Бойся страха своего. Главы 3-5

Глава 3.

Арина помнила день, в который она родилась. Вы можете сколько угодно спорить и доказывать, что это невозможно, но она его помнила.
День был чудесный, морозный, такой яркий, что без солнечных очков нельзя было выйти на улицу. На фоне искрящейся белизны окружающего мира  редкие прохожие, особенно если смотреть на них против солнца, казались фигурами, высеченными из черного дерева.  Миллиарды кокетливых снежинок, небрежно наваленные невесомыми пуховыми сугробами то тут, то там, покрывали всё вокруг. Хрупкие ледяные кристаллики вспыхивали маленькими искорками и хвастались друг перед другом совершенством формы и аристократичной утонченностью. Снег был повсюду! Солнце, улыбаясь, снисходительно смотрело с прозрачного неба на своё зимнее царство.
Это был великолепный день.
Именно в этот день, в далеком краю, в королевстве седого ягеля, доверчивых оленей, красной рыбы и короткого холодного лета
родилась девочка, с пушистыми светлыми волосами и большими серыми глазами. Девочку назвали Арина, в честь её прабабушки.
 Отец Арины, невысокий спортивного телосложения брюнет с темными, чуть раскосыми глазами, открытым скуластым лицом и аккуратными усиками под приплюснутым носом, был офицером в звании подполковника, занимал высокое положение и много работал. Днями и ночами пропадал на службе.
Военный городок и воинская часть, в которой служил любимый папка (так его Арина с детства называла), со всех сторон были окружены лесами. До ближайшего соседнего поселка – пятнадцать километров по разбитой грунтовке через тайгу.
В километре от городка располагался аэропорт, и при желании можно было попасть в Хабаровск, Николаевск-на-Амуре и дальние таежные поселки. Но, это, в крайнем случае – аэродром был военный.
Маленький, затерянный в дальневосточных лесах поселок, живущий своей жизнью по особому распорядку.
Семьей подполковник Лебедев обзавелся поздно, в тридцать четыре года. До этого все некогда было: сначала учеба в военном училище время занимала, затем несколько лет в академии воздушно -космической обороны имени Маршала  Г.К. Жукова. А там быстрый карьерный рост и снова нет времени.
 Женился Валерий неожиданно для самого себя. Был в отпуске «на югах», на знойном крымском берегу познакомился с симпатичной девушкой на десять лет моложе, роман закрутился быстрый и жаркий, барышня попала в интересное положение, наспех сыграли свадьбу и к очередному месту службы прибыл новоиспеченный подполковник уже с беременной женой.
Мама Арины, черноволосая миловидная женщина, и в то время, и во все другие времена  совместной жизни с военным мужем, была «офицерской женой». Те, кто знаком с жизнью военных, понимает, что это значит.
Это не подлежащие обсуждению переезды в места, которых и на карте-то нет, одно другого глухоманнее. Это военные городки и далекие гарнизоны, живущие по своим уставам и правилам. Это безработица или работа не по специальности (ну, а кому, скажите на милость, в маленьком таёжном городке, нужен зоолаборант?).
Но в тот день крошечная Арина ничего этого не знала. Она только сегодня родилась, и её первый день на этой Земле  был отмечен ослепительным зимним солнцем, хороводом выскочек снежинок, поздравлениями от папы и охапкой оригинальных букетов от сослуживцев папы и их жен, которые не столько радовались рождению Арины, сколько хотели угодить своему начальнику и его жене. Даже не поленились поехать в соседний городок, где был единственный на всю округу родильный дом, чтобы лично отметиться.
Достать живые цветы зимой в той глуши было делом безнадежным. Вот и выдумывали, кто во что горазд. 
Был тут пышный букет роз из красных бантов, который  навертела Алла Ивановна (пожилая библиотекарша, которую вскорости уволили, потому что Арининой маме, видите ли, надоело сидеть дома, и она решила, что в библиотеке ей не будет скучно).
 Кто-то привез букетик  из веточек ивы, заранее срезанных и поставленных дома в вазу с водой. Теперь на тонких прутиках задорно зеленели только что проклюнувшиеся клейкие листочки.
