Об обществе древней Руси и святой Ольге

Ко дню памяти равноапостольной Ольги, великой княгини Киевской, 11 июля.

Радио «Радонеж», Москва.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, 11 (24) июля 2016.


11 июля (по Григорианскому календарю 24 июля) — день памяти равноапостольной княгини Ольги Киевской. Прежде всего, мне хотелось бы обратить ваше внимание на то, что в настоящей ситуации наступают, может быть, важнейшие дни церковного года, ибо следующий день — день памяти первомучеников российских Феодора Варяга и сына его Иоанна, а через несколько дней, 15 (28) июля — память равноапостольного Владимира, внука Ольги. Это дни создателей Российской христианской державы, наших просветителей. И может быть, как никогда важно сейчас, чтобы в эти дни мы собирались в храмах и молились о возвращении православной державы, православной культуры, православной жизни. В сущности, культура — это и есть наша жизнь, это всё, что не природа. Может быть, это особенно важные дни наряду с еще несколькими, такими, как прошедший день Российских святых (неделя 2-я по Пятидесятнице) и осенний ноябрьский праздник святого апостола Андрея Первозванного (30 ноября).

Ну да те дни еще придут, а сегодня мне хочется поговорить об одной чрезвычайно интересной исторической проблеме. Почему равноапостольная Ольга не крестила Русь, а Владимир крестил? Почему в правление Владимира, в 988 году состоялось то важнейшее событие, которое мы празднуем как Крещение Руси? В самом деле, это ведь не такой простой вопрос. Житие равноапостольной княгини Ольги теперь издается, слава Богу, и его должен знать каждый российский школьник, не говоря уже об образованном человеке, не говоря уже об учителях. И потому мой разговор будет не столько о самой Ольге, сколько о Руси славянской, об обществе того времени, о тех людях, которые принимали крещение или отвергали его, о том обществе, которое приближалось к состоянию общества православного. Начну разговор естественно сегодня, а закончу в день памяти Владимира. Разумеется, это очень краткий обзор, мне хочется только обратить внимание на те стороны общества, о которых вы потом прочтете в самых разных книгах. Книги у нас есть, надо только уметь их выбирать, а следовательно, и советовать близким, окружающим, друзьям.

И так, что за общество в X веке было в славяно-русских землях? Оно было таким, что христианизация сверху была абсолютно непредставима. Никто не мог крестить Русь, кроме самого Господа Творца и Промыслителя. Так же точно никто не мог и помешать крещению, если так решила, если того пожелала вся Русская земля. Это было общество, которое ценило прежде всего свободу, самую что ни на есть простую, прямую политическую свободу. Конечно, мы не имеем юридических памятников X века, но зато мы имеем столетием позже Русскую Правду Ярослава, сына Владимира. Причем Ярослав был подлинным законодателем, то есть, он записывал и придавал силу писаного права обычаям, уже существовавшим на его земле, а вовсе не тщился сочинять законы, как это принято в XX веке — надежный признак того, что законы не будут долговечными, что общество их отметет, что придется вводить новые законы. И глядя на Русскую Правду, мы видим это общество — общество свободных людей. В нем нету тюрем. Нету телесных наказаний. Почти нету смертной казни, разве только в случае совершенно вопиющих преступлений. Обыкновенные убийства смертью не караются. А самый распространенный вид наказания есть вира, то есть штраф. Посмотрим, что такое вира за убийство. Она необычайно высока — 40 гривен. Простой горожанин, не говоря уже о смерде земледельце, таких денег не имел, и за него платило община, если такое довелось ему совершить. Думаю, что и для состоятельного человека, для княжого мужа то была очень высокая цена греха, цена преступления. И за убийство смерда, и за убийство богатейшего купца, и за убийство княжеского дружинника вира была одна и та же — 40 гривен. Только позднее, в редакции Ярославичей появляется двойная вира за убийство великого боярина — страшно сказать, 80 гривен, первоначально того не было. Вира за убийство холопа (то есть раба) была 5 гривен. Вот вам и противопоставление свободного и несвободного человека. То есть, все остальное имело меньшую ценность. Аристократ ли ты, или торговый человек, вершащий дела в своем граде, или простой земледелец, а все равно вира одна и та же. А вот если ты раб, то вира совсем другая — просто компенсация господину за убыток.

И вот еще. Это общество не только свободолюбивое, это общество гордое, полное чувства собственного достоинства. Современному человеку поразительно, как может быть, что кровавая рана влечет меньшую виру, нежели синяя рана, то есть синяк. А задумайтесь! Удар рукой наносит не только боль, но и позорит, а рана, нанесенная боевым оружием, не позорит. И потому гораздо большее преступление — оставить синяк, то есть нанести оскорбление собрату, согражданину. Это, пожалуй, самое интересное.

