Проклятие Прохоровки. Часть 8

                8.
     - А вот и виновник торжества… - из-за Женькиной машины, стоявшей у калитки, выплыл уже «тепленький» Гриня, - Вон, видал? Наши приехали, водки привезли целый ящик! Хорошие люди! Эх! И жизнь хороша, и жить хорошо! Правда, Мань?
Гриня попытался ухватить Марию за остатки талии, но та, рассердившись не в шутку, пихнула его так, что Гриня едва не упал. Громко заржав, доплелся он до скамейки и плюхнулся на нее.
   - Жеееньк! А, Женьк! Дай курить!
   Женька подошел, сунул ему в руку помятую «Беломорину», дал огонька.
Женщины разгружали багажник, перенося домой продукты и бутылки с водкой.
     Егор под шумок проскользнул во двор, подкачал колесо, повесил велосипед на тот же гвоздь, и, поймав сестру, спросил:
   - Насос-то надо вернуть?
   - Не сегодня, Егорушка. Дядьку-то уже баба не отпустит, она у него строгая. Пить ему не дает.
    - Да я заметил.
    - Они, братик, только ее силами живут хорошо, а так Тимофей давно бы спился. Она их там крепко в руках держит, и мужика, и сына.
    - Злая баба?
    - А кто б ее знал? Она ни с кем не дружит, ни с кем не разговаривает. Живет сама по себе. И сынок в нее, Матвей Тимофеевич.
    - Это тот, чей магазин, что ли? – дошло до Егора.
    - Ага, тот самый…
    В сенях выдвинули стол на середину. Лариса с Марией бойко резали помидоры на салат, Ванька кромсал крупными ломтями копченое сало. Мама Люба со скрипом протирала граненые стопки льняным полотенцем. Женька во дворе курил с Гриней, которого развезло до неприличия. Одного Юрика видно не было.
    Егор, потеснив женщин, нырнул в дверной проем, и снова поразился приятной прохладе и чистоте жилища мамы Любы.Половички были мягкими, хоть и застиранными, печка светилась от свежей побелки, в шкафах все стояло ровными рядами – рюмочки, статуэточки советских времен – все блестело и сияло, как начищенное. В углу на стене висели старые почерневшие иконы, слегка прикрытые вышитой шторкой.
    Пройдя зал и спальню, Егор оказался в маленькой боковой комнатке, окно которой выходило во двор. Тут стоял широкий диван, напротив него столик, а у за столиком, вперив глаза в очках в монитор нетбука, сидел Юрик.
     Он чутко уловил шорох за спиной и повернул к вошедшему свою круглую ушастую голову.
    - Ааа, малой, эт ты! С-садись к-ко мне!
    - Чего ты тут смотришь?
    - В од-д-д-… - застопорился Юрик.
    - В Одноклассниках, что ли, сидишь?
    - Ага! – замотал головой инвалид и засмеялся.
    - У тебя страничка есть?
    - Д-да…Н-нет…
    - Так да или нет?
- Я с-с Ларискиной, ага… С-Садись!
Юрик подвинулся и дал Егору место. Перед глазами Егора замелькали давно знакомые штампованные картинки демотиваторов, шутки «с бородами» и фотографии вечно больных и несчастных, коим собирали средства на операции. В принципе, ничего нового – скукота.
    - Слушай, зять, - Егор нетерпеливо вздохнул, - Шутки шутками, а ты мне все же ответь: кто меня сдал в детский дом?
    Инвалид повернулся к Егору, внимательно посмотрел ему в глаза с недобрым прищуром и быстро выпалил:
    - Ванька!
    - Точно Ванька???
    - Ей Б-Б-Богу…
    - А что ж я ему такого сделал, что он со мной так? – взвыл от обиды Егор. Всего час назад Ванька наливал ему пива, гоготал вокруг него, как вокруг родного, а оказывается, вон оно, как…
Юрик вдруг засмеялся и начал колотить себя скрюченными ладошками по худым коленкам.
    - Чего ты смеешься? – не понял Егор.
    - Я….Я….Я дурак. И шутки у меня…- от смеха лицо больного перекосилось, Егор брезгливо отодвинулся от него.
- Кушать! – раздалось из сеней. Голос Ларисы звучал протяжно и настойчиво: - Мальчики! Кушать! Стол готов!
    Егор выпустил из-за письменного стола зятя-инвалида, а сам слегка задержался у компьютера. Быстро нажал на заветное слово и оказался на странице Ларисы. Ему было подмывало узнать, под какой фамилией зарегистрирована его сестра, что он столько лет не мог ее найти… Но там вместо имени было написано «Лорик-Солнышко», а на аватарке светился белоснежными лепестками цветок ромашки…