Жена начальника штаба Марианна Аракеловна, знойная дама со жгуче черными волосами и густым темным пушком над верхней губой, притащила большой глиняный горшок с распустившимися фиалками нежно-лилового цвета.
«Ой, Светочка» - громко восклицала она, театрально заламывая полные руки и без конца поправляя неуместную шляпу с огромными полями, на которых громоздились зеленые кисти искусственного винограда: «Вы только посмотрите! Обалдемонотропические цветы ведь выросли! Красота какая! Будто сейчас лето, а не зима, кусай её комар. Держите милочка, это вам на память о рождении наследницы! Она у вас такая пупсечка».
Горшок с цветами так и остался в роддоме. Тащить эту «бандуру» домой мама наотрез отказалась. Простояли никому не нужные фиалки на подоконнике до самой выписки.
-Цветочки-то заберите, не забудьте, - напомнила маме нянечка, шустро орудуя шваброй между кроватью и тумбочкой.
- Ну, уж нет. Кто будет за этими «обалдемонотропическими» кустами ухаживать? – спросила мама, складывая в большую модную сумку цвета спелого баклажана свои вещи.
 И сама же себе ответила, причем в голосе её звучал неприкрытый сарказм:
  – Я точно не буду. И без того забот хватит, - мама покосилась в сторону лежащего на кровати и тихо сопевшего розового свертка.
Из роддома, расположенного в двадцати пяти километрах от военного городка, маму с Ариной забирал папа. Бравый военный в отутюженной форме лучезарно всем улыбался и одаривал медперсонал направо и налево дефицитными в то время плитками настоящего черного шоколада  и коробками конфет-ассорти.

Папка у Арины был красавчик, барышни всех возрастов млели в его присутствии. Маму это жутко раздражало, и она капризничала.
- Валерий, сколько можно, поехали уже. Я устала.
-Сейчас, мой цветочек, надо же врачей отблагодарить. Вон, какой справной дивчине родиться помогли!
Светлана, раздраженно хмыкнув, опустила сумку с вещами на землю,  демонстративно взяла дочку из рук дородной щекастой медсестры,  и направилась к служебному «уазику», возле которого неловко топтался водитель – молодой солдат первогодка. Увидев жену начальника, он принялся суетиться: открывать двери, поправлять чехлы на сиденьях и смахивать несуществующую пыль.
Арина помнит, как машину весело трясло и подбрасывало на ухабах, а сидящий впереди папа то и дело шутливо приговаривал: «Товарищ боец! Осторожнее! С нами же дамы!».
Причмокивая беззубым ртом, Арина сосредоточенно рассматривала мамино лицо. Мама делала вид, что страшно рада рождению дочери, а в её глазах уже мелькало раздражение и тоскливое ожидание бессонных ночей, детского крика, постоянных срыгиваний и мокрых подгузников.
С младенчества Арина научилась быть почти незаметной, чтобы никого не расстраивать. Она быстро поняла, что если хочешь получить свою порцию детской смеси (грудью Светлана Лебедева кормить малышку категорически отказалась) и быть сухой, то лучше лежать молча. Будешь кричать – останешься голодной и мокрой – у мамы были «принципы» и свои методы воспитания.
«Поорёт и перестанет» - говорила мама и папу к Арине не подпускала.
«Нечего её баловать! Приучишь к рукам, смоешься на свою работу драгоценную, а мне с этой горластой одной куковать. Нет у меня времени таскать её на руках! Дома убери, поесть приготовь, постирай, погладь и все в одни руки. Положи её немедленно в коляску!».
Из-за дочкиного плача родители часто ссорились, а крошка Арина чувствовала себя виноватой в их «грызучках», как она стала позже называть родительские перепалки. И она научилась молчать, чтобы не злить и не провоцировать мамочку.
Светлана Лебедева была женщина утонченная, интеллигентная, хрупкая и нервная. Она много курила, изящно держа сигарету в тонких с безупречным маникюром пальцах, требовала к себе постоянного внимания, детский плач не выносила, с мужниной занятостью мириться не хотела и никогда не стеснялась выяснять отношения при Арине.
Папка бывал дома редко, и Арина сильно скучала по нему.
