Шаг эволюции 4

                10

    На следующее утро, после того как накануне вечером принял капсулу с неизвестным содержимым, он ничего не почувствовал. Никакой перемены. А чтобы была она, нужно тренироваться. Любит ли он бег? Это раньше только до остановки встречать отца. Все они, когда бежали на стадионе в надежде попасть в первую десятку, чтобы выиграть денежные призы, относились к бегу с прохладцей. Хоккей на траве – вот это дело, а бег… так себе. Конечно, хотели приглянуться иностранцам, а для этого готовы были делать хоть что. Потому и лезли все из кожи вон. И почему им, а конкретно Анри, приглянулся именно он, сошедший с дистанции? Повезло. Удача повернулась к нему. У матери теперь солидный счёт в банке, а у сестрёнки будущее. Да ради этого он готов упасть замертво на беговой дорожке, но «пахать» в этом беге, к которому он особых симпатий не питает. Он стерпит всё. Вероятно, он нужен им, но это не оставляет места для расслабления, тем более самолюбования. Он стерпит всё. Он будет «пахать», ему есть за что «пахать», и ради кого «пахать».
               
* * *

    Первый десант из капсулы номер один высадился на феноменально здоровый организм. Лучший спринтер планеты был молод и не знал болезней. Но ведь задача их десанта совсем иная, чем у владельца этого замечательного организма. И вот тут-то, в плане их задачи, организм этот оказался далеко не совершенен. Вместилище огромного количества «белых» мышечных волокон, вобравших всю энергию для всплеска феноменальной резкости, быстроты, спринтерской скорости и совсем ничтожная доля выносливых «красных» мышечных волокон. Предстоит большая работа для поднятия их уровня до «белых». А количество митохондрий, этих «грузовых поездов» доставки кислорода? Их хватает мышцам на двадцать, тридцать секунд. А лёгкие? Тоже далеко не ушли. Уж очень мало литров кислорода в минуту качают они. А энергообеспечение? Такой же низкий уровень гликогена, а про аэробные возможности и говорить нечего. Только выраженный креатинфосфат.

    Тем временем владельца этого организма усиленно тренировали. Эти двуногие бывало, сутками не кормили его и держали в закрытом пространстве. Затем в то же пространство заводили газель, трясущуюся от страха. Вот она еда. Он набрасывался на неё и больно ударялся о перегородку. Ох уж эти двуногие. А в свободных лапах, гордо именуемых руками, держали палку. Попробовал он одного проверить на смелость и сноровку, так тот выставил вперёд эту палку, после которой он долго лежал и не мог прийти в себя. Тело так и тряслось. Как всегда они выпускают газель из этого закрытого пространства под названием клетка. Скоро придёт и его черёд. Он мчится во весь опор, в надежде на организм, доставшегося ему от родителей. А газель далеко, далеко. А он голоден как никогда. И вокруг никого. И он бежит, бежит галопом. Резкое, отрывистое соприкосновение с последующим мгновенным толчком, словно невидимые пружины, вживлённые в мышцы. Вот он – эффект рекуперации мышц, работы накопленной механической энергии. Но совсем скоро он в изнеможении останавливается, не в силах продолжить погоню. Все «белые» мышцы в молочной кислоте. «Красные» ничтожно задействованы. Сколько энергии затрачено. Когда восстановиться? Вот подходят и они, двуногие. Кидают кусок мяса. Куда подевалась гордость хищника, одинокого охотника? А что поделаешь? И снова из раза в раз повторяется это. И с каждым разом он пробегает всё дальше и дальше.

    Команда из капсулы номер два десантировалась на несовершенный организм. Первоочередная задача – найти и устранить имеющиеся неполадки. И они бросились на поиски. Долго искать не пришлось. Хрупкие стенки капилляров. Они склонны к проницаемости. Это может повториться вновь. И тогда они взялись за дело, и пошла работа, и началась капилляротерапия.
               
* * *

    Тренер, Отто Майер, отнёсся к нему благожелательно, и даже, как-то по-отечески. Такое же расположение он ощущал и со стороны Анри, того самого, который посмотрел ему в глаза во время того забега и выделил его из всей толпы ребят. Жан Копа продолжал присматриваться к нему пристально и внимательно. Ему же оставалось только не подвести их.
    Раз за разом пошли тренировки. Тяжёлые, порой монотонные. Это не в хоккей на траве играть. Там азарт, там удовольствие, а тут…, но он согласился, он шёл к этому сознательно, да и жизнь заставила. Бесконечный бег с приподниманием колена, с захлёстыванием голени. Бесконечное пробегание одного и того же отрезка в строго определённом темпе. После этого постоянная пульсометрия. Отто Майер объяснял ему всё, что он проделывал. Прыжки на одной ноге, с последующей заменой на другую в строго определённом темпе под музыку, для развития локальной мышечной выносливости. И многое, многое.

    На первых порах какой-то отдушиной являлся фартлек. Он бегал посреди деревьев, мимо широких полей, задорно перепрыгивал через ручейки, журчанием своим словно приветствовавших его. Он, то с лихой скоростью взбегал на гору, то также спускался с неё. Каждая тренировка в стиле фартлек и новая местность. Он бежал и обозревал всё вокруг. Конечно, здесь не было такого буйства красок как в Индии, но он видел, он ощущал достаток и богатство передовой европейской страны. Всегда тренер давал ему плейер, и он на бегу окунался в родные мелодии индийской музыки, индийских песен. Он играл в бег.

