Операторская

В каждой телекомпании есть такие комнаты, где операторы отдыхают между съемками. Отдыхают они с толком, основательно, потягивая горячий чай в прикуску с печеньем или какой другой снедью. В обед балуют себя дошираком. Перекусив, валятся на истрепанные от частой лежки диваны и крепко засыпают.

Сегодня я пришёл на работу рано утром, выезды в командировку почти всегда ранние. В операторской комнате никого. Машинально включаю электрический чайник выданный завхозом полгода назад. Когда-то он сиял белоснежной пластмассой, а теперь пожелтел и хранит на себе серые отпечатки операторских ладоней. Электрическая спираль его давно обросла известью, провод перемотан изолентой, из вилки криво топорщатся два медных пальца. Аккуратно вставляю их в розетку. Чайник сначала тихо скулит, затем надрывно стонет, и наконец, уверенно бурлит водопроводной жидкостью.

На широком обеденном столе, делящим операторскую комнату на правых и левых во время жарких споров, ищу свою кружку. На самом деле она вовсе не моя, просто из всей бесхозной посуды мне приглянулась именно эта зелёная, с надписью "NTV channel". Только сначала придётся оттереть в ней застывший коричневый налёт.

Достаю из шкафчика свои припасы: чай в пакетиках, и открытую пачку печенья " Юбилейное". Забыл, как давно её купил? Надо будет оставить на общем операторском столе. Долго на нем не задерживается ни один съестной припас. Это свойство стола знает каждый оператор, но всё же продолжает терять драгоценную снедь, стоит лишь на мгновение отвернуться или отвлечься, а ещё хуже - заснуть.

От чая бросает в жар. Откидываюсь на измученный операторскими телами диван. Вдыхаю его соленый запах. Мой взгяд ползёт по стене с графиками отпусков, дежурств и упирается в черно-белые фотографии. Некоторые из нас в душе художники: Тюменцев, Латыпов, Пригорницкий. Я не такой.
С первой фотографии на меня смотрит ветеран отечественной. Его лицо испещрено морщинами, на черно-белом фото оно будто серебренное. Ордена слева и справа плотно окутывают грудь старика. Задний план не в фокусе, видно, что Вовка снимал на "полтиннике". Хороший портрет.
На второй балерина в полёте. Её ноги, заостренные носками балеток, изящно парят шпагатом. Антон любит движение.
Латыпов как всегда, снимает детей - улыбки, смех, слезы, округлившиеся от удивления детские глаза. Его снимки вызывают такие же эмоции.

Потянуло куревом, значит пришли водители. Они через стенку, такую тонкую, что от их ударов в нарды наш старенький телевизор подпрыгивает, выдавая помехи.
Пора. Достаю из того же шкафа, что и печеньки, захламлённого бэйджиками, аккредитациями, грамотами и благодарностями, старенький "бетакам" - тяжёлый, с пыльными разводами на объективе. Он, как старые ковбойские сапоги - порядком поистрепался, но по-прежнему верно служит хозяину.

С общей "зарядки", переливающейся веселенькими огоньками, снимаю батареи для камеры. Немного подумав беру ещё парочку - дорога дальняя, запас пригодится. А если оставшихся кому-то не хватит, пусть сами выкручиваются. У нас каждый сам за себя!
Заряжаю кассету, обнуляю счётчик тайм-кода, выхожу из комнаты. Оставляю на столе печенье "юбилейное" и немытую кружку с надписью "NTV channel".