Когда подполковнику Лебедеву выпадал редкий выходной, он никуда не спешил, они с мамой долго спали, а потом  мама весь день была в хорошем настроении, много смеялась, шутила, обнимала мужа и не ругала дочь. Даже чмокала её в макушку и ласково называла «Аринушка».
 В такие моменты они всей семьей валялись на диване (Арина посередине, разумеется, хотя мама и приговаривала беззлобно: «Ну никуда без тебя! Дай хоть немного с папой наедине побыть!»), смотрели телевизор, смеялись, дурачились или все вместе шли гулять.
Это были самые счастливые моменты детства Арины. Семейные ужины, походы в кинотеатр в солдатском клубе, домашние концерты, игра в детское лото….
Девчушка чувствовала себя на седьмом небе. Ах, как она любила папины выходные и отпуск!
Когда  отец уходил на службу, всё сразу менялось. Мама становилась грустной и серьезной. А если глава семьи уезжал в командировку, мама изводила дочь придирками.
И ноги у Арины короткие, и попа тумбочкой, и волосы непослушные и неряха она невозможная, и всё делает не так.
Доведет до слез, а потом жалеет, обнимает, прощения просит, плачет. Говорит, что это у неё «от нервов» и оттого, что «папа её совершенно не понимает».
Колючки незаслуженных оскорблений от самого близкого человека, как репей цеплялись за неокрепшее сознание, приживались там, давали всходы, и думала Арина, что она «неудачный ребенок», что не оправдала она маминых надежд и ожиданий. Но верила, верила, что если будет послушной, станет хорошо себя вести и помогать маме, то мамулечка её полюбит и разглядит какая она умница.
 На дворе стояла золотая осень, приближался шестой день рождения Арины, когда они переехали из маленького двухкомнатного домика в новый просторный особняк  из пяти комнат, стоявший на краю военного городка, прямо на опушке бескрайнего леса.
На заднем дворе, обозначенном воткнутыми в землю колышками, были разбиты грядки, там же примостился сарай для дров, а у крыльца росла высокая старая лиственница.
Как только расставили мебель и разложили вещи, мама выдвинула условия.
-Валерий! Я требую, что ты поставил нормальный забор. Лучше всего железный.  Мне Аринку на улицу страшно выпускать! Вдруг, медведь? Я и сама боюсь в огород выйти!
Арина тут же представила себе, как из леса выходит огромный медведь и нападает на маму или на неё. Медведя она боялась, хоть и не видела его никогда, только на картинках в книжках.
- Свет, ну что ты такое говоришь? Только Аришку пугаешь. Какой медведь?  Что ещё за железный забор? Может сразу бронированный? Ты же знаешь, что там не лес, а склад. Сто метров пройти, а дальше и часовой с оружием, и ограждение. По всему периметру городка посты, бойцы с автоматами  нас охраняют. Всё в порядке, мой цветочек, не волнуйся.
       Отпраздновали новоселье, созвали гостей, накрыли стол и всё хорошо шло, пока Марианна Аракеловна, нарядившаяся в новую красную шляпу, размером с небольшой аэродром и малиновое платье выше колен, не выпила лишнего и не начала открыто флиртовать с папой. Она приглашала его на все медленные танцы, томно клала ему голову на плечо, не обращая внимания на съехавшую набекрень шляпу и громко смеялась.
  Супруг Марианны Аракеловны, маленький щуплый мужичонка лет под пятьдесят напрасно пытался увести супругу домой.
  Богатырской рукой она раз за разом отодвигала его в сторону и строго басила: «Уйди, Иннокентий, не видишь, я занята?».
   Это окончательно вывело из себя Аринину маму. И хоть вида она не показала, но записала Марианну Аракеловну в разряд личных врагов, а сразу после ухода гостей закатила скандал.
  -Да как она посмела! Армянка усатая! Усы как у таракана, а туда же, чужих мужей лапать. Красавица нашлась! Бегемотиха толстая! А ты тоже хорош. Улыбался ей, танцевать кидался! На родную жену тебе наплевать, тебя на слоних потянуло?
 Папа лишь устало морщился, и вяло отвечал:
 -Свет, ей Богу, чепуху говоришь. Что мне выгнать ее надо было?
