Райские приключения

 
                Глава 1 Билет в один конец.
               
   – Пора подремать, спина совсем достала, но пока боль терпеть можно не дам я эскулапам копаться в позвоночнике, хватит, итак уже скоро заплатки ставить будет некуда, лениво и привычно думал я окидывая взглядам показатели состояния систем корабля на главном мониторе. Всё было в норме, да если бы что было не так Светка давно бы сообщила, ишь, обиделась, молчит уже часа три, придётся извиниться, немного лишнего я сказал в споре с ней, всё романтика у  неё в голове – хм, усмехнулся я своим мыслям – в какой голове? – в той бронированной коробке с квантовым процессором под пультом управления кораблём? Хотя и кораблём – то мою посудину назвать  – это очень сильно преувеличить, старый АДТК 1М – 500, более известный всему обитаемому космосу по прозвищу «Детка» – автономный добывающе – транспортный комплекс ещё первой, почти музейной серии на 500 кубических метров грузового трюма. «М» – модернизированный, это когда поставили гравиогенератор, первым добытчикам приходилось работать в невесомости, жесть вообще, иногда представлял я себе такую ситуацию.
  – Света, хватит дуться, права ты, признаю, есть и любовь, есть и судьба, может и бог есть, но пока я с ним не встречался. Спина болит, мне полежать надо, выводи аппарат из ядра и давай на базу, в трюме тонн 300 есть, пока хватит, хорошо?
  – Да, Вик, выполняю, всё ещё обиженным голосом холодно произнесла она и я отправился в каюту.
   Ощущая слабые толчки маневровых двигателей – корабль выбирался от ядра кометы среди обломков в чистый космос я всё ворочался с одного бока на  другой выискивая позу где ноющая боль в пояснице была бы терпимой, но так и не смог заснуть. Сразу навалилась куча мыслей и воспоминаний, что – то ты совсем сдавать начал, мысленно ворчал я на самого себя. Мне нравился мой корабль который я считал своим домом,  нравилось одиночество, тишина и относительная свобода, неисчерпаемый объём фильмов и книг скрашивали мой быт, в пище я не привередлив, а что ещё надо стареющему мужчине? – женщину? – нет, слишком много от них проблем и ненужной суеты, достаточно и подруги на базе, когда взаимное чувство симпатии доставляет удовольствие от простого общения и секса при редких встречах и никто не чувствует себя обязанным друг другу. Уже год как я выкупил корабль у компании, ещё год до этого, когда я впервые ступил на борт, меня приятно удивила нестандартная планировка каюты и рубки, а теперь он моя законная собственность и даже на базе я старался задерживаться минимальное время – сдать груз, обслужить корабль, навестить подругу, посидеть несколько часов в баре – узнать новости и сплетни у таких же одиноких бродяг добытчиков, также как и я уже не представляющих себе и не стремившихся к другому образу жизни. Красота и бесконечность космоса завораживают, загадочно манящий свет звёзд, гигантские спирали и туманности галактик, сверкающие в лучах прожекторов обломки кометы несущейся сейчас вместе с базой и десятком кораблей добытчиков со скоростью около 150 километров в секунду по эллипсоидной орбите вокруг гигантской звезды, в десяток раз больше земного солнца – вот на неё смотреть даже сквозь глухой фильтр долго не выдерживали нервы – кипящий там ослепительный ад с протуберанцами в миллионы километров вызывал чувство суеверного ужаса.
   – Вик, корабль стыкуется с базой через 43 минуты, нам дали 5 – ый терминал, ты что ни будь будешь заказывать кроме стандартного набора? – вывел меня из полудрёмы голос Светки.
   – Нет, всё как обычно, сбрось груз, обслужи корабль, доложи когда закончишь, я буду в баре, поговорю с ребятами, пропущу стаканчик другой, если Ирина свободна от вахты – зайду ещё к ней.
   – Она свободна, я связалась с компьютером базы, ехидно ответила Светка.
   Вот ведь, гадство какое, в который раз мысленно выругался я, ведь железяка хренова, только матрица личности записана с земной девчонки, но каждый раз при упоминании моей подруги Светка просто зверела, наверное, женское начало неистребимо даже на уровне элементарных частиц.
   – Свет, а почему 5 – ый терминал, мы же всегда швартовались к 9 – му? – запоздало отреагировал я на какое – то несоответствие ставшей обыденной за почти два года процедуре.
   – Терминалы с 6 – го по 10 – й заняты звездолётом класса М5 «Ястреб».
   Что – то новенькое, удивлённо подумал я, зачем это сюда пожаловал крейсер военно – космических сил федерации?
   – Вик, поступил приказ командира базы сразу после стыковки прибыть к нему на инструктаж.
   Ого! –  такого вообще ни разу не было за всё время моей работы добытчиком, а это уже третья моя база. Обычно они лично не снисходили до общения с рядовыми работниками, тем более с вольнонаёмными,  каковым я сейчас являюсь по статусу и которые в любой момент могли разорвать контракт если их что – то не устраивало, имелся прецедент горького опыта долгих юридических процессов, профсозы, которым и я отстёгиваю немаленькие взносы, умели постоять за своих работников. Когда я вышел из шлюзового отсека в коридор базы путь мне преградили двое рядовых в форме специальных сил (как ещё их недобро называли СС), каждый из них был на голову выше меня, под закатанными до локтей рукавами чёрных рубашек бугрились мышцы, на квадратных физиономиях отсутствовало всякое выражение а на поясных ремнях топорщились кобуры со штатными боевыми пистолетами.
   – Мистер Вик? –  равнодушно произнёс один из них – следуйте за нами. Ошарашенный происходящим я молча шагал за широкой спиной, уставившись в стриженный под 0 затылок, второй боец шёл шагах в двух сзади меня. Как опасного преступника ведут, гады, хорошо ещё наручники не надели, начал приходить я в себя, злость и возмущение захлестнули меня, я еле сдержался чтобы инстинктивно не метнуться в боковой проход мимо которого мы проходили. Набрав код в кабине пневмолифта боец стал спиной к закрывшейся двери, вошедший первым застыл в противоположном от меня углу. Через несколько минут лифт с шипением остановился. Двери раскрылись в ярко освещённый стандартной светлой отделки коридор метров десяти длиной в конце которого, в тупике, была всего одна бронированная чёрная дверь, резко выделяющаяся  на светлом фоне. При нашем приближении она поползла в сторону  (видимо охрана получила соответствующие указания и включила механизм открывания когда мы оказались в кадре камеры наблюдения), мои «конвоиры» замерли по сторонам а я с любопытством шагнул за порог кабинета командира базы. В просторном кабинете было светло, классическая Т – образная расстановка столов из пластика под тёмное дерево с десятком жёстких кресел по сторонам и в центре стол командира за котором он и восседал в кресле с высокой спинкой, которая выдавалась ещё сантиметров на тридцать выше его головы. Вся левая стена была занята стеклянными стеллажами с образцами пород и кристаллов, как я мельком отметил –  если они натуральные, то отдельные из них стоили целое состояние. Больше в кабинете ничего не было, но я знал, что за одной из панелей, как правило, в таких случаях есть незаметная дверь ведущая в жилой блок, спасательную капсулу и запасной выход на другой уровень базы.
   Помимо командира, я видел раньше его изображение, седого, сухонького мужичонки в тёмном классическом костюме с ярким шёлковым галстуком в кабинете у стеллажей спиной ко мне стоял высокий, жилистый мужчина в форме полковника СС, он повернулся ко мне и я вздрогнул, встретившись с ним взглядом. В ледяных светло голубых зрачках по – змеиному не моргая смотрящих на меня было что – то непередаваемо отвратительное, это были глаза убийцы, причём не просто убийцы а извращённого садиста, сам не знаю откуда возникла у меня такая уверенность. Как правило, первое впечатление почти всегда бывает верным, хотя нет правил без исключений, было  в моей жизни и такое, когда мнение о человеке менялось в лучшую сторону, но не в этом случае, опять же с необъяснимой уверенностью подумал я о полковнике.
   Между тем он перестал смотреть на меня как удав на кролика и скривившись в подобии улыбки произнёс:
   – Я полковник СС Дронин. Мистер Вик, мы пригласили вас чтобы сделать вам выгодное предложение, мы хотим выкупить ваш корабль и перевести на ваш счёт сумму, скажем, в полтора раза больше, чем вы заплатили за него корпорации, только с условием, что он немедленно поступает в наше распоряжение. Что вы на это скажете?
   Честно говоря, я не предполагал и даже не строил догадок, зачем я потребовался командиру базы, но от сказанного полковником я опешил.
   – Нет, а как же я? – растерянно думал я, рушился весь мой устоявшийся быт, да и работа меня устраивает, конечно, я смогу приобрести другую «Детку», но это время на поиски, перелёт на другую базу, другая специфика, другой коллектив, несколько месяцев, а то и год, а ещё и Ирина здесь – путались мои мысли.
   – Нет, решительно произнёс я, много суеты и проблем, почему именно мой корабль? – на базе ещё девять деток, частный корабль только мой, вам проще и дешевле будет просто расторгнуть договор аренды и выплатить неустойку другому добытчику, а для меня мой корабль – это мой дом и он не продаётся.
   Полковник помолчал немного и жёстко произнёс:
   – Хотелось бы по – хорошему, но мы предполагали, что ваш ответ будет именно таким. Наш разговор записывается, всё, что я скажу далее совершенно секретная информация и за её разглашение вас будут судить как государственного преступника, вам всё понятно, мистер Вик?
   Я ещё больше растерялся и машинально кивнул, о чём не раз и не два пожалел впоследствии.
   – Вы не задавали себе вопрос, мистер Вик, почему вместо штатного компьютера у вас на корабле установлен искин, почему каюта  такая просторная, вдвое больше срок автономности работы –  30 земных суток и ещё многое, что отличает ваш корабль от рядовой детки? Уверен что задавали, так я вам отвечу. Эта база по добыче концентрата полиметаллических руд – фикция, вы представляете какие затраты и сколько прыжков звездолётов потребовались чтобы перебросить через полгалактики столько оборудования, смонтировать его здесь, произвести разгон и согласование траектории движения базы с кометой? Даже переброска одной детки в трюме звездолёта сюда стоит столько же, сколько база реально заработала бы за год, но весь ваш труд,  всё что вы добыли так и хранится здесь, в контейнерах, затраты по  переброске отсюда концентрата делают его дороже чистого золота. Надеюсь, теперь вы поняли, что добыча руды всего лишь ширма для прикрытия истинного её назначения – как военного и исследовательского комплекса. В этом секторе космоса ранее часто отмечались аномальные зоны гравитационных возмущений не связанные с  перемещениями материальных объектов, во всяком случае, наши приборы их не фиксируют и есть ещё много странностей которые наши учёные  никак не могут объяснить. Одна из гипотез предполагает, что эти зоны возникают при прохождении через подпространственную транспортную развязку кораблей другой разумной расы, причём значительно опередившей человечество в развитии. Человечество пока не сталкивалось с другими разумными в космосе, но надо быть готовым к тому, что эти, другие, могут быть и потенциальными врагами или просто относиться к людям так, как, скажем, мы относимся к муравьям и другим букашкам. Этим и оправдано создание такого комплекса здесь, за 354 световых года от нашего солнца. Мы не знаем почему, но более двух лет эти аномалии здесь не возникали, программа исследований была свёрнута, поэтому вы и смогли выкупить свой корабль.  Скажу вам больше, уже было принято решение о полной остановке работ и консервации базы, но неделю назад, прямо по курсу кометы, что само по себе интересно, зарегистрировано мощное гравитационное поле, гигантское слепое пятно в радиусе около полутора миллионов километров. На звездолёте прибыла группа учёных и доставлено новое оборудование. Комета достигнет границы пятна  через четверо суток, сегодня база начнёт манёвр уклонения и двигатели звездолёта помогут ей в этом. С ядром кометы полетит ваш корабль, хотите вы этого или нет, он изначально оборудовался здесь, на базе, как исследовательский, там под обшивкой базовые модули и сейчас техники уже приступили к тестированию и установке ранее снятых датчиков сканирующих приборов, передающего информацию комплекса и другого оборудования, я не учёный, поэтому всего не знаю, да и вам этого, простите, не понять – нужно специальное образование. Все приборы будут работать в автоматическом режиме, но для контроля и в случае возникновения нештатной ситуации на вашем корабле полетит доктор Полянски. Да, кстати, я сейчас подумал, что вы хорошо знаете свой корабль, у вас большой опыт работы в космосе и если вы согласитесь лететь вместе с Полянски мы вам хорошо заплатим, скажем, ваш полугодовой заработок. Что вы на это скажете?
   Жизнь приучила меня не делать скоропалительных решений, поэтому я подавил в себе желание высказать полковнику всё что думаю о нём, его матери и всей его родни до пятого колена. Помолчав немного, я лишь коротко буркнул: – Мне надо подумать.
   – Думайте быстрее, через 6 часов ваш, то есть теперь уже не ваш корабль отстыкуется от базы и полетит к комете, о своём решении сообщите не позже чем через три часа. Попросите дежурного диспетчера связаться со мной, больше я вас не задерживаю.