    Проходили дни, недели, и он к удивлению своему заметил, что тяжёлые, даже монотонные тренировки стали в радость. Тело жадными глотками пило нагрузки как выдержанное, игристое вино. Чем дальше, тем больше тренировки засасывали его организм как сильный наркотик. А когда тренер давал ему день отдыха, то тело его, как жаждущий в пустыне, ждало начало минуты новой тренировки. Не заметил когда же, но уловил про себя, что бежит он правильно, по всем канонам техники стайерского бега. Он становился легкоатлетом, и это многое означало. Любимый хоккей на траве отходил на задний план, уступая место новому увлечению, новой любви. А когда тренер сообщил о предстоящих соревнованиях, да ещё в его родном Тромбее, он изумился. Теперь тренировки приобретали особый смысл. Азарт, рвение перехлёстывали через край, что Майер порой сдерживал его. Но интуиция подсказывала ему, что в родном городе он удивит. В этом он не сомневался, ибо напрочь забыл про болезнь. Конечно, он не имел медицинского образования и не знал, что у него увеличилась капилляризация мышечных волокон. Его кровь, обогащённая кислородом и энергетическими субстратами, полно и эффективно обеспечивает мышцы этим драгоценным «топливом». Он не знал, что с каждым разом крепнет его опорно-двигательный аппарат и мышечная система. И вот однажды к нему обратился Раймон Анри:
  - Раджи, скоро нам пора в Африку. У тебя будет встреча, можно сказать, с товарищем, братом по обстоятельству. Ты увидишь того самого гепарда.

* * *
 
    После ярко-красочных великанов, каковыми являются Мумбаи и Париж, столица Ботсваны – Габороне казался этаким невзрачным карликом, хотя проблески современной архитектурной среды проглядывались и здесь. Страна, вне зависимости от богатства или бедности, всегда интересна своей самобытностью. Таковой оказалась и Ботсвана, занимающая полностью впадину Калахари. И река Калахари оказалась своеобразной по своей необыкновенности. Она не впадает ни в океан, ни в море, ни в озеро. Внутренний сток. Здесь также не царствует буйство красок как на его родине. Саванна и опустыненная саванна.

    Цель их приезда была не на севере страны, в национальном парке, в Окаванго, где господствуют солёные болота, и где пёстрая разновидность мира животного, охраняемая законом. Они направились на юг, в сухую саванну, в частное владение под патронажем фирмы Жана Копа.

    Он, уединённый от всех, шёл размеренно, мягкой поступью, весь в невидимых пружинах, готовых в любой миг выдать разряд невиданной энергии. Доходило ли до сознания его, что обладает он телом силы немереной, феноменальной, созданной по прихоти интеллекта властелина планеты? Нет и ещё раз нет. Слепая сила, повинующаяся природе хищника. Но какая революция нанотехнологии!
    Они на миг встретились взглядами – два разных биологических вида, но два брата по обстоятельствам. Подозревает ли он, гепард, об этом. И если в глазах мальчика пылали огни любопытства и какой-то трепетной нежности, то глаза хищника выражали полное равнодушие.  «Вы, оба, одни такие на планете». – тихо на ухо ему шепнул Анри. Их отделяла изгородь. Необыкновенный гепард, мягкой, пружинистой поступью, прошёл мимо необыкновенного мальчика.
    Отсюда, на личном самолёте Жана Копы, на северо-восток через Индийский океан, они направились в Тромбей. Надвигались события не менее интересные.
 
                11

    В Индии любят состязания. И хотя в мире спорта индийцы добиваются успехов в основном в хоккее на траве, но состязания, будоражащие кровь, любят все. Построй в любом крупном городе двухсоттысячный стадион, и будет там играть сборная Индии по футболу, по тому же хоккею на траве, и сделай доступными цены на билеты, то стадион будет заполнен до отказа, и много желающих при этом останутся за её пределами.
    О, земля, подарившая миру шахматы! Пусть будет у тебя много таких ребят как Видшванат Ананд!

    В Индии любят зрелище. Будь это представление уличных циркачей, феноменальные достижения йогов или танец кобры под чарующую музыку флейты. Змеи глухи от природы, но заворожено следят за движениями рук заклинателя. И, кажется, нет более очарованного любителя музыки, чем эта кобра волнистых движений.

    Анри и Жан Копа сидели в пятом ряду, рядом с матерью и сестрой Раджи. Мать его после смерти мужа никогда не была счастлива как в эти дни. Сын её вернулся из далёких краёв, но материнским чутьём поняла она, что он, самое главное, здоров и избавился от болезни. Сердце её безошибочно поставило этот диагноз, ибо он, Раджи, из чахлого кустарника превращался в цветущее дерево. А вот как он бегает, этого она действительно не знала, и это ей предстоит узнать сегодня. И окунулась мать в этот трепетный миг ожидания. Но и не только она.

