Единственный из 10. 000. 000

                Единственный из 10.000.000 
               
«Я сосредоточился на воспоминании, и память  продиктовала мне этот текст».
               
                Муз. Apollo 440 — Stealth Mass In F#m

       После дотошного обучения по индивидуальной программе, изнурительной подготовки, и очень длительного и томительного ожидания, наконец-то, меня направили в некое, странное и, как мне показалось, очень вместительное помещение.
       К моему удивлению, по пути следования к нему, я неожиданно,  влился в общий поток с виду своих ровесников, возможно, прошедших аналогичную, и так же индивидуальную школу обучения.  Для каких целей нас, а  точнее меня, так нудно и долго готовили в полной изоляции, я пока не знал, и даже не мог предположить. Не исключено, что всё делалось специально в строжайшей тайне от меня, и для каждого, идущего сейчас в непрерывном потоке в общий зал. Ещё удивило то, что все шли молча; даже не здоровались и не пытались заговорить друг с другом. Я так же не пожелал быть белой вороной, хотя элементарное любопытство провоцировало меня на контакт.
       Перед самым входом в помещение, каждому входящему, из небольших окошек, расположенных на уровне пояса, выдавалась небольшая брошюра или методичка без названия, объёмом листов на сто. Она походила  не то на инструкцию, не то на памятку или на служебный устав для внутреннего пользования. А может это была распечатка предстоящего доклада или лекции, на которую я шёл впервые  вместе с другими. Подобными нравоучениями, правилами и науками меня уже насытили до аллергии от их только вида.  Не исключено, что это была всего лишь сопроводительная документация, что-то вроде резюме от выпускающего заведения.  Гораздо интереснее была новая обстановка в странном зале или аудитории и то, что в ней сейчас происходило. Это было действительно ново для меня.
      Протискиваясь вглубь беспрерывно пополняющегося зала, я удивился такому скоплению, в большинстве своём очень похожих друг на друга незнакомцев, как – будто сходивших с невидимого конвейера некоего производства по клонированию. Даже специальная экипировка на них, и та ничем не отличалась. Я так же был в неё облачён, и это немного озадачивало меня. 
      Невольно оглядываясь вокруг и оценивая обстановку и ситуацию, я не спешил делать, скоропалительные   выводы и  заключения. В отличие от большинства, я даже не стал читать данную мне брошюру, а лишь собрался открыт её на последней странице, где часто был завуалированный ответ на все поставленные в подобной литературе основные вопросы и задачи. Во времена былых занятий, я по  ним, нередко угадывал заложенные темы и программы обучения. Я предположил, что такое огромное количество слушателей  под одним сводом собирают всего лишь на пару часов для информирования всех обобщающей темой, и если доклад или лекция покажутся мне не интересными и скучными, то у меня будет время бегло пролистать выданную мне книженцию.
        Продолжая двигаться в общей массе, пока ещё в неведомом направлении, я по выработанной привычке,   открываю предпоследнюю страницу и читаю про себя: «И так, если вы уже  уверены в своих силах и можете здраво и хладнокровно оценить складывающуюся вокруг вас обстановку, а так же, мгновенно принимать единственно правильное решение для своих действий, то забудьте обо всём, что было написано выше…»
       Вот тебе на! – Невольно, пронеслось в мыслях.
       Впервые столкнувшись с такой заключительной рекомендацией или наставлением, я, на какое-то мгновение оцепенел. Затем закрыл недочитанный “PS”* и огляделся.
       Почти все присутствующие читали, а вновь прибывающие автоматически открывали, как я теперь понимаю, брошюру с самого начала, и тут же углублялись в чтение. Многие, прочтя несколько листов, с озадаченной мимикой на лице, возвращались к первой странице, где должны  находиться эпиграф или план всей программы. По застывшим выражениям лиц читающих было заметно непонимание и удивление от прочитанного текста. Моё  подсознание  подсказывало мне, что это не рядовая инструкция, не чей-то педагогический заумный талмуд, и тем более, не персональное  резюме, а закодированный тест для выхода присутствующих  на новый уровень, чего–то таинственного и необычного, о котором мы не ведаем, а лишь предполагаем или фантазируем.
       Пытаясь ухватить за конец смысловой нити словесного ребуса прочитанного заключения, я машинально продвинулся ещё дальше от входа, затерявшегося неведомо где, в такой сутолоке. Здесь я услышал, скорее, ощутил нутром,  равномерно нарастающий гул от тысяч и тысяч, не то тихих голосов, решившихся заговорить с соседом, не то от трения странных облачений и от подошв, не менее странной обуви. Из-за всё прибывающей массы новичков,  тесноты  и от гула, я почувствовал некое, неведомое мне ранее, возбуждение и волнение, а следом ощутил мелкую дрожь или вибрацию во всём теле. Не исключено, что таким вот внутренним состоянием от некоего беспокойства, я, наравне с другими, сам увеличивал резонанс нарастающего гула в замкнутом пространстве. Возможно, что, нежданно попав в непривычную, многолюдную обстановку, я стал себя накручивать на неприятное чувство волнения.
