БЕС ПРИ ЧИНЕ

Казалось бы, жил человек конченой мразью и ничто его не могло уже изменить, никого он не уважал, ни к кому не прислушивался, всех в уд не ставил. Денег имел чемоданы налом, баб до хренища, несколько домов, машин у каждого из его детей и собственный банк. Что ещё надо? Радуйся, живи, ни о чём не думай, смерть придёт – откупишься своими доллариками, она и отступит, хоть на время. Так он считал, олигарх, сволочная сука, бесхребетная и пустая.
Но жисть распорядилась иначе. Приспичило тому олигарху прогуляться без охраны ночью возле своего дворца, просто так, от нехуй делать, не спалось и всё. Присытился он всем. Даже лучших яств, вин и курев мира чураться стал. И не мог знать в тот момент, что ничего этого уже не увидит.
«Эй ты, ряженый, козёл бля, сука пархатая, закурить дай» - послышалось сзади в двух шагах. Пижон повернулся и затрепетал, что дитя от родимца. Но всё же собрался с духом и через силу ответил: - «Козла и суку в зеркале увидишь, а курить я дома оставил. Я просто гуляю».
Гламурный мудак не знал значения этих слов, о чём тут же горько пожалел. Последнее, что он почувствовал – тяжёлый удар сзади по спине и хруст своих белых костей. Он не видел, кто бил.
Очнулся он в реанимации с бессчётным множеством трубок и проводков, подключенных к себе. Он попытался пошевелиться, но не смог, даже голова оставалась без движения. Позднее он узнал, что у него необратимые травмы спинного мозга, перелом позвоночника в двух местах и он никогда не сможет даже повернуться, не только бы ползать, и, тем более ходить. На богатея не было зарегистрировано абсолютно никакого имущества, все счета в его банках и прочие прелести были разделены между его разведёнными жёнами и их совместно нажитыми детьми. Так подобает любому серьёзному бизнес дядьке, с которым априори ничего плохого случиться не может никогда. Это так же невообразимо, как то, чтоб дома строили на воздухе, а птицы ползали по земле. Ему так казалось до этого нападения. Теперь он потерял всё. Ни одна из его бывших жён и ни один из его детей даже ни разу не навестил его, не говоря уж о согласии ухаживать до смерти за неожиданно изуродованным мешком денег. Через месяц его перевели в дом инвалида на государственной основе и к нему туда заявились из какой-то местной газетёнки брать интервью, для первой полосы, называли его очень удачливым человеком, родившимся под счастливой звездой, ведь при таких травмах выжить – это было чем-то невообразимым. С ним долго беседовали и лишь напоследок спросили его, боится ли он умереть…
«А что мне остаётся? Нет, не боюсь, я жду этого. И никогда не смей жалеть о тех, кто умер, особенно не своей смертью. Им повезло больше, нежели тем, кто умер своей. Они, можно сказать, получили УДО, их комиссовали со службы, выдали красную карточку раньше времени. Жалеть надо не об этом. В жисти отвратное количество вещей хуже смерти. Например, остаться без движения, ссать и срать под себя, нюхать это и понимать, что убрать за тобой некому. Остаться никому не нужным, не в силах никогда что-то изменить, потому что нужен ты бываешь только тогда, когда можешь дать, и чем больше, тем лучше. Вот таких надо жалеть, а не тех, кто уже дома...
В эту же ночь его уже резали в морге.