    А тем временем первенство Тромбея по лёгкой атлетике набирало полный ход. Прыгали в длину и в высоту, метали ядро, молот и диск, и бегали. Спортивной ходьбы почему-то не было. Шум на трибунах то нарастал, то утихал. В основном это были мальчишки и девчонки школ города. Были и взрослые, много взрослых. Каждый болел за свою команду. В Индии соревнования любого ранга не становятся какой-то дежурной галочкой. Соревнования – это праздник.

    В углу стадиона, подальше от спортивных баталий, под руководством Майера разминался Раджи. На них никто внимания не обращал, кроме четверых зрителей из пятого ряда. Тренера и преподаватели физкультуры вместе со своими воспитанниками были целиком в пылу борьбы. Если бы кто-то посмотрел на Раджи, то наверняка заметил бы на необычность разминки Раджи. Школа Майера чувствовалась во всём. А Майер иногда поглядывал на то, что происходило на стадионе и, морщился, как морщится человек от неприятного запаха, но виду при этом старался не подавать, хотя это у него не очень получалось. А зрителям было не до него. На стадионе то и дело на хинди и английском объявляли результаты. Майер каждое объявление встречал покачиванием головой. С какой бы радостью он заткнул уши ватой. У победителя на 100 метров 11,9 секунды. Ну что это за результат в 16-17 лет?! Настоящий спринтер должен бежать в эти годы в районе одиннадцати секунд. А вон тот парень прыгнул в длину на 5 метров 68 сантиметров и выиграл. Да у них в команде все юноши без исключения прыгали в это время за 6 метров 50 сантиметров. Да. Где эта команда? Лучше не вспоминать. А в высоту? Прыгнуть на 1 метр 70 сантиметров и выиграть? В легкоатлетических странах ребята в таком возрасте берут два метра и выше. И только один результат заставил его встрепенуться. У победителя на 400 метров 52,7 секунды. Жаль, не видел бег. Стоит посмотреть на парня. Победитель не выглядел стройным атлетом. Ростом подходил. Высокий, но немного сухопарый. Спринтерские задатки ощущались. Отменное здоровье также. Поработать надо над физической силой в виде нарастания мышечной массы и, конечно, над спринтерской выносливостью. Ох уж эта дистанция. Наверное, самая тяжёлая. А разве лёгкие бывают? А какова его техника? Жаль, не видел этот забег. Ну, да ладно. Его ждёт его прямое дело. Сколько лет не занимался им.

  - Раймон, посмотрите на Майера. Как будто ему вместо бургундского подали дешёвое пойло, – смеялся Жан Копа над каждой его реакцией.
  - У него когда-то был другой уровень. Но, всё же, он вернулся в родную стихию. А ученик у него…, будем ждать, – также в ответ рассмеялся Анри.
    Оба прекрасно понимали душевное состояние Майера. Он был как птица, выпущенная из клетки и почувствовавшая свободный полёт, порыв свежего ветра и обозрение земли с высоты. Пусть не тот уровень, но тот, же, огонь в душе.

    Все участники соревнования на два, три года старше Раджи. Майер понимал это. В физическом плане его ученик готов вполне. Его беспокоило другое. На соревнованиях бывает так, что психический компонент выдвигается на первую роль. В настоящем случае над его учеником будет довлеть подростковое сознание о разнице в возрасте. И это существенный фактор, который нельзя не учитывать.  «Хорошо, что ему не выходить на ринг, или на борцовский ковёр, или на татами. Хорошо, что он не бежит спринтерскую дистанцию. Пять тысяч метров. Есть время осмотреться и подумать». – старался успокоить себя Майер, которого волнение стало охватывать как в прежние времена. Да. Он старался ввести своего ученика в оптимальное боевое состояние. Да. Он накануне вводил своего ученика в умственную и психическую готовность. Дошло ли это всё до его сердца?

    Майер подошёл к беговой дорожке и потрогал покрытие. Оно оказалось из тартана.  «На нём можно показать результат», – подумал он. Покрытие имело значение.  Тартан, рекортан, грастекс, акус, резиспорт, спортан, апу-флекс-спринт. Её величество химия! Научно-технические достижения во имя спорта и результата. 

    Ребята также были одеты соответственно. В Тромбее, на родине индийского атома, в одном из символов научно-технического прогресса страны, хорошие магазины спортивных товаров. Конечно, не на всех были шиповки «Карху», «Адидас», «Найк», «Пума», «Рибок». В плане экипировки Раджи выглядел не хуже, а может лучше.

    Итак, тартановая дорожка – детище мексиканского инженера Хименеса. Резина с вулканическим пеплом.  До сих пор идут споры специалистов вокруг одного результата. В 1936 году на одиннадцатых Олимпийских играх в Берлине легендарный Джесси Оуенс на дистанции 100 метров победил с результатом 10,2 секунды. Феноменальный по тем временам. Он и сейчас показатель международного класса. Бежал он тогда по гаревой дорожке, в примитивных по нынешним меркам шиповках. А если бы он бежал по современному покрытию? А если бы у него были современные шиповки сшитые гиперглассовыми нитками, с надёжным сцеплением подошвы, поглощающие удары, пружинящие при соприкосновении с покрытием? А если бы у него была за плечами современная методика тренировки спринтеров? Разменял бы он десятку? Вот в этом спор. Каждому своё в неумолимом течении реки-времени.

