Украинская ночь

Знаете ли вы украинскую ночь?
Нет, вы не знаете украинской ночи!
В. Маяковский

Меркнет июльское небо в холодной безыдейности. Полная луна едко играет венерическими пятнами. Сверчки подспудно исполняют ядовитый блюз. На горящий свет магнетически слетаются беспечные вереницы мотыльков. В исполнении летучих мышей, на одной высоте с кронами абрикосов, периодически можно лицезреть фигуры высшего пилотажа. У подножия небесного купола, в поиске кровоточащих жертв, рыщут комариные штабеля. Эфирная заводская пелена наступательно застилает звёздные остатки бескрайнего небосклона. С северо-востока лениво надвигается облачная масса, вскорости предвещая свинцовый дождь. Это летнее небесное покрывало очаровывает взгляд своим утопически-притягательным треволнением и, в то же время, мёртвенным покоем, будто симбиоз природы и человека превратил тускло-немую зарисовку в ювелирно-громогласный сверхпейзаж. И тишина… Только земля дрожит от глухих военных приступов: «бум-бум; бум-бум». Удивительно, что всё живое в унисон пограничной смерти замолкает. Словно бытие отдаёт дань уважения небытию. А то, в свою очередь, озаряется в украинском небе огненной вспышкой шаровой молнии поперёк всей линии соприкосновения дебальцевского ада. Эпизодически слышны автоматные очереди, выпущенные разнообразить бахающую атмосферу жидкими пулями. В руках вопит измызганный томик Эрнеста Хемингуэя: «Прощай, оружие!» Словно, намереваясь ответить этому баснословному призыву, горловский фронт бросает фосфорные лучи света поверх терриконов и шахт. Ещё отчётливее и чаще звучат тугие военные припадки: «бум-бум; бум-бум». Небо во мне горит. Напоследок, махая оружию сопливым платочком «мира», сверкает и донецкий небосвод. Голубая, как горящая сера, молния вспарывает его, словно консервным ножом, реет криогенно-плюсовым окрасом, полыхает огненным цветом, будто в последний раз. Апокалиптично, беспрецедентно, ужасающе. И тотчас невероятно красиво. Но эта страшная фееричность грозовой войны, сжавшей в металлических тисках украинскую ночь, вздымается раз за разом кромешным пунцовым сиянием вдоль небесной лазури. И я не знаю чем тушить, смотри, она горит. Пустотелые ожерелья звёзд, точно погорельцы, бегло дезертируют с небесной тверди. Их нет в полночь. Они укрылись от русско-украинского перемирия в своих вселенских бомбоубежищах. А тут, в земных чертогах, воинственно раскинулись виноградники, мятежно вздели мордашки к луне подсолнечники, кроваво поёжились червлёные вишни и райские яблочки, политически определились две противоположные точки зрения. Всё нормально. Нам завтра скажут, что нас бомбили. А они своим - что мы их. И никто не будет прав. Никто. С рассветом польёт дождь. Между нами выстроится ещё и стена ливня. Но сейчас, пока меркнет июльское небо, а мы исчезаем в темноте, комом в горле встанет маяковский приговор: «Знаем ли мы украинскую ночь? Нет, мы не знаем украинской ночи». Правда, теперь и я не знаю, никто её не знает. Понимаешь?

Good night good night,
everybody,
everybody everywhere.
The Beatles