Глава 9. Грешным делом

    Стивен Брилл плутал по коридорам базы, спрашивая дорогу у проходящих мимо служащих. Каждое утро начиналось однообразно для мужчины: «назойливая муха» по имени Альбина Юнакова доставала его медосмотрами и сканированиями, чем вывела окончательно. Последние три дня Стиву хотелось её пристрелить. Но как на зло оружие ему не положено. Трудности с ориентированием на военном объекте портили настроение ещё больше. Военная база построена по принципу «и так сойдёт», а перестройка «как есть» и вовсе делала из здания настоящий лабиринт. Сколько ни пытался учёный запомнить маршрут по эвакуационному плану, постоянно сворачивал не туда.
   
    «Да как вы здесь работаете, люди!?» – внутренне негодовал Стивен. Ему не нравилась собственная беспомощность. Лучший ум планеты не может найти нужный коридор. Для себя доктор Брилл считал это личным позором.
   
    Завернув за угол, руководствуясь очередной подсказкой, Стивен столкнулся с Альбиной Юнаковой. Девушка как всегда была улыбчива и мила, но Стивен не верил доктору в белом халате. Её назойливость и откровенная наглость отталкивали мужчину.
   
    – А я как раз тебя ищу, – сказала Альбина весело, вскинув руку. В другой руке она крепко держала планшет с исследованиями.
   
    – Исчезни, – огрызнулся Стив. Он обошёл Альбину и направился вперёд по коридору. Лейтенант только покачала головой и последовала за своей «жертвой».
   
    – Доктор Брилл, я бы попросила…
   
    – Ты меня слышала? Или нет? – Доктор быстро выходил из себя. Его терпение было на грани. Но Альбина упорно не желала сдаваться. Она преследовала его каждый день, и каждый день он сдавался, шёл за ней на очередное обследование. Но не сегодня.
   
    Стивену самому хотелось узнать, каким образом он вообще оправился от серьёзных травм. Да и странные сны мучили беспрестанно. Они возникали ниоткуда, формируясь из воспоминаний, и так же неожиданно пропадали, оставляя вместо себя лишь страх и непонимание. Но быть подопытным кроликом доктор не собирался. Он обязательно выяснит, что с ним не так, но не подобным способом.
   
    – Тебя нужно пойти со мной, – приказным тоном сказала Альбина.
   
    – Я никуда больше не пойду, – прорычал мужчина. – Хватит с меня этих лабораторных мучений. Я не крыса, чтобы на мне опыты проводить.
   
    – Я слышала это одиннадцать… нет… двенадцать раз, – не сдавалась лейтенант Юнакова. Стивен молча ретировался и свернул в очередной коридор.  – Не смей поворачиваться ко мне спиной! – грозно сказала она, одёрнув доктора Брилла за рукав. В тот же миг на девушку зло посмотрели тёмно-зелёные глаза.
   
    – И что на сей раз вы найдёте, доктор? – прошипел учёный. – Инопланетное внедрение? Тараканий вирус? Укус волшебного клопа? Что?!
   
    – Я, как врач, должна найти причину твоего выздоровления. Я ты должен…
   
    – Я ничего никому не должен, – процедил сквозь зубы Стив. – А причину своего чудесного выздоровления я сам найду, без твоей помощи, – проговорил он и резко развернувшись, направился по коридору.
   
    Неожиданно для себя он вспомнил дорогу. Знакомое чувство надёжности пришло внезапно. Своим ощущениям доктор Брилл привык доверять, потому пошёл следом за ним. Как и хотел, вскоре он пришёл к кабинету генерала.

    Помня правила хорошего тона, Стивен постучал и, услышав одобрительное «Войдите» проследовал внутрь. Альбина Юнакова нагло проскочила следом за доктором Бриллом.
   
    – Доброе утро, генерал. Вызывали? – не в силах скрыть свою нервозность, спросил учёный.
   