    Майер чутьём своим тренерским чувствовал состояние Раджи. Да. Весь отлично проведённый тренировочный период, отличная физическая форма пойдут насмарку без сильной, поставленной психологии. До старта остались считанные минуты. Майер подошёл к нему и тихо сказал:
  - Вспомни отца. Беги за мать, за сестрёнку. 

                12

    Азарт, душевные переживания, эмоции болельщиков сцепившись в единый клубок, невидимыми волнами биорадиационного излучения накатывались на беговую дорожку. Они подхлёстывали, гнали участников ещё до старта. А те, то ли подгоняемые этими волнами, то ли в преддверии предстоящего состязания, скачками, вприпрыжку подбегали к стартовой отметке и продолжали там потихоньку, то прыгать с ноги на ногу, то проводить лёгкие разминочные упражнения.

    Среди всех участников состязания его не заметить нельзя было. Он шёл как-то тихо, медленно, словно к зубному врачу или к директору школы получать крепкий нагоняй. Какой там лёгкий бег и разминка! Какая там игра на публику! Шёл к старту как отверженный. «Да что с ним такое? Может, нанороботы так действуют? Вот эта самая нанотехнология? Человек и гепард по организму хоть и млекопитающие, но всё-таки не одно и то же. Совсем разная психика. У человека интеллект. Ах, всё-таки дело в психологии! Всё дело в ней. Эх, Раджи, Раджи», – мысли обгоняя друг друга так и проносились в голове Майера. Он невольно посмотрел на Анри. Тот сидел неподвижно, бледный, пальцами сцепившись о край угла трибуны. Огоньки тревоги зажглись в глазах матери и передались сестрёнке. Только Жан Копа оставался невозмутим. Не прочитать душу, не разгадать. А что до остальных зрителей, то взору их открылся робкий, неуверенный в своих силах, мальчик. И зачем он решился на этот тяжёлый забег в пять километров?

    Раджи тем временем как-то доковылял до стартовой отметки и скромно, даже застенчиво, пристроился в третьем ряду, как бы в ожидании чего-то грустного и тяжёлого. Волнение матери, волнение сестрёнки перехлестнули через край. И Майер, и Анри в этом плане не отставали от них. Кажется, ни один участник во всех дисциплинах не вёл себя так робко, как он. Будто водрузился тяжело на эшафот. Жалкое зрелище, да и только.

    Наконец выстрел стартового пистолета хлопушкой возвестил о начале старта, будто положив конец утомительному ожиданию. Девятнадцать молодых ребят, не так стремительно как спринтеры, но рванулись с места, полные решимости и амбиций в погоне за лаврами чемпиона, за наградой материальной и не только. Среди них был и Раджи.
    Пять километров, пять тысяч метров, двенадцать с половиной кругов на стандартном легкоатлетическом стадионе. Двенадцать раз он будет пробегать мимо матери и сестрёнки, мимо тренера, мимо учёного, мимо спонсора проекта, мимо своих болельщиков, мальчишек его улицы.
               
* * *

    Надвигались события предвещающие напряжённость. Быстрое сокращение миокарда сопровождалось без никакого активного двигательного процесса организма. Сигнал, толкающий к этому действию, поступал оттуда, из коры больших полушарий, этакого слоя серого вещества, куда их деятельность не распространялась. Это неизвестное вещество, по связи центральной нервной системы, почему-то заставляло без всякой на то нужды интенсивно работать миокард.  ( Понятие – волнение, психоэмоциональное состояние им было незнакомо). Мясо, кости, кровь плюс кислород, поступающий извне. Вот оно – пространство материи, пространство деятельности.
    И вот она – напряжённость! В лёгкие всё чаще и чаще поступает кислород – газ без цвета, запаха и вкуса. Источник жизни! Организм стал больше получать необходимую для жизни энергию за счёт биохимического окисления различных веществ этим химическим элементом с атомным номером 8 в таблице Менделеева. Одна часть их команды в спешном порядке кинулась на помощь лёгким. Здесь шла вовсю работа. Кислород воздуха переходил в кровь, а двуокись углерода в воздух.

    Дружная команда рассредоточилась по всему организму. Реагирование на событие как электрический ток пронеслось мгновенно. Вот одни устремились на помощь миокарду. Тот на этот раз с пользой и усиленно включился в работу в унисон с организмом. Совершеннейший природный двигатель мощными точками гнал горючее – кровь по всему организму.
    Мышцы всё сильнее и сильнее сокращаются под влиянием нервных импульсов. Отдел управления, находящийся там, наверху, в загадочной коре больших полушарий, в загадочном слое серого вещества неустанно и беспрерывно даёт приказы сокращаться мышцам. Раньше отдел управления во взаимодействии с мышцами конструировал линию движения. Теперь же в этом отпала нужда. В мышцах сидит крепкая память. А в тканях мышечной системы химическая энергия беспрерывно превращается в механическую и тепловую. Волшебная машина! Их же задача – усилить эффективность.

