Загадки библейского персонажа до и после смерти

Загадки библейского персонажа: до и после смерти

…Его тело нашли в запертой квартире панельной пятиэтажки на окраине Подольска. Смерть наступила более двух недель назад. Одинокая смерть старого человека давно не редкость: станет плохо, не успеет позвонить…. Но здесь произошло несомненное убийство: колото-резаные раны, лужи крови. Квартира запущенная, в ней  беспорядок и следы обыска. По сообщению ГУВД: «явных следов взлома и ограбления не  зафиксировано». Огромная библиотека цела. Больше ничего ценного вроде и не было…. Вынос тела сопровождался, как и бывает в таких случаях, не тихими слезами близких, а сдавленным матом соседей по лестничной клетке…
О событиях 13 апреля 2000 г. сообщили многие средства массовой информации, через некоторое время появились  и более подробные статьи. Одинокий невзрачный старичок, оказывается, имел мировую известность.
Вильям Васильевич Похлебкин (20 августа 1923 – (?) марта 2000 г.) был не только величайшим историком XX века, но географом, журналистом, писателем.
В семьдесят шесть лет  его жизни вместилось многое.
Учеба в МГИМО в 1945-1949 г.г. Аспирантура в Институте истории Академии наук СССР в 1949 -1952 г.г. Научный сотрудник этого института в 1953 – 1963 г.г. В 1957 – 1967 г.г. – старший преподаватель МГИМО и Высшей дипломатической школы МИД СССР, исторического и филологического факультетов МГУ. С 1952 г. – действительный член Российского географического общества. Кандидат исторических наук. Докторскую диссертацию защитить не позволили – не понравилась тема.
Основал в Тарту журнал «Скандинавский сборник» и был его главным редактором с 1955 г. по 1961 г.
Удостоен медали им. Кекконена (Финляндия), но выехать за ее получением не позволили.
За выдающиеся книги в области кулинарии получил в 1993 г. международную премию Ланге Черетто.
Среди его книг: «Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах», «Татары и Русь», «Словарь международной символики и эмблематики», и, конечно, книги кулинарной тематики – «Чай. Его типы, свойства, употребление», «Все о пряностях», «Кулинарный словарь», «Тайны хорошей кухни», и многие другие.
Всего В.В. Похлебкиным написано около 50 книг, переведенных на 14 языков мира, общий тираж его книг – более 100 млн. экземпляров.
Его немного нелепое имя, так похожее на псевдоним, не один десяток лет было на слуху даже у тех, кто книг его не читал.
И хотя криминальной хроникой в 2000 году уже никого нельзя было удивить, преступление поразило многих. Ждали с нетерпением известий от следствия: кто? За что?
Новостей особых не последовало: есть вещественные доказательства, есть отпечатки пальцев. Появились даже подозреваемые – задержаны были два грабителя, убившие писателя Жильченкова... Видимо, их причастность не была доказана (или не подтвердилась) поскольку дело по факту убийства Похлебкина В.В. 22 октября 2001 года приостановлено.

***
Забытым этот человек быть не мог. С его смертью разворошили многое, и стало очевидным неоднозначное к нему отношение. Оно в свою очередь было вызвано неординарностью, сложностью натуры великого ученого. История знает немало таких судеб, но не все они столь трагично завершились.
Одни из тех, кто встречался с Похлебкиным в последние годы, отмечают его скрытность, подозрительность, скандальность и даже… манию преследования (племянник Климент, шведский знакомый Исотало Сеппо Иоханнес). Разве можно рассуждать о «мании преследования», когда уже убили?
Сам Похлебкин, правда, говорил, что с конца 60-х годов со своими знаниями и с таким своим характером нигде не мог служить. Не уживался в коллективе.
Дважды не сложилась семья. Родственники есть, но родственные связи почти разорваны.
Никого не впускал в дом, за редкими исключениями. Попасть к нему без предупреждения  было практически невозможно. Людей настораживало и то, что был он очень экономным, ничего не тратил на себя, нося по двадцать лет одну и ту же одежду (костюм, в котором его убили, был единственным).
