Мягкий Том и Мокрая Мэри 2. Глава 10

Альберт Трёхпалый, очнувшись, наконец, начал помогать ему пока посудина не оказалась в воде. Вот всё семейство забралось внутрь, мужчины начали грести. Вскоре вдали появилась толпа рыбаков, теперь уже возглавляемая Мастером Джорджем, вопящая, размахивающая факелами и гарпунами. Узрев уплывающих, бросились они к своим лодкам, схватили их и громкий рык ярости и разочарования прокатился по окрестностям. Преследовать жертв было просто не на чем. И вот линчеватели в бессильной злобе начали метать в беглецов всё, что попадалось под руки. Альберт, Кэтрин и Лиззи быстро легли на дно. Том же и Мэри наоборот выпрямились во весь рост, встали в лодке, закрыв собой родственников, и лишь громко хохотали, когда очередное смертоносное орудие долетало до них и либо превращалось в воду, либо падало на дно лодки, не способное причинить хоть какой-то вред. Джордж со злобным рыком поднял свой огромный гарпун, больше похожий на небольшое брёвнышко, метнул. Метил злодей в лодку, однако Том поспел раньше, подставил ладонь и снаряд буквально сплющился об неё и упал в воду.


- Ну, всё, кажется, унесли ноги, - сестрица рассмеялась с явным облегчением.


- И что же вы планируете делать теперь? – спросила Кэтрин несчастным голосом, - мы же буквально всего лишились!


- Я слышал, за поимку преступников платят неплохие денежки, - Том распечатал горшок с противоядием, - учитывая, что ранить нас почти невозможно, да и могущество ограничивается лишь фантазий, можем неплохо зарабатывать.


- К тому же, я смогу помогать крестьянам, живущим в засушливых районах, наполнять их колодцы водой и орошать пашни, - Мэри вздохнула, - они уж точно и накормят, и напоят в благодарность за такое.


- Если только вас раньше не прикончат, как опасных колдунов, - возразил Альберт.


- Пусть попробуют, - отмахнулся толстяк, - ну, а если совсем уж туго придётся, на Запретном острове имеется у нас как минимум один друг, поселимся там, как в естественной природной крепости. Туда обычные смертные не посмеют сунуться.
Пока беглецы так беседовали, небо над морем порозовело, намекая, что ночь заканчивается. Все замерли, поражённые красотой рассвета. Такое зрелище просто невозможно пропустить. Кто не видел, как солнце выныривает из вод морских, считай, что не видел ничего! Лишь когда дневное светило заняло положенное ему место, семейство разом выдохнуло. Том повернулся к Лиз и едва сдержался от того, чтобы не вскрикнуть. Теперь-то он разглядел, что «Красотка» довольно значительно отличалась от своих сородичей Змеебаток! Помимо волос, которые обжигали, как щупальца у медузы, ещё и плоть девочки была абсолютно прозрачной. То есть мальчик мог легко рассмотреть все её косточки, мускулы, мышцы, внутренние органы и прочее, тёмными полосами выделялись вены и артерии, по которым бежала чёрная кровь.


Лиззи, увидев вытаращенные глаза толстяка, засмущалась, прикрылась руками, голову опустила, казалось, ещё миг и заплачет.


- Ничего, это ненадолго, в смысле, скоро будешь выглядеть, как обычно, - мальчик кашлянул и протянул горшок, - только предупредить хочу, процесс весьма и весьма болезненный. Стерпишь?


Змеебатка закивала, схватила посудину, поднесла к лицу, запах жуткий ударил в нос, так что лицо девочки перекосило, бедняжку едва не стошнило, но на что не пойдёшь, лишь бы вернуть красоту? И вот Лиз запустила руку внутрь горшка и начала быстро запихивать себе в рот лекарство, потом перевернула горшочек и вылила в глотку остатки, выронила тут же, так что осколки полетели в разные стороны, а через миг и сама рухнула на дно лодки, забилась, взвыла от нестерпимой боли. Том навалился сверху, удерживая её. Вот змеиный хвост распался на две половинки, которые, в свою очередь, приняли форму ног, исчезла чешуя, гребень на спине. Теперь заколдованная жертва Марины куда больше походила на человека, но, увы, этим всё и ограничилось. Девочка по-прежнему, оставалась прозрачной, да и волосы не изменились.


- Господи, как же мне больно! - простонала Лиззи, слёзы текли по её щекам, и тут же замерла, поняв, что вернула себе дар человеческой речи, - ой, я что, разговариваю?


- Ага, - толстяк приподнялся и сел на дне лодки, вытер пот со лба, - видимо, придётся всё же посетить остров и добыть ещё немного волшебных растений. Старый Джон говорил, что достаточно просто пожевать их, чтобы отменить чары Марины.


- И вы сделаете это для меня? – «Красотка» прижала ладони к груди.


- А что, у нас есть выбор? – мальчик хохотнул, - раз уж взялись спасать и лечить, так уж до конца надо довести дело.


- О, спасибо – спасибо – спасибо, - Лиз бросилась к Тому и обняла его, - ты такой добрый, и храбрый, я никогда в жизни не видела никого отважнее! Эти рыбачки, они отлетали от тебя, как селёдки, посмевшие атаковать кита! И если ты сейчас уже таков, то, что же потом будет, когда станешь настоящим мужчиной?


- Ну, ты уж скажешь, - мальчик смутился, - легко быть героем, когда обладаешь магической силой.


- О, да, а когда на острове мы пытались уцелеть и найти противоядие для Марины, ты, несомненно, тоже был чародеем? – Мэри хихикнула, - не скромничай уже. Раз рождён был героем, так принимай это, вместе со всеми полагающимися наградами, в том числе и восхищением женщин.


Толстяк мог бы конечно сказать, что Лиз, будь она по-прежнему красивой и богатой, отнюдь не стала вешаться на него. Это теперь, когда на неё позариться разве что слепой, сильный и храбрый мальчик, к тому же, практически неуязвимый, способный стать настоящим защитником людей, охотником на преступников, а значит, далеко не бедным человеком, являлся желанным возлюбленным. Впрочем, какая разница, каковы мотивы, когда тебя обнимает и целует и, на этот раз, вполне искреннее, приятная на ощупь, девица? В конце концов, будет себя вести недостойно, всегда можно другую отыскать, поприличнее, а пока….


- Вы тут обещали нам рассказать, что с вами произошло, - напомнила Кэтрин, - неужели и вправду души продали ради своих чародейских сил?


- За кого вы нас принимаете? – возмутилась Мэри, - да на всём белом свете не сыщется ничего столь ценного, чтобы за него можно было душу поменять!


- Путь до острова длинный, успеем поведать всё, - Том улыбнулся.