    – Вызывал. – Владимир сидел в кресле, просматривая на планшете результаты анализов, отчёты об исследованиях, прочую документацию, которая касалась работы на военной базе. Он краем глаза заметил, что его воспитанница в очередной раз порочит репутацию своего начальника. Терпение растянулось настолько, что в любой момент эта тончайшая грань, отделяющая безудержную ярость от Альбины, могла порваться. – Тебе какого рожна тут понадобилось? Пошла вон! – сказал он уже лейтенанту Юнаковой на чистейшем русском.
   
    – Генерал, я пришла…
   
    – Знаю я, зачем ты пришла. Свали из моего кабинета, и чтобы духу твоего здесь не было. Позже поговорим, – приказным тоном перебил Владимир.
   
    – Генерал-майор, вы не поняли… – Альбина не сдавалась.
   
    Генерал спокойно закрыл все документы на планшете, отложил гаджет в сторону, встал из-за стола, сверля взглядом свою подчинённую. Ловким движением большого пальца Владимир расстегнул набедренную кобуру и положил руку на наградную беретту.
   
    Стивен испугался. Такое поведение генерала было для него незнакомым, а потому опасным. Этот человек не любит повторять дважды, а судя по тому, что именно происходит в кабинете, наглость Альбины скоро будет пресечена окончательно. Вспомнились старые истории, которые слышал доктор про командующего военной базы. Мысль о том, что сейчас свершится убийство, повергла в ужас доктора Брилла. Мужчина отходил в сторону, пытаясь делать это как можно медленнее и незаметнее для взгляда генерала.
   
    – Генерал. Не нужно этого фарса, – ухмыльнулась Альбина, продолжая давить наглостью. Она не верила, что командир выстрелит в неё. Девушка знала его, как никто другой. Но как только прозвучал выстрел, сомнения толпой начали заполнять в голову.
   
    Стреляная гильза лежала на столе, быстро остывая. Владимир Торжков стоял с пистолетом в вытянутой руке, продолжая смотреть вперёд. Он мельком посмотрел на Стивена. Тот стоял, втиснувшись с угол, смотрел безумным взглядом то на лейтенанта, то на генерала. Дыхание сбивалось. Было видно, что доктор не мог совладать с собой.
   
    Альбина дрожала от испуга, глядя на командующего военной базы. Из ссадины от пули, которая прошлась по касательной, по щеке стекала тонкая полоска крови, капая мелкими каплями на ворот белого халата.
    
    – Подожди за дверью, – тихо произнёс генерал-майор, вставляя беретту в кобуру. – И на всякий случай предупреждаю: если ослушаешься приказа снова, то следующий выстрел будет чуть правее.
   
    Лейтенант вслушивалась в каждое слово генерала. Она была уверена, что он не станет стрелять, но ошиблась. Только теперь, спустя мгновение, кажущееся вечностью, резкая боль пронзила левую скулу, отдаваясь в бровь. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, девушка вышла из кабинета, тихо закрыв дверь, в которой застряла пуля. 
   
    – Вас отодрать от угла, или вы сами, доктор? –  спросил Владимир, усаживаясь в кресло.
   
    – П-пожалуй, я сам, – ответил Стивен, пытаясь справиться с собой. Он медленно отлипал от угла, унимая дрожь в коленях. Расстегнув слегка ворот формы, доктор нервно вдохнул и подошёл к столу. Он отодвинул стул и сел, продолжая мельком следить за действиями генерала. Напрасно.
   
    – Прошу простить за этот спектакль, доктор Брилл, – извинился Владимир, виновато опустив голову. Он тяжело вздохнул и продолжил: – Не думал, что она настолько грубо посмеет себя вести при гостях.    
   
    – Зачем же так сурово? – позволил себе возразить Стив, о чем мысленно себя укорил. Мужчина кинул взгляд на собеседника: на лице того не было ни единой эмоции.
   
    – Просто иногда их надо ставить на место. Перейдём к делу. Ты освоился?
   
