Глава 3. Как я стала сестрой

Необычайные приключения двух сестёр Наташ и их друзей.

Глава 3. Как я стала «сестрой».

Резко толкнуло в бок, заскрипели тормоза. Я опять сплю или уже проснулась?
- На поворотах сбавляй скорость. Почему здесь едешь? Нарвёшься на пост.
- Не базарь, вижу. Погляди, нет ли на хвосте кого.
- Чисто.
- А как там тётка - спит или очухалась?
- Спит. Тяжёлая баба, еле до машины донёс.
Кто тяжёлая? Я чуть не задохнулась от возмущения. Да за такие слова я тебе…
- Чёртовы дороги, - пробурчал водитель и неловко затормозил.
Машину снова занесло в бок, и я волей - неволей, не открывая глаз, машинально схватилась за что-то, на поверку оказавшееся рубахой одного из похитителей.
- А, очухалась?
- Глаза ей прикрой и выноси.
- Почему опять я?
- По кочану.
Уже не таясь, я взглянула на похитителей. Рассмотреть их лица было трудно: все трое верзил напялили чёрные очки.
Я  вспылила:
- Не прикасайтесь ко мне! У меня сальмонеллёз, это очень заразно.
Тот, который сидел за рулём, оглянулся: по всей видимости, такого слова он не слышал.
- Тогда выходи сама, - рявкнул сидящий рядом с водителем. - Шапку натяни на глаза. И без самодеятельности, иначе всё закончится не так, как надо.
- «Не так» - это как?
- Пегий, рот ей тоже прикрой.
Меня привели в помещение; сняли шапку, так и не показав своих лиц, и оставили стоять посреди комнаты в полном одиночестве и растерянности, не забыв запереть на засов крепкую металлическую дверь.
Очевидно, убежище злоумышленников располагалось под землёй, так как солнечного света «на горизонте» не наблюдалось, а пространство скупо освещалось маломощной лампочкой у входа. Постепенно глаза привыкли к полутёмной обстановке, и я рассмотрела комнату в деталях. Что тут скажешь - мужатник. Везде грязь. На столе банка из-под кофе, доверху набитая окурками. В углу следы алкогольной зависимости, выражающиеся в куче бутылок из-под водки; а на стенах признаки сексуальной озабоченности, если судить по обилию картинок со стриптизёршами. Сбоку голый диван с заметной ямой в середине. А уж о запахе и говорить не приходится - пот и ещё что-то убийственно противное. В центре щербатый стол с остатками еды, на полу хвост вяленой рыбы...
Да, женская нога не ступала сюда, а если и ступала, то явно не с целью проживания в этом логове. Хорошо хоть на полу коврик постелен, в противном случае ступить было бы некуда. Я устало присела на диван, сняла туфлю и задумалась.
Чего хотят эти люди от меня? Собираются вымогать деньги? Так с меня деньги тянуть так же глупо, как кисель хреном заедать. И почему они ничего не требуют? Может, заказчик нанял группу бандитов, они меня поймали и ждут прихода того, кто их нанимал для отчёта или расчёта? Тогда пока они связываются с заказчиком, ещё некоторое время я буду в относительной безопасности. Это плюс.
Я сняла вторую туфлю. Судя по жаргону, злоумышленники - люди с криминальным прошлым; но не очень большим: слишком волновались. Лица не забыли прикрыть, а вот руки… У одного из них, ну того что Пегим обозвали, татуировка со «стрелой» на большом пальце правой руки. Особая примета - это второй плюс.
Но имеются и минус - при въезде во двор лаяла собака. Это плохо: незаметно подкрасться к бандитам невозможно… Вот гады, как голова болит - наверное, в машине шандарахнулась, стук прямо в виски отдаётся. Стоп, это не из головы раздаётся, это от стены идёт.
Через несколько секунд звуки повторились, и в них улавливался определённый порядок. Повинуясь скорее инстинкту, чем рассудку, я стала лихорадочно всматриваться в тёмные углы в надежде найти какой-нибудь предмет, прежде чем до моих извилин дошло, что нужный предмет поиска находится уже в моей руке - это  туфля! А теперь бегом к стенке - сначала стучим два раза, потом - три. Спасительные звуки не повторялись. Галлюцинация?