Утонченный знаток кулинарии, – и довел свою кухню до состояния разрухи и запустения (во всяком случае, на момент убийства). Правда, в одной из книг он сам писал, что у него одна газовая плита уже 35 лет. Холодильник раньше был, но, когда он окончательно сломался, Похлебкин не купил новый. Иногда для сохранности продуктов он обкладывал их крапивой, собранной на пустыре рядом с домом. Да и что ему, одинокому, было хранить про запас? На том же пустыре собирал он крапиву и на щи, молодую сныть по весне, лопухи – обкладывал больные суставы…
Люди, знавшие его поближе, замечали его чудаковатость, но общались с ним вполне доброжелательно, даже старались помочь в быту (Галина С., Елена П.) На них он производил впечатление живого и обаятельного человека.
Сотрудники Государственной публичной исторической библиотеки рассказывают, как он отмечал у них в выставочном зале свое 75-летие с немногочисленными близкими ему по духу людьми, как заботился об угощении. Маргарита С. говорила, что «он любил устраивать праздники другим» и сделал дорогие покупки для банкетного стола. А много ли праздников было вообще в его жизни?
Редких своих гостей кормил чем-нибудь вкусным собственного приготовления; делился рецептом своей любимой лимонной водки (которой сам не пил больше, чем 30 - 40 граммов).
Образ вздорного, скупого, мнительного старикашки сменяется вдруг этаким «лукавым сказочником» («Экспресс-газета», 11.11.2003 г.). Ну да. Веселый гном. Оле-Лукойе.
Его чаще описывают с оттенком пренебрежения: маленький, тщедушный, полуседой-полулысый, шустрый… Он сам знал об этом и говорил, что на улице он – дед. Никто не замечает, все толкают. А ведь он обладал внешностью библейского персонажа. Его взгляд даже за стеклами очков, даже на фотоснимках – не просто умный и проницательный, а пронзительный.
Будто два разных человека перед нами, или один облик проглядывает через другой?
Может быть, действительно сказались возрастные изменения?
Но специалисты не дадут соврать: такие изменения сопровождаются деградацией личности с прочими грустными вещами. Перед нами же человек высокой работоспособности, с активной мыслительной деятельностью и великолепной памятью.
Как бывает, истина не посередине – она стоит себе в стороне.

***
Не будем о двух обликах, или лицах, потому что от них явственно тянет диагнозом. Тем самым, психиатрическим. Их в недавние еще годы раздавали не без выбора, зато наотмашь, как затрещины. С диагнозом не светили ни учеба, ни работа.  Куда еще тебе? Иди вон, коробочки клей!
Можно предположить, что диагноз какое-то время (скажем, после издания в 1968 году книги о чае) по пятам ходил за нашим героем. Но не встретились. Повезло.
  Как ни балансируй, но соскользнуть к некоему медицинскому термину придется, поскольку термин этот поможет что-то понять в жизни и гибели Похлебкина.
  Аутизмом чаще запугивают родителей: дескать, ребенок ваш не говорит, в развитии отстает, поведения антисоциального…. Все не столь однозначно, если речь идет о людях взрослых – адаптированных, социализированных аутистах. Сейчас специалисты склоняются к тому, что аутизм – не болезнь,  особый склад личности. Это взгляд, направленный внутрь себя; замкнутый, углубленный в себя характер, независимость, закрытость от внешнего воздействия и событий…
 Таких людей считают отшельниками, анахоретами. Повышенная чувствительность, даже ранимость вполне уживаются в них с бесчувственностью. 
Личности такого склада нередко уходили (и уходят) в монастырь, «в пустыню», принимают обет молчания и.т.д.
Они погружаются в себя очень глубоко, но, подобно ныряльщикам, вынуждены возвращаться в обычную среду, чтобы не потерять окончательно связь с внешним миром. Поэтому эти люди способны общаться живо, непосредственно,  даже с легкостью. Но потребности в  истинном общении у них нет, и окружающие это интуитивно чувствуют. А самые близкие люди, как ни прискорбно, нередко проникаются ненавистью, не умея понять и простить черствости, равнодушия и, как им кажется, нелюбви…
В обществе еще не научились с пониманием относиться к аутистам и обычно обвиняют их в тяжелом характере, неуживчивости, авторитарности, что и сами аутисты принимают как должное.