   Сидя в баре с кружкой пива я в который раз прокручивал в голове разговор с полковником и от осознания того, что в любом случае корабль у меня отнимут, с СС не шутят, на душе стало совсем погано. Размеренной и спокойной жизни пришёл конец и мысль о предстоящих перелётах, поисках другой детки и базы, суете и неустроенности, вызывала раздражение и тоску.
   – А не бросить ли всё к чёртовой матери, осесть где ни – будь на окраинной  планете в тропической полосе на берегу океана как не раз уже представлял себе что буду делать когда совсем постарею, может это время уже пришло и сама судьба подаёт мне знак? – вдруг ниоткуда возникла эта мысль. Денег, что заплатят за детку, если экономить хватит надолго, а домик я куплю модульный, самый дешёвый, к роскоши я не привык, поэтому и он покажется мне дворцом по сравнению с  6 квадратными метрами каюты детки. Что там полковник говорил о полугодовом заработке? – как раз кстати, может стоит рискнуть? Четверо суток до пятна, полтора  – два часа в пятне если принять как постоянную скорость с которой мы сейчас летим вместе с кометой, ещё четыре – пять  суток ждать когда база выйдет на свою траекторию и приблизится к комете, всего от восьми до десяти суток по максимуму, неплохие деньги за такой срок. Рискну, окончательно решил я, только корабль пойдёт не с ядром, а в хвосте кометы, это даст для подстраховки немного времени для манёвра, хотя, десяток тысяч километров это, конечно, очень мало. О том, какова вероятность выбраться живым – ведь никто не знает, что там, в пятне? – я пока постараюсь забыть. Если выберусь, предложу Ирине разделить «рай в шалаше», мы неплохо ладим друг с другом, может и получится что – то большее, но сейчас ничего не буду ей сообщать, а то ещё полковник расстреляет за разглашение, мрачно пошутил я про себя.
   Бронированная дверь рубки отъехала в сторону и я привычно, чуть пригнув голову, шагнул через порог. Второго шага я сделать не смог – меня словно контузило, в моём кресле сидела женщина лет 35 в синем рабочем комбинезоне и внимательно рассматривала цифры и графики бегущие сверху вниз по монитору. Мельком глянув мою сторону, она кивнула и представилась: – Я доктор Ева Полянски. Примерно через час я закончу проверку и наладку оборудования и приглашу вас на инструктаж, во время полёта в рубке всегда будет один из нас, график дежурств согласуем позже, а сейчас, извините, я занята. Она усмехнулась и повернулась к монитору, а я задом вышел назад и ещё несколько минут смотрел на вставшую на место дверь. Потом до меня дошло, что выражение моего лица, мягко говоря, не отражает мыслительных процессов, а проще – я закрыл рот и отправился в каюту с вариантами мыслей типа: – Ну ты и козёл, полковник, не мог сказать, что доктор Полянски женщина, скорее всего я бы и не согласился на эту авантюру.
   – Света, вызвал я искин корабля, что за фрукт эта Полянски?
   – 36 лет, не замужем, детей нет, с отличием окончила Н – ский университет, факультет ядерной физики, специализация: гравитационные взаимодействия элементарных частиц, докторскую степень получила 3 года назад за теоретическую разработку гравитационного орбитального лифта и создание его действующей модели, основная часть работ связана с военными разработками, к ним я не имею доступа.
   Всё ясно, констатировал я про себя информацию Светки: – типичный синий чулок и стервозность зашкаливает по разработанной мной ещё в юности пятибальной шкале, в тот период, когда мужчина думает не головой, а тем, что ниже пояса.  Странно, внешностью вроде бы бог не обидел, насколько я успел рассмотреть, почему не замужем? –  скорее всего слишком высокие требования у неё были к претендентам, а потом уже и не до того стало, работа, карьера, интриги, а для удовлетворения естественных сексуальных потребностей с такими данными и напрягаться  не надо, всегда найдётся желающий. Такой палец в рот не клади, надо поменьше с ней общаться и только по делу, подвёл итог я своим размышлениям.
   – Свет, а что она так долго копается, ты что, сама всё не можешь проверить?
   – Отдельные приборы автономны, они дублируют основные, Ева хочет сравнить информацию с них и тех, что находятся под моим контролем, не знаю только зачем ей это надо, обиженным голосом ответила Светка.
   Нажав кнопку выдвижения платформы для отдыха я завалился на привычную постель в позе попой кверху – так спина меньше ныла и незаметно для себя заснул, видимо слишком много сразу всего навалилось и мозг отреагировал таким образом на стресс. Комариный писк и вибрация наручного коммутатора с трудом вырвали меня из сна, снилось что – то детское, яркое солнце, ватага перепачканных грязью пацанов с визгом прыгающие в омуток небольшой речки, даже не речки а ручья…Сверкающие капли брызг, счастливые и беззаботные лица давно уже забытых друзей детства…
   – Вик, я жду вас в рубке, сухо прозвучал голос Евы.
   – Уже иду, ответил я с трудом поднимаясь с постели. Светка у меня молодец, деликатно не стала по громкой связи вызывать, опять как о живой подумал я о искине.
   – Ваша задача очень проста, здесь, она показала на установленную дополнительную панель под пультом, которую я не заметил раньше, автономные датчики гравитации, гамма и бетта излучений …, она сделала паузу, заметив, что я смотрю больше на неё, а не на то, что она  показывает. Короче, видите – все индикаторы горят зелёным, если их цвет изменится на жёлтый или красный, немедленно вызывайте меня, хотя ваш искин должен сделать это сам, но кто знает что нас ждёт, возможно на него будет оказано влияние или даже он будет блокирован, если мы, действительно, столкнёмся с разумной расой, хотя я в это не верю, теоретическая вероятность этого всего лишь несколько тысячных долей процента, учитывая уже освоенное пространство космоса. Дежурим по 6 часов, приступайте, а мне надо принять душ, поесть и отдохнуть, равнодушно закончила она свой монолог, так как я не произнёс ни слова, а просто кивнул в знак согласия.
   – Конкретная стерва, такие работяги как я для неё просто плебс с низким интеллектом, необходимая серая масса обеспечивающая благополучие избранных, вновь и вновь вспоминал я её слова, снизошла, так сказать. Особенно меня зацепило то, что как женщина она мне в целом понравилась, среднего роста, правильные черты лица, тёмно русые коротко стриженые волосы, маленькие, прижатые к голове ушки,  гладкая чистая кожа. Видно было, что у неё природная предрасположенность к полноте, но пока она с ней успешно справлялась, полный зад сексуально контрастировал с талией, да и груди топорщились как  детки у стыковочного узла базы. Я невольно представил как провожу по ним рукой ощущая затвердевшие соски и грязно, вслух, выругался. Только этого мне и не хватало, зло подумал я, ох не стоило мне ввязываться в эту «эромиссию».
   – Вик, что случилось, ты почему так ругаешься, я от тебя такого ещё не слышала, даже слов отдельных не поняла? – встревожено спросила Светка.
   – Да так, прости, вспомнилось кое – что из прошлого, соврал я, какие инструкции тебе скинули по курсу?
   Отстыковка от база через 40 минут, корабль должен лететь сбоку на удалении около 50 километров от головной части кометы снизу перпендикулярно оси: база – ядро, это даст возможность отслеживать и снимать взаимодействие со слепым пятном и кометы и корабля пока не исчезнет сигнал.
   – Хорошо, делай всё по заданию, докладывай если возникнет  даже малейшая нештатная ситуация, а так просто постоянно отображай схему движения корабля и кометы в углу монитора. Поставь какой – нибудь фильм, из старых, конца 20 – го века, чтобы было побольше природы,  такие хорошо умели  снимать австралийцы, только не индийский, они приторные до тошнотиков. Сутки за сутками тянулись так словно время остановилось, от фильмов меня уже мутило, Ева также равнодушно сменяла меня на дежурстве, принимая меня скорее за  пустое кресло  чем за человека, индикаторы нагло зеленели и я потихоньку начал звереть. Когда в работе, то приходилось отслеживать и дронов, устанавливающих заряды и крепление фалов для затаскивания обломков в трюм, да и ещё много разной мелочёвки требующей постоянного внимания а здесь бездействие уже начало угнетать. Светка тоже молчала, видимо уловив моё настроение и поняв что я могу сорваться и нахамить, а хамства она не терпела, в ответ тоже могла ляпнуть что – то весьма обидное, она ведь знала меня как никто другой. Вот и сейчас, я сидел в кресле и клевал носом, в каюте я практически не спал, так, урывками, еле ощутимый запах женского тела порождал слишком бурные сексуальные фантазии и я не находил себе места от желания секса, невольно представляя в полусне то Еву, то Ирину во всех мыслимых и немыслимых позах. Неожиданно дверь рубки поползла в сторону и как всегда с равнодушным выражением лица появилась Ева. Не поминай лиха и будет тихо… еле слышно пробормотал я.
   – Искин сообщил мне, что до входа в зону слепого пятна осталось около 20 минут, никаких аномалий приборы пока не фиксируют, но я решила сама посмотреть что будет при пересечении границы.
   Моя сонливость вмиг испарилась, теперь в душу начал закрадываться страх, кто знает, ведь может быть это последние минуты моей жизни.
   – Ева, там сзади откидное кресло, советую пристегнуться, проговорил я, интуитивно выдвигая из панели пульт ручного управления и вспоминая как им пользоваться. Так, ручка регулировки тяги основного двигателя, джойстик управления маневровыми двигателями, эта красная копка – аварийная остановка всех двигателей, открытие шлюза перехода в спасательный модуль и через 3 минуты отстрел его от корабля. Вроде бы всё знакомо, но практически пользоваться этим мне не приходилось, только на тренажёре когда сдавал зачёт на аттестацию пилота. Неожиданно индикаторы моргнули  и погасли, вслед за ними начали сереть и мониторы.
   – Света, что происходит?  – обеспокоенно спросил я.
   Ответом мне было молчание, неожиданно кресло подо мной начало стремительно проваливаться вниз и я подсознательно намертво вцепился в подлокотники, гравиогенератор накрылся, сообразил я, невесомость… Однако додумать мысль до конца я не успел, корабль несколько раз жёстко тряхнуло и в обзорный иллюминатор хлынул такой яркий свет, что я зажмурился, но поздно, резкая боль в глазах и радужные пятна невольно заставили оторвать руки от подлокотников, прижав ладони к глазам я ощутил текущие слёзы. Когда я, с опаской прищурившись, приоткрыл их снова минуты через три, то сквозь пелену слёз как в дымке увидел внизу облака неведомой планеты ослепительно белеющие в свете неизвестной звезды, сквозь разрывы в них виднелись синие пятна морей и коричневые горы.  Корабль, медленно вращаясь вокруг оси, стремительно падал вниз, сейчас опять хлынет свет, сообразил и я предупредительно зажмурился.
   – Откуда планета, что происходит, детка не рассчитана на посадку на поверхность даже без атмосферных планет, а здесь она развалится и сгорит уже в  верхних слоях, а какой спасательный модуль, какой серии? – если первой, как и корабль, то я спасен, а если нет? Чёрт,  ведь он одноместный, а Ева? – наконец вспомнил я о своей пассажирке, напарнице, начальнице? –  зациклился я на вариантах и тут же мысленно осадил себя – осёл, не о том сейчас думать, надо шкуру спасать. Всё это вихрем за секунду пронеслось в голове и я обернулся назад. Ева, пристёгнутая широким ремнём безжизненно висела на откидном сиденье опустив голову и прижав ладони к глазам, на светло синей ткани комбинезона темнело большое мокрое пятно. Описалась, догадался я и злорадно констатировал – это космос, девочка, здесь другие игры, мужские, а то, видите ли, захотелось ей славы и признания первооткрывателя –  и что мне теперь с тобой делать, обморок у неё что – ли? Странно, но сам я действовал почти без эмоций, я загнал свой страх куда – то вглубь себя, сосредоточившись только на мысли о спасении отбросив всё другое в сторону.
   – Света? – попробовал я вызвать искин, но ответа не получил, видимо вся электроника на корабле окончательно сдохла.  Отстегнувшись и удерживаясь руками за спинку кресла я примерился и слегка оттолкнулся в направлении Евы. Получилось,  пролетев метра три и умудрившись  при этом перевернуться, я мёртвой хваткой вцепился в пристяжной ремень Евы. Её руки вдруг судорожно вцепились в меня, в широко открытых глазах застыло выражение первобытного ужаса.
   – Ева, прекрати панику, нам надо быстрее добраться до модуля, ты меня понимаешь? – как можно спокойнее спросил я её. Реакции не последовало и я, после недолгого размышления, прибег к не популярным методам – от души закатил ей пощёчину, так что её голова резко откинулась в строну а щека сразу же начала багроветь.
   – Пожалуй, перестарался, отметил я про себе, ну, будем считать, что квиты за всё выказанное ранее пренебрежение и равнодушие к моей персоне. Глаза Евы постепенно приобрели осмысленное выражение, теперь она с нескрываемой ненавистью уставилась на меня.