Я вновь бессильно сползла на диван, готовая растерзать всё на своём пути, как вдруг новые, на этот раз более отчётливые удары, подбросили моё, казалось бы, безжизненное тело. Рука сама отбила сначала два удара, а затем три - так же, как у незнакомца за стеной. На этот раз неизвестный не заставил себя ждать, повторив своё послание; а получив ответ, вновь дал о себе знать. Так продолжалось несколько минут. На некоторое время установилась гробовая тишина, сменившаяся еле слышным шуршанием и поскрёбыванием. Спустя час на стене посыпалась штукатурка, и из небольшого, с палец, отверстия выставился предмет, напоминающий вилку. Потом этот предмет «вернулся обратно», и до моих ушей дошёл негромкий голос, оказавшийся женским:
- Вы кто?
- Наташа… А вы?
- Тоже Наташа. Вы здесь давно?
- Часа два. Где мы?
- Меня похитили несколько дней назад. Вас, наверное, тоже похитили?
- Да. Но где мы и что от нас хотят эти люди?
- Затрудняюсь вам ответить, мне показывают странные непонятные цифры и просят их расшифровать. Но в последние два дня не беспокоят, только еду носят.
- Не вешайте нос, Наташа, всё образуется. У меня хорошие друзья, они обязательно придут на помощь.
- Спасибо, вы меня успокоили. Скажите, у вас есть часы?
- Да, а что?
- Эти гангстеры приходят в два часа дня и в восемь вечера с едой. В это время нам лучше не общаться. Контактировать нам придётся редко. Предлагаю два раза в день - в восемь утра и в шесть вечера. В крайнем случае, в час. В качестве знака обоюдной готовности к диалогу можно три раза стукнуть по стене и дождаться ответных ударов. Это будет означать, что всё тихо, и мы можем спокойно поговорить.
- Согласна, Наташа.
- Сегодня давайте не станем искушать судьбу и закончим. Вам следует прибраться, вернее, раскидать по комнате остатки штукатурки. У вас имеются на стене плакаты, приколотые кнопками?
- Очень много.
- Тогда прикройте отверстие в стене каким-нибудь из них.  До завтра, Наташа,
- До завтра, тёзка.
Новая знакомая не соврала - в два часа дверь раскрылась и вошёл небритый мужик в чёрном берете и столь же чёрных очках, держа в руках банку рыбных консервов, стакан чая и несколько кусков хлеба; молча положил ложку и попытался так же молча выйти.
- А туалет здесь имеется? - напомнила я нахалу, на что последний, стоя спиной к источнику невесть откуда прорезавшегося голоса, чертыхнулся, но всё же выдавил из себя:
- Выходи. Да не за мной шагай, а впереди.
В коридоре подслеповато горела одинокая лампочка, но я, скосив левый глаз, сумела рассмотреть соседскую дверь - та закрывалась на наружную задвижку. В «мирное время» комнаты предназначались явно не для проживания: когда-то они могли служить в качестве товарных складов.
«Молчун» довёл меня до некоего подобия туалета, оглядел его внутренность, взмахом головы разрешил войти. Но дверцу не закрыл. А когда я попыталась это сделать сама, ухмыльнувшись, взялся за дверную ручку. И тут я взорвалась:
- Убери лапу! А ты думал, дубина, что у женщин могут быть месячные и им нужно по двадцать прокладок на день! (О, если бы это слышали женщины…) Вот скажу пахану твоему, что ты меня изводишь - и посмотрим, как он тебя опустит. Учти, если твоя братва денег за мою душу не получит по твоей вине, сам дороже рубля стоить не будешь! (Вот, вот, так его!)
«Молчун» слушал, не шевелясь: то ли не встречал нахальных женщин, то ли действительно опасался шефа в гневе - но правая рука ослабила хватку. Не давая похитителю опомниться, я захлопнула дверь и быстренько задвинула шпингалет; затем оседлала «белого коня» и, со вздохом прикрыв глаза, впервые за весь день позволила себе расслабиться. Один - ноль в мою пользу!
- Эй, скандалистка, время, - голос «молчуна» прозвучал как нельзя некстати.
- Подождёшь. Сам, наверное, по часу с газетой сидишь, а другим пять минут много.
- Ладно, не кричи, ещё подожду. Но слишком засидишься - дверь сломаю.
В качестве ответа моё тело издало звук, очень похожий на тот, который издаёт перенапрягшийся мотоцикл. Мужик притих и больше не дёргался. Два - ноль в нашу пользу!