Такие люди порой вызывают щемящее чувство – как сироты. Но в сиротстве этом они и пребывают с достоинством, и упиваются своим сиротством!
Подобно тому, как природа компенсирует слепоту тонким слухом и повышенной тактильной чувствительностью, так душевные слепота и глухота, свойственные аутистам, компенсируются иными незаурядными способностями. Для многих именно творчество становится основной реальностью. При этом огромная потребность души в развитии, в духовном росте; при этом редкая целеустремленность, развитая интуиция (В.В Похлебкин предчувствовал, что его убьют, и говорил об этом) и четкое мышление, и память, и способности к языкам (В.В Похлебкин знал семь языков).
Свои энциклопедические знания он приобретал и использовал, классифицируя и добросовестно распределяя их «по полочкам». Его дотошность, скрупулезность, терпение, упорство, редкое трудолюбие и трудоспособность, вероятно, могли восприниматься и как излишний педантизм и занудство. Но «сшибать верхушки» было ему несвойственно.
Глубоко чужды таким людям  мимикрия и приспособленчество. Похлебкин не считал возможным тратить на это силы и, – главное! – время. И на общение тоже жалко было времени, потому что столько надо сделать! Пятнадцать рукописей, которые найдены после его смерти, может быть, даже не все его наследие…
Самодостаточный, с иной системой ценностей и жестким характером, Похлебкин вызывал у окружающих неопределенное, необъяснимое, но вполне внятное раздражение. А сам ощущал кожей, всем существом враждебность внешнего мира. Это присуще людям такого склада. Становится понятным, почему Похлебкин постоянно носил с собой в качестве оружия отвертку (!). Основная и первичная причина скрывалась именно в его повышенной тревожности, а не в том, что он знал о  реально существующей опасности.
Тот факт, что он пытался вооружаться, вызывает у многих одобрение и понимание, у некоторых – недоумение. На самом деле у Похлебкина была лихая фронтовая юность и, по некоторым признакам, эти годы представлялись ему лучшими. Отсюда его выражения: «сходил на разведку», «разведал…». Отсюда потребность иметь при себе оружие, чтобы по его словам, «постоять за себя». Видимо, во всей своей непростой жизни он так и ощущал себя – разведчиком.
Дальше – больше.
Аутистические личности любой степени адаптированности хотят только одного: чтобы их оставили в покое и не мешали заниматься любимым делом. Вильям Васильевич не пускал никого в дом не потому, что хранил несметные сокровища. То есть, сокровища- то (те же книги!) дороги были ему не своей материальной ценностью. Но как улитка может впустить кого-то в свою раковину? Что такое улитка без раковины? Простой слизняк, да еще и беззащитный. Это чувствуют все аутисты и оберегают свое жилище, защищая свой такой уязвимый внутренний мир.
Отсюда сломанные бачки и краны, ну, и прочее разрозненное хозяйство, – но и никаких электриков- сантехников. Правда, есть даже выражение такое: «творческий беспорядок». Не любят творческие личности впускать кого-то в свои берлоги. Кстати, беспорядок – тоже вид организации пространства, и в любом – на чужой взгляд! –  хаосе хозяева  легко находят нужное...
Вильяму Васильевичу достаточно безразлична была окружающая обстановка, поскольку ему требовался минимум бытовых удобств, а беспорядка он мог не замечать. Так что стариковской запущенности, проистекающей от слабости и беспомощности физической и душевной, здесь не было, поскольку он сохранял энергию и бодрость («живчик» –  как о нем отзывались).  Известно, что неуемная страсть к порядку, погоня за пылинками, – другая крайность! – скрывает обычно душевную пустоту и неудовлетворенность жизнью…
Немногие были способны понимать и уважать эту сторону его жизни! Но Галина С., знакомая, раньше всех почувствовала неладное, ходила в милицию, оттуда в ЖЭК (куда, собственно, и послали в милиции, а в итоге получилось, что просто послали). Однако писать заявление и настаивать на вскрытии квартиры не решилась: «Август не простит».

