***

Посвящается А.






Холи еще долго бежал по лесу. После позднего вечернего дождя его одежда проникла до нитки. Он так замерз, что забыл, как на его пути показалась дорога в лес. Но он продолжал бежать.
Небо давно покрылось ночной тьмой, что должна была вить сладкую усыпляющую колыбель.
Странник был одет в серый помятый полувер, изорванные джинсы и кеды со стоптанной подошвой. За спиной болтался небольшой рюкзак, сделанный из самой дешевой ткани, которую только можно найти на этом свете. Однако, нож, бинты и пакет с зажигалками он держал весьма и весьма хорошо. Большего Холи и не нужно было для свободного передвижения.
Сбавив скорость, он ощутил наконец всю силу расстояния, оставшегося позади. Он чувствовал, что ноги его едва сгибаются при каждом шаге. Но что-то не давало ему остановиться. Все движения были почти бессознательны.
Он раскрыл немного глаза. Серая радужка преобразилась от внезапно появившегося костра и искорок, весело и довольно громко потрескивавших над очагом.
Уголки губ Холи немного потянулись наверх. Яркий свет напомнил ему о живом тепле, что держит в своем сердце та, ради которой он устроил заварушку с побегом на старой ферме.
Подумать только! Пастух, следивший раньше за стадами коз, оказался вполне пристойным бегуном!
Только что он с его козами в сравнении с любимой девой, что была самой настоящей жрицей лунной богини?
Мир полон странностей. Казалось бы, огонь относят к другой абсолютно планете, но сердце Холи считало наоборот, выдавая его уставшему сознанию лик милой.
От пьяняще согревающих мыслей его отвлек звонкий девичий смех.
Холи поднял голову. Напротив него сидела девчонка-цыганка. Ее плечи защищали от ветра темные масляные кудри. Глаза были как зыбучие пески, свет огня мельком перебегал играючи по ее оливковой коже. На руках ее были золотые и тяжелые на вид браслеты, а шея покрыта множеством маленьких цепочек, которые издалека из-за их количества напоминали массивные украшения фараонов. Одета она была в длинную блузу на шнуровке и вельветовую легкую юбку на кожаном поясе. Оголенными пятками она весело постукивала по бревну, на котором сидела. Она смотрела прямо ему в глаза. В тот момент ему показалось, что ее исполинские темные глаза задавят его серые жалкие блюдца.
Она засмеялась:
"-Долго же ты бродил! Жалкий у тебя видок, человек! Ну же, чего ты ждешь? Садись со мной! Разделим эту ночь у костра!"
 Щеки его покрылись пунцом. То ли от сильного тепла огня, то ли от храбрости юной цыганки. Обычной эту девочку он бы никак не назвал.
"-Все маленькие цыганки давно спят со своими мужьями и детьми в таборах, что обходят лес стороной! Откуда ты здесь? Вдруг ты убийца или разбойница?"
 Глаза девочки расширились, а затем вновь опушку леса окатил заливистый смех.
"-Ты прав! Обычной я не являюсь, человек. Но где же это видано, чтобы разбойники были ласковы со своими жертвами? Знай, человек, я - дух молодости, воплощение мечты заточенных цыганок, чьи души остались чистыми в грязи таборов! Многие сказочники привыкли звать меня феей. И ты тоже можешь так звать, если тебе будет так удобней."
Холи оклемался:
"-Может, раскроешь тогда свое имя мне? Одна ночь у нас, я тебя не запомню."
Девочка улыбнулась:
"-О, Холи, чье имя значит «Счастье», ты слишком многого требуешь от разбойницы!"
Юноша опустил взгляд в пылающий костер, судорожно подыскивая слова в голове для извинений.
Фея игриво его еще раз оглядела с головы до ног:
"-Не надо, Холи. Знаю я, кто ты такой. Вижу я, что чиста твоя душа, а сердце подобно львиному."
На мгновение девушка замолчала и опустила взгляд с неба на огонь. Она полушепотом спросила:
"-Куда же делась луна? Не знаешь? Нет, молчи, твой ответ скучен будет! «Так всегда после дождя». Ты пока мыслишь еще слишком как человек!"
Юноша был уже совсем потерян, как вдруг фея предложила ему место у костра рядом с собой на бревне. Отдых ему бы не помешал. Путь до Лунного храма предстоял долгий. Так они сидели и молчали некоторое время. Будто бы цыганка давала ему отдышаться перед разговором, способным перевернуть его жизнь.