       Не понимая пока, зачем я и все остальные в таких стеснённых условиях собраны, зачем розданы нам, с виду безликие, но с  магическим содержанием брошюры, я снова открыл её  предпоследнюю страницу.
       «…Вы единственный, кому предоставляется такая уникальная привилегия для избранных, как жизнь!..» - прочитал я.
      Я вдруг почувствовал, как в голову хлынула кровь. Перед глазами всё поплыло, а моё тело закачало. Если бы я не был плотно сжат со всех сторон, то запросто упал бы на пол.
      Мне показалось, что и пол был не столь устойчивым. Он как-то странно пульсировал короткими волнами. Вполне возможно, что я внутренне сильно волновался, отчего не сразу оценивал новую обстановку и адаптировался в ней.
      Новое, необычное состояние было хотя и мгновенным, но его хватило, чтобы оно передалось стоящим рядом со мною; я это уловил шестым чувством и, опять же, лишь на мгновение, испугался за себя.
      Посмотрев на окружающих, я обратил внимание на то, что многие перестали читать и, как-то странно и, как мне показалось, настороженно  уставились на меня, будто я, чем-то выделился среди них.
      В тот момент я пожалел о том, что начал «изучать» предоставленный в моё распоряжение текст с конца, а не сначала издания. Я предположил, что на первых страницах ставились вопросы, задачи, и тесты, принуждающие читающего к обобщающему, критическому анализу поведения рядом стоящего. Что-то из психологии. Хотя я мог и ошибиться. Не имея опыта, моя дедукция пока работала лишь на фантазии и на незначительном багаже полученных знаний.
      Размышляя над возникшей проблемой, я не задумывался о том, что тоже смотрю на всех не с улыбкой на губах. Мой, нежданно заработавший инстинкт самосохранения, почему-то, начал свою деятельность с предупреждений о неведомой опасности, которую я ещё не видел и не представлял, как она выглядит, и откуда появится. Я, как бы  видел самого себя в отражении тысяч зеркал. Мне так показалось.
      Вдруг у меня в затылке стало непривычно горячо.
      От затылка до самых пяток, по коже прошёл непривычный всплеск в виде дрожи. Она была слабой, но этого хватило, чтобы вновь передать свой импульс окружившим меня, и пустить в виде  волны по нарастающей во все стороны, тем самым приводя всех присутствующих в колебательное движение по кругу, а может из стороны в сторону. Я рассчитывал, что хотя, чем-то выделялся от своих ближайших незнакомцев, но всё же, не был единственным в своём отличительном проявлении поведения или во внешности. Наверняка, среди тысяч и тысяч присутствующих на таинственном сборе, собрании или сходке,  могли быть,  мои, как бы близнецы во всём, и они так же могли, подобно резонатору, влиять на психическое состояние остальных.
      По моей, невесть откуда взявшейся  гипотезе, плотность прибывших, если поток заходящих в зал иссяк, уже достигала критической массы, готовой  превратиться в некое подобие нового образования с само организующими или разрушающими функциями бытия. По таким же немыслимым подсчётам, количество приглашённых, скорее всего, направленных сюда слушателей, уже исчислялось семизначными или восьмизначными числами, и  я мог запросто оказаться лишним, чужеродным или опасным, а значит уязвимым, в её, с виду однородной и чрезмерно плотной структуре.
      При встрече с подозрительными взглядами ближайшего окружения, странные анализы и выводы происходящего молниеносно проносились у меня в мыслях. Про то, что нас всех могли собрать уже в объединённом составе, для продолжения обучения общих материалов или программ, я забыл. Напрочь забыл! Так же, я мог не придать значения и тому, что аналогичным способом мог мыслить, каждый из присутствующих, и тем самым, ещё более возбуждая себя и всех остальных.
       В нарастающем гуле и в вибрации всего помещения, я не сразу заметил, что зал стал наполняться некой вязкой, не совсем прозрачной субстанцией, в которой можно было дышать, а главное, легче стало двигаться, в таких стеснённых условиях. Эта, так называемая атмосфера, вполне могла образовываться или конденсироваться от нашего общего дыхания и пота. Она пока была мне на пользу.
       Получив относительную свободу в движениях, я попытался  открыть свою методичку на первой странице; надо же было узнать, что в ней  так заинтриговало самых дисциплинированных (выскочек) учеников или выпускников, можно сказать, секретного заведения? А так же, это был неплохой способ отвлечься от неприятных взглядов ближайшего окружения. Пока профессор или докладчик не дал о себе знать, я мог бегло пролистнуть несколько листов и выяснить причину странного поведения большинства присутствующих. Но едва я успел открыть обложку, как весь зал резко тряхнуло. Невольно, брошюра закрылась, но не выпала из рук.
       Я устоял на ногах, но ощутил усиление вибрации невидимого пола.    Уплотняющаяся атмосфера тоже завибрировала. Стараясь удержать равновесие, я  сделал вторую попытку для чтения, но и на этот раз зал тряхнуло, и притом сильнее прежнего.