    – Ну, как в-вам сказать, генерал, – начал Стив. Он опасался за свою жизнь. Ему казалось, что одно неверное слово может снова спровоцировать этого человека на стрельбу. – Можно сказать, что я … привыкаю к новой обстановке…

    – Не стоит меня бояться, доктор Брилл. Я не такой суровый, каким вы меня видите в своих мыслях, – заверил генерал. – Можете расслабиться. За вашу жизнь я отвечаю головой. Тем более, я дал слово председателю. И не нарушу его, как бы меня не заставляли обстоятельства.
   
    Стивен промолчал. Он не мог сопоставить в своей голове столь яростного военного, едва ли не маньяка, и отзывчивого и надёжного человека. Настолько разнились характеры этих двух типов, что у доктора Брилла разболелась голова.
   
    – Так как тебе тут? – снова спросил Владимир, откинувшись в кресле.
   
    – Неплохо. – Стивен пытался прятать своё недоверие и казаться искренним, но генерал-майор заметил эту неловкость в разговоре.
   
    – В гостях хорошо, а дома лучше? – спросил Торжков на русском языке, улыбнувшись. – Не стесняйся. Никто дуло у виска не держит. Я вижу, что ты не особо рад пребыванию в этом месте. – Он взглядом обвёл кабинет.
   
    – Признаюсь честно, – начал учёный несмело. В горле запершило, – лейтенант мена замучила.
   
    – Мне доложили про её «подвиги» в медблоке. Она начала творить что зря ещё тогда, когда тебя чуть не убила. Я был шокирован, если честно. Она гениальный врач. Таких, как она, почти нет. Но то, о чём мне сообщили… я в тихом ужасе сидел…
   
    – Я не сомневаюсь в её таланте, – убеждал Стивен, – человеческий фактор в таком случае играет немаловажную роль. Может быть, что-то случилось, может быть, что-то повлияло на неё. Но то, что она хочет сделать из меня радиоактивную мумию, это, если честно, откровенно злит.
   
    – Если бы меня так пытали, я бы уже за оружие взялся, – хохотнул Владимир. Его улыбка вызвала ответную реакцию на лице доктора Брилла. Он тоже улыбнулся. Знакомое ощущение надёжности снова окутывало. Недавнее неприятное событие стиралось из памяти и исчезало, оставляя после себя лишь привкус горечи. Но оно больше не казалось таким ужасающим.
   
    – Я шесть раз проходил это обследование. Шесть раз за три дня. Надеюсь, я не стану светиться в темноте.
   
    – Я с этим разберусь сегодня, – сурово сообщил Торжков. – Что скажешь про базу в целом? Как по ощущениям, по работе с оборудованием?
   
    – Немного удивлён, – высказался учёный. – В центре «Альфа» всё намного современнее. И это несмотря на то, что мы не военный объект. Оборудование доступно в использовании и самое передовое, расположение блоков и лабораторий намного проще, люди – общительнее.
   
    – Ну, во-первых, вы сами способны себе создать оборудование и прочую технику, вы все живёте в центре, вы привыкли к нему, к расположению кабинетов и блоков. А то, что люди общительнее… – пожал плечами генерал-майор, – ну, так здесь всё просто: мы военные. Нам говорить особо не положено. Мы делаем, а не болтаем.
   
    – Военный объект разве не должен спонсироваться в полной мере? – Стивен Брилл решил всё же узнать ответ на интересующую его тему.
   
    – Мы не совсем военный объект, – пояснил собеседник. – Мы – многофункциональный военный объект. Это значит, что мы больше к исследовательской сфере относимся, а не к боевой. Потому и нет такого количества техники. Военные операции наша база практически не проводит, учений тоже нет, так что… как видишь, потихоньку вымираем.
   
    – Но вы же сказали, что вы военные, – не понимал Стив. – Почему тогда нет того военного потенциала? Почему не доказать свою боеготовность? Почему не обратиться в Военный Совет?
   
    – Сейчас над этим вопросом думает президент. Я не раз обращался с петицией о присвоении боевого статуса этой базе, – коротко ответил Владимир Торжков. Он не понимал, каким образом сидящий перед ним талантливый учёный способен вот так легко, парой фраз, вывести сурового генерала на разговор? Многие люди с большим опытом и незаурядным умом пытались это сделать, но не могли найти общий язык.
   