"Что же. Нельзя так вечно сидеть и молчать! Раз уж ты мой гость, то позволь мне тебя и развеселить какой-нибудь историей." -отвесила девочка, бросив на Холи свой меткий взгляд. Он ничего не ответил. Только слегка мотнул головой. Пока что его интересовало больше всего, как побыстрее можно разогреть руки.
Девочка еще раз улыбнулась. Она повернула свою голову обратно к костру, чуть спустилась вниз к нему поближе и начала водить рукой сверху по пламени, будто поглаживая его. На секунды Холи представлял, что из-под ее рук начинают в пламени скакать разные лесные создания, быстро растворяющиеся в другом потоке огня.
Фея набрала воздух в легкие и начала:


"С самого начала существования мира было заведено, что все страны, которые сейчас есть на нашей островной планете, были под покровительством какого-нибудь великого существа. Многие страны и их покровители либо сгинули к нашему времени, либо превратились. Иногда на наших землях появлялись новые создания с их покровительством над новорожденными островами. Например, не очень давно, по меркам исполинских существ, разумеется, из атмосферы и стихийного бунта островных вод зародился дракон. Только необычный. Брюхо его было покрыто медной щетиной, а шкура на спине и лапах наросла из смеси марганца, гранита и грунтовых вод. Глаза его были гигантскими стального цвета. Кто смотрел хоть раз, либо тонул в них, либо взлетал на седьмое небо, переродившись совершенно в другой для себя стихии. Кружил он днями и ночами. Но был он чертовски маленьким драконом, да и его кучки маленьких островков тоже не отличались особо размерами. Но никто не думал смеяться над ним. Все прекрасно знали, что не всем новорожденным дана такая гигантская сила, чтобы из маленьких островков сделать что-то невероятное, новый мир. Никто его старался не обижать. Особенно по душе он пришелся исполинскому медведю, владельцу Д******ии. Всячески помогал ему, учил всяким мелочам, помогающим в длинной жизни владельца островов. Например, как скоблить стальное брюхо от ржавчины, которую привносила регулярно вода, которую он пересекал, когда наматывал круги вокруг своих островов.
Незаменимыми помощниками для владельцев островов были самые главные планеты всех земель - Луна и Солнце. Если они видели, как грозные властители враждуют между собой, случался дождь. Либо огнепад с настоящими слезами Солнца, либо пыльный шторм, который от печали прекращала контролировать на своей оси Луна. Чтобы утешать прекрасные планеты, отвечающие за символ гармонии островных династий, на каждом острове было построено по два храма, где маленькие жители могли направлять силу своей любви прямо в ядра планет, дабы утешить их. Эти жители были очень милы. В основе их воспитания была заложена мудрость спокойствия и непритязательности. Важной церемонией считалось составление списка из ста причин одного в любви к другому. Хорошие слова всегда побуждают быть лучше, добрее. Островитяне знали это как никто другой.
Ты ожидаешь, друг мой, что на этой ноте должно кончиться их мирное существование? Не бывать тому. Любое появление индивидуальности или героя неминуемо ведет к череде событий и порой слишком ужасных, чтобы иметь право на существование. Они все были героями, ведь посвящали себя любимой земле и хозяевам, хоть давным-давно исполинские животные назначили своих жителей без исключений свободным народом. Они запрещали жителям вставать между ними и планетами, но островитяне слишком жалели и любили своих владельцев, чтобы позволить себе закрыть маленькие глаза на их страдания. Когда устанавливался полный мир после церемоний любимых граждан, острова, как и тела хозяев, становились больше. Это все было из-за большой любви, которая делала их мужественнее, побуждала заботиться о своих преданных человечках еще сильнее. 
Никто не знает до сих пор, что же случилось с этим идеальным миром, где все энергии существовали в гармонии и согласии. Катастрофы там и быть не могло, только со временем мир начал таять. Кто знает, возможно, прямо сейчас мы с тобой сидим на каком-нибудь острове, сквозь нас ходят жители, а над головой пролетел уже подросший дракон со стальным брюхом." 

Холи слушал затаив дыхание. Он и не думал отрывать взгляда от рук цыганки и костра, пока она не завершит свою историю.
Цыганка отвернулась от костра.
"-Что ты вынес из этого рассказа?"
Холи будто выдернули из сладкого сна. Он немного потянулся.
"-Надо быть сильным, но при том не выплескивать эту силу дрянным способом. Например, войной."
Девочка улыбнулась, но из глаз ее скатилась слеза.
"-Что случилось? Чем я тебя обидел, милая фея?"
Она прошептала сквозь руки:
"-Ты так и не узнал.."
Холи опешил. Только он хотел что-то сказать, как его прервали:
"-Быть мне жрицей теперь в новом объединенном храме. Боги отняли мою внешность и дали совершенно другую. Сказали, что высшее существо не может любить обычного человека, как люблю тебя я. Но скажи на милость, как можно юной девочке править новым миром в одиночестве, без того, кто давал сил, скажи мне, милый Холи? Я взяла талисманы, меняющие внешность, дабы сбежать из храма. Чтобы найти тебя и забрать с собой."
Сердце юноши забилось сильнее. Без слов уже было понятно, кто сидел перед ним. Только сейчас он понял, почему ему стало легко и спокойно. Только одна жрица на свете могла вселить в странника чувство наличия дома, где бы он ни находился.
Он взял ее руки. Освободил от браслетов. Потом протянул руки к шее, собирая мелкие цепочки в одну. Только он освободил шею прекрасной феи, как будто мираж растворился образ цыганки. Пред ним стояла его жрица.
Наконец они обнялись. Стоило жрице щелкнуть пальцами, взять Холи за руки, как образы их перенеслись далеко отсюда, прямиком в лунный храм, где впервые они встретились будучи детьми.
С благословения двух планет-гигантов, пусть и невидимых, стали они править счастьем и покоем всех существ во всех существующих мирах.