  Ругались родители всё чаще. Начинала, обычно мама. Папа её сначала успокаивал, пытался обнять или поцеловать, но мама выворачивалась из его объятий и продолжала гневным голосом что-то говорить, говорить, говорить. Иногда папа не выдерживал, и начиналась ссора.
  На этом моменте родительских «грызучек» Арина обычно отключала слух и ускользала в место, которое она назвала Ариномир, и где всегда было солнечно и тихо. И никаких «грызучек».
  Под высоким крутым обрывом там текла широкая синяя река, а на светло-зеленой лужайке смешно подкидывая зад, прыгали пушистые белые кролики.
  Когда ссоры родителей сходили на нет, Арина возвращалась в реальный мир.
Через несколько дней после злополучного новоселья кое-что произошло.
 В воскресенье после обеда, когда  родители, снова поругавшись и кое-как помирившись,  прилегли отдохнуть, Арина вышла на крыльцо поиграть с куклами и вдруг услышала: «Арина! Арина! Иди сюда!»
На опушке леса стояла Снежана и махала ей рукой.
Снежана, смугляночка с черными, как маслины глазами и смешными кучеряшками, была её лучшей подругой. Родились они со Снежаной в один год и познакомились в детском саду.
Папа Снежы вместе с семьей прибыл к месту службы на три месяца позже, чем семейство Лебедевых. Обе малышки появились на свет  уже здесь, на Дальнем Востоке.
Девочки сразу понравились друг другу, быстро нашли общий язык и подружились.
«Что ты там делаешь? Иди скорее сюда! Мне туда нельзя!» - прокричала Арина.
Но Снежана отчаянно замотала головой и показала куда-то в чащу.
- Снежа, иди сюда! – звала Арина.
Снежана приложила руку с уху – мол, ничего не слышу.
Арина оглянулась на дверь.
«Никто не узнает, я быстро», - подумала она и побежала к подружке.
Та продолжала отчаянно махать руками и куда-то указывала пальцем.
-Что там? – Арина ничего не могла разглядеть.
«Иди сюда!» - махала Снежана.
Миновав небольшой огород, Арина побежала дальше и оказалась на чудесной полянке, которую никогда раньше не видела, потому что ни разу не заходила так далеко, а Снежана уже звала её откуда-то из чащи: «Арина! Иди сюда! Скорее!». Зеленая курточка мелькала среди деревьев.
В лес идти Арина побоялась. Было там что-то опасное. Оно звало и манило Арину, обещало сказку и приключения, но внутренний голос запрещал идти дальше.
С того места, где она стояла, был виден длинный деревянный барак, который папа называл «склад».
Что там хранилось, Арина не знала, зато помнила историю, наделавшую много шума, после которой весь городок обнесли забором из колючей проволоки.
 Однажды к этому складу из тайги пришел маленький медвежонок. Заблудился или был слишком любопытным. Солдаты его поймали, соорудили просторную клетку и поселили малыша на складе. Кормили сгущенным молоком и печеньем. А медвежонок ел и звал маму. И его мама пришла. Ночью.
Часовой, как только медведицу увидел, вмиг забыл, что он при оружии и кинулся наутек. За одну секунду взлетел на дерево, а мама медвежонка быстро вскарабкалась за ним. Медведи прекрасно лазают по деревьям.
В общем, было много суеты, маму медведицу всем миром отогнали подальше от склада, медвежонка выпустили и он убежал к родительнице, а солдата, которого мамаша в назидание тяпнула за ягодицу, когда он сидел на дереве, отвезли в госпиталь.
 Всё хорошо закончилось в этой истории, но каждый раз, проходя мимо склада,  Арина опасливо косилась в сторону темнеющих за складом деревьев. А вдруг, там притаился папа медвежонка? Большой, страшный медведь, который поджидает маленькую девочку и хочет отомстить за своего сына? Этот свирепый медведь ей даже снился. Он становился на задние лапы, закрывал собой всё небо, страшно рычал, и Арина знала, на самом деле он не медведь. Он что-то очень плохое. Совсем не обалдемонотропическое.
За спиной хрустнула ветка. Арина быстро оглянулась и краем глаза успела заметить какое- то движение. Она не могла точно сказать, что это было: бурундук ли шмыгнул в кусты жимолости или какая-то птица в упавших листьях искала жуков и замерла, чтобы Арина её не поймала.