       Я и в этот раз устоял на танцующем полу, но, невольно, взмахнул рывком рукой и моя брошюра, предательски полетела по дуге прочь от меня. Я успел заметить, что был не одинок в своей оплошности. Множество брошюр, словно ночные мотыльки в свете фонаря, промелькнули  в воздухе над колышущейся массой и исчезли в ней. Рядом тоже пролетело несколько  книженций, и одна из них нырнула рядом со мной. Я тут же, усиленно работая локтями, растолкал стоявших рядом и, не теряя ни секунды, наклонился, поднял чужую брошюру и быстренько открыл её на первой странице.
       К моему удивлению, она оказалась совершенно чистой. Этакий форзац, что не свойственно для  изданий без переплётов.
       Я машинально пролистнул его, но и там не оказалось, ни одной буквы из алфавита, ни штриха книжной графики.
       Но, я же видел, как  почти все начинали читать именно на первой странице, неведомое название или план, а может оглавление титульного листа, а затем и сам текст на следующих страницах.
      Сохраняя видимое спокойствие, я пролистнул сразу несколько листов. Они оказались даже без нумерации страниц. У меня тут же появилось предположение, что этот экземпляр мог оказаться бракованным, либо текст в нём присутствует, но он видим лишь для того, кому эта книженция была предназначена. Абсурдное предположение для такого количества чтецов, но в данной ситуации и оно имеет право быть. Других идей просто не было!
       От досады, я швырнул бесполезную пустышку подальше от себя и вновь увидел, что был не одинок в своём разочаровании. Всюду запорхали над головами ночные мотыльки. Если, кто-то воспользовался моей брошюрой, то и она прочертила дугу по залу. Искать же её в беспрерывном движении и брожении огромной толпы было бесполезно, да к тому же зал всё больше вздрагивал и наполнялся вязкой атмосферой.
       Тут я впервые пожалел о том, что открыл свою брошюру на последней странице. Но сожалеть долго не пришлось. Зал, в который раз толчками проверили на сейсмоустойчивость и прочность, а всех присутствующих на выдержку и равновесие.
       После очередного, довольно таки сильного толчка, произошедшего, как бы извне, я увидел, что многие, молча и быстро стали группироваться по, только им известным, признакам, и двигаться в одном направлении. Я сообразил, что если я не примкну к одной из команд или группировок, то меня  через секунду, другую просто-напросто собьют с ног и растопчут, как упавшую брошюру.
       Времени на определение «своей» группы не было. Придётся довериться интуиции. И она подсказала, что надо, не теряя ни секунды, выделить лидера ближайшей  группы, затем пристроиться ему, как бы в хвост ведомым на самую близкую дистанцию и, копировать все его действия и движения, но не пытаться обгонять ведущего до нужного момента. А так же, никому не позволять вклиниться между нами, пока я не пойду на обгон. Кажется, что-то похожее на эту гонку за предполагаемым лидером,  я в теории проходил на занятиях, но, как часто бывало, воспринимал за детскую игру.
       Я намерился уже сделать выбор, как почувствовал жёсткий толчок сзади. Шестым чувством, а точнее, спиной, я определил, что оказался на пути набирающего скорость состава, локомотив, которого уверенно и безжалостно прокладывал путь среди себе подобных.
       С трудом удержав равновесие, и не уступив дороги, я, как бы заставил лидера толчками разогнать меня до средней с ним скорости, а затем, на мгновение, пропустив его чуть вперёд, тут же пристроился за ним на роль ведомого.
       Мне несказанно повезло. Манёвр удался так, как никто не попытался меня сместить или вытолкнуть из команды. Видимо, никому до меня не было дела. Каждый думал лишь о себе и, какой-либо конфликтной  конкуренции пока никто не  представлял.
       Всё происходило, в какие-то доли секунды, но мне казалось, что время сильно замедлило свой бег. И ещё мне показалось, будто мы движемся по замкнутому кругу этого странного помещения, и этому не видно конца! А ведь при входе в него я предполагал, что под этим сводом нам будут давать фундаментальные, увлекающие знания, а не будут гнать по кругу в бешеном ритме полоумной толпы, как в центрифуге. Еже ли это практические занятия, то они смахивают на экстремальные, и большинство из участников забега вряд ли их  выполнят. Как бы и мне не оказаться в  числе аутсайдеров.
       Мысли мыслями, а заданный ритм, скорость и относительный командный дух надобно не терять. Не желательно и оглядываться назад. Что-то неведомое, но пугающее довлело сзади, но что именно я не знал.
      Непонятные толчки извне усилились и участились. Краем глаза, я видел, как из-за них многие сбивались с ритма, а так же не выдерживали предложенной лидером скорости и тут же выбывали из нашей группы. Вдогонку нам неслись неразборчивые, но пугающие звуки, отчего приходилось не отставать от ведущего.
      На очередном витке я вдруг почувствовал, что мой  судьбоносный ведущий прибавил в скорости.  Это могло означать, что он, как и я прочёл именно последнюю страницу брошюры, а заодно, в отличие от меня, успел ещё прочесть саму брошюру, если не всю, то большую её часть.