Это общество, которое, прежде всего, делится на свободных и несвободных людей. Дальше это общество делится на сословия, причем очень устойчивые сословия. Надо сказать, что древние общества, в частности античные, и общества средневековые тоже были сословны. Это не значит, что между сословиями не было непроходимых границ. Безусловно, младший дружинник мог стать боярином. Вне всякого сомнения, еще гораздо проще было горожанину или смерду, молодому и сильному человеку вступить в дружину. Кто же отвергнет крепкие руки, верное сердце и добрый меч! Мог и селянин попытать своего счастья в городе. Весьма возможно, не имевший успеха в городе горожанин мог выселиться в сельскую местность и землю пахать. Тогда все умели пахать, и бояре умели. Но общество тем не менее было сословным. Можно было перестать быть тяглым горожанином и стать служилым, княжим человеком. Но нельзя быть вне этих сословий. Не дружинник, не боярин, не смерд, не купец, не ремесленник, а, так сказать, лицо свободной профессии — это нечто непредставимое для средневекового общества, таких людей не бывало. Остаться вне сословий значило деградировать на самый низ. Может быть, именно потому общество было таким устойчивым. О здравости, важности, целесообразности сословий и сословного уклада нам очень важно подумать и сейчас, ведь это наша многовековая традиция.

Кстати, в еще домонгольский период сложилось сословие духовенства, хотя в него вступали не только дети священнослужителей. И мы знаем много примеров того, как и покидали духовенство. Но кто же скажет, что духовенство не сословие?

В ряду сословий прежде всего стоят князья. Княжеская власть была монархией древней Руси. Князь есть верховный собственник земли своего княжества, верховный судья, безусловный военачальник, судья высшим боярам. Притом князь не феодал на Руси. Дело в том, что князь получал дани со своей земли, только пока он в ней княжил. А когда освобождалось место на более престижном столе и князь переезжал, например, с Овручского стола на Черниговский, он начинал получать более богатые черниговские дани, а овручские дани тут же переставал получать.

Просто как князь Мстислав или Глеб, а не как князь Смоленский, Полоцкий, князь Владимира-на-Клязьме князь не получал вообще ничего, он ничем таким не владел. Кстати, княжеское сословие было единственным абсолютно замкнутым, что очень здраво. Они переезжали со стола на стол, люди некняжеского происхождения уже в XI веке не занимают княжеские столы. Была одна попытка в Галицкой земле, и была она неудачной, подтверждающей общее правило: боярин вокняжиться не мог.

Князь, как мы видим, мог многое. Вся земля была заинтересована в князе. Например, около полутора лет Новгород оставался без князя, «и была в новгородцах туга великая». Как же так? Ведь они же от главного «эксплуататора» избавились? Надо же было на «митинг» собраться да попьянствовать всласть, а они тужить вздумали! Ан нет. Некняжеская земля, тем более некняжеский город терял в престиже, в уважении окружающих, он легко мог потерять свою независимость и стать чьим-то пригородом (то есть подчиненным городом).

Безусловно, князья пользовались огромным уважением. Их слушались, перед ними шапку ломали. Но были ли они неограниченными властителями? Ни в коем случае! Князь даже не мог собрать ополчение без воли своего города. Он мог воевать со своей дружиной, мог набрать добровольцев. Но только город ополчал себя сам. А дружина? А дружина, постепенно вбирая в себя местную городскую знать, формировала в IX-X веках, и к XI веку уже сформировала русскую аристократию — боярство. Боярство судило, ездило с посольствами. Города избирали из бояр на высшие городские должности, например, на должность тысяцкого. Это некий противовес князю наподобие английского лорд-мэра. Во всех крупных городах была должность тысяцкого. Это не просто глава ополчения, это глава города, глава городской демократии, хотя обязательно аристократического происхождения.

Итак, русские ценили род. Представьте себе русское слово «благородство». Оно очень много значит. Мы можем сказать «этот человек благородный» в несобственном смысле. А что оно значит изначально? Оно значит, что этот человек — благого рода. Тогда небезразлично было, из какой семьи, какого рода князь или боярин. Хорошее воспитание, хорошая семейная традиция — гарантия праведного служения. Это сейчас нам все равно, в какой канаве родился политический деятель. Тогда же это касалось последнего смерда.

Наконец, исконна на Руси и демократия. Я вот уже сказал, что только город мог себя ополчить. Город созывал «вече», где решал важнейшие вопросы. Кроме того, большой город делился на «концы». Концы собирали «кончанские вече». На уровне улицы или слободы существовал «сход». Такой же сход с еще древнейших, еще глубоких языческих времен существовал и в сельский местности по всей Русской земле.