-Снежа, это ты? – на всякий случай негромко спросила Арина и прислушалась.
Лес жил своей обычной жизнью. Ласково светило солнце, ветер шумел, играя макушками лиственниц,  щебетали птахи, совсем рядом голосисто пропела горихвостка, вдалеке каркнула ворона, жужжали насекомые, по земле сновали муравьи, тихо куковала кукушка. Прогретый осенний воздух  пах теплой землей, хвоей и сопревшими листьями.
Только Арина успокоилась, как буквально в двух шагах от себя увидела два тускло горящих красных глаза в зарослях жимолости.
От неожиданности девчушка ойкнула и, забыв обо всем на свете, не оглядываясь, бросилась к дому. Позади за её спиной затрещали кусты, кто-то огромный и неуклюжий торопливо вылез из чащи  и кинулся вдогонку. Арина, едва касаясь земли, мчалась вперед. А этот «кто-то» громко сопел за её левым плечом совсем близко. Горячее гнилое дыхание обожгло щеку, что-то дернуло её назад. Арина взвизгнула, едва удержав равновесие, прибавила скорости, но споткнулась, упала и зажмурила глаза, ожидая нападения.
-Набегалась, красавица?
Арина сразу и не поняла, чей это  голос. Она открыла глаза. Мама  стояла на крыльце и курила, с холодным любопытством рассматривая лежавшую в траве Арину.
-Где ты была? Я что тебе говорила? Чтобы ты не уходила со двора без спроса и не смела приближаться к лесу! Валерий! Валерий! Ты меня слышишь?! Валерий, быстро иди сюда!
Сонный папа в спортивных штанах и белой майке «алкоголичке», зевая,  вышел на крыльцо.
-Что случилось? Зачем так кричать? Света, сколько раз просил, не кури при ребенке.
- Полюбуйся на эту красавицу! Выхожу и вижу, как она стоит вон там, - мама сигаретой показала в сторону леса. – Стоит, сама с собой разговаривает, а потом как даст деру.
-Арина, доченька, ты что!? – папа присел на корточки и заглянул Арине глаза. – Ты зачем туда ходила? Ты же знаешь, что нельзя.
- Там Снежа, она меня позвала!
-Какая Снежа, не было там никого. Ты знаешь, что врать нехорошо, - мама раздраженно затушила сигарету в стеклянной пепельнице.
-Там Снежа, она пошла в лес, - упрямо повторила Арина, разглядывая коричневые шнурки на своих испачканных землей ботиночках.
Мама с папой переглянулись.
-Арина, ты правду говоришь? Ну-ка посмотри на меня. Снежана пошла в лес, честно-честно? Одна? – папа с тревогой вглядывался в сторону леса.
- Честно-честно. Одна. И медведь за мной гнался, спроси у мамы, - пробурчала Арина.
Мама фыркнула:
-Какая же ты врунья! Не было там никого!
Но папа вернулся в дом, быстро накинул спортивную куртку и почти бегом направился к родителям Снежаны.
Снежана была дома и с утра никуда не выходила.

Той ночью Арина не могла заснуть. Ей все время мерещились шорохи в темных углах комнаты, под кроватью кто-то тяжело вздыхал, а в окно заглядывала огромная черная тень.
Девочка укрылась с головой, но под ватным одеялом было слишком жарко. А жару Арина не переносила, её сразу начинало тошнить, и голова кружилась. Она откинула одеяло и сразу увидела два красных немигающих глаза, которые уставились на неё из-за спинки кровати.
Сердце подпрыгнуло и кувыркнулось, во рту стало сухо, в горле застрял ком, и нестерпимо захотелось в туалет. Мочевой пузырь моментально стал полным и грозился лопнуть. От страха Арина хотела закричать, но из горла вырывались только сиплые нечленораздельные звуки.
 Девочка прижала к себе старого игрушечного зайца Гошу, с которым привыкла засыпать  и сказала ему строгим шепотом:
-Здесь никого нет, мы одни, чего ты испугался, глупый трусишка?
Глядя только на Гошу и боясь отвести взгляд в сторону, малышка осторожно спустила на пол босые ноги. Левой пятки тут же коснулось что-то мягкое и холодное.
