Продам семена одуванчиков-6

ГЛАВА 6


Мир рушился, он складывался карточной колодой и рассыпался в разные стороны, потом снова складывался и снова рассыпался.  Где-то завыл гудок паровоза, он выл до тех пор, пока я не поняла, что это сработала сигнализация в моей голове. Надо было срочно спасаться, но спасение не представлялось возможным.
«Спокойно, Кристина, спокойно»! – эти слова всегда поддерживали в трудную минуту, и я их произнесла так громко, как только могла.

-Она падает, - голос издалека заставил очнуться. Синева глаз из-под черных бровей стала еще ярче, губы еще нежнее, молодая кожа обтягивала высокие скулы и спускалась на сильную, мускулистую грудь….

-Дядя Гена, - с трудом выговорила я, - вы же умерли, дядя Гена. Я видела вашу заброшенную могилку.
-Я умер? – брови удивленно поползли вверх. – С какой стати я умер? А могилка занята другим человеком, да... Дело в том….
Ширяев, видимо, подбирал слова. Он нервничал.

-Делов то, - встрял сзади стоящий Силыч. – Ну, занял и занял, пущай поживет. А чё, ты супротив нашенских порядков?
В его голосе послышались угрожающие нотки.
- Она не против, - заступился за меня дядя Гена.  – Правда, девочка?

«Девочке» было пятьдесят, но я не обратила внимания на подвох и даже не подумала, что неразделенная любовь моего детства сейчас годится мне чуть ли не в сыновья. Зато безумно захотелось верить помолодевшему другу папы. 
- Я бы мог назваться другим именем и заявить, что там лежит  мой брат близнец, о котором никто понятия не имел, и я в том числе,  так обычно поступают  многие в нашем мире, -  усаживая меня на полати, ласково проговорил дядя Гена. – Но ты бы все равно меня раскусила.  Так ведь, Кристина?
Я кивнула.

- В таком случае будем откровенны, - осветился своей особенной, фотогеничной,  улыбкой фотограф Ширяев. – Мы находимся в….
Сейчас он скажет,  сейчас я узнаю, сейчас….
- Погодь, - неожиданно закричал Силыч. – Погодь, Геннадий. Наворкуетесь исчо ночью.
-Как.. . ночью? – похолодела я. – Вы же только что обещали проводить меня до Александровска!
-Проводю, - успокаиваясь, неопределенно хмыкнул Корнеев, - но завтра.  Хотишь чаю?

Сдерживая слёзы, я замотала головой: чаю не хотелось. Зато на ум пришла замечательная идея.
Всегда считала ложь позорной, но выбирать не приходилось.
-Леонтий Силыч, - льстиво прошептала я и заговорчески ему подмигнула.  – Леонтий Силыч, а хотите, я буду вашим дилером?   
-  Кем-кем? – опешил Корнеев. 
- Буду поставлять вам дикоросы.  А вы станете их продавать. Или засадите ими целые плантации. У вас будут расти ромашки, зверобой, мята, душица.  Или цветы!  Любите розы?
- Розы? – пожал плечами Силыч. – Розы? – повторил он. – Кажись, я их помню. Плохо помню. Ребятенком в барынином саду видел. Тятя у неё садовником работал.

Что и требовалось доказать. Надежда окончательно рухнула, мне стало дурно, но показывать свой страх и свою беспомощность я не мела права. Во имя мужа, во имя дочек, во имя жизни в своем таком уютном и красивом мире, который я когда-то не ценила.
- А хотишь, я покажу тибе тятин татарник, дюже пользительная вещь! – раскраснелся от заманчивого предложения Корнеев. – А  опосля погутарим о делах.

- Хочу, - играть роль восторженной идиотки приходилось впервые. – Ах, этот бесценный  чертополох! Он чистит организм и поднимает иммунитет! Значит, в мире мертвых тоже есть работящие и знающие народную медицину люди!
Ширяев дернул меня за подол платья и выразительно покосился на хозяина дома.
- Не смей так гутарить! – хозяин отмер от моего словоблудия и сердито топнул ногой, обутой в кирзовый сапог. – Какой чертополох?  Какой мир мертвых? Это ты из мира мертвых вместе со своим чертополохом!

- Хорошо, хорошо, - поняв, что сболтнула лишнее, заискивающе пробормотала я.  – Простите меня, пожалуйста. Итак, непременно идем к вашему тятеньке.
- Идем, - повторил за мной умиротворенный моей безропотной реакцией на его воспитательную тираду Корнеев.