    Удлинён срок действия гликолитического механизма, работающего пока в малую силу. Максимальное потребление кислорода, дыхание, лёгкие, аэробный принцип энергообеспечения – вот что задействованы в первую очередь. Гликоген подождёт. Удлинён срок действия креатинфосфата – мощного, спринтерского энергетического вещества в клетках мышц. Он дремлет. Креатинфосфат подождёт.
    Вперёд, вперёд митохондрии – органеллы, несущие в себе энергию и питающие клетки мышц! В вас протекают окислительно-восстановительные реакции. Когда высадился десант, их – митохондрий насчитывалось несколько на один квадратный сантиметр, а сейчас их за тысячу. Простые, нетренированные люди имеют несколько митохондрий на квадратный сантиметр, а бегуны-стайеры международного класса две, три тысячи митохондрий. Эти «энергетические ангары» мышечных волокон увеличиваются посредством тренировок.
    Работа кипела независимо от того, давал приказы отдел управления или нет. Они будут делать всё для блага обладателя этого организма. А напряжение нарастает и нарастает.

* * *

    Среди всех участников забега его не заметить нельзя было. Он отличался от всех, прежде всего, техникой. Сказывалась школа профессионала в своём деле. Его тренер родился и вырос в стране, некогда уважаемой в мире бега. Никто не обладал такой техникой, какой обладал Раджи. Он бежал, сильно согнув руки в локтевых суставах, да так что кисти соприкасались грудных мышц. Руки выполняли не только функцию поддержания равновесия, но становились ведущими, а ноги, несущие тело по дистанции, становились ведомыми. Знающий бег знает: чем чаще работают руки, тем чаще начинают работать ноги. Спринтеры сталкиваются с этим постоянно. У его собрата – необыкновенного гепарда именно передние лапы начинают движение, сам феноменальный бег на планете. Угол сгибания рук в локтевых суставах невелик. Майер учил этому дотошно и скрупулёзно. Минимум затраченной энергии.

    Раджи отлично «садился» на опорную ногу. При этом она сильно сгибалась в голеностопном суставе и «заряжалась» как настоящая пружина. Опускающейся маховой ногой он как бы «захватывал» беговую дорожку. Она вытягивалась вперёд-вниз и почти выпрямлялась. Первой приземлялась пятка и снижала ударные нагрузки. Это – стайерский бег. У спринтеров приземление маховой ноги на носки. Среди всех участников забега его не заметить нельзя было. И его заметили. В воздух взвился и витал пьянящий запах интриги.

    После двух кругов тесная толкучка  преобразовывалась в цепочку, которая стала постепенно удлиняться. В третьем кругу Раджи из задних рядов стал пробираться в середину. Не раз Майер рассказывал ему про один эксперимент учёных: «Мимоза – это такое растение. Она не растёт в Индии. Мимоза – это кустарники, деревья, лианы, травы. Всего их пятьсот видов. Около того. Растут в тропиках и субтропиках Америки. На Черноморском побережье Кавказа мимозой называют серебристую акацию. Есть один вид, обладающий необычной способностью. Если прикоснуться к нему, то он начинает сжиматься. Тогда учёные подвесили груз и стали регулярно прикасаться к нему. Через три месяца обследовали. Оказалось, что сократительная способность этого вида мимозы увеличилась в четыреста раз. Попросту говоря – сила увеличилась в четыреста раз. Любой живой организм через тренировки меняется в качественную сторону». Слова его на его примере подтвердились очень быстро. Он ощущал это. Но ему казалось и до сих пор кажется, что организм его принадлежит не только ему. Он тренировался самозабвенно, но в одиночестве. Никакого контакта. В плане психики он тренировался в комфортной, уютной, домашней обстановке. Первое соревнование и сразу его бросили в бой, как не умеющего плавать кидают в воду. Конечно, он вместе с тренером часто смотрел на видео различные соревнования по лёгкой атлетике. Вместе изучали кинограмму бега больших мастеров. Майер старался всеми способами внушить ему уверенность и самообладание. Но что слова… . По прибытии на стадион всё это улетучилось куда-то. Парни постарше и ростом повыше весело разминались. В каждом из них чувствовалась какая-то сила, а самое главное опыт. Сердце его заколотилось. Неужели ему придётся состязаться с ними. Да. В тот раз он с какой-то надеждой побежал на километр. Но там были свои ребята, друзья, которых он знает с детства. А здесь… . В Тромбее есть школа лёгкой атлетики. Конечно, по популярности этому виду спорта далеко до хоккея на траве, и всё же. А парни эти никаким вниманием не удостоили его. Да кто он такой-то. Видать, они знают друг друга очень хорошо, и опасаются друг друга. А его страх перед поражением, а значит перед позором, как он считал, стал пробирать насквозь. К тому же он боялся подвести и тренера, и Анри, и Копа. Они предоставили ему все условия, они в него верят, особенно Анри. А мать с сестрёнкой, а друзья?…  До старта оставались считанные минуты. Майер подошёл к нему и тихо сказал: «Вспомни отца. Беги за мать, за сестрёнку». Слова его пронзили как ток. Его семья, пусть и неполная, была здесь. Самое сокровенное. И это навсегда в его сердце. Да что он раскис? Ведь хватило же тогда смелости, будучи больным, бежать  перед неизвестными иностранцами. Сейчас он снова дома. За него болеют. Те неизвестные иностранцы теперь его друзья. Они тоже переживают за него.