«Ой, мамочки!» - пискнула Арина и через секунду была уже за дверью, в соседней комнате. Сердце трепетало и рвалось прочь, как птица в запертой клетке. Арина включила свет, сходила в туалет и, немного подумав, прошлепала в спальню к родителям. Она залезла на большую кровать, растолкала папу, и когда он подвинулся на край,  устроилась посередине.
 Под недовольное ворчание мамы девочка заснула, и ей приснился медведь, который превратился в чудище – великана, с лысым черепом вместо головы.

На этом лента воспоминаний притормозила, чему Арина была безмерно рада. Она даже махнула рукой, отгоняя воспоминания как назойливого комара. Нашла время  ворошить детские страхи. Тут нужно разбираться, что сейчас произошло, почему заплыв вынес её не туда, куда надо и как теперь из этого всего выбираться.  Внутри росло раздражение.
«Ну елки-палки»- думала Арина. – Всё было хорошо, всё наладилось наконец-то, и вот вам. Получите и распишитесь. Вот оно мне надо?
«А что наладилось-то? И что случилось?» - спросил внутренний голос. Но ответа на этот вопрос у  неё пока не было.
Продолжая шагать по ухабистой деревенской дороге, Арина поглядывала по сторонам. Никого.
Она сама себе напоминала персонаж компьютерной игры: девушка-воин ходит по пустому городу (в данном случае по деревне) и ищет артефакты (пока не нашла ни одного), чтобы вернуться домой. Ноги механически отмеряли шаги, и Арина снова погрузилась в раздумья.
Неожиданно она вспомнила, что перед самым последним «заплывом» они с Виктором были в горах. Виктор арендовал деревянный домик на базе отдыха расположенной у подножья величественного Эльбруса, они нарядили маленькую елочку, которая росла прямо во дворе, развели огонь в камине и пили ароматный глинтвейн, покачиваясь в креслах – качалках.  К ним в гости заглянул большой серый кот. У пушистого красавца было иностранное имя Брэдфорд, и сам он был голубых кровей – чистокровный британец. Об этом им рассказала его хозяйка, живущая с ними по соседству девушка Вероника.
Вероника несколько лет жила в Англии, работала там по контракту в каком-то издательстве. Когда срок договора закончился, Вероника с Бредфордом вернулись в Россию. 
С соседкой и её котом они познакомились, когда ходили искать  продуктовый магазин, чтобы купить свежего хлеба и ещё чего-нибудь вкусненького. Они нашли супермаркет и вернулись домой, раскрасневшиеся от быстрой ходьбы и с целых ворохом разнокалиберных пакетов с закусками, сладостями и минералкой. Холодильник был забит до отказа, и можно было наслаждаться отдыхом.
Но что случилось потом? Почему ей снова срочно пришлось менять линию жизни? И где сейчас Виктор?

Глава 4.

Улица не заканчивалась. В унтах уже хлюпало – ноги вспотели так, что хоть разувайся и босиком иди. Над деревней витал запах акации, чересчур сильный, чтобы быть настоящим.
«Интересно», - подумала Арина.- Тут действительно, кроме меня никого нет?
И как ответ на её мысли впереди справа мелькнул огонек. Да, точно, там кто-то есть, и этот «кто-то» не спит. Арина решительно свернула с дороги и по узенькой, едва заметной тропинке, уходившей в густые заросли барбариса направились к дому, крыша которого в лунном свете казалась сделанной из имбирного печенья.
  Продравшись сквозь колючую живую изгородь, исцарапав руки, которыми она прикрывала лицо, наделав кучу затяжек на свитере и оставив по пути клок волос, Арина вышла к милому пряничному домику под черепичной крышей, во дворе которого было светло как днем.
Два стройных старинных фонаря стояли охраной по обе стороны невысокого крылечка, уставленного горшками с бордовой геранью и фиолетовыми астрами. Пять низеньких фонариков светили в палисаднике перед домом.
 Дворик оказался просто загляденье! Милый и ухоженный, точно из журнала «Дом и сад»: аккуратные дорожки выложены желтой плиткой, разноцветные клумбы с тигридиями, амарантами, васильками и медуницей радуют глаз яркими всполохами, а небольшой фонтанчик в середине сверкает заключительным аккордом этого шедевра ландшафтного дизайна.