    «Что такого в тебе, Стивен Брилл, что меня привлекает?» – мысленно задавал вопрос генерал-майор.
   
    – Какие планы на будущее? В исследовании, в первую очередь, – продолжил интересоваться генерал. Он желал узнать Стивена получше, чтобы зацепиться за его привычки, привязанности и ожидания. Торжкову показалось, что именно в этом разговоре доктор Брилл раскроется с другой стороны и это поможет определить тактику переманивания его на военную базу.
   
    – Ну, – задумчиво начал учёный, – не особо думал над этим. Но если уж встал вопрос, то сотрудничество, я думаю, окажется продуктивным. В прошлом наука и армия, скажем так, не поладили. Совместная работа может многое изменить в этом плане. Я на это надеюсь. – Доктор немного помолчал, наблюдая за реакцией Владимира. Генерал словно что-то искал. Было чувство, словно он не просто так задаёт эти вопросы. Сомнения подмывали Стивена спросить генерала о нём самом, но страх быть непонятым и уж тем более застреленным отчаянно пытался отгородить от этой мысли. Пересилив себя, мужчина спросил: – Как вы вообще попали на эту базу? Я немного о вас знаю, генерал. Признаться, изучал вас, но толкового ничего не нашёл, – попытался выкрутиться он. – Расскажите, почему именно этот объект, эта сфера деятельности?
   
    «Что ж, если это то, чего ты хочешь, Брилл, я расскажу тебе, – про себя вздохнул Владимир. – В конце концов, велика вероятность, что ты всё же станешь моим подчинённым и советчиком. Теперь главное говорить правду, только правду и ничего лишнего не ляпнуть».
   
    – Начнём с того, – генерал сел поудобнее в кресле, сложив руки в замок и положив их на столешницу, – что я не всегда был командующим этой базы. История этого места и, собственно, моего назначения весьма насыщенная и местами может показаться жестокой. Ну да ладно. Это лирика.
   
    Когда меня назначили командующим этого объекта и присвоили звание генерал-майора, тут кипели страсти. Предыдущий начальник военной базы генерал Ульбенсон ушёл, как поговаривали, добровольно. Но у каждого третьего возникали сомнения в правдивости сего действия. Ходили слухи, что его попросили сдать пост.
   
    – Уйти с такой должности… Н-да. Добровольно с такого поста не уходят, как мне кажется, – согласился Стив.
   
    – Когда появился я, – продолжил Владимир Торжков, – то ко мне все относились с недоверием. Некоторые даже шептались, что долго я не продержусь. Хотя не удивительно. Как я позже узнал, то, что творил предыдущий генерал, уважения не вызывало. Так что я понимаю солдат. Я начал всё менять: устав, порядки, даже технику и оснащение решил завезти новую. Подстраивал управление под себя, что естественно не понравилось Военному Совету. Им не нравились мои методы, моя решительность, свободолюбие. Я плевал на их мнение с колокольни. Раз уж они всучили мне эту базу, то я делал и буду делать всё так, как хочу.

    Единственным, кто меня поддерживал в этом нелёгком деле, был военный врач Антонио Рамирес. Он всегда ко всему относился безучастно, говорил, что не его это дело – лезть в дела военные. Он хоть и на службе, но он доктор, а не служивый пёс, который либо лает, либо кусается. Но когда я встал на место Ульбенсона, то Тони решил мне помочь. И я до сих пор не знаю, почему.
   
    – Непросто было совладать с такой базой, я полагаю, – высказался учёный.
   
    – Управлять людьми, которые не желают подчиняться, невероятно сложно и бессмысленно. В твой адрес начинают лететь шуточки, претензии, а иногда и угрозы. Но я терпеливо ждать своего отстранения не собирался. Просто поуволил всех к хренам.
   
    – Уверен, они были в бешенстве! – улыбнулся доктор Брилл. Он про себя отметил, что с каждой минутой ему всё больше импонирует генерал-майор.
   