    Он пошёл к старту. И вдруг он почувствовал то, что никогда не чувствовал. Руки, ноги, тело яростно просились в бег. Были бы крылья, то он наверняка взлетел бы. Они умоляли, они просили об этом мозг,  сердце, душу. Как будто организм принадлежит не только ему. Надо сдержаться до поры, до времени. Он шёл как-то тихо, медленно. Со стороны могло показаться, что он идёт к зубному врачу или к директору школы получать крепкий нагоняй. Так он дошёл до стартовой отметки и скромно, даже застенчиво, пристроился в третьем ряду. Будто водрузился тяжело на эшафот. Всей кожей своей он чувствовал состояние тех, кто за него болеет. А организм непонятным образом бурлил. Надо сдержаться до поры, до времени. После двух кругов тесная толкучка преобразовывалась в цепочку, которая стала постепенно  удлиняться. В третьем кругу Раджи из задних рядов пробрался в середину.

    В воздухе витал пьянящий запах интриги. Внешне всё выглядело как прежде. Шум, эмоции, переживания. Но кое-где по рядам прошёлся вопрос об этом мальчике. Такой бег, а точнее технику бега, им доводилось видеть по телевизору с больших международных соревнований. «Он приходит в себя. Ладно, посмотрим, что будет». – отметил про себя Майер.  «Тренировки тренировками, а именно этот забег покажет истинные возможности нанотехнологии», – не отрывая глаз от Раджи анализировал ситуацию Анри.  «Всё может быть, всё может быть. Подождём», – также внимателен к событиям на дистанции был Жан Копа.  «Он приехал совсем другим. И это мой сын. А ведь соперники старше его», – волнение так и не покидало мать.  «Выиграй, выиграй», – сестрёнка смотрела на брата, глазами полными любви, и невольно ноги её, то отбивали такт, то сами просились в бег, а тело застыло в напряжении.  «Раджи, давай, давай за нас», – глаза мальчишек с просьбой, с мольбой следили за парнем с их двора, с их улицы. На шестом кругу Раджи, обгоняя одного за другим, приблизился к лидирующей группе. Через круг он сел на хвост лидерам. Пьянящий дух интриги овладел трибунами.

    Шум, эмоции, переживания. Всё стало утихать. Волна звукового поля трибун из ревущего шторма превращалась в тихую рябь спокойной воды. Надрывание глоток от 5 до 15 кГц мгновенно, как и положено нормальной реакции человека, перешло в частоту 200-300 Гц. Так ведут тихую мирную беседу. А кое-где и зашептались. По рядам не то что проходился, а шествовал по всей ширине вопрос об этом мальчике и вокруг этого мальчика. Взоры всех помимо беговой дорожки устремились на те места трибун, где переживали больше всех за Раджи. Иностранцы выделялись внешним видом. В начале соревнований обратили на них внимание.  «А что здесь делают иностранцы»? – примерно такой вопрос зародился в голове каждого тромбейца, присутствующего здесь. И если потом этот вопрос уступил место полной гамме эмоций и переживаний, то сейчас он, оттеснив всё, выдвинулся в передние ряды. Конечно, и мать, и сестрёнку коснулся край этого внимания, но, всё же, центр его густой пеленой окутал их, иностранцев. А слух, словно вода, просочился во все места и уголки трибун. Не обладающие высокой культурой, без всякого стеснения показывали пальцем в объект обсуждаемой новости. Все узнали всё. Пусть даже поверхностное, но всё. Парень приехал издалека, аж из самой Европы, из Франции. Его тренирует вон тот иностранец, то застывший в напряжении, то нервно беснующийся у кромки беговой дорожки. И что безумно обрадовало всех – парень свой, из Тромбея.

    Майер то застыл в напряжении, то нервно бесновался у кромки беговой дорожки. И было отчего. В конце седьмого круга Раджи дыхнул в спину лидирующей группе и пристроился шестым. Неделю назад, в контрольном забеге он показал отличный для своего возраста результат. Но здесь бегут ребята постарше его. Восьмой круг. По виражу бегуны завершают его в преддверии нового, девятого. Раджи, как будто нахально, уселся на хвост и не собирался слезать. Куда подевалась скромность? Её как не бывало. Перед ними предстал боец. Какая перемена! Вот один из этой группы уже отсекается. Ещё полкруга и отстегнулись сразу двое. Теперь их трое. Ровно половина.

    А на трибунах установилась странная тишина. Он был на многих стадионах Европы, Африки, Северной Америки, Японии, Китая, но такого никогда не было. Может это – Индия с множеством своих загадок, мистики и чарующей магии. Он окинул взглядом трибуны. Ну, всё понятно. В этой не легкоатлетической, не беговой стране, в этом чистом и уютном, но не избалованном большими соревнованиями, городе, они, европейцы, оказались в центре внимания. А виной всему этому стал Раджи со своим изящным, грациозным бегом. На миг озарил его яркий свет звезды и умчался. Не до него, не до этого. Сердце его, давно уже обув шиповки, точно повторяющие рельеф стопы, бежало рядом с Раджи. Он весь окунулся в бег, как рыба, выброшенная на берег, вновь возвращается в водную стихию. Да. Он долго был как рыба на берегу. Да. Он вернулся. Пусть не тот уровень, но его ученик на планете единственный в своём роде. А сердце бежит и бежит. Вот оно вместе с Раджи достают какого-то бегуна. Тот дышит тяжело и прерывисто. О-о! Да он же отстал на целый круг. Сравнение с таким бытовым электроприбором как чайник, в котором закипает вода и вздымается пар, весьма подходило. Но не до него, не до этого. Главное, в ближайшие круги посидеть на хвосте тех двоих, лидеров, явных фаворитов, а там дальше разберёмся, что к чему. А мысль одна, ракетой ворвавшись, не может уйти: «Он может сделать, он может сделать. Только бы не загнал себя, только бы не загнал». О, сердце тренера! То радуешься и плачешь от счастья победы, то точит тебя стон от горечи поражения. Такова уж доля тренерская.