      Это было всего лишь спонтанное предположение, но оно заставило меня насторожиться и напрячься. Неизвестно, что он там вычитал? И чего ждать от него в ближайшую секунду? Не будет же он так тупо и настырно тянуть за собой весь состав, который, если он даст слабину, пронесётся по нему, как по брошенным брошюрам, даже не посигналив на прощание в знак благодарности.
      Неожиданно, на самом пике сумасшедшей гонки нас всех, будто напором из шланга выкинуло в новое ещё более просторное помещение, где мы сразу попали прямо под мощный поток довольно неприятной и едкой жидкости, как будто нас решили продезинфицировать в профилактических целях. Толчок был такой силы, что вслед за нами в новый зал или помещение влетели даже те, кто уже потерял всякую надежду на сдачу некоего зачёта или экзамена довольно жёсткого практического задания.
      Такого рокового «нюанса»  на первом этапе массового забега мой ведущий, явно, не прочитал в своей брошюре так, как, не выдержав лобового давления загадочной жидкости, а заодно и пульсирующей тряски на новой частоте, он тут же исчез сзади меня. Хотя, с его стороны, это могло быть стратегическим манёвром или уловкой; как бы смена локомотива  прямо на ходу.
      Не зная конечной цели, расстояния до неё и всех препятствий на пути к ней, я решил  распроститься со своим составом, и двигаться дальше на попутных, более быстрых и маневренных составах, которые, как ни странно, попадая в самую средину встречного потока, заметно увеличивали свою скорость движения вперёд. Как они умудрялись это проделывать без остановки, обсуждения и принятия безмолвного решения, я не знал. Такое чувство, что они заранее были подготовлены к подобным мероприятиям, а я, как бы случайно попал на одно из них.
      Вот и сейчас, одна из лидирующих команд, явно шла на обгон, да притом с приличной скоростью, будто она до этого стояла на запасном пути и ждала, когда остальные выдохнуться на вибрирующем треке. Она напоминала несущийся под уклон состав. Я рисковал так, как мог оказаться либо сбитым им, либо промахнуться. А тут ещё встречный поток едкой жидкости стал поступать плотнее и мощнее, тем самым безжалостно, отсеивая ослабевших и просто непригодных участников для дальнейших состязаний.
        Я весь сжался подобно пружине и, улучшив момент для броска, сиганул на ходу на попутный экспресс, в котором мне сразу пришлось включить свои энергетические резервы, чтобы перейти на спринтерскую, и в тоже время, синхронную скорость всего состава. В противном случае, я окажусь среди неудачников!
       Мне повезло и в этот раз.
       Едва я оказался в числе одной из лидирующих команд, как нас, мне так показалось, просто всосало  в огромную пульсирующую воронку, которая через некоторое мгновение  сжала свою горловину тем самым, отделив от  нас основную массу конкурентов за неведомый приз.
       Я не знаю, сколько всего  было претендентов на старте забега, но оглядев на ходу тех, кому повезло  пройти первый этап многоборья,  увидел, что большинство из них выкладывались по полной программе напрасно. Вид у них был ужасный. Многие обессилено падали и уже не могли подняться. Немало было таких, которые просили о помощи, но никто не спешил к ним. На их лицах, помимо  мольбы и страданий, были ещё едва скрываемые зависть  и  ненависть.  Я видел, как в тех, кто всё же поддался чувству милосердия и сострадания,  тут же вцеплялись десятки рук, и несчастного благодетеля в одно мгновение, безжалостно превращали в урода, уже неспособного вообще, что-либо делать, и куда-либо  двигаться.
      Вот эту чудовищную полосу препятствий, а за ней и другие, не лучшие полосы или дистанции,  мне предстояло преодолеть.
      Что-то я не припоминаю, чтобы  подобные, пусть теоретические, задания были у меня во время учёбы. А может их просто стёрли из моей памяти, чтобы я ненароком не поддался паническим сомнениям и действиям, и тем самым, не провалил зачёт или экзамен на  практических занятиях в плотной среде себе подобных? Хотелось, чтобы этот кошмар был всего лишь злым розыгрышем или сном, но не реальностью. Очень хотелось бы!
      Пока же, в составе своей команды, я продолжал двигаться по некоему, не то коридору, не то тоннелю, держась во встречном потоке струи самой середины. По ходу движения к неведомой цели наш состав невольно обновлялся так, как не все выдерживали заданного ритма и скорости, и  их место  тут же занимали удачливые и более выносливые  попутчики извне. А некоторых, зазевавшихся или расслабившихся из нашего состава, нагло и грубо, выбивали соперники забега из чужих команд, а так же  одиночки, которые уже теряли последние силы, а с ними и  надежду на успех в навязанной всем нам гонке. В такой обстановке я обязан был, как бы  предчувствовать, кому не повезёт в ближайшую секунду и, за мгновение до нападения на него, удалиться на безопасное расстояние. Я  видел, что некоторые жертвы инстинктивно и молниеносно вцеплялись в любого, кто окажется рядом, только бы самому не оказаться вырванным из надёжной команды претендентов на финиш. Мне самому несколько раз пришлось уклоняться от ударов и захватов. И пока это удавалось делать без, каких-либо потерь.
