Проклятие Прохоровки. Часть 6

6.
     Пока шел расчет, пока суть да дело, Егор с любопытством рассматривал двор Добряковых, обширный и пустой, загаженный курами. Огород был таким же огромным и таким же пустым. Гряд видно не было, над полем сорняков мирно покачивались зонтики переросшего укропа. Старый пес, лохматый и седой, как и его хозяева, мирно спал в будке, не обращая внимание ни на гостей, ни на лениво гуляющих по двору кур.
     Две полторашки мутной жидкости общими усилиями прикрутили проволокой к багажнику велосипеда. Заднее колесо еще в дороге просело, а теперь и вовсе стало видно, что оно совсем сдулось. Ехать уже было невозможно, поэтому все пошли пешком, тихим мирным шагом.
    - Хорошая фамилия, Добряковы… - задумчиво произнес Егор.
    - Они и люди добрые, - подхватила мама Люба, - Все о них так говорят, никто соврать не даст. Да у нас в Прохоровке вообще народ добрый. Ты вот, и живой-то давно бы не был, если бы не народ. Люди у нас хорошие, надо сказать…Иной чужой куда лучше родного бывает.
   Помолчали. Каждый думал о своем.
   Проходя мимо большого красивого дома мама Люба, словно продолжая свой монолог в душе, вдруг с обидой произнесла:
   - Эвон только, Матвеюшка…- она кивнула в сторону коттеджа, - Зажрался. Разжился на чужом горе.
    Желтая старушка укоризненно качала головой, и, поймав грозный взгляд Ларисы, вдруг вспылила:
    - Да что ты на меня смотришь! Что ты все рот-то затыкаешь! Он что, ребенок маленький? Не мы, так рано или поздно, люди ему все расскажут!
   - Ну да! – подхватила в том же обиженном тоне Лариса, - Люди-то тут, мама, добрые! Сама говоришь!
   - Ну так и я о том же! – мама Люба вцепилась Егору в руку чуть выше локтя, - Слышь, парень! Это ведь родственник твой тут живет! Матвей Прохоров! И машина у него крутая, и магазин, где Манька работает, тоже его! Это он твоих родителей из домика-то выгнал! Он всему виной, Егорушка… И что мать твоя так…И что папка…
    - Да хватит уже! Все были хороши! – возмутилась Лариса.
    - Тьфу ты, что ты будешь делать? – сокрушительно развела руками свекровь, и пошла поодаль, бормоча что-то себе под нос упрямо и возмущенно.
    Лариса придвинулась к брату.
    - Что это с ней? – спросил Егор.
    - Да так…не обращай внимания. Сложно тут все, братишка. Сразу и не расскажешь. Скоро сам все узнаешь. Только ты людей судить не берись. Люди-то у нас и в самом деле добрые. Много они нам добра сделали. Только иногда думается, лучше бы мы с тобой еще тогда, в детстве бы умерли, чтобы всего этого не видеть…
    И Лариса неожиданно залилась слезами.
    Егор остановился, поймал рыжую голову сестры, прижал к себе под мышку и начал целовать ее в растрепанную макушку.
    - Не надо, не плачь. Ты же мне все расскажешь, правда? Все-все! По-честному!
    - Да… - выдохнула сестра между рыданиями, - Расскажу. Если смогу…
    Мама Люба торопливо догнала их. Долго шли молча, миновали помойку.
    - А колесо-то у тебя совсем спустило, сынок, - жалостливо сказала старушка, - Накачать бы его, да у нас насоса нет. У дядьки Тимофея насос есть, да он поди уже всмятку, дядька-то... Сколько у нас времени-то?
     Егор вынул из кармана сотовый телефон, покрутил его в руках:
    - Да уже почти девять вечера.
    - Ну, тогда, поди, еще живой. Стукнусь к нему. Починим велик-то. А то нехорошо как-то с таким колесом.
    …Приближаясь к дому они увидели Ивана с Гриней, сидевших на лавочке под черемухой. Перед ними стоял коренастый старик в промасленной летней куртке, со стаканом пива в руке.
    - Эээээ!... – закричал он басисто, как только Егор и женщины приблизились, - Вот он Егорушка, как нарисованный! Вылитый дед! А ну иди сюда!
     Старик отдал стакан Ваньке, медведисто облапал Егора, потрепал по стриженной голове, похлопал по щеке, как-то неказисто, слишком по-панибратски. Егор отстранился.
   - Ой, какие мы! – манерно, навытяжку пропел старик, - Не помнишь меня? Я ж дядька Тимофей! Такой же Прохоров, как и ты. Родня мы, чай.  Давай с нами по пивку, не каждый день такой повод шикарный!
    - Какое пивко, Лексеич! – заныл за спиной Гриня, - Они ж от Добряковых! Сейчас первачка шарахнем, то ли дело будет! Лариска! Рюмки неси!
    - Да не буду я самогонку, - отстранился Егор.
    - Ой, да надо же…- протянул дядька Тимофей, - Да кто б говорил!
    - Я спортсмен, боксом занимаюсь.
    - Ну да…Ну да… - дядька Тимофей крутнул его пару раз, крякнул, вздохнул, и, протянув стакан Ваньке, откручивавшему полторашки от багажника, рявкнул, - А шо нам те рюмки? Лей сюда!
    Ванька засмеялся и налил.
    В это время из ворот большого красивого дома, стоящего чуть наискосок, вышла дородная бабка с недовольным выражением на удивительно неприятном лице. Она стояла молча, сложив большие руки на груди.
    Дядька Тимофей Алексеевич, увидав жену, ахнул, опустил стакан.
    - Иду уже, иду! – крикнул ей.
    Но супруга не двинулась с места. Она молча стояла у ворот и ждала.
Тимофей поиграл бровями, потянул к себе Егора, и ловко, прикрывшись парнем, влил себе в рот стакан самогонки. Мотнул головой. Даже не поморщился.
    - Ну все, паря, пошел я. Зовут.
    - Аааа…А насос? – встрепенулся Егор, припомнив разговор женщин дорогою, - Есть у Вас насос для велика?
    - У меня все есть!
    Он сгреб Егора и повел его в сторону своего дома, оставив Ларису и ее свекровь в немом изумлении.