И что же мы видим? Кому победить — князю Ярополку или Владимиру, явно решает аристократия и в значительной степени демократия, по крайней мере киевская. То же самое мы видим в споре и междоусобице между Ярославом Мудрым и Святополком Окаянным. Еще позже мы видим, как киевляне изгоняют вон старшего и вроде бы законного преемника Ярослава — князя Изяслава Ярославича. А еще позже, в 1113 году киевляне забывшегося и увлекшегося, я бы сказал, «совместными предприятиями» князя Святополка Изяславича (Святополка Второго) тоже вышвырнут вон во время киевского восстания. Князь не мог преступить воли всей земли.

Где можно изучить этот материал? Можно посмотреть первый том «Курса русской истории» Василия Осиповича Ключевского, а еще лучше — две большие его работы: «История сословий в России» и «Боярская дума Древней Руси». Можно посмотреть крупнейшего современного исследователя нашей домонгольской истории Игоря Яковлевича Фроянова. Его работы отличаются подзаголовками, а называются все одинаково — «Киевская Русь»:

«Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории» (1974, на основе докторской диссертации); «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» (1980); «Киевская Русь. Очерки отечественно историографии» (1983 или 1990); «Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы» (1995); «Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя» (1999); «Древняя Русь IX-XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть» (2012). — прим. С.П.

Есть его же работа, совместная с историком Дворниченко (Андрей Юрьевич) — «Города-государства Древней Руси». С помощью этой литературы вы составите себе, несомненно, представление о правах, свободах и вольностях Русской земли.

В обществе древней Руси не могло идти даже речи о том, что какой-то правитель может осмелиться посягнуть на веру отцов.

Каким же образом стало возможным крещение Руси, то есть окончательное превращение Руси в христианскую державу с христианской культурой? Мы разберем это с вами в день памяти святого Владимира. О святой же равноапостольной Ольге отметим, что она действительно в пределах возможностей сделала чрезвычайно много. Она необычайно расширила христианские связи и контакты, раскрывая тем самым зеленую дорогу миссионерству на Руси. Она сама ездила в Константинополь ко двору византийского императора.

Христианская правительница еще нехристианской державы поддерживала храмы в Русской земле. Вот маленькая гипотеза. Мы знаем, что в Киеве был ее приходской храм — Ильинский храм. А на месте, где родилась и выросла будущая русская святая, в Выбутах под Псковом тоже есть Ильинский храм. Правда, сейчас это каменный храм XV века, но на его месте Ильинский храм существовал и гораздо раньше. Икона того храма, «Выбутский Илья», написана еще в XIII веке. Потому весьма легко предположить, что храмы эти соименны в силу того, что Выбутский храм тоже был основан стараниями Ольги, на далекой, далекой Псковской земле, конечно, тогда более языческой, нежели Киев.

И вне всякого сомнения, Ольга — просветительница, она человек книжный. Вот посмотрите, не было ни малейшей проблемы в открытии приходов на Руси. Почему? Потому что был Кирилло-Мефодиевский перевод Евангелия, перевод паремий (значительной части богослужебных текстов). А то значит, что приглашались ученые славянские христиане из Болгарской земли, из Чехо-Моравской земли, может быть, из византийских владений, ибо славянское население Крыма жило в византийских владениях и было христианским. Славянское население было и на Балканах, на родине Кирилла и Мефодия, в Фессалониках всегда был славянский квартал. То есть, Ольга в полном смысле слова — великая просветительница, одним она оказывала поддержку, другим показывала пример. Она могла оказывать христианам большую поддержку как глава государства, как княгиня-регентша при юном Святославе.

Безусловно, именно при Ольге резко выросло число христиан среди знати, среди дружинников. Княгиня показывала пример. Несомненно, княгиня приближала к себе христиан. И следовательно, христиане занимали все более солидное место среди знати, в складывающейся аристократии. Обратите внимание, дорогие слушатели, что и сейчас для нас с вами важно, чтобы в нашей новой, складывающейся знати было все больше и больше христиан. Не надо воротить нос при слове знать. Все люди разные. Все люди равны перед Богом, но все люди разные: одни более талантливы, другие менее талантливы. Бросовых людей нету, и тем не менее не все становятся видными предпринимателями, профессорами, преподавателями высших и средних учебных заведений. Вот среди кого должно быть как можно больше православных христиан. Офицеры — это тоже своего рода знать. И офицерская стезя, офицерский путь — это в общем дорога к будущей аристократии. А следовательно, сегодня нам с вами очень важно, чтобы все больше и больше офицеров, как и при Ольге, становились нашими братьями во Христе. Вот так рисуется историческая роль равноапостольной княгини Ольги. Вот в чем основа нашей надежды сейчас, нашей деятельности и нашей молитвы, обращенной к нашим святым заступникам, о воссоздании Руси в ее традиционных структурах, в ее обычаях, в ее традиции культурной, политической. Еще раз настоятельно рекомендую вам, изучайте по лучшим книгам домонгольскую Русь и помогайте другим…