       Кто это всё придумал? Для каких целей? И почему я должен был участвовать в этом?
       В тот момент мне было не до этого.
       Я видел вокруг себя лишь беспрестанно сменяющиеся  безликие маски, маски, маски. А в голове бесконца прокручивалась одна-единственная строчка из брошюры: «…Вы единственный, кому предоставляется такая уникальная привилегия для избранных, как жизнь!»
       А ведь эта интригующая  строчка вполне могла оказаться за каждой мелькающей маской. Никто не хочет так легко сдаваться и отдавать мистический приз другому. Я тоже был загипнотизирован ею, и со своей непроницаемой маской на собственном  лице, наравне  со всеми, работал локтями, плечами, ногами, и без передышки, волчком  вертелся среди себе подобных. А когда чувствовал, что «моя» очередная команда, вот-вот сдаст  лидирующие позиции, то тут же перескакивал в ту команду, что шла на обгон, при этом, без чувств угрызений совести и состраданий, вышибал зазевавшегося конкурента из «своего законного» места в составе новой команды. Делал я это расчётливо, хладнокровно и без злорадства. При этом, даже не ощущал умопомрачительной эйфории от успехов на дистанции. Как ни странно, но новая команда принимала происходящее и меня лично, как само собою разумеющееся. Во мне всё было подчинено лишь своевременному прохождению этого протяжённого этапа, которому казалось, не будет конца.
       Я выкладывался на все сто и старался выдержать. И я выдержал.
       Теперь я мог позволить себе  расслабиться, сделать короткую передышку перед очередным этапом. Мог! Мне этого очень хотелось!  Тем более, что у меня от усталости, перед глазами появилось слабое свечение в виде слегка вытянутой вертикально сферы. На одном из занятий я слышал, что подобные видения случаются от повышения давления. Мне явно требовался хотя бы короткий отдых. 
       Но я видел, что на финиш очередной дистанции  пришло довольно много конкурентов, сохранивших достаточно сил для продолжения следующего этапа состязания, и у которых давление не шалило  видением всяких сфер. Их горизонт был чист.
       Мне так казалось.
       Я не опасался конкурентов одиночек так, как их намерения и действия были предсказуемы. Но недооценивать каждого в массе было бы непростительной ошибкой! Ведь я оказался в числе претендентов благодаря командной гонке.  Вряд ли одиночки сумели состязаться с командой из нескольких тысяч, работающих, как единый организм,  не теряющем сил из-за непрерывного обновления ослабевших членов команды на свежих, ожидавших своего часа, как бы на скамье запасных.
       В этой череде сумасшедших аттракционов или  испытательных  полигонов, я не сразу заметил, что атмосфера стала не столь едкой и плотной. Возможно, причина была в оставшемся значительном меньшинстве участников. Встречный поток не спадал, но стал менее токсичным, и дышать стало легче. Неприятная вибрация и толчки извне так же уменьшились. Мне даже показалось, что я стал различать наподобие отдельных звуков и голосов, только пока не мог их разобрать и понять. Это могло быть слуховой галлюцинацией от перенапряжения, а может быть, они звучали в реальности, но я не мог понять, откуда они шли, какую информацию несли и кому конкретно эта информация предназначалась. 
      Я обратил внимание на то, что среди этой какофонии один голос заметно выделялся своей мелодичностью звучания и непонятной, манящей притягательностью. Почему-то у меня появилась навязчивая мысль, что он зовёт к себе только меня. И никого другого! Он исходил из воронки, куда мы все так настойчиво двигались, и где миражил этот светящийся эллипс. Хотя, судя по возбуждённым устремлениям всех присутствующих, они могли так же «слышать» этот магический голос, зовущих только их. Вслушиваясь в этот призыв, зарождающий в моей душе некую ревность, мне пришлось снова забыть про передышку.
       В очередной раз, не тормозя ни на секунду, даже не переводя дух, и стараясь держаться середины пульсирующего коридора, я снова был вынужден устремиться вперёд.  Я поспешил проскочить воронку с диафрагмой в середине, которая, как мне показалась, стала сжиматься, тем самым уплотняя поток желающих пройти этот этап состязания, и вызывая нежелательный почти панический ажиотаж и сутолоку.
       Ближе к входу в воронку мне пришлось в срочном порядке  менять  тактику ведомого.
       Включив, таинственное  второе дыхание, я понёсся прямо «по головам», как по кочкам на болоте. На подсознании, я понимал, что малейшая ошибка в движении, и мне конец! Что именно представляет собою  «конец», я понятия не имел. Может он, не столь уж страшен, как нам кажется, но все из последних сил стремились уйти от него. Я не был исключением.
       Где-то  на оси самих створок диафрагмы, я вновь явственно  услышал тот же призывный голос. Он, как бы гипнотизировал мой слух.