   – Уже лучше, только не укуси ещё и глаза не выцарапай, с опаской подумал я а вслух сказал:  – Ева, не время для эмоций, надо немедленно перебираться в спасательный модуль, он одноместный, но если не надевать скафандр, то можно попробовать втиснуться вдвоём, там есть поглотительный углекислотный патрон, может получиться, сейчас я тебя отстегну, но ты пока держись за кресло, а я попытаюсь добраться до шлюза, затем ты должна оттолкнуться в мою сторону, только не сильно, я постараюсь тебя поймать. Вся электроника не работает, но там есть механический привод, только давай в темпе, скоро начнётся сильная тряска и тогда вряд ли мы сможем это сделать.
   В модуле казалось не осталось и кубического сантиметра свободного пространства, Ева сидела у меня на коленях плотно прижавшись ко мне всем телом, я почувствовал характерный запах и прохладную влагу её мочи у себя на ногах. Вообще – то я довольно брезглив, но сейчас я вдруг ощутил такую мощную эрекцию, какую не испытывал даже в молодости. Ева не могла не почувствовать этого и на меня вдруг накатил истерический смех от комичности ситуации. Я подумал, что неведомые алхимики аборигены на планете внизу если мы грохнемся наверняка найдут в обломках модуля мифический корень мандрагоры, как искали его под висельницами с казнёнными преступниками.
   – Ты о чём думаешь, старый козёл, прозвучал внутренний голос, сосредоточься, что тебе ещё надо сделать?  Огромным усилием воли я подавил свой смех, изобразив что как бы чихнул несколько раз подряд.
   – Ева, нам надо пристегнуться, иначе  сломаем шеи когда модуль будет беспорядочно кувыркаться, я сейчас попробую вытащить ремень и просунуть его тебе, а ты протащи его вокруг себя и подай мне пряжку в левую руку. Я чуть не вывернул руку но ухватил ремень и просунул его Еве под  мышку, грудь её была упругой и тёплой, сглотнув слюну я просунул ей под мышку и левую руку нащупывая конец пряжки в её руке.
   Корабль начало ощутимо трясти, я решил нажать кнопку отстрела модуля (которую ранее с трудом нащупал справа на сложенном сейчас подлокотнике) в последний момент, когда детка просто начнёт разваливаться. Нам повезло, модуль оказался допотопной первой серии: СМ – 1У, универсальный, он был спроектирован и построен когда человечество ещё ковырялось в одной только Солнечной системе и в нём имелась примитивная система приземление на поверхность атмосферных планет, хоть корпус модуля теоретически и должен выдержать, но я решил подстраховаться и до последнего момента использовать детку как щит, теперь только бы правильно определить этот момент. Пора, решил я нажимая кнопку отстрела, когда болтанка стала непрерывной и даже сквозь оболочку модуля проник слабый гул от сгорающей обшивки корпуса детки. За всё время, что я тащил и упаковывал Еву вместе с собой в модуле она не произнесла ни слова и механически выполняла мои команды, по остекленевшему взгляду было понятно что она в глубоком шоке, я постоянно опасался что он в любой момент перейдёт в неконтролируемую истерическую панику, но обошлось. Модуль резко тряхнуло при отстреле от детки, сразу навалилась трёх – четырёхкратная  перегрузка, затем началось такое, что я пришёл в себя только минут через 20, когда плавно выдвигаемые закрылки начали стабилизировать падение а затем, на высоте около 10 километров, по резкому рывку я понял что раскрылся купол парашюта. Мой затылок от ударов о корпус превратился в огромную больно ноющую шишку, нос и губы я в кровь разбил о голову Евы. Я представил её лицо, наверняка теперь превратившееся в один большой фингал и опять еле смог сдержаться от неконтролируемого смеха.
   Страшный удар потряс модуль, я опять ударился об обшивку затылком, в глазах вспыхнул фейерверк искр и я потерял сознание. Я очнулся от ощущения вкуса крови, подвигал языком, чёрт, больно, я почти откусил кончик при ударе, голова гудела и стреляла в висках острой болью. Модуль лежал на боку, я висел спиной вверх, навалившись на Еву животом и грудью, она, видимо, тоже потеряла сознание при ударе и ещё не пришла в себя.
   – Ева, ты слышишь меня, Ева?
   Раздался стон, потом тихое бормотание:
   – Олег, Олег, мне так плохо, вытащи меня отсюда…
   – Олега здесь нет, приди в себя, отстегни ремень, нам надо открыть люк иначе мы  скоро задохнёмся, модуль на одного рассчитан, да и в штатном режиме  в автономном скафандре, с раздражением ответил я.   Значит у нашей неприступной Евы есть Олег, какого же хрена ты попёрлась сюда, от сильных и ласковых рук своего Олежика? – может решила – прогуляюсь, а он пусть пострадает, помучается, оценит как ему без неё плохо, может и предложение наконец сделает, а то возраст – то уже критический, с неожиданной злостью подумал я, все бабы стервы, хоть доктора, хоть повара….
   – Ева, отстегни ремень,  скоро мы сдохнем здесь! –  проорал я ей почти в ухо. Сам я  этого сделать не мог, все попытки вытащить прижатые к груди руки оказались бесполезными, так как  тело Евы было немного смещено влево, то мой локоть упирался в её спину. Вот и сейчас, в подтверждение своих слов, сколько позволяло пространство, я от души ткнул ей между лопаток.  Тело Евы подалось на десяток сантиметров вниз (дошло до неё!)  и я, отчаянно извиваясь, вытащил руку вверх – к ручке сброса крышки люка.
   Модуль при приземлении ударился об огромный, метров пяти в диаметре, гранитный булыжник во впадине на склоне горы а затем его протащило ещё метров двадцать пока стропы не зацепились за бок другого такого же камня. Дул пронизывающий ледяной ветер, утопая по колено в снегу я лихорадочно вырезал ножом из аварийного комплекта кусок парашютной ткани, около 10 на 10 метров, жадно глядя на оставшуюся часть, весь утащить его мне было не по силам. Я почему – то был уверен, что о цивилизации, в привычном понимании этого слова, стоит забыть надолго, если не навсегда и поэтому парашют был здесь бесценным сокровищем – это и одежда и кров, да и строп надо нарезать побольше. Граница таяния снега начиналась метрах в двухстах ниже и я за работой уже прикинул маршрут спуска. После тепличных условий корабля на холоде в разреженном воздухе и, наверное, после сотрясения мозга полученном при ударе модуля о камень меня трясло и штормило, иногда я ненадолго даже терял сознание, но наконец, одновременно борясь и с ветром и накатывающей тошнотой я скрутил стропами вырезанный кусок и закинул его за спину. Коробку с аварийным набором  я завернул в середину тюка, ещё сразу беглый взгляд на его содержимое разочаровал меня – оружия там не было, минимальный набор лекарств, три кубика питательной смеси, короткая трубка сигнальной ракеты, 100 грамм воды в пластике, зажигалка и небольшой складной нож. В корпус был вмонтирован аварийный маяк, я его сразу включил, но сильно сомневался что кто – то его услышит и поспешит нас спасать.
   – Ева, быстро идём вниз, окликнул я её, безучастно сидящую на камне  и не мог скрыть усмешки, одна сторона лица у неё была зелёной а вторая багрово фиолетовой, дополнял «макияж» заметно распухший разбитый нос и мазки засохшей крови. Хорошо ещё что переломов нет, тогда точно мы бы здесь и оледенели как мамонты в вечной мерзлоте, а ещё я подумал что если Ева так выглядит, то моя физиономия будет ещё веселее, учитывая возраст, да и дотрагиваться до неё было больно в любом месте. Спина тоже ныла невыносимо и я пожалел, что не проглотил таблетку обезболивающего, но разворачивать тюк уже поздно, пальцы полностью онемели от холода, быстрее вниз, вниз…
                *   *   *   
 Боже, как же болит голова, в ней что – то пульсирующее взрывается, что – то ещё больно впивается в правую щёку и приторно пахнет…. Где я, что произошло?  Мы падаем в модуле, удар, снег, холодно, с трудом ворочались мысли, «мы»? – почему «мы», Ева…  я  скрутил стропы на тюке, дальше полный провал, хаос смазанных пятен…. С трудом разлепив глаза я обнаружил, что лежу под ветвями дерева, плотным шатром до самой земли укрывшего вокруг ствола площадку около трёх метров в диаметре усеянную сухими то ли листьями, то ли очень плоскими и широкими колючками одна из которых и впилась мне в щёку. Видел я всё в какой – то дымке, но постепенно зрение восстановилось и я на четвереньках добрался до свисающих ветвей и продрался из своего укрытия наружу закрыв глаза из – за боязни напороться на колючки. Почувствовав знакомый и почти забытый  жар летнего полдня я приоткрыл глаза привыкая к яркому свету. На небольшой полянке сквозь россыпь камней пробивались кустики необычной травы фиолетового цвета с жёлтыми кисточками цветов вперемешку с  зелёными шарами похожими на земные кактусы размером с небольшой арбуз и густо покрытые длинными ярко красными колючками. Колючки наверняка ядовиты, машинально отметил я и поднял взгляд выше. Метрах в пятнадцати далее отражая изумрудные блики света по камням прыгал небольшой ручеёк за которым возвышалась стена таких же конусообразных деревьев из под которого я минуту назад выполз. Надо к воде, ощутив пересохшее горло потребовал мой измученный организм. С трудом встав – болело всё, желудок скрутило и  меня вырвало слизью, почувствовал что сейчас опять потеряю сознание и как пьяный ломанулся к ручью не выбирая дороги, но видно, удача сегодня была на моей стороне и я не сломал ног и не напоролся на колючки арбузо – кактусов. Упав на колени около крупного камня за которым образовался небольшой водоворот я сунул голову в прозрачную и ледяную воду. Помогло, «земля» под ногами перестала качаться как палуба корабля в штормовом море, немного стихла и боль в голове. Вода была вкусной и свежей, но ей сыт не будешь, а есть захотелось очень сильно, хоть бы кубиком из аварийного запаса  снять чувство голода, а где он, кстати, где тюк парашютной ткани и где Ева? Я осмотрелся вокруг, но никаких следов ни моего сокровища, ни Евы не обнаружил – полянку со всех сторон окружали деревья и за их плотной стеной ничего нельзя было рассмотреть. Надо идти по течению ручейка вниз, рано или поздно будет удобное место, большая поляна или скала на которую можно забраться и осмотреть окрестности и подумать куда идти дальше. Вот только подобрать палку поудобнее, мало ли какие зверушки здесь водятся, а так хоть какое – то оружие. Полазав под деревьями на четвереньках  (густые ветви с шипами – листьями серовато – зелёного цвета напрочь исключали хождение в полный рост), я нашёл упавшее от старости дерево и с трудом отломил подходящий сук удивившись его тяжести, он что из железа что – ли? – наверное и гореть не будет, чертыхаясь выполз задом  на поляну волоча за собой будущее оружие над которым ещё надо основательно поработать. Подобрав небольшой камень с острой гранью я зажал его в руке и положив палку на бок одного из валунов  начал сбивать им обломки веток и остатки толстой коры добиваясь того чтобы ствол стал гладким, а затем заточил о бок камня тонкий конец на конус, а толстому концу придал форму полусферы. Наконец я удовлетворённо осмотрел своё изделие и решил что для начала вполне сгодится, встал и взяв палку прикинул её длину  – толстый конец доставал мне до подбородка, теперь её можно использовать и как дубину и как пику. Посидев минут пять на тёплом камне я прощально окинул  взглядом приютившую меня поляну и со стоном  двинулся вниз по небольшому каньону русла ручья. Часа через три я в полном изнеможении выполз на полянку – почти точно такую же с которой начал свой путь, идти оказалось трудно, ноги соскальзывали с мокрых камней и ныли от холода, в одном месте ручей образовал небольшой водопад и я, спускаясь сбоку, сорвался вниз метров с двух высоты плюхнувшись спиной в воду, хорошо что она смягчила удар, но приложился  к камням дна я основательно, хлебнул ледяной воды и вымок до последней нитки. Доползя до согретого солнцем большого плоского валуна я стуча зубами судорожно разделся, разложил одежду и забылся коротким сном, вернее сказать просто отключился. Не знаю, сколько я так провалялся, но пробуждение было крайне болезненным – попробуйте заснуть на голом неровном камне под палящим солнцем, даже если вы относительно здоровы, то очнувшись вы вспомните о всех своих «болячках» разом. С хрустом повернув голову я прислушался, что – то было не так, то, что заставило меня очнутся – это был приглушённый то ли вой, то ли рёв, перемежавшийся глухими ритмичными ударами. Натянув комбинезон и ботинки, мимолётно удовлетворённо отметив, что они пока ещё в порядке, я на четвереньках начал пробираться под ветвями в сторону непонятных  звуков. Сквозь ветви забрезжил свет, я осторожно отодвинул рукой последнюю густую колючую ветку и осмотрелся. Деревья плотной стеной окружали каменистую котловину  почти правильной округлой формы метров ста в диаметре, по правому краю от меня она ограничивалась грандиозным обрывом –  далеко внизу в дрожащей  дымке испарений просматривались извилины реки и зеленели настоящие джунгли. В центре котловины среди хаоса камней была относительно ровная площадка посредине которой возвышался каменный пик необычного чёрного цвета, к нему лианами была прикручена обнажённая Ева, а вокруг неё с завываниями двигались по кругу странные существа по виду сильно напоминавшие земных горилл, они целиком были покрыты густой тёмной шерстью под которой бугрились узлами огромные мускулы. Один из них (или одна?) сидел на земле и ритмично ударял массивной дубиной по пустотелому бревну, присмотревшись я заметил такие же, грубо выломанные дубины и у остальных  обезьян, питекантропов, неандертальцев, (всплыли  из памяти обрывки школьных знаний) или как их ещё там назвать, но уж не людей, это точно. Обнажённая фигура Евы, контрастно выделяющаяся на черном фоне камня приковала моё внимание, даже отсюда, издалека, было видно как она вызывающе сексуальна. Ещё я заметил беспорядочно разбросанные вокруг обрывки так старательно вырезанного мной куска парашютной ткани, комбинезона Евы и разбитый ящик аварийного комплекта. Внезапно все звуки стихли и самая толстозадая обезьяна, приковыляв вплотную к привязанной Еве, стремительно замахнулась и резко ударила её по голове толстым концом своей дубины. Удар был так силён, что голова взорвалась как арбуз упавший на асфальт,  вверх и в стороны взлетели кровавые ошмётки, а существо протянуло лапу и зачерпнув горсть кровавого месива стала с урчанием его жрать. После минутного оцепенения я стал осторожно отползать назад под спасительный кров ветвей, нет, мне не стало плохо, в своей жизни я видел многое, но испугался я так, что едва удержался от неконтролируемого желания вскочить и ломиться отсюда прочь не разбирая дороги. Когда я тихо отполз метров на тридцать вглубь зарослей и немного успокоился, только колени  и руки ещё дрожали, я с отчаяньем понял, что влип по полной программе, без оружия и в одиночку рано или поздно я стану очередным завтраком или обедом каннибалов. Какая – то неуловимая мысль, недавнее воспоминание, какое – то несоответствие с окружающим тревожило меня и я начал прокручивать в памяти всё увиденное мной на, судя по всему, жертвенном месте этих дикарей. А! – вот оно что, мысленно  вскрикнул я – в мимолётно брошенном взгляде в сторону обрыва в дымке предгорий километрах в десяти, а может и всех двадцати вспыхнула искорка отражённого света, что это было? – скорее всего металл, корабль, челнок? – тут же уцепился я за спасительную мысль. Не тешь себя напрасной надеждой, осадил я себя, но это надо проверить, других вариантов просто нет, надо спускаться, найти хоть какую – то еду и искать  предмет от которого отразился свет. Мне сейчас просто необходим любой кусок металла  чтобы заточить как нож, пристроить как наконечник копья или стрелы, надо как спущусь подобрать ветку для лука и вытащить кишки или сухожилия из какой ни будь твари для тетивы. Странно, но только сейчас я заметил что при всех моих ползаньях я так и не бросил своей палки, вот что значит по настоящему испугаться, хорошо что ещё комбинезон не обделал. Тут я вспомнил Еву, наш спуск в челноке и сердце заныло, красивая была женщина, могла бы и подругой стать, наконец – то признался я сам себе в своём сокровенном желании.
