Говорящие тыквы

У одного городского жителя был большой огород — разлапистый, шумный от пчёл и щедрый на урожай, словно отдельный маленький мир из зелёных вихрей и запахов сырой земли. Грядки тянулись ровными полосами, уходя к ветхому сараю, где под свесом крыши сушились пучки трав, свёртки семян и странные сосуды, происхождение которых никто толком не знал. Ни сам огород, ни садовые пристройки, ни двухэтажный дом с широким крыльцом и кривыми резными столбами никогда не были огорожены высоким забором — только плетень, хилый, скорее для красоты, чем для защиты. По двору не бродила и не лаяла огромная злая собака, как заведено у богатых хозяев; наоборот, тишина тут стояла мягкая, домашняя, будто само место охраняло себя чем;то невидимым. И всё же никто никогда не покушался на имущество жителя, никто не влазил в дом, не воровал ни яблок, ни золотистых горшков из мастерской. Более того, хозяина почитали: звали на городские торжества, сажали на первые ряды, а, завидев его на улице, непременно интересовались здоровьем — искренне, как спрашивают о самом важном.
И дело тут было вовсе не в достатке дома, а в его тыквах — удивительных, тяжёлых, медово;янтарных тыквах, которые он собирал каждую осень. Эти плоды, казалось, собирали в себя солнечный свет и ночную прохладу, напитывались чем;то таким, чего никто не мог объяснить. Старики, вкусившие его тыквенную похлёбку, вдруг переставали хромать и снова ходили на ярмарки; больные, отведав кусок сладковатой мякоти, просыпались по утрам без боли и тоски. Огород этот лечил, утешал, удлинял дни слабым людям — и горожане боготворили хозяина так, как боготворят единственный источник чуда в своей жизни.
Нет, этот человек не был врачом, не слыл фермером;волшебником по всей округе. Он был кудесником старой школы — не из тех, что строят себе храмы магии и собирают учеников, а тихим домашним чародеем, чьи заклятия больше напоминали заботу. По вечерам он сидел у себя на кухне, разводил в медном котле густую смесь трав и шептал над ней слова, что звучали как колыбельные. Иногда, проходя мимо его дома, люди слышали слабое потрескивание магии — будто по воздуху пробегали солнечные зайчики. Он умел наводить мир в соседских семьях, отводить дурные сны от младенцев, подменять слёзы смехом — всё тихо, никого не привлекая, будто так и должно быть.
Но всего этого не знали два вора по именам Гра и Бур. Они были странной парой: Гра — сухощавый, жилистый, с лицом, которое казалось вечно недоеденным, и глазами-иголками, всегда высматривающими лёгкую добычу; Бур — огромный, приземистый, неуклюжий, но с кулаками такой толщины, что в трактирах о них ходили легенды. Они бродили по белу свету, как ветром сорванные листья: грабили на дорогах одиноких путников, таскали со столов в харчевнях, вытаскивали из лавок то, что можно быстро продать. Их не держал ни один город, и в каждом они оставляли за собой шлейф воровства, драконьей наглости и мелкого зла.
Забредя в этот мирный городок, Гра и Бур сразу обратили внимание на дом, который будто сам просил быть ограбленным: ни забора, ни решёток, ни замков. Дверь — старая, деревянная, без металлурговских ухищрений. Окна — чистые, открытые, как если бы хозяин не знал, что такое подозрительность. Ни одной собаки, даже дворняги, которая могла бы поднять шум. И при этом сама усадьба выглядела так, что любой вор почувствовал бы азарт: большие пристройки, ухоженный двор, огород — богатый, жирный от плодородия. Хозяин наверняка был не беден, а может, даже и очень состоятельным.
Так и напрашивалось желание наведаться туда ночью и вынести всё, что плохo лежит.
— Нужно нам его ограбить, — заявил Гра, облизываясь, словно уже видел сокровища.
Его друг, тяжёлый как булыжник, радостно ухмыльнулся:
— Конечно. Сегодня ночью пролезем в дом.
— Заточи ножи, может, резать придётся, — предупредил Гра, проверяя зазубренный кинжал на ладони.