       Как тут было не прибавить ходу!?
       Но это оказалось не так просто. У самого входа, мы  наткнулись на странное препятствие в виде тягучей пористой слизи. Как её преодолевать, и сколько её за неумолимо сжимающейся диафрагмой?
       Большинство из авангарда в замешательстве остановились, и в любую секунду могли устроить непреодолимый затор для остальных, в том числе и для меня. Надо было срочно, что-то предпринять, чтобы не остаться с глазу на глаз с идущим по пятам «концом».
       Неожиданно, я вновь услышал тот же призывный голос, исходивший, как мне показалось, из этой самой трясины, и уже, подчиняясь только ему, как своей интуиции, устремился напролом в самую гущу слизи. Попав в неё, я вынужден был изменить тактику движения, которую неохотно учил на занятиях по сопромату.
Я этот предмет не любил, отчего не очень-то вникал в тонкости  нудной науки, и надеялся, что сразу же после выхода из стен учебного заведения, навсегда забыть о ней. Но память не сдала её в архив за ненадобностью. И вот она пригодилась на очередном этапе гонки с препятствиями. Ещё не набрав, как следует, желаемых оборотов в движении, как тут же  оказался в довольно просторном помещении или зале, заполненном непонятной, но возбуждающей субстанцией или экстрактом, от которого слегка закружилась голова.
       Этого ещё мне хватало! Так я могу упасть в коварный обморок. А этого допустить нельзя никак. Сколько уже трудных этапов состязания пройдено и слишком много осталось желающих подмять меня под себя.
       Я глубоко вздохнул пару раз. Затем, не замедляя хода,  огляделся, чтобы выбрать выгодное положение для возможной передышки или для дальнейшего продвижения к заветной цели.
       Здесь оказалось намного свободнее. И всё же, претендентов, прошедших очередное препятствие оказалось предостаточно, чтобы держать меня в физическом и душевном напряжении. Да ещё из головы никак не выходили магические строчки из брошюры.
       Я на ходу определил движение потока некой желеобразной жидкости и, лавируя между разными группировками и одиночками, понёсся к противоположному концу, откуда всё явственнее слышался назойливый голос. Теперь я уже сознавал, что он не был плодом галлюцинации, но пока не мог понять его назначение в происходящем вокруг меня. Хотя, где-то на подсознании догадывался, что он является неким катализатором в моём стремлении идти до полной победы. Не исключаю и того, что если бы мне удалось расшифровать закодированную информацию в голосе, то потерял бы интерес и стимул к дальнейшей борьбе. А так неизвестное влечёт и дарует новые силы и надежду.
       Видение таинственной сферы, как бы исчезло, но его угасающий фантом продолжал ещё мерцать перед глазами. Я воспринял его за маяк, посылающий световой сигнал из невидимой пока некой бухты, куда спешили попасть мои соперники, и куда я, подчиняясь неведомому инстинкту самосохранения, сам стремился добраться в числе авангарда.
       Новый этап вначале показался не столь сложным. Почти такой же встречный поток жидкости, но в отличие от предыдущего её гнали некие наросты, расположенные по всему периметру ритмично вибрирующих стенок. Я увидел, как они коварно и ловко сбивали с ритма и с темпа каждого, оказавшегося под их ударом. Да и создаваемую ими  турбулентность потока  преодолевали немногие.
       Не обошлось без коварства ослабевших и травмированных участников состязания. Они из последних сил норовили вцепиться в меня или сбить меня с отлаженного ритма движения. Да и претенденты, сохранившие силы для финиша, так же норовили помешать моему продвижению к цели. После доходчивого практического преподавания на первом этапе состязания, я уворачивался от всех, как только мог и,  отказавшись от филантропии и самопожертвования ради ближнего, нещадно сметал всякого со своего пути, чтобы самому не оказаться в печальном списке жертв непредсказуемого Рока.
       Несмотря на всевозможные перипетии с препятствиями и трудностями, а так же на бескомпромиссную борьбу моих явных соперников, я всё же довольно уверенно продвигался вперёд.
       Где-то в средине, не то дробилки, не то калибровочного фильтра, я почувствовал, что, расчищая в одиночку дорогу, теряю много сил, и тем самым могу не дотянуть до вожделенного отверстия, которое  видел лишь по слабому, мелькающему свечению своего «маяка».
       Мне вновь пришлось, прямо на ходу  подстраивать тактику под сложившуюся ситуацию. Для этого мне снова  понадобился ведущий, но уже из тяжеловесов с широкой грудью, с пробивными кулаками и с отменными ходовыми качествами по бездорожью.
       Мне повезло сразу вычислить, так называемую  «ломовую лошадь» и, уже  не мешкая ни секунды, я тут же  пристроился сзади неё в роли ведомого,  заодно прикрывая тыл своего новоиспечённого ведущего от неугомонных соперников.  Почувствовав во мне надёжного компаньона,  прикрывающего его самое уязвимое место, а не коварного конкурента, он прибавил усилий в прокладке пути к заветной цели.
