириться - представить, какой это замечательный шанс начать жизнь сначала. Ведь прошлое ваше неизвестно. Многие люди отдали бы всё, лишь бы забыть неприятное, трагическое. А вам возможность стереть некоторые факты биографии досталось сразу, без каких бы то ни было усилий.
- Но хотелось бы чего-то более конкретного относительно моей личности.
- Можно с уверенностью сказать, что наша Наталья Ивановна - работник умственного труда и никогда не занималась активными видами спорта; по крайней мере, продолжительное время. К алкоголю равнодушны.
- Почему спортом не занималась? Что, фигурой не вышла?
- Типун вам на язык. Сами вы выглядите на все сто, но у активных спортсменов более подтянутая мускулатура. И ещё. Расположение пальцев ступни повторяет форму обуви. У обладательниц кроссовок, ступня более растоптана; а у тех, кто предпочитает носить тесную, хотя и модную обувь, форма ступни в передней части более острая.
На прежнем месте работы вам приходилось действовать не столько руками, сколько головой. Если для рук характерны не вилы или лопаты, а, например, компьютеры, то кожа становится нежней. Присмотритесь к своим ногтям на руках: они ухоженные и очень красивые; но не слишком длинные: длинные ногти мешают при работе с оргтехникой.
И ещё. По характеру вы сентиментальны, так как, по отзывам медперсонала, любите латинские сериалы. По темпераменту холерик: активная жестикуляция и мимика выдают. Кроссворд в журнале пытались отгадать, но бросили - это всё из той же оперы. С таким характером обычно рекомендуют становиться артистом или политиком, что, впрочем, одно и то же.
А ещё могу добавить, что вы нас ждали. Прибрали на столе, чтобы посетителям было приятно. Стулья приготовили. Если учесть, что знакомых у вас пока не так много, остаётся сделать вывод: вы ждали нас. Спасибо.
- Всё, сдаюсь, убедили.
- В чём?
- В том, что я полная дурочка.
- Скажите тоже, - покраснел Андрей Владимирович.
- Мы утомили вас, извините, - пришёл на помощь Николай Николаевич. - Ни о чём не беспокойтесь, приезжайте в Управление вот по этому адресу в день выписки. Там вам выдадут новые документы и помогут с квартирой на первое время. На контакт с незнакомыми людьми старайтесь не идти. Конечно, незнакомец может оказаться нашим сотрудником, ведь мы будем страховать вас. Но лучше не рисковать. Выздоравливайте.
«18 июня. Снова видела страшный сон. Как будто иду по длинному коридору. Периодически передо мной возникают двери, которые легко открываются, освобождая путь новому бесконечному коридору. Постепенно стены сужаются - и я оказываюсь перед последней дверью, и эта злосчастная дверь не открывается! Это западня, назад! Но отступать некуда: сзади тоже вырастает стена. Кричу, бьюсь об дверь. И вдруг та с шумом распахивается. От этой свободы захватывает дух, я стремительно лечу и …просыпаюсь. Всё ясно - под утро опять воевала с подушкой. Сколько раз говорила себе: не ложись на живот…»
«P.S. Если за меня люди волнуются, переживают - значит, я кому-то ещё нужна. От осознания собственной значимости съедаю апельсин, оставленный моими благородными доброжелателями, вместе с коркой».
«P.P.S. Сфотографировалась для паспорта. Интересно, какую в нём фамилию запишут?»
Поставив точку в конце последнего предложения, я задумалась. Нет никакого сомнения, что мой дневник кем-то просматривается: слишком много совпадений. Но зачем? Не доверяют? Желают убедиться в моей искренности? Или хотят воспользоваться моим мозгом для проведения опытов? (Какие ужасы приходят на этот беспамятный ум!)
Но в любом случае копание в чужих мыслях, а не забота о продукте собственных извилин, никого не делает умнее. И вообще, зачем мужчины портят свой имидж? Ведь создаётся впечатление, что все они ужасно наивны. Неужели они не догадываются, что дневниковые суждения одинокой женщины предназначены ДЛЯ НИХ, а всё остальное их совершенно не касается?»