* * *
Самоуглубленные личности тяготеют к символике, знаковости. Яркое тому подтверждение – книги В.В Похлебкина.
И так же явственно прослеживаются символы и знаки в его судьбе.
Отец, революционер Василий Михайлович Михайлов, назвал сына Вил – в честь В.И. Ленина, и Август – в честь Августа Бебеля (а не оттого, что в августе родился). Некоторые настаивают, что первое имя дано было в честь Шекспира, но русскому революционеру до Шекспира было дальше, чем до построения коммунизма. Просто Вильям оказалось благозвучней.
Похлебкин – опять же революционный псевдоним, –  а попросту кличка, а впоследствии фамилия отца.
Но Вил – еще и имя идола, которого вместе с его храмом разрушил пророк Даниил (Ветхий Завет, Книга пророка Даниила, 14,22’).
 Идолы уходят в небытие двумя путями: погасли, подернулись пеплом угли жертвенника, затянуло мелкой паутиной капище, вековая пыль, прах, мерзость запустения и тьма забвения… Или так: пришли отступники, разбили, растоптали, предали поруганию,  – и вот вчерашний идол стал жертвой, и сквозь обломки и кости смиренно прорастает трава.
Наверное, неуютно жить в тени величайшего идола эпохи и его мавзолея…. Жаль, что не собраны данные о судьбах тех, кто носил в честь его и самой эпохи пугающие своей корявостью имена.
Своих близких знакомых Похлебкин просил называть его Августом…
Но протянулась нить судьбы от имени-символа через одинокую, скудную жизнь отшельника, труд подвижника к мученической смерти. И заброшенной годами оставалась могила. В год 80-летия Похлебкина ее едва можно было отыскать. Правда, сейчас есть памятник и люди посещают захоронение.
Еще только мощи осталось обрести…(Вздрагивать не надо, дальше будет ясно, о чем речь).
То, что Похлебкин по убеждениям был марксистом, можно понять при внимательном чтении его книг. Иным он и быть не мог с его родовой закваской, с его фронтовым прошлым…
Но разве мог опытный историк с энциклопедическими знаниями, прекрасный аналитик, не осознавать чудовищных для всего человечества последствий, вызванных непосредственной реализацией марксистско-ленинских теорий? Ведь он считал своим жизненным кредо опираться на опыт прошлого, «…Иначе история неизбежно будет мстить за себя – невеждам, самодурам и выскочкам, забывшим, что мир существовал задолго до их появления на свет».
Возможно, эти противоречия углубляли его внутренний разлад и отчуждение от внешнего мира. Не потому ли часто обращался он к темам нейтральным, к той же кулинарии? Его книги на кулинарные темы, выходившие с 1968 г., –  в годы, когда идеологически выдержанным обязано было быть любое печатное слово, вплоть до букварей и отрывных календарей, – не содержат даже намека на пропаганду. На их страницах успокаивается глаз...

* * *
Как любой одинокий человек, Похлебкин относился к группе повышенного риска. Но некоторые личные качества (уже понятно, какие) оказались для него в прямом смысле убийственными.
В криминологии существует такой раздел: виктимология.  Наука о жертвах. Некоторые люди в силу особенностей характера и поведения существенно повышают риск совершения в отношении их определенного преступления. Может оказаться значительной так называемая провокационная роль жертвы в механизме совершения преступления. Другими словами, у раззявы чаще украдут; кто возвращается ночью через лес, того скорей ограбят, и.т.д.
Нелюдимость, замкнутость Похлебкина, почти полный отказ от общения, нежелание пускать посторонних в квартиру наводили на мысль, что ему есть что прятать. А тут еще слухи об огромных деньгах (уже после его смерти говорили о комнате, набитой деньгами).