   Спуск оказался легче чем я представлял вначале, кое – где и были отвесные участки с голым камнем, но везде находились более пологие места где цепляясь за жёсткий кустарник или выступы камней можно было их обойти. Наконец, уже под вечер, вымотанный до такой степени что темнело в глазах и с ободранными до крови руками я устало сел прислонившись к тёплому боку последнего большого валуна – дальше, метров через 10, трава и кустарник резко переходили в сплошную зелёную стену джунглей, там что – шуршало, ползало и кричало среди невообразимо переплетённых стеблей причудливых деревьев и лиан. Солнце  коснулось верхушек деревьев, соваться сейчас в этот ад было чистым самоубийством, проще было бы просто прыгнуть со скалы и конец всем мучениям с тоской подумал я, а сегодня надо просто пережить эту ночь и развернувшись  я полез наверх. На высоте метров 30 я заполз в небольшую пещерку, скорее даже не пещеру а просто выступ скалы и, свернувшись в форме зародыша, попытался заснуть, но это оказалось совсем непросто, болела каждая клетка измученного тела, пустой желудок периодически  урчал как допотопный трактор и очень хотелось пить. Ночью было холодно, я забылся только под утро, измученный болью и мыслями о безнадёжности своего положения – ещё день – два и я окончательно ослабею, как проклинал я сейчас полковника соблазнившего меня лёгкими деньгами, мёртвым деньги уже не нужны и я впервые в своей жизни плакал от боли  и осознания своей беспомощности.  Когда лучи солнца упали на край моего убежища вместо чувства беспомощности вдруг пришло чувство сжигающей боль злости и  ненависти к этому миру, нет, я не сдамся, до конца, до последнего вздоха и, если суждено, пусть так и будет, я умру здесь, но любой, кто встанет на пути дорого заплатит за мою смерть. Остервенело ломая колючий кустарник я скатился вниз, подобрал брошенную вчера палку и сжав зубы двинулся по границе камней и джунглей  к тому месту где, как я надеялся, был корабль или челнок, это сейчас было главной целью  – дойти, доползти до него. Мне повезло – из под камней то тут там сочились ручейки, напившись я уже более осмысленно вглядывался в манящую зелень джунглей. Не раз я  замечал ярких птиц, огромных бабочек и стрекоз, какие – то мелкие животные, похожие на крыс неуловимо быстро исчезали при моём появлении в зарослях. Сделав очередной привал я затаился среди камней у самой границы деревьев, здесь была небольшая поляна с ровной густой травой и я подумал что её шевеление выдаст животное при движении. По траве ползали и прыгали разные насекомые, но что от них ждать я не знал,  напрягшись я смог вспомнить из далёкого детства на Земле только одного жука, красную козявку с чёрными точками, поэтому сравнивать мне было не с чем. – Ой! – какая то мошка больно укусила в шею сзади, я дёрнулся и трава сразу отозвалась писком и шевелением. Не разбирая я принялся остервенело колотить палкой по траве примерно там где раздался писк. Наконец, тяжело дыша, я устало опёрся на палку и осмотрел полянку, вся трава на ней вместо ровного покроя торчала неровными пучками – однако это я тут и наколотил, удивился я, вроде бы только в одном месте старался лупить. Ползая на четвереньках я собирал трофеи: какая то размазанная скользкая тварь похожая на лягушку, ещё одна, странная ящерица с длинными ногами и без хвоста, а! – вот и то что мне надо, небольшой зверёк,  крыса – не крыса, голову я ей размозжил напрочь, может и к лучшему. Перебравшись от опасных зарослей к скалам кое – как руками содрал с неё шкуру, вытащил отвратительно пахнущие потроха и отломав лапы по суставам перебил камнем никак не желавшие отрываться сухожилия. Весь перемазавшись кровью я брезгливо взглянул на  окровавленный кусок у себя в руках и тоскливо подумал, что заставить себя есть ЭТО я категорически не смогу. Нужна вода, на автомате заставил я себя идти дальше, правой рукой опираясь на палку  и сжимая в левой противно скользкую тушку.
                *       *        *
   Метров через пятьдесят, спрыгнув с очередного камня, я обнаружил что стою на хорошо протоптанной тропе, налево теряющейся в узком ущелье а направо – зелёным коридором в сплошной массе немыслимо перекрученных стеблей лиан и деревьев. – Обезьяны, это их тропа! – запаниковал я и ощутив неприятный холодок между лопатками  рванул дальше по осыпи камней вдоль обрыва, в мозгу билась только одна мысль – бежать! – наследил я там порядочно, для живущих охотой и собирательством дикарей каждая примятая травинка как страница открытой книги, да и запах моего немытого тела будет держаться ещё долго. Когда я упал, скорее всего просто ненадолго потеряв сознание,  осмотрелся и сопя, жадно заглатывая воздух в горящие лёгкие, пополз к струйке воды падающей сверху обрыва метрах в двадцати от меня. Подставив голову под ледяную воду я немного пришёл в себя а затем долго полоскал ещё и испачканную грязью во время падения тушку пока она не стала бледно розовой. Закрыв глаза я с отвращением начал откусывать от неё куски и почти не жуя проглатывать их, сейчас я думал только об одном, если организм не получит пиши я уже не смогу идти дальше. Брезгливо отбросив остатки я с трудом встал, умылся и побрёл дальше, надо было опять искать убежище на ночь и я знал, что она опять будет мучительно долгой.
   Ещё два дня изматывающего пути под безжалостным солнцем, ещё две  болезненные и холодные  ночи в камнях на обрыве, ещё одна съеденная сырой крыса и вот я у цели.
   Да, это был корабль, вернее его головная часть, а остальное было разбросано вдоль глубоко пропаханной полосы вдоль низа обрыва на десяток километров. Масса корабля и скорость с которой он по касательной врезался в склон были таковы, что  отдельные огромные валуны, торчащие сейчас выше деревьев, были отброшены далеко в джунгли оставив после себя теперь уже почти незаметные, выделяющиеся  лишь более светлым оттенком зелёного, вновь заросшие широкие пропаханные полосы. Задрав голову я разглядывал чужеродные ломанные контуры корпуса, размеры его поражали, он в десятки раз превосходил самые большие корабли землян, разорванные невообразимой силой стенки корпуса на вид были более метра толщиной. Какая цивилизация построила этот корабль, какая  сила заставляла двигаться такую массу в сотни тысяч тонн, почему он не взорвался при падении от удара, может всё здесь заражено радиацией и я уже схватил летальную дозу, недаром же около отдельных обломков земля осталась выжжено чёрной и даже джунгли здесь оказались бессильны? – тысячи вопросов теснились у меня в голове, но я понимал, что почти все они останутся без ответа, выжить при такой катастрофе вероятности я даже не допускал. Встав с нагретого солнцем камня я устало и обречённо полез вверх по осыпи камней, в любом случае внутри корабля я найду что – то полезное, даже любая мелочь обломок металла, сосуд, обрывок ткани – всё это в моём положении огромная ценность, а главное – я хотел найти консервированные или сублимированные продукты, есть крыс было омерзительно и я надеялся, что у неведомых мне хозяев этого корабля был сходный с человеческим обмен веществ. Я уцепился за верхний край корпуса и кое как  обессилено перевалился внутрь. Метровая толщина корпуса состояла из четырёх слоёв – внешний, около трети всей толщины из серого сплава, затем матово чёрного – похожего на графит, снова серого сплава и тонкого,  сантиметров десяти матово белого, это  был какой – то очень твёрдый пластик. Внутренняя поверхность этого белого слоя была абсолютно гладкой, но не скользкой, по всей его толщине шероховатого разлома виднелись вплавленные круглые пятнышки серебристого металла разного диаметра – цепи управления кораблём, подумал я и если брать по диаметру то их здесь миллионы, такой технологии  у землян не было. Хотя при таком уровне технологий этот примитив был просто дублирующей системой наверняка десятого или даже большего уровня. Вот тебе, Ева, и вероятность в тысячные доли процента, мысленно произнёс я, вспомнив её монолог в рубке перед вхождением детки в пятно. По строению корпуса можно сделать два предположения, такая мощная защита нужна для существ не переносящих жёсткого излучения, а значит их родная планета гораздо дальше на орбите звезды чем Земля от Солнца, или вообще их звезда другого типа, а второе предположение  – это военный корабль. Впрочем, хватит ломать голову, займись делом, осадил я сам себя, тебе просто надо найти  еду и,  очень желательно, оружие. Я осмотрелся, огромное высокое помещение, дальний его конец был в тени и не просматривался, было абсолютно пустым, не считая груды камней и земли по границе разлома. Похоже на грузовой трюм, а всё что здесь было сорвало с креплений и выбросило прочь во время «вспашки», мрачно пошутил я, надо лезть на другой ярус. Цепляясь за выступы разлома корпуса я поднялся на второй ярус, потом на третий. Я устал и разочарованно уселся на пол прислонившись спиной к переборке. Все двери осмотренных коридоров были задраены наглухо, ручек или ещё каких то механических систем открывания я не обнаружил. У отдельных дверей рядом на стене были панели с десятком круглых больших красных кнопок с непонятными символами на них и я нажал несколько ради интереса, но никакого эффекта не последовало, все системы корабля были безнадёжно мертвы. По всей видимости я ничего здесь не найду, хотя очень хотелось попасть в рубку или хоть в какое – то жилое помещение, но чтобы открыть заблокированные двери нужны серьёзные инструменты, такие как лазерный резак и специальный домкрат. Поднимусь ещё на один ярус, а потом буду спускаться, принял я решение, высота уже метров тридцать, как бы шею не свернуть при спуске. Мне, кажется, повезло, удача коварная штука, вот и сейчас я с недоверием вглядывался в покоробленную разломом выступающую из корпуса пластину, ряд которых тянулся далеко внутрь корпуса. Видимо здесь напротив были жилые каюты а эти ячейки с индивидуальным снаряжением были рядом чтобы как можно быстрее надеть скафандр и взять оружие в случае тревоги. – Только бы отломить, шептал я и молился сам не знаю какому богу, не решаясь дотронутся до края деформированной пластины которая справа вышла из направляющего паза и изогнулась волной, образовав щель в которую можно было просунуть пальцы.  