    – Не просто в бешенстве, а в диком ужасе, – сказал Торжков. – Покидать прикормленное место, где можно ничего не делать, не хотел ни один их сотрудников. Приходилось просто угрожать оружием, чтобы они покинули базу. Параллельно с чисткой кадров я набирал тех, кому доверяю. Всем, кто служит на этой базе сейчас, я могу с честью доверить собственную жизнь, – Владимир демонстративно обвел рукой кабинет, относя этот жест ко всей базе. – Антонио я оставил, естественно. Он был мне не просто другом. Он фактически стал братом. И… – голос генерала стал грустным, – он был хорошим отцом и учителем для одной гениальной девушки.
   
    – Для кого? – Тон Стивена стал более настойчивым.
   
    – За тобой носится, как энтомолог за редкой бабочкой, – не скрывая недовольства, ответил командующий базы. – Альбина была очень кроткой и милой девчушкой. Но, к сожалению, жизнь изрядно потрепала её. Издевательства судьбы лейтенант терпела с самого детства. Она – сирота. Родители погибли в авиакатастрофе, дом банк забрал за долги, социальный институт не счёл позаботиться о несчастной девочке. Она стала бездомной. Тони подобрал её на улице. В один из самых холодных дней, а была поздняя осень, он увидел её, сидящую на ступенях Ярославского концертного зала. – Ностальгическая улыбка появилась на лице военного. – Помнится мне, он сам рассказывал, что она ему приглянулась сразу же. Его привлекли глаза Альбины. В них, по его словам, было столько боли, сколько нет во взгляде самого бедного, несчастного и убитого горем человека. Само олицетворение несчастья. Тощая, как побитая собака, в рванье, она просто сидела с отсутствующим видом, вытянув руку вперёд. Она просила милостыню и, как говорил Тони, не ела она по виду довольно долго.
   
    – Как же она оказалась здесь? Насколько я знаю, бездомных уже давно не считают за людей, их никуда не берут, отказываются учить, лечить и заботиться о них.
   
    Стивену было искренне жаль Альбину. Теперь он понимал, почему она так настойчива, а порой даже беспринципна и назойлива. Она прошла такой тяжёлый путь, что, наверно, сама Смерть теоретически могла поклониться ей за её стойкость. Девушка каждое своё действие воспринимает как соревнование. Пока она не сделает дело, она не остановится.
   
    – У него был приятель в органах опеки. У Альбины нет родственников, и Антонио забрал бедняжку к себе, – ответил генерал-майор. – Жаль только, что Тони не видит, какой она стала, – с сожалением закончил он.
   
    – Не видит? Он ушёл со службы?
   
    – В неком смысле, да, – голос генерала звенел твёрдостью, но всё же нотки сожаления проскочили сквозь завесу стойкости. – Спустя несколько лет по приказу сверху направили четверых бойцов в расположение базы. Я был против, подавал прошения в Совет, но моего мнения никто не собирался учитывать. Они прислали мне этих засранцев, а я должен их внедрить в свою команду, дать им возможность служить под моим началом. Приказ, который мне всучили в руки, был подписан лично президентом.
   
    – И куда смотрел президент, если такое происходило в военной структуре? – спросил Стив. – Я понимаю, если бы подобное случилось у нас, в центре. Мы ж вроде как учёные, нам не положено «тявкать» на руководство.
    
    Доктору Бриллу очень нравилась открытость генерала, хоть он и понимал, что она наигранная. Этот спектакль специально задуман для благодарного зрителя. Стивен осознавал: всё, что говорит Торжков, – это лишь часть правды. Но учёный настолько погрузился в рассказ столь колоритного собеседника, что забывал обо всём… и слушал.
   
    – Президент в то время мало что понимал в таких вопросах. Руководил от его имени Военный Совет. Его члены что хотели, то и делали. А тут, понимаешь ли, я нарисовался со своим недовольством. Это подрывало их систему. И им нужно было меня скомпрометировать, чтобы найти повод убрать с дороги. И повод нашёлся.
   