       Из нас получился удачный тандем. Мы даже у самой, очень узкой горловины  лишь на пару секунд задержались так, как плотность соперников тут оказалась почти непробиваемой, и нам пришлось изрядно потрудиться в роли ударно-винтового механизма. Я уже не обращал внимание, ни на кого и, ни на что, пока не оказался по ту сторону пульсирующего отверстия, среди ещё меньшего количества так называемых счастливчиков.
        В очередной раз мне представилась возможность вздохнуть и выдохнуть с облегчением, и вкратце проанализировать то, что происходит со мной на некоем учебном или настоящем полигоне, на котором, на одном из этапов должны были остаться лишь самые сильные, выносливые и расчётливые.
       По приобретённому опыту, я и на этот раз не соблазнился предоставленным отдыхом, тем более, что мой ведомый, улучив момент, рванул с места в карьер, и поминай как его звали. Он даже не махнул мне на прощание за оказанную мною услугу! Обиды на него у меня не было. Не исключено, что я бы так же поступил, если бы оказался на его месте. Слишком велика была цена приза одному-единственному победителю.
        Не снижая заданной сбежавшим ведущим скорости, я всё же на ходу огляделся.
        Кошмарная  картина повторялась.
        Большинство из прорвавшихся в общем потоке сквозь узкое отверстие вконец потеряли силы для дальнейшей гонки и борьбы. Каждый третий уже не представлял никакой опасности для меня и для сохранивших силы былых соперников.
       На этот раз Фортуна от них отвернулась. В бескомпромиссной борьбе они потеряли последние силы, а с ними и надежду на победу. Они даже не пытались, как-то   препятствовать продвижению везунчиков к цели, в числе которых оказался и я. В другой бы ситуации, я бы посочувствовал неудачникам или проявил бы сострадание, а может и помог бы самому нуждающемуся. Но я был ещё на, так называемом, огневом рубеже, и любая слабина могла оказаться поражением.
       Все эти правильные анализы происходящего пришли в моё сознание позже. Гораздо позже!
       А пока, не снимая маски сосредоточенности и хладнокровия, я поспешил к ярко засветившейся сфере, принятой мной ранее за мираж или видение, от которой доносился более чёткий голос. Я его скорее ощущал, чем слышал, отчего всё моё тело не то дрожало от волнения, не то вибрировало в такт невидимых волн, исходивших из сферы.
       К моему удивлению, я беспрепятственно приблизился к огромному, пульсирующему шару, покрытому плотным матовым ворсом, на поверхности которого нервно сновали и ёрзали самые настойчивые и неуравновешенные претенденты на победу. Каждый прилагал много сил, чтобы проникнуть вовнутрь  шара первым, отчего все они создавали больше бессмысленной суеты и возни. Со стороны, это похоже было на лихорадку умалишённых. Зрелище не для слабонервных.
       Не повторяя чужих ошибок, я несколько раз оббежал вокруг шара, сосредоточив всё своё внимание на исходящий из его недр сигнал.
      Я предположил, что с виду вполне надёжная, защитная оболочка шара не однородна и, наверняка, в ней имеется потайной лаз или замаскированная под ворсом тонкая перепонка, которую можно без особых усилий прорвать. Но мало найти эти секреты шара. Надо ещё, оказавшись в том месте первым,  тут же незамеченным для остальных,  проскользнуть вовнутрь и плотно прикрыть или задраить за собою некий люк или крышку.
       Я был не одинок в своём желании стать первым и единственным претендентом на заветный приз. Вокруг шара носилось немало моих конкурентов, бесконца зондируя её осаждённую поверхность. Некоторые так увлекались своими поисками таинственного входа в шар, что забывали об остальных поисковиках, отчего сталкивались с ними и уже вместе с ними срывались с орбиты, как бы в тартарары,  где их всех поджидал коварный и ненасытный «конец».
       Я вдруг вспомнил про непрочитанную брошюру. Наверняка, на её последних страницах была схема шара с нужной мне отметкой. Хотя, при таком столпотворении на её поверхности и на орбите, вряд ли удастся сориентироваться.
        Размышляя над возникшей проблемой, я продолжал двигаться, по некоему маршруту вокруг шара, по ходу следя за малейшими изменениями в исходящем изнутри излучении, а заодно пристально присматривая в основном за теми, кто кружил на верхних орбитах. Те, что копошились на самой поверхности шара, не представляли особой конкуренции. Хотя, непредсказуемый Случай, мог любого из них сделать  везунчиком. И всё же я интуитивно чувствовал, что они предназначены лишь для выполнения  черной работы копателей. Не более!  Главные и очень опасные претенденты находились  рядом со мною. Наверняка, они пристально следили не только за происходящим на шаре, а и за мной.   Где-то среди них затаилась и моя бывшая  «ломовая лошадь», если она не растеряла свои мозги от такого галопа на финишной прямой, и не превратилась в старательного  копателя. Не стоит терять бдительности! Чем меньше остаётся конкурентов, тем они  становятся непредсказуемы  и  опасны.
        И вдруг меня осенило.