Я изо всех сил дёрнул её на себя, она неожиданно легко выскочила из пазов и я вместе с ней грохнулся на пол. Взвыв от боли я схватился за левое колено, крышка, ударив меня, скользнула к краю разлома и беззвучно упала вниз. Скуля от боли я с нетерпением заглянул в ячейку и ощутил слёзы на щеках, от невероятности всего происходящего и постоянного стресса я был на грани нервного срыва и в минуты просветления всерьёз опасался сойти с ума. Непропорциональный скафандр, внизу что – то отдалённо смахивающее на  огромный рюкзак, ещё с десяток полочек с загадочными предметами, странная, тупорылая и непонятная железяка в отдельной нише, огромный нож, смахивающий на кукри, в пластиковых ножнах из которых торчала толстая  чёрная ребристая рукоять слитая заодно с тремя кольцами внешней защиты пальцев. Минут двадцать я как ребёнок играл с новыми игрушками, осматривал и выкладывал предметы на пол, почти пустой рюкзак весил кило 10, его я ещё не открывал, но догадывался, что там, как говорится, мыльно – рыльное, да ещё бельё или что там у них принято – может памперсы в скафандр.  Пора уходить, часа четыре я уже здесь, рот пересох от жажды, я ещё вернусь сюда и всё осмотрю, скоро ночь, надо напиться, убить крысу, разделать её и найти убежище на ночь. Если бы была фляга или сосуд с водой можно было остаться здесь до утра, наверняка обезьяны сюда не сунутся да и хищники на такую высоту не заберутся. –  А если так, вдруг осенило меня и я судорожно принялся вертеть рюкзак пытаясь понять как он открывается, там должна быть фляга или что – то подобное, я спущусь вниз за водой и поднимусь сюда на ночёвку и заодно попытаюсь разобраться с находками, а крыса пусть ещё поживёт до утра, потерплю. Спеша успеть до темноты я торопливо осмотрел рюкзак, он казался выполнен из одного куска ткани, никаких швов даже в месте присоединения лямок, только несколько едва заметных оранжевых линий. В шкафу он был чёрный, а на белом пластике моментально изменил цвет, причём не на белый, а именно такой какой сейчас был у пола – сероватый от налёта пыли. Я уже перестал чему – то удивляться, проведя вдоль линии пальцем заметил как с тихим шорохом ткань расползается и я бесцеремонно вывалил всё его содержимое на пол. Фляга там была, большая, литра на полтора необычной округло треугольной формы, она с тяжёлым стуком упала прямо мне под ноги. Я наклонился и рассмотрел: верхняя часть горловины открывалась схождением лепестков диафрагмы (хоть и выглядела на вид  совершенно плоской) с помощью треугольной кнопки на её боку, около неё была простая пиктограмма: нажать и повернуть влево – открыто, нажать  и повернуть назад для закрывания. Взяв её в руки я почувствовал что она полная, открыл и осторожно принюхался, вода как вода, затхлого запаха или вони, чего я брезгливо ожидал,  не было. Смочил пальцы, растёр, ничего не произошло и я решился – сделал маленький глоток прислушиваясь к реакции своего организма, вроде бы всё нормально, но вкус какой – то кисловатый. Через полчаса я обнаглел настолько что уже хрустел безвкусным, вскрытым  из пластика своим новым ножом, брикетом опять же треугольной формы размером с ладонь и толщиной сантиметров пяти, всего их оказалось три упаковки по пять штук. В рюкзаке оказался и пояс с креплением под ножны, флягу,  с ещё несколькими непонятными выступами и множеством кармашков с такой же, едва заметной, оранжевой полосой на них. Меня заинтересовал небольшой прозрачный цилиндр с тремя шариками внутри – красным, жёлтым и зелёным, колпачок здесь был сделан по традиционной для землян технологии, навинчивался, но резьба была левая и какой – то странной волнистой формы. Этот цилиндр я сразу упрятал в грудной карман на ком безе, подумав, что и граммов сто пятьдесят воды войдёт и кусочки мяса можно затолкать как НЗ, а непонятные таблетки лучше выбросить. Пояса мне как раз хватило чтобы опоясаться трижды, наверное он предназначен поверх скафандра. – Осёл, запоздало опомнился я, скафандр, ведь по нему многое можно узнать о его хозяине, я торопливо вскочил и направился к ячейке. Короткие ноги заканчивались огромными, раз в пять больше моих, ступнями, перчатки рук четырёхпалые с далеко отставленным большим пальцем, шлем скафандра, передняя полусфера которого была матово чёрной, тоже был непропорционально большим, а в целом рост существа кому принадлежал этот скафандр был более двух метров. Строение тела напомнило мне обезьян каннибалов, только более крупного размера. Интересные можно сделать выводы, озадаченно подумал я. – А почему скафандр в ячейке, ведь корабль явно падал аварийно? – наверное тоже отказала вся электроника как у детки и все двери оказались заблокированы. Отложим всё на завтра, измученное тело требовало отдыха, завернувшись в найденный в рюкзаке кусок тонкой, тоже меняющей окраску плёнки я устроился на полу и моментально заснул. Проснувшись ночью по естественной надобности сделал это с края разлома и передернулся от холодного воздуха, затем недоуменно оглянулся назад –  мне же было тепло, хорошая плёночка, и терморегулятор и маскировка, ещё и защита, наверное, как броня, мягко сгибалась она после едва заметной задержки. Проснулся я хорошо отдохнувшим и бодрым, не спеша вставать подумал, что устрою в корабле временную базу, подберу подходящий уголок, восстановлю силы, разберусь с находками. Корабль заметно за десятки километров с любой возвышенности, если есть здесь люди или другие разумные кроме обезьян, они обязательно придут сюда как пришёл и я, так зачем идти неизвестно куда?
                *     *     *
   Прошло трое суток, я немного пришёл в себя, кое – как разобрался с большинством предметов из рюкзака и с полок ячейки. Все они оказались  примерными аналогами земного набора спецназа для выживания в джунглях, зажигалка, фонарик, оригинальная лебёдка с длинным сверхпрочным фалом, прибор ночного видения и прочая мелочёвка, поражала необычность форм и размеры (понятно, что сделаны они не под человеческую руку)  и то , что большинство предметов имели несколько функций, так цилиндр зажигалки при нажатии и удержании кнопки давал гудящую струю пламени а при сильном нажатии превращался в мощный огнемёт. Фонарик, при сдвигании регулятора в крайнее положение, превращался  в мощный лазер способный свалить огромное дерево и я, только чудом, не остался без пальцев левой руки. Тупорылая железяка при внимательном изучении оказалась оружием, когда я откинул вертикально вверх большую ребристую рукоять с кнопкой наверху под большой палец, а левая ладонь удобно расположилась снизу на цевье, то осторожно сдвинул пластинку предполагаемого предохранителя сбоку  и нажал на кнопку правым большим пальцем направив короткий раструб на стенку переборки. Раздался тихий щелчок, но от которого у меня зазвенело в ушах и тупой удар  о стенку. Подойдя к стене я увидел глубокую вмятину размером с кулак, это оружие было скорее травматическим, чем летальным, но, разумеется, не для человека, попади я под такой удар  мне бы переломало кости и разорвало внутренние органы, выжить  я бы смог только в медицинской регенерирующей капсуле, а откуда она здесь? Весила эта хреновина килограммов семь – восемь, да ещё десяток запасных энергетических элементов по полкило каждый –  с такой не разгуляешься. Я даже не строил догадок о принципах работы всех этих девайсов, чтобы разобраться с этим богатством требовались мозги учёных как минимум целого института, ничего подобного у землян не было. Мне было жаль только одного, рано или поздно мне придётся идти дальше, но всё утащить с собой я не смогу, если полностью собрать рюкзак он потянет килограмм на семьдесят, не меньше. Постепенно я налаживал нехитрый быт, настороженно таскал и сушил ветви для костра внизу осыпи, ходил за водой к ручью метрах в ста от останков корабля, ловил и жарил крыс насадив куски на заострённую палку. Прошло ещё двое суток, я отдохнул, был сыт, почти прошли головные боли и я начал мучительно думать, что же делать дальше – не просижу же я весь остаток жизни у мёртвого разбитого корабля неизвестной цивилизации? В тоже время, один взгляд на стену джунглей отбивал всякую охоту к перемене мест – в непроходимом сплетении растений кишела враждебная жизнь, и днём, и, особенно, ночью раздавались разнообразные звуки – от неясных шорохов, хлопков и щебетания «птиц», до заставляющих невольно вздрогнуть истерических воплей, похожих но то, как если бы тысяче котов одновременно наступили на хвост. Привычно забравшись по уже заученным выступам на второй ярус корабля я полюбовался красивыми розовыми с белым оперением облаками в закатном свете и набросив спасительную термоплёнку попытался заснуть, улёгшись в закутке на стыке двух глухих переборок и пристроив «рюкзак» под голову. Что – то тихо сегодня в джунглях, отметил я уже засыпая. Проснулся я за полночь от непонятного гула и мелкой вибрации корабля, резкий толчок бросил меня на переборку, я ошалело вскочил затравленно всматриваясь в непроглядный мрак в стороне разлома. – Землетрясение! – обожгла меня мысль, корабль свалится вниз и станет моей могилой под завалами камней! Бежать! Быстрее, в панике засуетился я почувствовав ещё один толчок. Швырнув рюкзак вниз я судорожно, обдирая пальцы, спустился вниз, шурша скатывались вниз мелкие камни, тьма была кромешная, рюкзак я не найду, пронеслась тоскливая мысль, надо спасаться и я, как мог быстро, сполз к низу осыпи а потом вломился в джунгли, выставив вперёд локти и прикрывая ими лицо. Уже с первых шагов я, запутавшись в лианах, больно упал грудью на какие – то бугристые корни и пополз дальше иногда поднимаясь на четвереньки когда не чувствовал сопротивления ветвей, опустив лицо вниз из – за опасения выколоть глаза. Ладони постоянно давили какую – то отвратительно – скользкую дрянь, ветки и колючки больно царапали лицо и цеплялись за комбинезон, сделав очередной рывок я  со всего маха стукнулся лбом в ствол большого дерева. Взвыв от боли я ощупал быстро набухающую шишку на голове и на ощупь перебрался на противоположную сторону ствола дерева с шершавой корой метра полтора в диаметре. Усевшись к нему спиной и загнанно дыша обречённо подумал – будь что будет, дальше не поползу, от мелких камней дерево меня защитит, а если покатится булыжник тонн в пятьдесят – значит судьба. Теперь, когда я прекратил движение, дрожь земли чувствовалась особенно ощутимо, затем последовал сильный толчок, ещё один, земля колыхалась как студень, в стороне обрыва слышался страшный грохот  обвалов, каждый раз, когда сползал очередной огромный пласт, земля ощутимо вздрагивала, громадные камни катились сквозь джунгли с треском ломая деревья. Наконец всё стихло, я поднялся на дрожащих ногах и сквозь изрядно прореженные деревья увидел, что небо на северо –  западе, там где остался спасательный модуль детки, светится багровым заревом.
   – Лава, там вулкан извергается, так вам и надо, уроды, подумал я об обезьянах убивших Еву – это было как раз в их стороне. Часа через два рассвет, отсижусь пока здесь, потом надо поискать рюкзак, если не найду то может корабль не завалило, а там в ячейке со скафандром много ещё чего осталось – утешил я себя призрачной надеждой.