Мы вышли во двор, я огляделась. Три бутафорских побеленных известью домика стояли в сторонке, возле одного из них паслась белая козочка.  Когда мы проходили мимо, она подняла на меня печальные кроткие глаза и выразительно замекала. И мне показалось, что я увидела на её щеках слёзы.
«Галлюцинация от нервного срыва», - приняла решение я. Все, что окружало меня в данную минуту, казалось сплошной галлюцинацией.

Точно такой же, как у Леонтия,  двор настороженно встретил непрошенных гостей, только в небольшом палисаднике росла чахлая ромашка обыкновенная. То есть, не аптечная. 
-Игнатий,   - постучал в косяк двери Корнеев. – Игнатий,  подь сюды!
Ждать долго не пришлось, из избы вышел богатырь под два метра в сатиновой косоворотке, он потягивался и зевал.  Русые волосы в стрижке «под горшок», глубоко посаженные серые глаза, крупный нос и вывернутые наружу пухлые губы делал его внешность незабываемой. 

«Гипофизарный великан, - ёкнуло у меня в груди, - как Петр Первый».
-Баба? – разглядев меня, удивленно пробормотал Игнатий. – Откуда взяли?
Я почувствовала, как бывший сосед сжал мой локоть.
- Сама взялась, - хихикнув, потер руки Леонтий и обратился ко мне. – Братяня то мой единородный.

Под тяжелым взглядом великана я почувствовала себя раздетой и на всякий случай пощупала подол платья.
- Айда в избу, - поманил нас ручищей Игнатий. -  Молока попьем, тятя утречком доставил.

«Леонтию где-то шестьдесят, Игнатию  пятьдесят-пятьдесят пять, - наблюдая за покойниками, тем временем рассуждала я.  Теперь сомнений в том, что я попала на тот свет, не осталось. -  Сколько же лет их отцу, если он держит скот»?
- Где их женщины? – шепотом спросила я у Геннадия. Дядей Геной называть молодого мужчину язык  не поворачивался.

- В другом месте, - тоже прошептал он.
-Сколько человек живет в Корнеевке? – мое любопытство зашкаливало.
- Четверо, и все мужики.
- Кто четвертый?
-Ну что, ступаем? – обернулся к нам Леонтий. – Потом к тяте и деду наведаемся.
-Дед в хате, - разулыбался великан.
-Зачем? - недоуменно проговорила я. – Зачем вы решили знакомить меня со всеми своими родственниками?
-Узнаешь исчо, - Силыч начинал психовать.  Реагируя на настроение хозяина,  его усы повисли двумя тонкими, лоснящимися от жира, плетями.

Внезапно я поняла, что Леонтий давно не мылся.  И тут же ощутила запах прелой листвы, идущей от его тела.  И бывший сосед давно не мылся.  И этот братяня тоже. Повертев головой по сторонам, бани я не увидела. Находясь среди покойников, можно подхватить какую-нибудь инфекцию. Мне ли, окончившей медицинский институт, этого не знать? Но план, благодаря которому я могу получить свободу, требовал ангельского терпения. Надо взять себя в руки, надо непременно взять себя в руки!

Те же грязные сени, пахнущие плесенью, та же более чем скромная обстановка в горнице, тот же отвернувшийся к окну человек за столом. Полумрак. Затхлость. Смерть. Хочется завыть от непередаваемого никакими словами ужаса.
- Здравствуйте, - лепечу я и стараюсь изобразить улыбку. 
-Здорово, коли не шутишь! – поднимается мне навстречу человек. Он высокого роста, рыжий, в веснушках. 

-Дед, она пришла  к нам сама, - докладывает  сзади Силыч.
-У нас будет баба! – радуется дед. – Наконец, у нас будет баба!
-А она ничего, - оглядывает меня, как вещь, Игнатий. – Справная.
- Погодите загадывать, – неожиданно громко произносит Геннадий. – Она ……жена моего сына, невестка.
-Как… сына? – возмущаются покойники.   

Я вспоминаю Валерку, он совершенно не похож на отца, так как лицо ему досталось от тёти Шуры. Он младше на пять лет, но Гена сказал. Гена хочет меня спасти.
-К тому же, я сделаю вас богатыми, - через туман, постепенно обволакивающий меня, говорю я и стараюсь не провалиться в этот туман, - только проводите меня  в Александровск.  Я привезу вам цветы. Много цветов.  Вы засадите ими свои участки. А потом станете их продавать, цветы продавать: розы, тюльпаны, флоксы, ирисы…цветы, много цветов….
-Ей плохо, нужен воздух, - слышу я обеспокоенный голос дяди Гены и падаю в тягучую, холодную бездну.


Продолжение: http://www.proza.ru/2016/07/29/345