Выходила я из уборной с гордо поднятой головой. А потом минут пять с наслаждением слушала, как достаётся непослушному замку моей «камеры» от «молчуна».
Прошли сутки. Я узнала кое-что о новой знакомой. Самое главное  - вы не поверите - это была та самая девушка, которая лечилась в больнице за неделю до появления там меня!
Наташа оказалась прекрасным собеседником - чем больше мы разговаривали, тем больше испытывали симпатий друг к другу; а к концу первых суток вынужденного заключения преобразились в друзей. Вот, оказывается, какая она, дружба с первого взгляда. Вернее, с первого слова, ибо какие уж там взгляды сквозь стену.
Мы долго ломали голову, чем можно скрепить свои нежданные чувства и придумали. Конечно, надо обменяться чем-нибудь дорогим. В старину русские люди менялись нательными крестиками. Но вот незадача: у Наташи крестик имелся, а на моей шее висел вовсе не знак церковной принадлежности, а маленький кулон с часами, подаренный накануне Андреем. Но мою подругу это не остановило:
- Да ты что, разве дело в крестике? Подружились - вот главное. А чтобы тебе время знать, добавлю к крестику свои позолоченные часики.
Просунуть маленький крестик и часики было делом техники. С кулоном оказалось всё несколько сложнее. Чтобы последний прошёл, пришлось немного потрудиться ложками - слава богу, не алюминиевыми.
Когда снятый кулон уже «собирался пройти» сквозь стену, на секунду перед глазами мелькнуло и тут же исчезло лицо Андрея. И почти сразу же чей-то голос тихо, но явственно прошептал в ухо: «Остановись». Я оглянулась, осмотрела сто раз виденные до этого стены. Никого. Но кто-то же сказал «остановись»! Взгляд вновь приковало заветное отверстие в стене; вскоре туда переехал и мой кулон с часами.
- Ты просто молодец, - голос Наташи звучал торжественно. - С этой минуты мы сёстры. Этот крестик необычный - он заговорённый. Кто его носит, того Бог бережёт. Носи, не стесняйся; не смотри, что алюминиевый.
- Спасибо, сестра.
В этот вечер я привычно легла на диван, но заставить себя уснуть не могла - то глазела в потолок, то думала о своей новой «родственнице», то о маленьком крестике, что висит у сердца. И чем дольше лежала, тем меньше хотелось спать. Временами тянуло встать и просто-напросто выйти из этого странного помещения.
…Ночная развязка наступила внезапно: в коридоре вдруг послышался шум падающих предметов, хриплые крики, выстрелы, снова шум, топот пробегающих людей. В конце концов, дверь с шумом распахнулась и оттуда резко пахнуло запахом дыма.
В проёме, озаряемый со спины лучами коридорного освещения, появился мужской силуэт. Лицо человека, скрытое маской, внушало неописуемый ужас. Я, однако, почему-то вскочила на ноги и бросилась к двери. Но когда в вытянутой руке незнакомца сверкнул пистолет, направленный на меня, и коснулся моей груди своим железным холодом, я вскрикнула и почувствовала, что лёгким уже не хватает воздуха…

=

- Очнись!
Кто-то усиленно пытался вывести меня из обморока - обморок тянул на себя.
- Тебе лучше?
- Да. Но лучше было бы быть отсюда подальше.
Мужчина молча погладил мои волосы и громко скомандовал:
- Ковалёв, присмотри за пострадавшим!
Место моего спасителя занял молодой человек в бронежилете и с автоматом:
- Вам принести воды?
- Спасибо, мне уже лучше.
- Главное, контролируйте себя. Говорите, спрашивайте, но только не отключайтесь.
- Хорошо. Скажите, как вас зовут?
- Анастас, но ребята Стасом называют. Вы меня совсем не узнаёте, Наталья Ивановна?
Неожиданный вопрос забрал остатки сил у моего обморока. Но взамен появились слёзы. Ковалёв смутился:
- Не плачьте, вы в безопасности. Сейчас ребята этих подонков ловят; будьте спокойны: никуда они не денутся.
- Стас, милый, что произошло?
- Вас какие-то отморозки похитили. Простите, мы с Андреем Владимировичем не смогли вовремя прийти вам на помощь.
- Почему? С ним что-то случилось?