   Напрасно прыгал я по камням и заглядывал в каждую расщелину, это скорее было жестом отчаянья, местность изменилась неузнаваемо, если бы я не видел ранее, то никогда бы не поверил, что где – то здесь, под тысячами тонн камней и земли навсегда похоронен приютивший меня разбитый корабль. Я опять остался с голыми руками в чужом и враждебном мире и после полудня бесцельно побрёл вдаль, пробираясь среди свежего хаоса из камней, поломанных деревьев и грязи. Ещё одна холодная и голодная ночь среди камней, долгожданный рассвет с изумительно чистыми красками неба на востоке, от бледно розового до багряного и величественный восход  яркого диска звезды, но для меня эта красота была пугающе чуждой, дурное предчувствие своей обречённости и скорого конца подавляло меня. Машинально переставляя ноги я почти не смотрел по сторонам, я не знал, куда и зачем я иду и уже не раз подумал повернуть в джунгли, там хватит и ядовитых тварей и хищников для быстрого конца. Меня сдерживала от  этого только мысль, что конец может быть и не таким уж и быстрым, а болезненно мучительными и страшным. Воображение  рисовало картину как меня медленно заглатывает огромная змея или  как стая каких – то мелких тварей вгрызается в тело и я в агонии кричу от нестерпимой боли. Присев на камень у крошечного ручейка я напился грязной воды и не заметил как задремал разомлев от тепла, сказалась усталость после почти бессонной ночи. Очнулся я от странных звуков, подняв голову я увидел метрах в тридцати от себя за невысокой насыпью  камней трёх больших обезьян. Они что – то лопотали, скалили зубы и трясли над головами своими дубинами, видимо предвкушая сытную трапезу и понимая, что скрыться мне некуда. Я вскочил и с ужасом метнулся к громадному валуну с разбегу в прыжке пытаясь на него забраться, в тот момент я плохо понимал что делаю. Влезть наверх мне не удалось, поверхность камня была шершавой, но никаких выступов или углублений, за что можно было зацепиться на ней не было и я, сдирая кожу на пальцах , сполз вниз. Боясь увидеть занесённую над головой дубину я заставил себя обернуться и посмотреть по сторонам. Странно, обезьяны большими прыжками удирали прочь, добежав до скалы они торопливо полезли вверх по почти отвесной стене. Я основательно приложился грудью к камню,  боль жгла в области левого соска и я невольно поднёс руку потереть это место. Ладонь упёрлась в карман комбинезона, как же я забыл, я ведь положил туда странный цилиндр с таблетками с корабля, я достал его и заворожено начал рассматривать : три шарика – красный сверху, зелёный и жёлтый ностальгически напомнили мне, что есть и другой мир, где не надо думать о еде, обезьянах, где есть душ, удобная тёплая постель и ещё тысячи мелочей которых и не замечаешь, а здесь  даже просто побриться становится нереально выполнимой задачей. Утробный глухой рык отвлёк меня от разглядывания цилиндра – на открытое место выскочили из джунглей два зверя, по той грации с которой двигались эти твари, на вид килограмм по триста каждая, сразу было ясно что это хищники, и не просто хищники а настоящие хозяева этих мест. Отчаянно заверещали обезьяны на скалах и что мне осталось? – к чёрту вас всех, разозлился я, может быть сами сдохнете, когда будете жрать мой отравленный труп и я решительно сунул красную таблетку в рот. Проглотить я её не смог, горло пересохло и я начал быстро её жевать, боясь, что не успею потерять сознание до того как эти твари начнут терзать моё тело. Ничего не происходило, сладковато вяжущий незнакомый вкус таблетки был приятен,  я с отчаяньем увидел что звери заметили меня, красновато рыжая шерсть вздыбилась у них на загривках и прямо в движении один из них прыгнул на меня метров с десяти, а второй затормозил передними лапами и уселся нервно шевеля кончиком хвоста. Небо надо мной вдруг лопнуло как зеркало от удара и миллионы сверкающих и слепящих осколков посыпались вниз. Затем стало темно как в сумерках, время словно застыло и я увидел в ореоле синего пламени летящего ко мне хищника с вытянутыми вперёд лапами с выпущенными кривыми когтями и оскаленной пастью где зловеще белели длинные  острые зубы.  Я сделал полшага вперёд от камня и в момент касания когтей моей груди схватил их в ладони и резко присел, увлекая и удерживая лапы зверя внизу. Огромная туша со всего маха въехала лбом в камень, я чётко услышал хруст костей, скорее всего не выдержали шейные позвонки, но мне было не до этого, я откатился в сторону и на моё место с тупым ударом рухнуло содрогаясь в конвульсиях тело уже мёртвого зверя. Вскочив я опять прижался спиной к камню, на меня уже летел второй зверь. Не знаю почему, но я вдруг отчётливо понял, что проделать такой трюк во второй раз мне не удастся, я отметил метрах в пяти  впереди отдельный камень с острой гранью примерно метровой вышины и интуитивно понял как мне действовать. За мгновение  до того как  когти  должны были разорвать мне грудь я резко шагнул в сторону и, подбежав к намеченному камню, остановился примерно за метр от него и повернулся назад. Реакция у хищника была потрясающая, разочарованно рыкнув он мягко оттолкнулся от камня и извернувшись опять прыгнул в мою сторону. Я схватился за когти и потянув лапы за собой упал на спину. Тело зверя по инерции перевернуло в воздухе и он упал спиной на острый гребень камня. Я попытался встать, но тело перестало слушаться, я вообще его не чувствовал, только частый стук сердца звучал в голове так, что казалось при каждом ударе по ней били чем – то тяжёлым, даже веки не слушались меня и я в сером свете видел наклоняющихся надо мной обезьян и что – то делающих над моим лицом. Я не знаю сколько часов я так пролежал до того пока полностью не отключился.

                Глава 2
                Пернилла и Угги

    Я открыл глаза и начал вглядываться в окружающий меня полумрак, это была пещера, вдалеке светлел выход, с купола свисали большие каменные сосульки и я никак не мог вспомнить как они правильно называются. Я лежал с приподнятой головой на толстой циновке сплетённой из высушенной травы, до пояса  тело было прикрыто тяжёлой и вонючей шкурой, метрах в двух от меня горел небольшой костёр окружённый камнями. Над ним склонилась молодая женщина, блики огня отражались на рыжей всклокоченной копне волос стянутой сзади кожаным ремешком, кожаный, бурого цвета, жилет  оставлял открытыми голые до плеч руки, худые, но с явно проглядывающимися мышцами. Широкие штаны из плотной ткани тёмно зелёного цвета, местами вытершейся до белизны с поясом из того же материла впереди просто завязанным на узел. Довершали костюм невысокие  кожаные сапожки на толстой плоской подошве из нескольких сшитых вместе слоёв. Несмотря на смешение всех рас некоторые народы смогли сохранить относительную клановость, вот и эта женщина была явно скандинавского типа, белая кожа, веснушки, некая костлявость в чертах лица и фигуры, лет лей можно было дать и 19 и 25, но она явно была молодой, просто в полумраке пещеры и с того ракурса с которого я её видел трудно было это определить более точно. Она заметила мой взгляд, облегчённо вздохнула и подойдя бесцеремонно отбросила с меня шкуру. Видимо я лежал здесь уже давно и процедуры ухода за мной стали ей привычны, она засунула руку мне в промежность, вытащила пропитанный мочой клок мягкой травы и запихнула туда сухой и свежий, совершенно не обратив внимание на мой сморщенный стручок. От неожиданности я попробовал прикрыться ладонями, но смог только слабо пошевелить пальцами, тело меня не слушалось и даже эта попытка вызвала страшную слабость и головокружение. Также привычно она приподняла мне голову подсунув левую ладонь под затылок а правой влила мне в рот из деревянной чашки приторно горькую жидкость. Затем ткнув себя пальцем в грудь произнесла :  –  Пернилла и вопросительно посмотрела на меня.
   – Вик, прошептал я проваливаясь в сон.
    Через неделю я уже мог ходить, но даже прогулка до выхода из пещеры полностью лишала меня сил и  требовалось полежать час другой, однако я чувствовал, что силы возвращаются ко мне. Пери спасла меня, вылечила отварами трав, я даже не знал как  и чем теперь отблагодарить её. Первые трое суток я провалялся без сознания, да и затем она поила и кормила меня кусочками мяса с палочки как младенца. Я сокращённо назвал её Пери, потому что несколько раз называл по ошибке Пердиллой и хотя она ничего не поняла, сам я не мог сдержать идиотской улыбки, вот ведь имечко дали ей родители, впрочем, это обычное скандинавское женское имя, как я потом выяснил. На языке жестов, рисунков на песке и отдельных слов мы постепенно начали понимать друг друга и с каждым днем всё лучше. Пери была изгнана из своей общины за то что отказалась спать с сыном вождя и ударила его по лицу на глазах у многих соплеменников. Их община образовалась из уцелевших членов команды и пассажиров транспортника заброшенного неведомой силой как и моя детка к этой планете  и она уже из пятого поколения выросшего на этой планете и считающего её своей родиной. Я уже достаточно окреп и у меня появилось время не спеша обо всём подумать. Пери, эта дитя джунглей,  была в этом мире моим спасательным модулем, если выражаться привычным мне языком. Это она, наблюдая за всем затаившись на склоне одной из скал, после того как обезьяны добили второго зверя с парализованными задними ногами и сняв с обеих шкуры ушли, спустилась и забросив мою руку себе на плечи заставила добрести а потом, когда я упал и уже не поднялся, волоком затащила меня в свою пещеру. Я ничего этого не помнил, но меня  не оставляла мысль о цилиндре, я выронил его там и в нём осталось ещё две таблетки. Как я теперь понял красная была мощнейшим допингом и я чудом остался жив после такой дозы, а что если зелёная это такое же действенное лекарство, а жёлтая, к примеру, даёт иммунитет к ядам и болезням? Неужели его нашли обезьяны? – надо обязательно туда сходить, но уже второй день лил сильный дождь, первый увиденный мной на этой планете, ручейки превратились в бурные потоки, иногда с гор с шумом сходили селевые потоки сметающие всё на своём пути. Пери задумчиво сидела у костра помешивая похлёбку в глиняном горшке, я невольно залюбовался ею, хоть она и не в моём вкусе, но она была по своему красива и меня переполняло чувство благодарности.
   – Пери, а твои родители, они живы?
   – Только отец, он уже стар, делает луки для всего племени, я тебе сейчас покажу. Она сходила в угол и принесла кожаный чехол с луком и стрелами, тетива была спущена  и он, почти прямой, занимал совсем немного места. Она бережно вытащила его и протянула мне. Метра полтора, лёгкий, с наклеенными  по внешней стороне сухожилиями залитыми какой – то эластичной, но не липкой смолой и с ребристой пластиной  из рога в середине с внутренней стороны с вырезом для стрелы, он невольно вызвал моё восхищение. Ничего лишнего, функционализм близкий к совершенству, в его сужающихся к концам плечах затаилась смертельная опасность и я с невольным уважением протянул его обратно Пери. Стрелы были попроще, хорошо выструганные древки сантиметров шестидесяти с двухрядным оперением и простыми листообразными наконечниками из плоского железа миллиметра 3 толщиной. Это понятно – расходный материал, но три стрелы были сделаны особенно тщательно,  венчали их узкие гранёные, сантиметров десяти длиной, наконечники, отточенные до зеркального блеска – на крупную дичь, тоже ясно, но откуда железо?  Пятое поколение? – значит с корабля, вернее с той сельскохозяйственной техники, что они везли с собой колонистам переселенцам. 150 – 200 лет вполне достаточно, чтобы уровень радиации снизился до безопасного уровня, конечно не вблизи разрушенного реактора, сами машины уже не оживить, а примитивные инструменты  остались, вот теперь и клепают ими и наконечники стрел и  мотыги из подручного материала.
   – Пери, а корабль далеко от вашего поселения?
   – Два дня пути в горы, это оттуда – она кивнула на стрелу. Сначала туда было нельзя ходить, заболеешь и умрёшь, так старики говорили, а теперь ходим, только нельзя там быть долго.
   – Я давно хотел тебя попросить, ты можешь нарисовать карту, что вокруг нас?– я сделал жест вокруг себя.
   – А что это, карта?
   – Я сломал палочку из заготовленных у костра, поставил точку на песке пола пещеры и начал объяснять – здесь мы, провёл линию – это обрыв, волнистая линия – река, солнце светит отсюда, джунгли мы заштрихуем …
   Пери сообразила быстро, оказалось что ей известно всё в округе на десять дней пути, это были их охотничьи угодья, здесь она знала каждый кустик, пещеру или скалу, где можно было укрыться на ночь от Айюрюков и Архов. Айюрюки – это обезьяны, а Архи – это те звери, которых ты убил, они самые сильные в джунглях.
   – Да, уж, УРЮКИ, это точно, негромко пробормотал я, а почему обезьяны не тронули меня?
   – У их богов Арх как их земное воплощение, они приносят им жертвы, животных или людей, а ты убил двух голыми руками, значит ты ближе к их богу чем Архи, они нацарапали у тебя на лбу священный знак и теперь ни один Айюрюк не тронет тебя, ты угоден их богам и можешь идти куда захочешь не опасаясь их. А как ты смог? – ни один охотник из нашего поселения никогда не убивал Арха.
   – Я принял яд, чтобы умереть, не хотел чтобы меня ели живого, а что было потом я плохо помню, просто так получилось, а ты спасла меня, я не знаю чем я могу отплатить тебе за это, я всё сделаю, только скажи.
   – Раз ты так просишь я обязательно что  ни – будь придумаю, шутливо рассмеялась она, а у меня ёкнуло сердце, женская психология штука опасная,  она об этом не забудет и не успокоится, пока обязательно не сообразит что – то непредсказуемо каверзное и отказать я уже не смогу, даже если придётся ещё раз выйти на Арха с голыми руками.
   Я опять задумчиво уставился на рисунок на песке, поселение Пери, где всего было около двухсот человек и полтора десятка больших хижин защищённых с разных сторон рекой, обрывом и бревенчатым частоколом, приютилось на изгибе реки, здесь была небольшая долина вдоль ручья, они очистили её от джунглей и выращивали пшеницу, кукурузу и овощи. Рыбы в реке полно, живность в джунглях кишит – жить можно. Там, где обрывалась нарисованная Пери линия реки, горы понижались и начиналась пустыня, оттуда приплывают Угги на большой железной лодке с дымящей трубой, они не люди, она показала гребень на голове и приплюснула нос, они живут там где река впадает в большое озеро у которого не видно берега, так говорили старики. Им нужна наша пшеница, а они привозят разные вещи и она показала на свои зелёные штаны, это от них.
   – А ты знаешь о больших обезьянах? – спросил я вспомнив громадный скафандр на разбитом корабле.
   – Старики называли их Вуйюрюками, они ловят Айюрюков и заставляют их на себя работать, их уже очень дано не видели, они живут где – то здесь и она показала на верхний край линии реки.
   Обо всём этом надо серьёзно подумать, а сейчас меня донимал только один вопрос – тело, привычное к постоянной гигиене, взбунтовалось и помимо дурного запаха начало невыносимо чесаться, надо немедленно вымыться, только мыло бы ещё где взять, раздражённо пытался сдерживать  я руки от чесотки когда Пери на меня смотрела.