Ровный низенький заборчик в полметра высотой и ставенки на гостеприимно светящих окнах выкрашены в белый цвет.
Дверь распахнулась и надтреснутый старческий голос произнес:
- Арина, голубушка, ну здравствуйте!  Проходите, пожалуйста, а то я вас заждался.
Арина резко повернула голову, перед её глазами внезапно вспыхнули миллиарды искрящихся снежинок, и она вновь провалилась в далекое прошлое.

Глава 5

Свой первый переход на другую линию Арина помнила очень хорошо.
Это случилось в секретном месте, куда посторонним вход был строго воспрещен. Об этом предупреждала черная надпись на неприметной железной двери, возле которой папа Арины всегда останавливался, и пока девочка разглядывала неприятные буквы, нажимал какие-то кнопки, что-то крутил, после чего массивная железная дверь медленно открывалась.
В тот день папа взял Арину с собой на работу, потому что мама и другие женщины (а для Арины в то время все особы женского пола старше 18 лет были «женщинами») поехали на «завоз». Завоз бывал только раз в год, и конечно,  речи не могло быть о том, чтобы Аринина мама, первая модница в городке, пропустила эту поездку.
Из разговоров взрослых Арина знала, что «завоз», это такое место, куда из далекой страны, кажется Японии, приплывает большой корабль, груженный красивыми вещами, которых, как говорила мама, «в магазине не купишь».
Арина представляла себе судно, которое она видела в книге «Алые паруса».  Бригантина с «завоза» у  Арины тоже была с алыми парусами и высокими мачтами. Этот чудесный корабль привозил огромные ящики, наполненные  нарядными «импортными» (так их называла мамуля) вещами: курточками для Арины, модными платьями для мамы и кожаными пиджаками для папы. После «завоза» у папы, у мамы и у Арины появлялось много обновок. Арине-то, конечно, было лучше всех. Ей привозили не только курточки и платья, но и игрушки: чудесных кукол и дом для них, мягких плюшевых зверюшек, заводных цыплят и большие коробки разноцветных фломастеров.
Фломастеры были большой ценностью в ребячьем мире. Каждый обладатель этих цветных палочек чувствовал себя настоящим богачом.
За фломастеры можно было выменять кучу сокровищ: цветные стеклышки для «секретиков», куски мела, чтобы чертить на асфальте «классики», «золотинки» из фольги для колечек и другие нужные вещи.
 В обмен на фломастеры, можно было попросить кого-то сбегать вместо тебя в магазин за хлебом или уговорить лучшего друга стянуть горячих булочек с морошкой прямо у мамы со скороводы. Всего за два фломастера можно было выменять целый пакет вяленого или еще лучше копченого уйка**.
А еще фломастеры могли спасти тебе жизнь, если ты случайно забрел не на ту линию.
Мама и другие женщины уехали, а Арина с папой отправились на работу. В черной шубке из искусственного меха, в розовой вязаной шапке с пестрым помпоном, в белых валеночках и теплых спортивных штанах Арина была похожа на колобка, но она была уверена, что на принцессу.
Как обычно, они прошли мимо локатора, который папа называл «подхалим»***, за то, что тот подобострастно кланялся всем без разбора.  Затем они прошли мимо склада.
Арина по привычке скосила глаза в сторону. Никакого медведя там, конечно, не было.
Папка держал Арину за руку, они весело болтали, и Арина чувствовала себя самым счастливым ребенком на свете.
Сегодня у неё день рождения, ей исполняется целых шесть лет, и мама привезет с завоза какой-нибудь необычный подарок. Вечером придут гости, будут поздравлять именинницу, она задует свечи на торте и загадает желание. А завтра они с папой будут наряжать ёлку, потому, что скоро Новый Год и опять подарки! Как же всё здорово!
Арина Лебедева родилась за пять дней до Нового Года.
Свой «День рождения» Арина обожала и не разлюбила даже когда подошла к возрасту, в котором все знакомые дамочки начинали ныть о том, как они не любят этот праздник, потому что каждый из таких дней делает их старше на год. А Арина всегда любила день Личного Нового Года, поэтому и в ту пятницу ожидала его с восторженным предвкушением.