    Тело его просилось в полёт. Тело его не устраивал данный темп движения. Руки, ноги завели бодрящую песню. Музыка бега подгоняла. Раджи сознанием своим сдерживал их. Но почему-то странная тишина установилась на трибунах. Почему? Мог ли он предположить, что зрители залюбовались бегом, его бегом. 
    Любой вид спорта в течение своей истории, и часто путём проб и ошибок, выработал свою линию движения, именуемую техникой. А техника – это визитная карточка! Но почему тишина? Майер часто использовал на тренировках магнитофонную запись шума зрителей, очки с красными и оранжевыми фильтрами, саму тонизирующую музыку. Эмоциональный фон тренировки. Но почему эта тишина придаёт ему силы? Мог ли он предположить биорадиационное излучение глаз, без исключения всех присутствующих на стадионе, направленных именно на него.

    Он бежит. Иногда, пробегая мимо, на доли секунды окидывает взглядом то место трибун, где переживают за него. Но лучше не смотреть на тревожные глаза матери, на азарт сестрёнки. Не отвлекаться. Всё внимание на событие, что происходит рядом с ним, вместе с ним. Он считает круги, как и все остальные. Дистанцию бежать надо не только ногами, руками, телом, но и головой. В конце седьмого круга он пристроился сзади лидирующей группы. Те оглянулись вполоборота. Откуда ещё один появился? На старте никто из соперников на него внимания не обратил. Они знали друг друга. Они делали свой расклад. Он в этот расклад не входил. Девятый круг. Один отстаёт. Вряд ли ему удастся вернуться. Через полкруга двое медленно, но выпадают из группы. Теперь основную музыку играет трио. Двое из них всю дистанцию бежали, поочерёдно сменяя друг друга в лидерстве. Это – явные фавориты. Видимо, задачей их было – как можно раньше отстегнуть конкурентов, а между собой разобраться на последнем кругу. Но откуда объявился этот третий? Он сел на хвост и сидит, и не думает слезать. Что? Как он дерзнул? Неужели так они приведут его на финиш? Как бы, не так. Они обменялись взглядом: «Если будет так, на последнем круге разберёмся». Каждый из них надеется на свой коронный спурт. Каждый из них побеждал. Они непримиримые соперники. А вот этот третий – лишний. Вираж на десятый круг. А на трибунах тишина. На беговой дорожке идёт изумительно захватывающий триллер с неизвестным концом. Трио продолжает играть магическую музыку состязания. Те, двое, прибавили темп. Через сотню метров оглянулись вполоборота. Неизвестный дышал рядом. Да что это такое? Куда ещё прибавлять темп? Так можно и самим наесться. Ухмыльнулся зловещий образ поражения. Тому причина – этот парень, лихо оседлавший наглость. Откуда взялся?

     Вот так незримо возникло ещё одно соперничество. Двое против одного. В городе они признанные фавориты в своей возрастной группе. А этот откуда объявился? Да к тому же этот неизвестный, по всему видать, помладше их. Нет. Во что бы то ни стало, а вперёд они его не пропустят. Надо немного сбавить темп. Поберечь силы для спурта. Это – их коронка. Очередной вираж с выходом на одиннадцатый круг.

    Тело просилось в полёт. Он сдерживал и сдерживал. Когда он пробегал мимо Майера, тот крикнул что-то по-немецки. Видимо он, в состоянии сильного психоэмоционального возбуждения, криком давал ему советы на родном языке. Но откуда ему, Раджи, знать немецкий. Через круг, когда он пробегал в очередной раз мимо Майера, тот на английском ясно прокричал: «Терпи. Дыши в спину. Не вылезай». Терпение в циклических видах спорта на выносливость – главное качество. Оно проявляется, когда соперники равны, а сил уже не осталось. А здесь…, а сейчас…

    Тело его так и просится в полёт. Что-то ещё движет телом кроме него. Он сдерживает и сдерживает. Обогнув вираж, они выбегают по прямой на одиннадцатый круг. Остаётся два с половиной круга. Те двое мысленно приготовились на разборку в последнем круге, а может и на финишной прямой. « Да что я всё время сдерживаю. Я погнал», – стрелой пронзила мысль, как бы давая волю организму. Тело его, до поры, до времени, как птица, томящаяся в клетке, почувствовало это. Тело его отправилось в полёт. 