Бур согласно кивнул, полез за пазуху, вытащил огромный нож — такой, что им можно было рубить деревья, — и с удовольствием провёл лезвие по дорожному камню. Металл завыл тонко, как зверь, которого разбудили не вовремя. Искры, высекаемые от камня, вспыхивали в темноте, будто отблески будущего преступления. Вора охватывало знакомое возбуждение: в такие минуты они всегда ощущали себя мастерами дела, ночными хозяевами всего, что принадлежит другим. И этой ночью они собирались быть особенно подготовленными.
Как только стемнело, воздух в городе стал прохладнее и прозрачнее, будто его вымыли до скрипа. На небе одна за другой вспыхнули звёзды — острые, серебристые, как иглы ледяного шитья. Луна взошла медленно, величественно, несясь над крышами как огромный фарфоровый диск, чуть затуманенный ночной дымкой. Её свет ложился на улицы молочной пеленой, превращая дома в силуэты, а деревья — в неподвижных стражей.
Два грабителя, притаившись в тени, тронулись в путь. Они осторожно скользили по тёмным улицам, пригибаясь, перебегая от стены к стене, пока не очутились в огороде, прилегающем к дому, который предстояло ограбить. Земля здесь пахла ночной сыростью, листья тихо шептались друг с другом, а стебли, переплетённые и толстые, цеплялись за ноги, словно пытались предупредить: сюда не ходи.
— Что это? — спросил Бур, указывая на что;то большое и круглое на земле, частично укрытое широкими листьями, похожими на зелёные лопухи.
— М;м;м, по;моему, тыквы, — произнёс Гра, нагибаясь и щуря глаза.
— О;о, я люблю тыквы, — восторженно выдохнул грабитель, представив, как жарит их на костре.
Гра зло зашипел:
— Не отвлекайся на овощи! Мы сюда пришли грабить, а не жрать! Ты вообще представляешь, сколько золота и серебра может быть в этом доме? А тебе лишь бы брюхо набить!
И тут послышался странный голос:
— Это кого вы собрались тут грабить, а?
Два вора подскочили так резко, будто их ударили током. Размахивая ножами, они стали оглядываться по сторонам. На фоне Луны каждое дерево казалось чудовищем с когтистыми ветвями, готовыми схватить их. Голос был строгим, суровым, в нём звучало что;то такое, что могло принадлежать и ночному стражу, и сердитому городовому, и даже судье, застигшему преступников прямо на месте.
— Кто здесь? — дрожащим голосом выдавил Бур.
— Не подходи, а то ножом проткну! — выкрикнул Гра, хотя рука у него отчётливо дрожала.
Но никого рядом не было — ни человека, ни собаки, ни даже старого кошака.
— Показалось, — прошептал один из воров, и оба облегчённо вздохнули. Ну да, бывает: ветер пролетит сквозь водосточную трубу, загудит, и если ночь тревожная, может почудиться, будто это слова. В жизни такое случается куда чаще, чем хотелось бы.
И тут снова, совсем рядом, уже почти над ухом:
— Что показалось?
В следующую же секунду в огороде всё зашуршало, зашелестело, затрепетало — будто земля вздохнула. Из;за листьев стали выдвигаться большие тыквы. Они катились на поверхность одна за другой, как солдаты, выходящие строем. На их круглых боках ярко;оранжевым, пылающим светом горели вырезанные рты и глаза — живые, жуткие, будто заполненные огнём изнутри. Их было много — десятки, а может, и сотни — и все они шевелились, поворачивали головы, моргали, оценивая добычу. И намерения у них были совершенно не дружеские.
— Ага, воры! — говорили одни тыквы, покатываясь прямо на Гра и Бура. — Ясно… ясно…
— Точно, воры, — подтверждали другие, подкрадываясь боком, словно хищники. — Хорошо, что мы их первыми заметили…
— Да, пища пришла настоящая, — твердили третьи. — Сегодня у нас вкусная ночь!..
Грабители крутились на месте, как загнанные зайцы. Они не могли поверить собственным глазам: тыквы… живые? Говорящие? И самое страшное — явно собирающиеся их сожрать. Это же невозможно! Такое не должно происходить ни в каких мирах, кроме кошмаров после переедания.
— Но тыквы не могут кушать людей! — выкрикнул Гра, выставив нож вперёд. Казалось, он надеялся запугать овощи, как запугивал когда;то трактирщиков.
Но тыквы не отступали. Они приближались.
— Это кто тебе такую глупость сказал? — фыркнула ближайшая, и из её глаз вырвался короткий язык пламени. — Мы-то волшебные, плотоядные! Мы едим не только крыс и собак, но и людей. Правда, только тех, кто хочет незаметно пробраться в дом и ограбить нашего хозяина. И сегодня появились вы… а мы ой как голодные!