Бедно одет, покупает  из еды кефир да  овсянку – копит, кощей, «над златом чахнет». И взламывали дверь за 2 - 3 года до страшных событий, зашли и осмотрелись: ни телевизора, ни стиральной машины, ни холодильника – книги только! – и вывалились ни с чем. Двери- то после укрепили, даже двойные сделали, с несколькими замками – но ах, Вильям Васильевич! – чем больше замков, тем слабее дверь…
Слухи потихоньку ползли: деньги и ценности есть, как ни быть, да вот где прячет? Кто-то хотел денег, кто – редких орденов или что там попадется, для кого-то могли быть важны и рукописи…
С книгами сложней: разбираться надо, да и куда с ними сунешься? Но существуют и особые кражи коллекционеров –  не для того, чтобы продать, а чтобы хранить у себя и никому не показывать. В этом случае пропажа нескольких редких книг могла остаться и незамеченной.
Да, эти коллекционеры наперечет, но они не торопятся предъявлять свои раритеты, и к ним не очень-то подступишься.
Скорее всего, Похлебкин представлялся легкой добычей не одному, а нескольким стервятникам – соединились преступные интересы, и в их пересечении сгустилось зло…
В случае чего его долго не хватятся. За себя постоять не может – старенький, тщедушный. Но силу духа явно недооценили. Даже если не успел броситься со своим единственным оружием – отверткой. Характер расправы говорит за себя: так убивают тех, кто оказал сопротивление…
Незадолго до смерти Похлебкин говорил знакомым, что в его отсутствие в квартире бывают чужие: что-то ищут, курят; замечал пропажу рукописей. Если тогда его слова не принимали всерьез, то позже стало ясно – так и было.
Что упорно искали в квартире? Почему не особенно скрывали визиты? Хотели запугать? Не считались с тем, что хозяин может жаловаться, обратиться в милицию?
По каталогу проверяли книги – все цело. Библиотеку оценили в 100 тысяч долларов. Осталась уникальная коллекция чая. Возможно, что Похлебкин хранил старинные ордена, геральдические знаки, но этому нет подтверждения, как нет сведений и о пропаже чего-либо.
При осмотре в квартире обнаружены два «тайника»: ниша в спальне (что за ниша может быть в панельной стене?) и «экран» в ванной – попросту выдвижная панель. В девяти из десяти квартир найдутся закоулки , закутки, которые можно использовать как незатейливые «тайники» или посчитать таковыми. Во всяком случае, обнаруживаются они без всяких специальных познаний и инструментов в первые десять минут пребывания в помещении.
Чтобы хранить ценности и деньги таким образом, надо быть весьма недалеким человеком, а Похлебкин им не был. Во всяком случае, тот, кто бесцеремонно посещал квартиру (видимо, не однажды!) имел время и возможность проверить, есть или нет здесь, чем поживиться. А что мешало взять сразу, что приглянулось? Или приходили просто на разведку?
Были ли вообще у Похлебкина деньги – вопрос спорный. Действительно, от издания своих книг огромными тиражами он должен был многие годы получать немалые деньги.
Племянник Климент свидетельствует, что в 1995 г. занимал у Вильяма Васильевича деньги и видел чемоданчик с долларами.
Работники правоохранительных органов сообщили, что до 1998 г. Похлебкин действительно располагал большими средствами, которые «в результате неудачных финансовых операций…»,  ну, в общем, делись туда, куда и деньги прочих обобранных граждан. Правда, их финансовые операции так внимательно не отслеживали.
Сын Август сообщает, что отец все, что зарабатывал на издании книг, на книги же и тратил. Издавал рукописи за свой счет. Условия договоров с издателями часто были невыгодными…
Видимо, следует подчеркнуть одно обстоятельство. Если, отказывая себе во многом, Похлебкин действительно копил деньги, то не ради самих денег, а для достижения какой-то цели! К сожалению, ничего мы достоверно не знаем.
