Партия между голосом и бумагой

Кляксой в тетради – родинкой цвета
черники и сургуча – всё,
что впиталось

в глаза – обоюдно для тела – память
звучит оборотом дверного
ключа – поры

заполнив,

как скважину. Пустотелы – буквы в
несвязанном возгласе: где
же ты, пересекает

внахлёст их исчерченный глобус, от
полюсов, а вернее от их
высоты –

слышится,

сквозь монохромную пленку – твой
голос. Всюду оборки из
мрамора, как

Парфенон – выжженный белым – на
теле продажной блудницы,
ёлочный шарик,

стеклянный с обеих сторон – словно
зрачок застывающий. Схожие
лица – признак

финала, где чёрные взяли свой верх –
над содержанием, формой,
размером

миндалин,

и в ожидании – сыпет пластмассовый
снег – выцветшим конфетти.
Тишиной

накрахмален

будничный вечер с остатком сухого в
стекле – привкус пространства,
за вычетом

плоскости – вязок. И замурован – как
камень в бетонной стене –
голос, в тугие

волокна

---
надорванных
связок.