        А что, если шар не просто физическое тело, внутри которого скрыт некий призовой предмет для стимула соревнующихся!? Что, если это мистический параллельный мир, в который тупым упорством мускулов не проникнуть!?
        Мысль фантастическая, но выбора не было. Я вынужден был принять её за программу для дальнейших действий.
        И так, если моё предположение имеет под собою реальную почву, то этот мир должен иметь некие  порталы или хотя бы один портал для общения с другими мирами.
       Вот только, как он выглядит, и где именно расположен? А главное, когда открывается для контактов или обмена чем-либо? И для кого конкретно открывается? Нельзя исключать того, что находящийся внутри обитатель или житель  тоже следит за происходящим вокруг его мира. И что теперь только от его выбора зависит судьба каждого из нас.
       На поиск нужного ответа времени почти не было.
       Я решил, что если, кто-то из пославших меня сюда, намекнул мне об этой проблеме, значит надо немедля искать таинственный портал, пока, кто-то другой не опередил меня. Вон, как завертелись на орбите самые нетерпеливые.  Как бы не попасть под их, так называемые, копыта. Сотни несущихся «копыт» не пощадят никого на своём пути!
        Я вынужден был опуститься на более низкую орбиту для продолжения зондирования поверхности шара и слежения за происходящим вокруг меня. Среди монотонного шума многих тысяч источников звука, я старался не упустить всего один единственный голос, который едва улавливался мною. Я верил в то, что он обязательно изменит свою тональность или частоту, когда я окажусь над самым входом невидимого портала. И в тоже время, нельзя было забывать о конкурентах, которые просто копировали меня во всём, как и я их копировал, или имитировал  своё внимание к ним.
       И так я понял, что на время поиска можно поиграть с ними в убегающих от слежки шпионов. Но меня удерживало от этой затеи то, что я не одинок был в роли преследуемых.  В разных направлениях и на разных высотах двигалось немало моих реальных конкурентов в сопровождении собственного «почётного эскорта». Это могло продолжаться до бесконечности и неизвестно, чем  закончится для меня.
       Неожиданно для самого себя, я вздрогнул всем телом, и тут же, не осознавая свои действия, сорвался в головокружительном пике к шару.
Что заставило меня это сделать? Я не знаю. 
       Вполне возможно, что моя интуиция поймала нужный мне сигнал и мгновенно среагировала на него, а заодно, закрутило всё вокруг шара в бешеном ритме. У самой поверхности, следуя лишь внутреннему голосу интуиции, я  вновь устремился ввысь. Помимо неотступного «эскорта», за мною увязались даже те, кто зарылись по пояс в неподатливую поверхность шара. Их будто сорвало с места  турбулентным потоком, исходившим от моей несущейся команды.  Я ещё не успел проанализировать свой провокационный манёвр, как тут же меня, на полпути к своей орбите, что-то тормознуло, развернуло и вновь сбросило в штопор, притом метнуло к месту на шаре, которое только что освободилось от копателей.
       Я не уловил нужного мне сигнала, но сообразил, что он всё же  дал о себе знать из открывшегося, всего на долю секунды, невидимого портала в параллельный мир.
       То ли я набрал сумасшедшую скорость, то ли все одновременно заголосили во всю глотку, но мои уши просто заложило от жуткого визга и воя. Меня уже никто не интересовал, и ничто уже не волновало, кроме расширяющейся точки на  освободившейся поверхности шара. Я теперь был уверен, что это и есть заветный портал,  за которым победителя ждала заслуженная награда, а заодно и полная защита от конкурентов и долгожданный, истинный покой или отдых.
       Несмотря на рекордную скорость, доступную лишь немногим из соревнующихся, я включил последние резервы и силы.
       Мне несказанно повезло! 
       Пока я стремительно приближался к заветной цели, все, кто находился вблизи портала, просто оцепенели от нежданного поворота событий, и от моих наглости, изворотливости и везения.
       Я молниеносно влетел в самое «яблочко» портала и оно тут же закрылось за мною, погрузив меня в непривычную тишину и покой. Невольно я подумал, что оглох!
      Впервые, с момента выхода в общий зал, откуда я  вступил в невиданное состязание, наступила тишина! У меня появилось ощущение, будто вся вселенная замерла в ожидании! И притом навечно!
      И всё же, не совсем веря в произошедшее, я огляделся. Мне не хотелось притащить за собою нежелательного «ведомого», который мог до последнего скрываться от меня и  ждать своего звёздного момента.  Убедившись в своём одиночестве, я оглядел себя на целостность и сохранность после стольких испытаний и борьбы за главный приз. В томительном ожидании и в полном неведении о том, что  будет дальше,  пролетела   секунда, минута,  а может вечность!
      Но вдруг я чётко услышал то, что желал услышать с самого начала старта: - Сынок!
      От неожиданности, я вздрогнул всем телом, и впервые, тихо, но чётко произнёс: - Мама?!
                Апрель –июнь 2016г.
                Муз. Витторио Монти «Мама»

                МАМА

Картинка из интернета.