Упомянутый уже И.С Иоханнес пояснил, что Похлебкин обвинял его в намерении украсть рукописи и издать. Надо сказать, что подозрения Похлебкина не вовсе беспочвенны. У него всегда понемногу подворовывали. Он сам сетовал, например, на то, как «популяризировали» его труд об истории водки, как пользовались его текстами в справочных изданиях. Да и сейчас: пролистаешь какую-нибудь кулинарную книгу, –  глядь, текст Похлебкина, без ссылок и комментариев. Один известный автор фантастических романов, назовем его С. Л., желая «утеплить» образ главного героя кулинарным увлечением, поместил изрядный отрывок, слегка его перефразировав. И хоть бы легким кивком удостоил господин-писатель-фантаст Вильяма-то Васильевича!
Остается загадкой и то, сколько оставалось рукописей. При феноменальной трудоспособности Похлебкина их могло быть и более пятнадцати… Значит, нельзя исключить, что часть могла быть похищена.

* * *
Были и угрозы в адрес Похлебкина. Он писал об отношениях России и Абхазии. Возбужденные лица соответствующих национальностей звонили даже в издательство, сообщая о своих нешуточных намерениях.
Одно можно сказать достаточно уверенно: преступники не шли его убивать. Не те орудия, и не та картина преступления. Возможно, имел место так называемый эксцесс исполнителя – сделали больше, чем задумали.
Из фактов, которые известны журналистам, так и напрашивается вывод: самый надежный способ завести следствие «не туда» – оставить броские и разрозненные улики.
Борис Пастернак, книгоиздатель, который и настоял на вскрытии квартиры, присутствовал на осмотре места происшествия – первом следственном действии. В комнате был повален стол, подшивки газет сброшены на пол, выдвинуты ящики платяного шкафа. Тело в луже крови в спальне, но видны следы волочения от двери. Голова пробита отверткой. Множественные колото-резаные раны грудной клетки…
Дальше вопросы нанизываются один за другим – крупные и мелкие, частные и общие. Их – как мух в той зловещей квартире. Кстати о мухах. Известно, что Похлебкин никогда не открывал форточки. Были ли они открыты на момент обнаружения тела? Если да, то кто и когда их открыл? Мухи, конечно, могли расплодиться и за две недели, если они там до этого были…
На кухне была открыта и включена духовка газовой плиты! Могла ли она непрерывно гореть более двух недель, судя по ее состоянию? Или была зажжена позже? Скорей всего, зажгли ее для того, чтобы труднее было установить точное время смерти, а возможно, чтобы скорее нашли тело – из-за более быстрого разложения…
В организме убитого обнаружено большое количество алкоголя – примерно 0,5 л было выпито перед смертью. Но Похлебкин никогда не пил более одной маленькой рюмки.
 Влили насильно? Тогда должны были остаться другие следы и телесные повреждения (но могли и не остаться, учитывая, сколько пролежало тело). Нет и данных о том, что Похлебкин выпивал с кем-либо незадолго до убийства. По содержанию алкоголя в желудке, в крови нетрудно определить, за какое время до смерти употреблено спиртное.
Двери квартиры были заперты. Сколько было комплектов ключей, оставались ли они в квартире? Имели ли замки, двери следы подбора ключей, отжима ригелей?
Проверена ли версия о том, что кто-то приходил в квартиру до обнаружения трупа – в течение двух-трех недель?
Какую роль в повседневной жизни Похлебкина играл его сосед Иван Староненков? Его упоминал Похлебкин, когда трогательно учил нас, как разумней всего потратить на еду небольшие деньги…. Единственный человек, заходивший к затворнику в любое время дня и ночи. Возможно, он мог бы пролить свет на некоторые обстоятельства, но умер незадолго до убийства. А ведь «лишние» ключи могли оказаться и у него…
Один из свидетелей видел в руках Похлебкина «старый пистолет» во время ссоры с   посторонним мужчиной из-за  проданных книг. Еще одно подтверждение скандального характера убитого? Не пистолет ли хранился в одном из «тайников»? Если унесли преступники, не появлялось ли подобное оружие по другим делам?
В квартире обнаружены две чужие куртки (одна даже с фамилией!). Одна черная перчатка. Еще две отвертки с черными ручками (может быть, отвертки должны были служить доказательством поисков тайника?).