- Когда похитители уезжали на машине, он пытался отбить вас, и его ранило в правую руку. Но не волнуйтесь, ранение лёгкое. После перевязки он сразу же вернулся к нам. Да вы его только что видели.
- Надо же, не признала. Но бандиты вооружены, гоняться за ними - дело опасное, да ещё с одной рукой.
- Андрей Владимирович сказал, что владеет одинаково хорошо как левой, так и правой. Сейчас его не удержишь - когда вас взяли в заложники, он двое суток из кабинета не выходил, почти не спал… Слышите? Выстрелы прекратились. Пойдёмте на воздух, в таком дыму действительно трудно дышать. Во дворе наше авто.
Анастас профессионально перекинул мою руку себе на плечо, вынес на свет божий и, разместив моё тело на заднем сидении машины, завёл двигатель. Наверное, он намеревался вывести меня отсюда, не дожидаясь товарищей.
Глазам мешал дневной свет, к которому не сразу и привыкнешь, отсидев в тёмной комнате; но в последний момент мой взгляд упал на крестик, отражённый во внутреннем зеркальце автомашины, заставив похолодеть от страха. Крестик! Наташа! Она в руках бандитов! Дура ты, дура, о себе помнишь, а о сестре забыла!
- Стас, миленький… Наташа…
- Что Наташа?
- Наташа… Девушка... Через стенку со мной сидела… Её похитили за несколько дней до меня.
- Что же вы раньше… Простите.
Одним движением Стас выхватил радиотелефон:
- Седьмой, седьмой, я двадцатый. Проверьте все помещения. В одной из комнат должна находиться вторая заложница. Имя - Наташа. Как не нашли? Минуту. Наталья Ивановна, вы уверены, что там была женщина? Откуда вы знаете о ней?
- Не теряй времени, Стас, все объяснения потом. Ищите её, ищите, прошу вас.
- Седьмой, информация достоверная, продолжайте поиск.
Вокруг дома ещё несколько минут бегали военные с автоматами. Наташа не появлялась. Зато появился стыд. Такой, что хотелось сделаться маленькой-маленькой и врасти в сиденье автомобиля.
Постепенно все собрались около рядом стоящего фургона с зарешёченными окнами. Последним появился человек в маске, сразу подбежал к нашей машине и сорвал с лица ставший ненужным камуфляж. Это был Андрей:
- Вам лучше? У вас что-нибудь болит?
В его глазах чувствовалось неподдельное беспокойство.
Меня «прорвало»:
- Со мной полный порядок! Ну, что вы стоите? Ищите девушку - её могут убить. Не надо рассматривать мою грудь; повторяю: со мной всё в порядке, ищите Наташу!
- Где ваш кулон?
- Какое это сейчас может иметь значение? Нельзя терять время. Если боитесь, я сама поведу вас всех…
- Вспомните, где кулон.
- Кулон у этой девушки, чёрт возьми. Но, почему вы ещё стоите? Я приказываю вам…
- Ковалёв, у неё шок. Срочно в ближайший госпиталь - пусть немного успокоят. Остальные ко мне.
Заведённая машина рванула вперёд и, почти не соблюдая правил дорожного движения, понеслась по вечернему городу.
Темнело. Мелькающие силуэты людей, неоновые вывески, всплески света встречных авто - всё это перемешивалось в глазах и походило на невероятную феерию. Кажется, я пыталась вернуть Анастаса, говорила без умолку, хватала его за руку, мешала ехать. Но, слава богу, водитель оказался с опытом, иначе не миновать бы нам участи всех смертных... Потом была какая-то больница. Молодой доктор сначала ничего не мог понять из моих долгих объяснений; но после того, как Стас шепнул ему на ухо несколько слов, улыбнулся и пригласил в процедурную, где уложил на кушетку, а затем почему-то повернул на бок. И в тот момент, когда я сделала решающую попытку рассказать ему о происшедшем, почувствовала вдруг, что чем-то укололась ниже спины и, потирая уколотое место, нашла моего собеседника в странно покачивающейся позе. Я не успела сообразить, почему доктор вначале раскачивался, а потом и вовсе исчез, поймав себя на мысли, что мне уже абсолютно всё равно. Огнедышащий Везувий, клокочущий в моей груди, как по мановению волшебной палочки, превратился в мягкую альпийскую лужайку.