    Спустя некоторое время бандитские группировки стали «душить» атаками моих людей. Любая операция, боевая, разведывательная или исследовательская, заканчивалась ближним боем и потерями с нашей стороны. Террористы знали время, место проведения операций – знали всё.  И мои люди стали обвинять меня в том, что жертвую ими, словно пушечным мясом. Мне эта история не понравилась, и я обратил внимание на «великолепную четвёрку», которую мне подсунули под дверь.
   
    Удача в тот момент меня покинула, спешно собрав вещи. Я обращался во все инстанции, даже задолбал петициями членов Совета. Но ничего не помогало. Все, злорадно хихикая в кулачок, показывали мне на дверь. Знали бы они, что я сделаю после грандиозного карьерного провала, подписали бы все петиции не раздумывая. Ещё бы и расцеловали, – гордо произнёс Владимир, демонстративно сложив ладони вместе, расставив пальцы.
   
    – И что же вы сделали? – заинтересованно спросил доктор Брилл.
   
    – Оставалось только искать помощь там, где не станет искать её никто из здравомыслящих людей. Я нашёл одного гения в закрытой немецкой тюрьме. Гениальный хакер: он взломал восемнадцать валютных фондов, не вставая с дивана. Деньги замаскировал на тайных счетах так мастерски, что предъявить обвинение ему смогли только по двум пунктам из восемнадцати. И то по последним, потому что на тот момент экономика терпела крах и вывести деньги тем путём, которым пользовались годами все воры такого уровня, в эти разы не получилось. Этим хакером оказался Валентин Боровский.
   
    – Это тот… который… – ошарашенно пролепетал учёный. Он не верил словам генерала Торжкова. Тот парень, что был в компьютерном зале, никак не вязался с образом гениального вора, осуждённого за кражу денег у государств. Милый добродушный паренёк, временами туповатый, но никак не превосходный компьютерщик с таким послужным списком.
   
    – Да, вы виделись в компьютерном зале, – утвердил Владимир. – Я предложил ему сделку: он мне помогает в моём нелёгком деле, а я вытаскиваю его из тюрьмы. Он резво согласился, но когда услышал условие, что ему нельзя до окончания срока покидать военную базу и работать в интернете, то задумался и попросил отсрочку. Через несколько дней он согласился, когда услышал, что всем валютным мошенникам и компьютерным ворам светит «вышка». Так что выбор для него был очевиден.

    – Он справился с заданием?
   
    – Да, хоть и возникали сложности. Тогда эта база не имела такого компьютерного оснащения. Половина дел делалась по старинке. И всё же удалось вычислить диверсантов. Ими, как я и подозревал, стали четверо присланных бойцов. Я собирался их по одному «пришпилить» к стенке вниз головой, но все события резко повернулись в другое русло. После разоблачения они перестали скрываться. Решение действовать открыто для меня стало неожиданностью, хоть я и прокручивал в голове вариант того, что так может произойти.
   
    Как оказалось, по прибытии они заложили заряды под опорные колонны здания, надеясь подорвать базу и уйти в закат. Мои люди обнаружили взрывчатку и обезвредили. Я же приказал им молчать, чтобы всё происходило реалистично для наших залётных гостей. Пока счастлива троица грезила о прекрасном завершении задания, порученного Военным Советом, четвёртый решил лично меня прикончить. – Генерал Торжков оттянул вниз ворот фетровой куртки, чуть расстегнув молнию. На шее, практически от уха до уха, виднелся широкий шрам поперёк глотки. – Признаться, я сам сплоховал. Понадеялся на свою реакцию, но она подвела. Этот поганец душил меня тонким шнуром, он давил, дергая с силой. Я чувствовал, как удавка медленно растёрла кожу и добралась до трахеи, начав понемногу её прорезать. Я смог высвободиться, свернул поганцу шею. Как добрался до медчасти, не могу вспомнить до сих пор.
   
    – Антонио вас спас? – с надеждой в голосе поинтересовался Стив. Его не на шутку заинтересовал рассказ генерала.
   