Окурок «Беломорканала» интересен, т.к. курево не самое популярное. Однако папиросами пользуются некоторые любители «забить косячок» – они знают, почему.
Книжка о Сталине «Великий псевдоним» с отпечатком подошвы 46 –го размера на трупе или рядом, возможно, должна наводить на мысль об идейных разногласиях убийцы и жертвы?
Интересно, что еще надо было оставить преступникам для облечения собственной поимки? Разве что пожить в квартире…
Похлебкин был убит у дверей квартиры – только зашел или, наоборот, пытался выскочить? Зачем было тело (или еще живого?) волочить в спальню?
Панельная пятиэтажка по степени звукоизоляции недалеко отстоит от дачного сортира. Почему никто из соседей не слышал шума? Правда, стеллажи с книгами неплохо поглощают звук, но все же, все же…
Конечно, профессионалы уже устали помирать со смеху от криминальных сериалов типа «След», но технические возможности экспертов сегодня весьма велики,– если представить им материалы и задать соответствующие вопросы.
Стоит обратить внимание на неточности (невольные или умышленные) формулировок, которые ведут к произвольному истолкованию и размыванию общей картины.
«… – следов взлома и ограбления не зафиксировано»? или они отсутствовали? – что не одно и то же. Что стало орудием убийства? что «по армейской привычке» носил с собой Похлебкин в качестве оружия? Кто говорит о заточке, кто об отвертке – а это разные предметы. Во всяком случае, и отвертки никогда не были армейским оружием, и заточки – из обихода криминальных кругов, к которым Похлебкина еще никто не причислил...

***

Что важнее: установить мотив, построить версии, сформировать доказательственную базу? Любой ответит – важно найти преступника и доказать его вину.
Количество версий можно примерно определить по числу собранных доказательств, включая и вещественные. Ясно, чем менее доказательства увязаны  между собой, тем сложней их объединить в одной версии. Поэтому в нашем случае можно предположить очень многое (что до сих пор и делается). Вот примеры навскидку:
- Похлебкина поторопили с наследством родственники (а он собирался жить до ста лет!);
- убили, застав дома, обыкновенные грабители, которые неизвестно что взяли;
- убили поляки за ускользнувший от них благодаря трудам Похлебкина приоритет водки;
- Похлебкина убили как независимого ученого под видом грабежа с убийством (что-что, а такие преступления далеко не редкость в России с незапамятных времен).
То, что следствие обнародовало как версии, на самом деле мотивы: убийство из корыстных побуждений; из личных неприязненных отношений; не исключено заказное убийство…
Напрашивается возможность, вероятность заказного убийства, совершенного точно в соответствии с обдуманным и изощренным сценарием. В такой сценарий хорошо вписывается и нагромождение улик, и чудовищная жестокость. Но тогда за этим убийством стоит такой сгусток злобы и ненависти, выношенной и выпестованной годами, что вчуже мороз по коже…
В отличие от версий,  мотивы можно разделить всего-то на три вида: Первый – со знаком минус – так совершаются безмотивные преступления, в которых мотив отсутствует либо совершенно ничтожен. По народному выражению – «просто так» убили, «ни за что».
Второй и третий: корысть или иная личная заинтересованность (злоба, зависть, месть и им подобные теплые чувства). По народному опять же выражению: корысть и лиходейство. Причем корысть способна соединяться с прочими чувствами и прикрываться первым видом мотива – его отсутствием.
В случае заказного преступления налицо непосредственный мотив организатора и производный (корыстный) мотив исполнителя. Определить мотив – почти раскрыть преступление…
Кстати, каждый гражданин вправе задать вопросы правоохранительным органам по поводу такого нераскрытого преступления. О тайне следствия сейчас и говорить смешно. Через тринадцать лет огласка помешать не может. От каждого преступления, как от брошенного в воду камня, расходятся круги, и все большее число людей, иногда того не осознавая, становится носителями информации…. Так не надо шлепать ладошками по воде!
Несомненно, органы отзовутся привычно сварливо, загораживаясь от корреспондентов щитом пресс-служб: тут и без вопросов работать некогда! Тогда, извините за беспокойство, может работать надо так, чтобы вопросы не возникали?