   Небольшой ручей сверкая на солнце ледяной водой весело прыгал по камням разбиваясь на несколько русел огибая большие валуны. Один из таких боковых потоков проходил заполняя яму среди камней в полметра глубиной и около трёх  в диаметре. Пери завалила его русло перед ямой:    – Теперь надо ждать, сказала она повернувшись ко мне и показав рукой вверх. Я понял, солнце должно нагреть воду, а я уже готов был залезть и в ледяную, по мне кажется ползали тысячи каких – то козявок, я судорожно пытался удержаться от желания залезть под комбинезон и чесаться, чесаться… Хватило меня не надолго, на полчаса, не больше и я с воем скинул комбинезон и плюхнулся в яму. Обожгло как кипятком, минут через пять я стуча зубами выбрался на горячие камни, но и это  было блаженством – зуд и чесотка почти прекратились. Пери смеялась до коликов и слёз  наблюдая за моими кульбитами. Прошло часа три, вода нагрелась градусов до 25, теперь я уже отмокал по полной, пучком сухой травы до боли тёр каждый сантиметр кожи, ногтями раздирал отросшие на голове волосы. Вода под тропическим солнцем прогрелась ещё градуса на 2, меня совсем разморило и положив голову на камень с краю ямы я совсем не заметил как задремал. Очнулся я от прикосновения и открыв глаза буквально в десяти сантиметрах от своего лица встретился взглядом с пронзительно зелёными на солнце глазами Пери.
   – Пери, ты чего?…прошептал я.
   Она прикрыла мне рот ладошкой, сверкнул на солнце рубиновой бусинкой крошечный сосок, а много ли надо оголодавшему мужику чтобы возбудиться до озверения, но я сдерживал себя и был нежен, угадывая каждое движение её тела и стараясь доставить ей удовольствие. Когда всё закончилось и Пери доверчиво прижалась ко мне, я заметил, что вода стала розового цвета.
   – Что же я наделал, старый мудак, упрекнул я себя мысленно, Пери, тебе же здоровый сильный парень нужен, а ты мне почти в дочки годишься и как же мне теперь с тобой быть?
                *   *   *
   Я думал, что наши отношения после этого как – то изменятся, но утром Пери вела себя как обычно, я тоже постарался забыть об этом и вести себя естественно и дружелюбно. Я попросил Пери отвести меня к месту где на меня напали Архи, путешествие прошло без приключений, я нашёл цилиндр, к моей радости он закатился под самый низ того валуна на который я от страха пытался забраться и таблетки не размокли, около часа поползав на четвереньках нашёл я и крышку, мне повезло, её почти полностью занесло грязью, но краешек нежданно блеснул на солнце когда я уже отчаялся и собирался прекратить поиски. На следующий день я повторил процедуру принятия ванны, Пери в воду не полезла и вела себя настороженно усевшись невдалеке на камнях. Достала лук с которым никогда не расставалась и натянула тетиву. На мой взгляд – вопрос кивнула в сторону джунглей: –  Айюрюки.   Я напрягся когда Пери встала и, натянув тетиву со стрелой, замерла высматривая что – то на границе джунглей.  Свистнула стрела, Пери засунула лук в чехол: – Они ушли, негромко сказала она и пошла в сторону своего выстрела. Минут через пять вернулась с тушкой крысы, быстро ободрала её и прополоскала в ручье. – Идём в пещеру, Айюрюки что – то здесь затевают, они недалеко и их много. Когда мы жарили крысу я случайно дотронулся до Пери, нас словно ударило током и мы торопливо, ошалев от нахлынувшего желания, стащили одежду с друг друга, палка с крысой свалилась в костёр и сгорела, в пещере стоял страшный смрад, но нам было совсем не до этого.
   Сегодня мне не спалось, рядом едва слышно дыша беззаботно спала моя новая подруга, а меня одолели мрачные мысли. Что делать дальше, что вообще происходит и реален ли этот мир, может  быть я лежу сейчас в клинике утыканный трубками а мой разум воображает всё это? – да и в быту виртуальная реальность уже давно стала особым видом наркомании и эта зараза практически неизлечима, постепенно человек теряет грань понимания реального и придуманного миров и сходит с ума. В моём старом, ограниченном каютой и рубкой детки,  мирке всё было просто и ясно, а этот мир, чужой и огромный, на каждом шагу таящий опасность, пугал и манил меня одновременно. Вот, наконец – то, я и задал себе главный вопрос – а хочу ли я вернуться назад и надо ли мне это? Я ведь уже думал об этом, осесть на окраинной планете, купить модульный домик, поставить его на побережье вдали от суеты, ловить рыбу, развести огородик, так может быть, вот оно – воплощение моего желания и не надо задавать лишних вопросов а всего лишь просто плыть по течению судьбы? Нет, человек так устроен, что ему всегда надо докопаться до сути, даже затолкай его в рай он всё равно будет недоволен что это не его выбор и не его решение, поэтому мне тоже надо разобраться со всем этим. Пери говорила об Угги и их железной лодке, значит они смогли её здесь построить и ещё сохранили знания своей цивилизации, или хотя бы часть их, может быть их учёные поняли что произошло и я найду у них ответы на свои вопросы? – вот к ним я и отправлюсь, только бы Пери пошла со мной – без неё я не пройду по джунглям и километра, принял я решение и постарался заснуть.
    Третьи  сутки мы пробирались по джунглям к поселению Пери и полученных впечатлений мне бы хватило на три моих прошлых жизни. Паноптикум, каких только созданий здесь не было – плоских и толстых, длинных и совсем коротышек, покрытых гладкой чешуёй или, наоборот, состоящих из одних шипов и всё это совершенно диких и немыслимо ярких расцветок. Безобидная на вид пиявка, вернее это создание так выглядело, при одном прикосновении к которому умрёшь в страшных мучениях через полчаса и устрашающая ярко алая ящерица с раздувающимся капюшоном, маленький дракон, но совершенно безобидная тварь  длинным как у хамелеона языком хватающая насекомых. Дурманили запахи огромных цветов, летали тысячи бабочек, спариваясь свивались в кольца отвратительные на вид змеи. Сверху, в кронах огромных деревьев, шла не менее ожесточённая борьба за жизнь, там что –то шипело, хлопало, бегало, оттуда иногда сыпались перья, мусор и капала кровь. Пери устала от меня, она своим небольшим мачете прокладывала путь, а я то пытался сорвать красивый цветок – и Пери отчаянно вскрикивала, он был смертельно ядовит, то наступал на не менее ядовитый гриб или лягушку. За шиворот мне свалилась какая – то букашка и больно укусила, теперь шея опухла, у меня появилось три подбородка сразу, стреляло в висках и начался жар. Пери разочарованно начала высматривать место для стоянки и ночлега, ведь она планировала уже сегодня выйти  к реке. Она отвлеклась а я заметил справа чистую поляну с ровной как на газоне травой так и манящую прилечь и расслабиться и шагнул туда. Сильный удар сбил меня с ног, Пери, упав вместе со мной, зло прошипела: –  Я тебе сейчас свяжу руки за спиной и привяжу за шею к своему рюкзаку. Немного успокоившись она встала и сказав: – Сиди здесь и даже не шевелись если ещё хочешь жить, словно растворилась среди свисающих повсюду лиан. Мне стало неловко, это  сколько же я наделал глупостей, чтобы довести до бешенства такую всегда спокойную Пери, я кажется, зря затеял этот поход. Вот и она, принесла в руках свернувшегося в клубок зверька похожего на ежа и кивнув мне:  – Смотри, бросила его на поляну. Он так и остался лежать не разворачиваясь, но вдруг сверху градом посыпались тяжёлые острые дротики и один из них воткнулся «ежу» в спину. Громко заверещав зверёк отчаянно метнулся в сторону, но  едва выбежав за пределы поляны свалился  и начал биться в конвульсиях.  Пери аккуратно, стараясь не коснуться острия, вытащила из него зазубренный, сантиметров пятидесяти дротик: – Это семя, оно очень ядовитое, так дерево расселяется по джунглям и если кто сожрёт умершего зверька тоже сдохнет рядом.  Увиденное, вместе с распухшей шеей и гудящей головой, доконало меня окончательно  и последующие команды Пери я выполнял на автомате, мы куда – то ещё шли, я опять и опять  падал, а потом она  растирала какими – то листьями и бинтовала мне шею.
                *   *   *
   Окончательно пришёл в себя я уже в большой плоскодонной лодке принадлежащей её отцу, мы и добирались к селению Пери с этой целью. Из – за отравления от укуса я плохо соображал последние двое суток, всё было как в тумане, отрывками запомнилось как Пери оставила меня в кукурузе на границе возделанного поля и ушла к селению. Там она скрытно подкараулила знакомого пацана и отослала его к отцу, он передал ей кое – какие припасы а пацан припрятал их в укромном месте, мы их забрали и пробрались к бревенчатому причалу с десятком одинаковых лодок глухой ночью.
   Широкая, метров триста, река быстро тащила лодку к океану, но до него было ещё далеко, суток пять плыть если без остановок, как сказала Пери. Было около полудня, солнце жгло немилосердно, сразу за прибрежными зарослями виднелись песчаные барханы пустыни. Я лежал на носу лодки, Пери с веслом правила на корме, между нами лежали чехол с луком и два рюкзака – Перин походный и тот, что передал ей отец, я хотел пить, но никакой ёмкости не заметил. – Нежели придётся пить из реки? –  с ужасом подумал я, представив миллионы снующих бактерий в виде прозрачных  палочек, шариков и овалов как видел когда – то в микроскопе.
   – Что, отживел? – шутливо спросила Пери, заметив мой взгляд.
   – Пери, прости, даже не знаю, зачем ты со мной возишься? – смущённо пробормотал я. Я сказал это искренне, я действительно не понимал – зачем я ей нужен? – молодая красивая девушка и я, не первой свежести мужчина если мягко выразиться, совершенно беспомощный в её мире, но за свою жизнь я сталкивался и не с такими нелепостями, поэтому приму всё как есть и постараюсь ничем её не обидеть, задумался я о происходящем.
   – А мне интересно, когда же, наконец, тебя сожрут? – задорно рассмеялась она и указала веслом на отмель где грелись на солнце несколько огромных туш издали похожих на земных крокодилов. От одного взгляда на них у меня волосы встали дыбом, каждый из них был размером с нашу лодку и что им стоит её опрокинуть? Пери заметила выражение моего лица и опять рассмеялась: – Они не нападают на лодки, успокойся, добавила она.
   – Пери, а у нас вода есть? – печёт сильно, в горле пересохло, прохрипел я.
   – Сейчас, она покопалась в отцовском рюкзаке и извлекла  приличных размеров цилиндрическую флягу. – Воду надо беречь, хотя бы до вечера, там остановимся и вскипятим из реки, заразы здесь хватает, или заболеешь или червяки в животе заведутся  – кивнула она на воду за бортом лодки.
   Я невольно задержал взгляд на фляге склёпанной из тонкой жести, неказистая на вид она была настоящим произведением искусства неведомого мастера, простая, плотно  надвинутая крышка была настолько ювелирно подогнана по диаметру, что даже в перевёрнутом виде вода из под неё едва проступала.
   – Давай заодно и поедим, Пери достала кусок копчёного мяса и коричневый  круглый непонятный предмет. Она разрезала его своим маленьким ножом, внутри он оказался белого цвета, я вдохнул одуряющий аромат и тут до меня дошло – хлеб, настоящий пшеничный хлеб, такого я в своей жизни ещё не видел и не пробовал.
   Так мы плыли семь дней, на ночь становились на якорь (камень на верёвке) метрах в двадцати от берега, в пустыне ночью прохладно и змеи ползут на тепло, там нельзя, объяснила Пери. Днём иногда на подходящей отмели Пери из лука стреляла в больших толстых рыб, подстреленные  они начинали биться и к ним тут же устремлялись «крокодилы», надо было успеть раньше их. Зажаренные на костре или сваренные в горшке (как только Пери умудряется его не разбить?) они, в основном, и составляли наш рацион. Ночью миллионы звёзд волшебно сверкали на бездонном бархатно – чёрном небе, я вспоминал как любовался ими из обзорного иллюминатора детки и мне становилось грустно, мне казалось что это было тысячу лет назад, хоть и прошло всего около двух месяцев моей новой жизни. Пери ласкалась ко мне как кошка, разве что не мурлыкала, нам было хорошо вдвоём на этом маленьком кораблике среди сверкающих звёзд в бездне пространства и времени.  – Ты колючий и мне щекотно, шептала она засыпая на моём плече,  а я боялся шевельнуться, как – то незаметно эта маленькая женщина стала самым дорогим и единственным, что осталось у меня в жизни и, засыпая, я с нежностью касался губами её  тёплой щеки.