    – Нет. Альбина меня залатала. Она уже на тот момент была талантливым доктором. Училась у лучших и стала лучшей. Как я только пришёл в сознание, то понял, что моего друга в живых нет. Попытка взрыва базы не удалась, а потому эти засранцы окончательно рассвирепели. Они просто начали стрелять во всех, кто попадался на мушку.
   
    Мои люди смогли довольно быстро отправить двоих из этих ушлёпков на тот свет, а третьего едва живого взяли в плен. Но без жертв не обошлось. Среди погибших солдат базы оказался и Тони. Видимо, его полоса везения тоже закончилась, – с грустью произнёс Владимир Торжков.
   
    – Вы отдали этого предателя под трибунал?
   
    – Если бы я отдал его под трибунал, то нападки бы на меня и моих людей, которые и так немало пережили, продолжились. Я понимал, что члены Совета не остановятся. Пока они не уберут со своей дороги меня, будут пытаться уничтожить всё, что я создавал с таким трудом. Я решил действовать напрямую через президента, но не знал, как к нему подобраться поближе. Его охраняла толпа военных, он без их ведома даже в туалет пройти не мог спокойно. Всюду за ним следовали. Напади я на одного из них, у Совета был бы повод меня раздавить. Но давать на себя компромат я не намеревался.
   
    Пришлось действовать иначе. Я дал свободный доступ в сеть Валентину, чтобы он смог достаточно покопаться в военных архивах. Естественно, чтобы он делал это удалённо. Я нашёл нужные сведения, сделал нужные подготовительные мероприятия. Провёл операцию по разворошению осиного гнезда. Были у Военного Совета места достаточно слабые. Я нашёл их на карте, уничтожил, а подробные планы деятельности на этих объектах просто приберёг для лучшего момента. В итоге на каждого члена Совета у меня была трехсотстраничная папка компромата с фотографиями, отчётами – со всем «грязным бельём», в общем.
   
    Имея на руках все доказательства, я получил-таки разрешение поговорить лично с президентом. Разговор оказался долгим, мучительно долгим. Высшие чины знатно обработали этого человека, который являлся гарантом Конституции во всех странах Коалиции. Я говорил одно, зная, что нас прослушивают, а писал другое, чтобы никто не догадался. Пришлось воспользоваться старыми методами. Но я добился своего. Ериас Ксенакис обещал прислушаться ко мне и подумать над моими словами. Но я понимал, что он по привычке пойдёт просить совета у этих скотов в мундирах. Чтобы не допустить подобного, пришлось рискнуть всем.
   
    Достал пистолет, приставил к виску этой марионетки. Я понимал, что фактически подписал себе и всем своим людям смертный приговор. Если бы в этот момент ворвался отряд «Альфа», то они бы не стали разбираться в правде, а просто снесли бы мне башку. А после отправили под трибунал всю военную базу. Но благо я успел заставить Ериаса подписать указ о роспуске Военного Совета и подведомственных ему организаций.
   
    После этого он тщательно просмотрел все папки с компроматом на адмиралов и генералов. Сделал выводы, уж какие – не знаю. Но девяносто три человека были казнены за измену Коалиции и преступную деятельность в отношении простых граждан. Думаю, что президент сожалел о своём избрании. Его поддерживал Совет, но ненавидели граждане. Потом им управлял Совет, но всё равно ненавидели граждане. Теперь, пусть и не так хорошо в Коалиции, но по крайней мере нет того ужаса, который творился в структурах до этого.
   
    – Да уж… – задумался доктор Брилл. – Нелегко признавать свои ошибки. Но ещё труднее заставить себя их исправить.
   
    – Я не горжусь тем, что сделал, – напоследок сказал Владимир. – И тем, что делаю сейчас, я тоже не особо горжусь. Но я попытался сделать этот мир лучше, хоть чуть-чуть. У меня получилось немного сгладить тот ужас, который неистовствовал годами. Но я не могу делать всё один.
   