Мужчина в зимней военной форме и маленькая, тепло одетая девочка подошли к снежному холму, усыпанному пожелтевшей хвоей  и шишками, нападавшими с лиственниц.  Остановились у неприметной серой двери, спрятанной в склоне холма.  Арина, вспомнила, что посторонним вход воспрещен.
- Папа, а мы же с тобой не посторонние?- спросила она у папы.
- Нет, дочка, мы с тобой свои, - успокоил её отец и принялся колдовать: что-то нажимал, крутил, пока дверь не открылась и они не зашли в подземный бункер.
В тот день на работе у папы всё было как обычно – непонятно и интересно. Люди в военной форме занимались важными делами, куда-то звонили, что-то слушали в больших наушниках, ходили из одного кабинета в другой,  писали и чертили на большом стеклянном планшете, установленном посреди просторной комнаты. На непонятных аппаратах мигали лампочки, странные приборы тихо гудели, где-то тренькал телефон.
Арине нравилось ходить к папе на работу. 
- Папуль, а что делают эти дяди и тети?- спросила однажды Арина.
-Это большой секрет, Аринка-балеринка, - ответил папа и приложил указательный палец к губам.
Они направились в папин кабинет. Арина расстегнула шубку, стянула с головы шапку и, шмыгнув носом, подтянула штаны повыше. Папа аккуратно сложил её вещи на соседний стул, и усадил дочь в высокое кресло возле большого стола. Арина сразу почувствовала себя взрослой.
«Ничего не трогай и никуда не выходи», - сказал папа (он так каждый раз говорил, когда оставлял Арину в своем кабинете), - сиди и рисуй или книжку почитай. Я скоро приду».
Арина взяла с собой раскраску и фломастеры. Папа ушел работать, а девочка принялась рисовать. Но перед этим она подергала за ручки все ящики в столе. Они, как обычно, были заперты.
Убедившись, что в папином кабинете, за время её отсутствия не появилось ничего интересного, Арина углубилась в мир старухи Шапокляк, Чебурашки, который был уже почти коричневым, осталось только ухо раскрасить, и Крокодила Гены, который был пока совсем белым. Крокодила Гену Арина решила сделать не зеленым, а темно-зеленым, потому что в коробке с фломастерами такой цвет был.
Она так увлекалась, что когда услышала рев медведя из ее ночных кошмаров, от неожиданности подскочила и громко закричала. Она была уверена, что медведь нашел ее, и она не сомневалась, что он сейчас же накинется на нее и проглотит.
Арина представила это себе ясно, и во всех ужасающих подробностях.
Страх ударил под дых, сжал виски и волной откатился назад, делая ноги ватными, а мысли пустыми, как мыльные пузыри. Несколько секунд они так и вопили вместе – Арина и медведь. Только потом Арина сообразила, что никакой это не медведь, а просто сирена. Арина не раз слышала этот рев и помнила, что он обозначает «тревога». Что такое «тревога» Арина точно не знала, но догадывалась, что это что-то срочное. Если сирену включали, когда папа был дома, то он быстро одевался, возле дома его ждала машина, хотя до воинской части было рукой подать, и сразу уезжал.
Сирена повыла и смолкла.
Арина сидела не шевелясь. Она совершенно не знала, что ей делать – оставаться на месте и ждать папу или отправиться на его поиски. Честно говоря, она ожидала, что папа сам вернется за ней. Но его всё не было. Сколько времени прошло, Арина не знала, ей показалось, что много. Ничего не происходило. И Арина решилась.
«Скажу, что захотела пить или в туалет, если будут ругать за то, что вышла» - она слезла со стула, открыла дверь и шагнула в коридор.
Было очень тихо. Маленькая  девочка была совершенно одна в этом подземелье.
Если вдруг вы захотите оказаться в своей самой плохой альтернативной реальности и перейти на самую страшную линию жизни – испугайтесь хорошенько, подумайте о чем-то плохом и  не забудьте четко, во всех деталях представить себе все кошмары, которые могут с вами произойти, а потом испугайтесь ещё сильнее. И ждите, обязательно ждите беды. Если не получится с первого раза, то продолжайте думать об этом и продолжайте бояться. И вы обязательно совершите переход.