Правоохранительные органы сегодня только ленивый не лягнет при случае. Но судите сами.
Б. Пастернак ходил в третье горотделение милиции 12 апреля 2000 года, безуспешно. Приехал опять 13 апреля. После вскрытия квартиры работники милиции три-четыре часа препирались между собой и с ним, звонили начальству. Начальство энтузиазма не проявило – чего там, 76 лет, закрывайте дело! И предложило считать лужу крови следами разложения. Видимо, достаточно решительно был настроен Б. Пастернак, и следственная группа приехала…
15 апреля 2000 года В.В Похлебкина похоронили на  Головинском кладбище в Москве. В закрытом гробу.
Следствие шло своим чередом, а 26 сентября 2000 года дело передано и принято к производству следователем Отводовым А.В., который счел своим долгом назначить дополнительные экспертизы и написать рапорт:
«…Часть вещдоков мне не были представлены:
- носки х/б черные;
- отчлененные руки Похлебкина В.В.;
- 2 кожных лоскута с повреждениями;
- фрагмент тела грудины с повреждением на уровне 4-го ребра;
- фрагмент костей свода черепа из правой и левой височных областей с дырчатыми переломами;
Где находятся в настоящее время указанные вещдоки, мне неизвестно».
Действительно, где находятся?
По закону вещественные доказательства должны храниться при уголовном деле, а если это невозможно (в данном случае нужны особые условия хранения), то в месте, указанном следователем, о чем составляется справка.
Очевидно, для производства дополнительных исследований ввиду сильного разложения и оставлены были перечисленные фрагменты. Утрачены они? Или не понадобились?
Так не мешало бы их захоронить в могилке, по-христиански, да и просто по-людски…
Через год следствие по делу приостановлено.
Не надо заблуждаться. Приостановление отнюдь не означает, что ответственные лица (прежде всего следователь) с облегчением вздохнули и запнули папку с уголовным делом № 54264 в пыльный угол. По закону и следователь, и органы дознания принимают все меры к установлению лица, подлежащего к привлечению в качестве обвиняемого. Обычно эти действия облекаются в форму рапорта или справки, приобщаемых к делу раз от разу, а результат один: «проведенными оперативно-розыскными мероприятиями…»– ничего нового не установлено.

***
 
Сколько ошибок наворочено вокруг этой смерти?
Очевидна одна: ошибся Похлебкин, думая, что сможет защитить себя.
Ошиблись ли преступники в расчетах на добычу?
Ошиблось ли следствие, не найдя виновных?
 Ошибаемся ли все мы, думая, что нас кто-то защитит?
Привычное, мягкое, ватное слово «ошибка». Если не вспомнить, что в основе «о’шибъ» –  удар…
Тринадцать лет назад он ушел от нас – правда, верное и расхожее выражение не очень уместно.
 Он никогда и не был с нами.
Он был и жил сам по себе.
С нами были и есть (спасибо ему!) его книги.
Огромная несправедливость в том, что, подходя к его могиле, – с  пучком гвоздик, «спутниц тревог», со стаканчиком и свечкой в поминальные дни, кроша на могилку печенье и яичко в Радуницу, – мы не сможем отогнать мысль о том, что убийцы не найдены и не наказаны.
И к десятилетию его гибели нам не с чем было подойти…
Английский философ и публицист Эдмунд Берк (1729 - 1797 г.г.) сказал: «Единственное, что требуется для торжества зла – это чтобы хорошие люди сидели, сложа руки».
Может быть, когда-нибудь будет составлен сборник воспоминаний о В.В. Похлебкине. Это будет хорошим памятником ученому, чьи труды по достоинству оценят потомки.

P.S. Автор иногда называет героя очерка просто Похлебкиным не из фамильярности, а чтобы избегнуть официоза.
Автор не специалист- психолог, но обладает профессиональными познаниями в области криминологии, криминалистики, уголовного и уголовно- процессуального права.
Галина Райхерт
Северный Кипр, 2010 – 2013 г.г.