    Сейчас действует новый Военный Совет, я заместитель главы Совета. Президент прислушивается ко мне. Но… Да что я распинаюсь тут, – махнул он рукой, – ты и сам всё видишь. Поддержки всё равно никакой нет практически. Нет ресурсов, нет кадров. Нет ничего для этой военной базы. Что можем, то достаём. Надеюсь, председатель Айвит сможет меня простить за то, что было раньше. Я сомневался в учёных, как и любой военный сомневался бы на моём месте.
   
    – Ведь кто-то из нас мог бы предпринять попытку отомстить за массовое убийство, – продолжил мысль Стивен Брилл.  – Я понимаю, генерал. Я не в восторге от того, что творится в мире. Не в восторге от того, что творится в научной сфере. Совет по науке пока держится. Альбус старается продвигать идеи, мы все в центре стараемся что-то сделать для больниц, инженерных служб, даже для авиакомпаний и автосервисов. Но… – устало процедил учёный, – распространение оборудования и техники тормозится комитетом технологий и развития. Уж почему – ответа на этот вопрос даже Альбус не знает.
   
    – Мир не так давно оклемался от двух страшнейших событий в истории человечества, – высказал свою позицию генерал-майор. – Планету сотрясло похлеще, чем от атомной бомбы. Но как мне кажется, люди не изменились ничуть. Как были жадными тварями, такими и остались. Постоянно склоки, соперничество, регулярные инциденты, борьба за власть, неумаляемая жажда крови на руках и оружии. И понимаем ведь, что это всё привело к вымиранию. Но нет, упорно совершаем те же ошибки, только с большим энтузиазмом, снова желая привести мир к краю пропасти, думая, что приведём к новым горизонтам.
   
    – Как не было единства между нами, так наверно и не будет, – заключил Стив с иронией в голосе. – Остаётся ответить на один вопрос: какая ещё катастрофа должна случиться, чтобы люди стали единым целым и посчитали своим долгом заботиться о мире и друг о друге? Даже не знаю, какая ещё беда может быть страшнее тех, что уже были…
   
    – Страшнее может быть, как мне кажется, только катастрофа вселенского масштаба, – вздохнул Владимир. – Остальное мы уже видели, – усмехнулся он. – Если в нашу жизнь всё-таки вмешаются высшие силы, то, наверное, всем несдобровать на этой земле, потому что щадить они нас не будут. Если Бог есть, – осторожно высказал генерал, – то он давно готовит для нас самую страшную участь. Просто, видимо, чаша терпения у Него еще не переполнилась.
    
    – Да уж, не хотел бы я это испытывать на себе, – посмеялся Стив. Генерал улыбнулся в ответ.
   
    – Так. Пора заканчивать эту беседу, – рабочий настрой вернулся к генералу. Голос приобретал нотки суровости.  – Разговоры разговорами, а должность обязывает разобраться с делами. Приятно видеть такого хорошего собеседника. Осваивайся, мои люди покажут тебе, что и где. Тем более, скоро прилетят твои коллеги, а для их размещения нужно подходящее место.
   
    – Я знаю своих людей, генерал, – сказал Стив. – Так что, если вы не против, я бы хотел взять на себя их размещение и подготовку к работе.
   
    – А ты можешь? – глаза Торжкова заговорщицки блеснули. Он ждал этого момента. Стивену будет легче освоиться и принять решение о переводе на военную базу, если он немного поработает здесь над тем, что ему интересно. План генерала работал, как ему казалось, успешно. Откровенная беседа, приятная обстановка – всё что нужно было для мотивации.
   
    – Да, а почему бы нет? – пожал плечами доктор. – Естественно, мне будет нужна помощь ваших людей и лично ваша, доступ к ресурсам базы… К тем, которые… которые помогут в организации встречи моих коллег и их размещению.
   
    – Не беспокойся, я предоставлю тебе доступ к ресурсам базы. А пока что, на этом всё. Если Альбина ещё там, то пусть она зайдёт.
   
    «Пришла пора и с ней поговорить по душам», – решительно подумал Владимир Торжков.