Приносящий несчастье

 В конце августа я возвращался из Х., где в  мастерской мне отремонтировали мою хрупкую пишущую машинку («УНИС»). Когда поезд довез меня до Везельска,  уже стемнело, горели фонари.  Подходя к своему общежитию,  я увидел Кожина,  шедшего мне навстречу с  каким-то футляром в руке. 
     Мы остановились вблизи перекрестка. Он подал мне руку для рукопожатия.  Она была дряблой и вялой.
   - А что вы несете? – спросил я.
    Оказалось, что в футляре Андрея Валерьевича тоже пишущая машинка.
- Какое совпадение! – воскликнул я. – У меня тоже машинка.
   Мне не терпелось обсудить новые публикации, появившиеся  в журналах.
   Мы опустили футлярчики на тротуар, и между нами завязался оживленный разговор.
  - Вы  прочитали «Архипелаг Гулаг»? – спросил я.
  - Да, конечно. Давно.
  - Все его хвалят. Но мне не нравится. Это какое-то полунаучное-полупублицистическое исследование.  Лучше бы Солженицын написал историю своего ареста и заключения. А он обобщает.
   - Ну  у него была своя задача.
   - Мне больше нравится «Крутой маршрут» Гинзбург.
   Послышались пьяные голоса. Сверху шли трое пьяных крепких парня лет по двадцати – двадцати двух.  Двое из них  прошли мимо нас, а третий, в белой футболке,  остановился.
  - Что в чемодане? – грубо спросил он Кожина. – Машинка? Занимаетесь антисоветской пропагандой? Пишете прокламации?
    Я бросил на него оценивающий взгляд: он был высок, плечист, крепок и в меру пьян.
   - Мы вас не трогали. Оставьте нас в покое! – Андрей Валерьевич проговорил возмущенно, но в голосе его отчетливо слышались нотки страха.
    Юноша продолжал угрожать Кожину. Формально: нас было двое против одного. Но Кожин не способен драться. Как боевая единица он был полным нулем. Я попытался увещевать юношу:
   - Да, в чемодане пишущая машинка. Но печатаем мы не прокламации, а лекции. Мы преподаватели. 
   Мои слова юноша пропустил мимо ушей. Он не отставал от Кожина. Непонятно было, что он хочет. Я не знал, что делать. Можно было одному пойти в общежитие и вызвать милицию, но я не мог оставить Кожина наедине с юношей, кроме того, стыдно было признаваться блюстителям закона, что  двое взрослых мужчин  не смогли  поставить на место одного обнаглевшего юнца. 
   - Вы занимаетесь антисоветской деятельностью, - настаивал юноша. -  Я сдам вас в милицию.
   Не похоже было, что он шутит.
  - Хорошо, мы согласны,  - сказал я примирительным тоном. – Давайте вызовем милицию. В общежитии есть телефон.  Пойдемте позвоним.
     Я взял его под левую руку, и мы втроем пошли в сторону общежития. Вначале он шел не сопротивляясь, но когда мы перешли дорогу и оказались в непосредственной близости к ступенькам крыльца общежития,  юноша  внезапно вырвал руку из моей руки, развернулся и со всего размаха засветил мне  кулаком в ухо. Раздался звон. Мне показалось, что у меня лопнула    барабанная перепонка.
   - Ах ты, гад! – крикнул я в ярости. – Я тебя сейчас…
    Я почти бросил футляр с машинкой на асфальт и бросился на юношу с кулаками. Тот развернулся и пустился наутек. Я погнался за ним.
   - Назад, Николай! – услышал я сзади голос Кожина.
   Я остановился, посмотрел  назад: силуэт тучного маленького Кожин  стремительно удалялся  в сторону соседнего  общежития.  Я не ожидал от него такой прыти.  Это зрелище показалось мне забавным. «Какой трус, - мелькнуло у меня в голове. – Бросил меня одного».
     Я посмотрел вслед убегающему парню: тот догнал своих товарищей, они развернулись и, угрожающе матерясь, пошли назад в мою сторону. 
     Пришла моя очередь спасаться бегством. Я шарахнулся в сторону своего общежития. Это была ошибка. Дверь была закрыта. Я принялся отчаянно барабанить в нее. Никто не отвечал. Видимо, вахтерша уже спала. Угрожающие пьяные голоса  приближались ко мне. «Все, мне конец. Втроем они меня забьют насмерть, - пронеслось у меня в голове. -   Может, разбить окно. Звон стекла услышит вахтерша или жильцы. Подойдут к окну.   При них не убьют». Но я не решился портить общественное имущество.    Да и нечем было бить.  Не бить же по стеклу голым кулаком. 
    Оставалась надежда, что меня не заметят, пройдут мимо. Я затаился. Мое тело почти слилось с дверью. Здоровые крепкие парни  прошли совсем рядом, в метрах двадцати от меня: я слышал не только их угрожающие голоса, но даже шарканье шагов.   Когда они исчезли, я еще раз постучал. Наконец, сонная вахтерша открыла мне дверь.
    Когда я оказался в безопасном месте, в  голову мне пришла мысль, что Кожин    приносит мне несчастья.  Я вспомнил, как на первом курсе, когда мы  работали под его руководством в колхозе,  меня чуть было не убили местные ребята. Теперь ни за что ни про что из-за него я получил по уху. А ведь могли и убить.  Приставали к нему, а досталось мне. 
     На следующий день узнал, что Кожин, отсидевшись в соседнем общежитии, благополучно добрался до дома.