— А разве до нас кто-то был? — расстерянно поинтересовался Бур.
— Были, — подтвердила та тыква, её глаза сверкнули оранжевым пламенем. — Но там их сожрала плотоядная морковь. А кости бедолаг догрызала потом яблоня. Но не только они охочи до человеческой плоти. Там, в доме, есть кровожадные сундуки, саморубящие топоры и самостегающие плетки. Также паук с клеящейся паутиной… Дом-то принадлежит кудеснику.
Грабители поняли, что попали в опасную ловушку. Холод пробежал по их спинам, сердце застучало так, что казалось, оно готово вырваться наружу. Страх и осознание собственной беспомощности мгновенно охватили их. Они даже не догадывались, что всё это — лишь спектакль тыкв: кудесник был добрым человеком и никогда не стал бы вредить ни воришкам, ни кому;то ещё. Но в тот момент грабители видели только огненные глаза и грозные рты, и разум отказывался слышать разумное.
— Э;э;э, тогда мы пойдем, — выдавил из себя Гра, пятясь назад.
Тыквы насторожились:
— Куда?
— Обратно…
При свете Луны тыквы выглядели по-настоящему зловещими. Их пылающие оранжевые глаза отражали лунный свет, создавая вокруг них ореол из теней, будто они вышли прямо из Ада. Грабители вспотели, хотя ночь была прохладной, ладони скользили по рукояткам ножей, но руки дрожали, колени едва держали тело. Ветер шуршал в листьях, словно вторя сердцебиению.
— А вы думаете, что мы вас отпустим? — заговорили тыквы хором, окружающие грабителей, показывая своими зловещими рожами намерение сожрать непрошенных гостей. — Не годится так. Раз пришли с плохими намерениями, отвечайте за них!
Дрожа от ужаса, грабители бухнулись на колени, скрестив руки, слезно прося:
— Ой, отпустите нас, пожалуйста, мы больше не будем!
— Чего не будете? — грозно спросила самая большая тыква, глаза её пылали огнём.
— Мы не будем больше грабить, — клялся Бур, отбрасывая нож в сторону.
— Да, мы станем честными людьми, начнём работать, — подтвердил Гра, даже приложив руку к сердцу, как будто торжественно клялся. Ему казалось, что так они поверят быстрее.
Тыквы стали шептаться между собой, их голоса звучали как шуршание листьев на ветру:
— Гм, не врут?.. А если врут?.. Может, сожрать их?.. А что скажем хозяину?.. Ну, что сожрали грабителей… Но они обещали исправиться… Отпустить что ли?.. Не, лучше сожрать!.. Лучше поверим им… Если съедим, избавим мир от скверны!.. Нет, дадим им шанс!..
Грабители с волнением ждали решения. Сердце колотилось, дыхание срывалось, казалось, каждая тыква может в любую секунду прыгнуть и схватить их.
Наконец, большая тыква произнесла:
— Хорошо, мы вам поверим! Отпускаем вас целыми и невредимыми!
— Ой, спасибо! — вскочили Гра и Бур, переполненные радостью.
Однако тыква им сразу пригрозила:
— Мы — волшебные тыквы, знаем всё! И если увидим, что вы взялись за старое, то найдём вас и обязательно сожрём!
Грабители побледнели, пересохло во рту, и они с замиранием сердца произнесли:
— Нет, нет, не будем, обещаем!
Тыквы медленно разошлись, освобождая путь. Гра и Бур бросились бежать, так быстро, что при свете Луны сверкали их пятки, отражая серебристый свет в коротких вспышках. Сердце билось до боли, ноги несли их прочь от огненных глаз и шуршащих листьев. И действительно, с тех пор они перестали грабить. Переехав в другую страну, стали работать плотниками, честными людьми, исправившись навсегда.
А тыквы… их выращивали специально для овощного театра. Вот и в ту ночь они сыграли свою роль кровожадных плодов, чтобы защитить дом и имущество кудесника. Луна тихо светила над огородом, а шорох листьев и лёгкий аромат земли напоминали: иногда даже самые страшные сказки — всего лишь игра, спасающая добро.
(9 июля 2016 года, Элгг,
Переработано 25 ноября 2025 года, Винтертур)