    На трибунах молчали и заворожено смотрели триллер. Трио распадалось. Виной тому был незнакомый парень, приехавший издалека. Тех, двоих, на трибунах знали все, и все ожидали борьбы между ними. Интерес к этой дуэли несомненно был. Кто кого? Но вот этот мальчик, присутствием своим подогрел весь этот ажиотаж до высшей точки кипения. Подогрел лёгкостью, грациозностью правильной, оптимальной линии бега. И на глазах у всех он также с видимой грациозностью пошёл в отрыв. Не надо было быть специалистом, чтобы увидеть с какой лёгкостью он проделывает это. В запасе у него остались силы, и даже кажется, много сил. Видимо, он держал их до конца, не давал выплеснуться. Разрыв увеличивался. Три метра, пять метров, десять. Те, двое, будто очнувшись, предприняли отчаянное усилие, чтобы снова создать трио и сообща сыграть музыку до финишной прямой, а там разобраться, кто будет солировать первым. Но бывает предел на каком-то этапе подготовки. И ребята эти, кажется, достигли порога аэробного обмена, порога анаэробного обмена. В беге можно проявить волю в борьбе с равным, который также поставлен в те одинаковые, предельные условия. А тут, у этого мальчика потолок оказался выше. Пятнадцать метров, двадцать.

    Мальчишки его улицы смотрели, разинув рты. Это как по телевизору смотришь захватывающий фильм, и лишь бы не отвлекли, не помешали. Но вот кто-то из них, будто очнулся от гипноза события. В порыве радости он крикнул что есть мочи: «Раджи, Раджи, давай!» И крик словно вывел всех из оцепенения от магической картины события. «Раджи, Раджи!» – понеслось с того места трибун, где расположились мальчишки с его улицы.  Спустя секунды на трибунах все дружно подхватили этот клич: «Раджи, Раджи!» Ведь бежал, и так грациозно и мощно, по большому счёту, их парень, с их города.

    Разрыв увеличивается. В порыве быстрого бега мельком взглянул на мать. Слёзы медленно накатывались на щёки. Только мельком взглянул. «Я здоров, мама». – мысль как ракета. И опять внимание на дистанцию. Он творит сегодня бег. Искусство великолепия! О, спорт – ты вдохновение!

    Вираж. На двенадцатый круг выбегает в одиночестве. Как-то Майер говорил ему: «Все тренировки, какими бы тяжёлыми не были, с лихвой окупаются счастливым чувством победы. В каждом виде оно по-своему. Мяч или шайба колыхнула сетку. Игрок, забивший гол, а если он ещё победный, видит это. Что творится с ним в эти секунды? Счастливый миг! За это стоит неистово пахать. В последней решающей попытке прыгун в высоту, в каких-то миллиметрах, не ударившись, не коснувшись, не почувствовав спиной, перелетает над планкой, приземляется, кувырок, и смотрит на неё, на планку, повисшую неподвижно. Душа на высоте! За это стоит неистово пахать. Вот и в беге так. Бежишь и никого впереди, а сзади все смотрят твою спину. И ты первый, и это чувствуешь. Разница огромная между первым и вторым. За это стоит неистово пахать».

    Двенадцатый круг бежит, прибавляя и прибавляя. Не раз на видео он смотрел, как бегуны, в остром соперничестве, прибежав, падали в изнеможении за финишной чертой. Близость расстояния соперников, эмоциональный фон борьбы мобилизует все ресурсы организма. Нешуточная борьба идёт за счёт только одной силы воли. И, наоборот, какими свежими выглядели победители, заканчивавшие бег в гордом одиночестве. Всё просто – отсутствие конкуренции. Нет того эмоционального фона борьбы, заставляющего мобилизовать все ресурсы организма. Захотел – сбавил темп, захотел – прибавил. И такое, кажется, происходит с ним. Двенадцатый круг. Он прибавляет и прибавляет. Сил у него достаточно, чтобы на миг оглянуться. Те двое отстают безнадёжно, примерно половину прямой. А стадион кричит, стадион ревёт: «Раджи, Раджи!» Неужели это сон? Неужели это он? Предпоследний вираж. Те двое на середине прямой. Закончен вираж, а те ещё по прямой. Предпоследняя прямая – и он ещё прибавляет темп. Заход на последний вираж. Он так прибавил темп, что те двое только выбираются из предпоследнего виража. Из последнего виража он выбегает на финишную прямую в том же темпе. Не прибавляет, не убавляет. Нет. Его бег не похож на мощный бег гепарда, скорее это грациозность и полёт косули, лани, газели Томсона. Он – стайер!
   «Раджи, Раджи!» – всё громче и громче. Последние метры из пяти тысяч. Нет, он не вскидывает победно руки вверх. Он просто пересекает финишную черту.       

                13

    Продолжение следует…

    На сайте канадского издательства Altaspera Publishing (Торонто) в продаже книга «Цивилизация третьего типа».
    На сайте московского интернет-издательства «Сканбук» (раздел худ. литература) в продаже книга «Прыжок над Великой стеной» – первая книга из трилогии о Чингисхане – великом предке монгольских народов (монголы, буряты, калмыки).
    На сайте Bookscriptor в продаже третья книга из трилогии о Чингисхане «Прыжок над ветром Камикадзе».
    На витринах онлайн-мегамаркета Ozon.ru, интернет-магазинов Amazon (США), ЛитРес (Россия) в продаже книги: «Через тренировки к звёздам», «Уловить неуловимое. Путь мастера», «Ось зла», «Цивилизация третьего типа», «Прыжок над Рекой Времени» – вторая книга из трилогии о Чингисхане, принятая на рассмотрение Киноконцерном «Мосфильм».