   Надо что – то делать, провёл я  ладонью по щеке, щетина отросла уже на сантиметр, а то и больше, я ещё раз взглянул на своё отражение в воде, седая неопрятная щетина и свалявшиеся волосы на голове вызывали раздражение и тоже начали чесаться как недавно немытое тело. В моём старом мире от волос на лице можно было просто избавиться раз и навсегда, но мужчины иногда хотели пощеголять недельной щетиной, подчеркнуть свою брутальность, поэтому использовали кремы замедлители роста волос и бриться приходилось всего раз в два – три месяца. На очередной песчаной отмели, где прозрачная вода по колено на десяток метров, мы как всегда по очереди искупались не переставая настороженно осматриваться по сторонам и отслеживая перемещения непременно появляющихся над водой бугорков глаз псевдокрокодилов. Пери расчёсывала свои роскошные огненные волосы деревянным гребнем, а я с трудом отводил глаз от острых грудок и рыжей кучерявости внизу её живота. Я видел, что она специально заводит меня, наконец, не выдержав, она громко рассмеялась – Вик, не стесняйся, это же всё для тебя, она кокетливо повернулась блеснув выпуклыми ягодицами, тут я уже озверел окончательно, а когда всё закончилось в моих глазах плавали солнечные круги и я почти примирился с этим чужим, но волшебным в это мгновение миром.
   – Пери, дай мне свой нож, попросил я. В её мире не задавали лишних вопросов, поэтому уже через минуту я рассматривал узкую и тонкую пластину из плохого железа с округлым концом и намотанным кожаным ремешком вместо рукояти. Вариантов не было, я сначала поправил заточку на камне а потом нанёс тонкий слой ила с песком прямо на штанину комбинезона от колена к бедру (постираю) и принялся круговыми движениями доводить лезвие до нужной мне остроты. Пери с любопытством за мной наблюдала, пытаясь понять что я затеял. Я смочил лицо водой и начал с левой щеки, больно же, чёрт, вот и порезался уже, хоть бы крохотный осколок зеркала, с тоской подумал я.
   – Пери, помоги, мне надо побриться, я не смогу сам.
   Через час, с горящим, как ошпаренным кипятком лицом, я решил что больше не выдержу и отвёл занесённую руку Пери в сторону.
   – Пери, больно, чёрт с ней, с бородой, пусть растёт, немного пока сняли, спасибо, хоть чесотка прошла и ладно.  Она нашла в своём маленьком, но бездонном рюкзаке (чего только у неё там не запрятано) какую – то мазь, завёрнутую в пластик и подозрительно вонючую, но боль скоро прошла. Пери начала собирать вещи, но я удержал её за руку, она поняла меня без слов – слишком хорошо нам было на этом райском пляже, рядом с сияющей на солнце водой под пронзительно синим, без единого облачка небом. Я прополоскал комбинезон, повесил его на борт лодки и блаженно улёгся на горячий песок, Пери, тоже нагишом, устроилась рядом. Что – то блеснуло в воздухе и я лениво начал всматриваться ввысь, а затем подпрыгнул от своей догадки. Серебристый диск, это же беспилотник, метров 50 всего высоты, это они что, порно снимали? – разозлился я, всё правильно, устье уже недалеко, этот гад оттуда, метались мои мысли.
   – Пе.. Пери, в…всади ему стрелу, заикаясь показал я рукой, возмущённо представив как смакуют подробности неведомые мне наблюдатели. Словно поняв наши намерения диск с резким набором высоты начал движение и исчез на востоке, куда и несла свои воды река.
                *   *   *
    Небо уже начало сереть когда мы увидели бескрайний простор океана (или просто большого озера, завтра выясним – солёная ли там вода?) и Пери направила лодку к берегу. Корабля Угги я нигде не увидел, хоть и вертел головой на 360 градусов.
   Эту ночь мы впервые провели в пустыне,  если на реке Пери знала чего опасаться, то здесь, в дельте, могли быть и другие опасные твари заплывшие из океана (или озера?). Вытащив лодку на песок и наломав со всей осторожностью кучу хвороста ( тут тоже были какие – то слизняки, мелкие змейки и ящерицы и кто знает какие их них ядовиты?) мы развели во впадине между большими барханами крошечный костерок, приготовили несколько факелов из сухой травы и  увесистую корявую палку для защиты от змей. Теперь огонёк костра можно заметить только сверху, но тут уж ничего не поделаешь. Перекусив мы распределили дежурство и я завалился спать на тёплом песке, Пери должна разбудить меня в полночь или когда устанет и захочет спать, часов у нас не было, луны у планеты –  тоже, как тут ориентироваться?
    Под утро стало прохладно, я накрыл Пери куском плотной ткани, она беззаботно улыбнулась во сне а у меня сердце защемило от нежности, никогда раньше я не испытывал таких чувств к женщине, старею, наверное, с грустью подумал я. Едва слышный шорох осыпающегося песка насторожил меня, я испуганно зажал палку в правой руке а в левой факел и поднёс его к костру. Ёщё рано, пусть подползёт поближе, остановил я себя, трава сгорит быстро, у меня есть только один шанс. Всё, нервы у меня не выдержали, я подпалил факел и выставив его вперёд шагнул в строну откуда услышал шорох. Огромная, метра три, змеюка, раскачивая приподнятой треугольной головой размером в два моих кулака с устрашающе длинными зубами в открытой пасти, замерла всего в нескольких шагах и я инстинктивно дёрнулся назад.
   – Стой, там же Пери спит, быстрее, трава сейчас догорит, с трудом задавил я свой ужас и двинулся на змею. Зайдя чуть сбоку я поводил факелом в полуметре от пасти отвлекая тварь а правой рукой нанёс резкий рубящий удар палкой целясь в основание головы. Вспыхнули последние травинки, факел зачадил и потух, я ослеп от резкого перехода от света к темноте и с ужасом метнулся к костру за другим факелом, споткнулся о спящую Пери и со всего маху грохнулся лицом в песок разбив нос и запорошив глаза. Когда я проморгался беспомощно сидя на песке, то увидел как Пери с факелом идёт ко мне. Она присела рядом на корточки и, видимо поняв в каком я состоянии, ласково проведя ладонью мне по щеке успокаивающе сказала: – Ты убил её, Вик, всё уже кончилось, успокойся, я с тобой, пойдём посмотрим. Запалив последний факел мы приблизились к змее, её тело  ещё продолжало дёргаться и свиваться в агонии толстыми кольцами, я едва успел отскочить в сторону от Пери и меня долго и болезненно рвало, было такое ощущение что желудок выворачивается наизнанку. Пери полила мне на ладони из фляги, смыв с лица кровь из разбитого носа и остатки блевотины я почувствовал себя почти в норме и присел у костра. Начало сереть раннее утро, Пери ушла к змее и вернулась с двумя пластами кровавого мяса, я опять почувствовал тошноту, а она спокойно принялась жарить его на костре:
   – Хороший получится завтрак, довольная таким решением одной из насущных задач невозмутимо ответила она на мой взгляд.
    Уже часа четыре, борясь с невысокой волной,  я неумело грёб вёслами вдоль побережья после долгих колебаний повернув влево от устья реки. Пустынный берег перемежался барханами песка и скальными выступами, нигде не росло даже травинки. Иногда солёные брызги от вёсел приятно холодили лицо (это всё таки был океан, или море?), но на ладонях уже налились и болели кровавые мозоли.
   – Смотри, возбуждённо вскрикнула Пери,  – Там, она протянула руку показывая на нос лодки у меня за спиной. Я повернулся – прямо по курсу в километре от нас и метрах в трёхсот от берега над водой чёрной скалой возвышался звездолёт Угги, около него на поверхности чернело несколько точек, это их лодки, что приплывали в селение Пери, догадался я. – А вот и порнограф пожаловал, заметил я скользящий высоко над нами диск беспилотника. Я удвоил усилия стараясь побыстрее добраться до корабля, но неожиданно диск снизился метров до двадцати, завис прямо над нами, из него вырвался луч лазера очертив шипящий полукруг перед лодкой. Пери испуганно взглянула на меня: – Всё хорошо, не волнуйся, нас просто предупреждают, если бы хотели убить давно бы поджарили, ободряюще улыбнулся я ей. Я встал в лодке и, посмотрев вверх, протянул руку к кораблю, мой жест понял бы и дурак, теперь подождём, соизволят ли неведомые мне Угги пойти на контакт? – Пери, давай закусим, если до вечера никто не появится придётся возвращаться и искать место где будем жить дальше, у нас там рыба жареная не осталась?
   – Нет, только змея, которую ты отказался есть.
   Я сморщился как от зубной боли опять вспомнив ночной кошмар когда Пери полезла в рюкзак. От почти бессонной ночи и пережитого стресса у меня разболелась голова и я, хлебнув воды и категорически отказавшись от мяса, поудобнее устроился на носу лодки собираясь поспать.
   Мне снились бесконечные раскалённые барханы, огромный матовый шар висящий над ними, голос звучащий у меня прямо в голове, затем возникло  счастливое лицо Пери  и мне захотелось поцеловать маленькую родинку в форме звёздочки на её  левой груди…
   – Вик, ну проснись же, тормошила меня Пери, а я всё никак не мог прийти в себя, слишком хорошо мне было в моём сне, да и самое интересное там только начиналось…
   Когда я немного пришёл в себя, умывшись прохладной солёной водой прямо из – за борта, то увидел, что от корабля в нашу сторону идёт лодка, уже были хорошо различимы контуры, но на её палубе никого не было видно.  Метров 15 в длину и 5  в ширину, привычной формы обвод корпуса, только необычная надстройка с середины палубы и до кормы с большими затемнёнными окнами и чуть шире палубы от чего казалось что достаточно всего лишь небольшого волнения и она перевернётся.  – Пери, эта лодка приходила к вам в селение?
   – Нет, та была без башни и с трубой, лаконично ответила она.
   Лодка замерла от нас метрах в 5, двигалась она бесшумно, ранее я заметил за её кормой пенный след, винт или водомёт, привод скорее всего электрический, сделал я вывод. Слева от нас по краю борта открылась дверь и из неё семенящим шагом на палубу вышло неведомое мне существо, примерно с меня ростом, порытое серым холстом, напомнившем мне римскую тунику из исторического фильма, перехваченную в поясе красным широким, на вид кожаным поясом, оставляющим голыми руки и ноги ниже колен. Безносая морда, покрытая мелкой зеленоватой чешуёй с красными кругами вокруг не моргающих жёлтых глаз с вертикальными зрачками, небольшие утолщения вместо ушных раковин, костяные невысокие шипы гребнем от лба до затылка, плотно сжатые тонкие губы широкого рта.
   – Что тебе надо, люди? – на космолинке раздался механический скрипучий голос, губы у существа не шевелились, только тут я заметил небольшую тёмную коробку у него на поясе, голос раздавался оттуда.
   Откуда они знают язык, неприятно удивился я, значит уже сталкивались с человеческой цивилизацией, но почему мне об этом ничего не известно?
   – Я хочу поговорить с вашим командиром, громко и отчётливо сказал я в ответ.
   После небольшой задержки, видимо оно связывалось с кораблём, существо изрекло: – Дараан Таахея Оро девяносто второй примет тебя, люди. Твой самка останется здесь, пусть идёт берег.
   Такого я не ожидал, но после минутного замешательства решил идти до конца, иначе не стоило вообще затевать всё это и ободряюще кивнул Пери: – Если я не появлюсь до конца следующего дня, возвращайся к своим, затем ласково прикоснулся губами к её щеке и успокаивающе шутливо прошептал –  думаю они меня не съедят и я вернусь раньше.
   Часть борта лодки плавно трансформировалась в ступеньки, Пери подгребла и я поднялся на палубу. Существо протянуло мне чёрный свёрток и показала, что его надо надеть на голову. Что – то тут не чисто, не похоже на торжественно радостную встречу двух разумных цивилизаций, тревожно подумал я когда в абсолютной тьме шагнул увлекаемый за руку внутрь лодки Уггов. Недолго шипела вода за бортом, потом лёгкий стук и вот меня ведут и ведут по бесконечным коридорам, спуск на лифте, ещё несколько шагов и тут я почувствовал, что мою руку больше никто не держит.
   – Смотри, люди, проскрипел голос.
   Я понял это как разрешение снять колпак и с облегчением стянул балахон, как и в лодке в корабле было очень жарко, градусов 35, а то и больше, да ещё и влажность воздуха около 100%. Луч света падающий сверху высвечивал небольшой круг прямо передо мной, метрах в трёх по границе света на возвышении стояло причудливое кресло, скорее даже трон, оно функционально явно не предназначалось для того чтобы находиться в рубке для управления кораблём. Существо, сидевшее в нём, мало отличалось от того что встретило меня на палубе, только цвет туники был красный и взгляд его вертикальных зрачков показался мне высокомерно презрительным. Бросились в глаза его чешуйчатые ноги, напоминающие куриные увеличенные раз в пять, они по высоте трона были мне на уровне живота. Я попытался осмотреться, но всё остальное пространство помещения растворялось во мраке. Чего же ты так боишься, петушок ты наш разрисованный и к чему такая дешёвая бутафория? –  раздражённо подумал я морщась от слепящего света.
   – Я, Дараан Таахея  Оро девяносто второй, командир корабля Угги, зачем ты пришёл, люди?
   Я слегка кивнул головой: – Я Вик, мой корабль выбросило на орбиту совсем недавно, он сгорел в атмосфере, я приземлился в спасательном модуле. Я хочу знать, почему я оказался здесь и в какой части галактики находится эта система, может быть вы поможете мне вернуться в свой мир?
   – Мы знаем, смотри.
   В воздухе передо мой возникла голограмма спирали галактики с миллиардами звёзд местами слитыми в одну белую полосу, на самой окраине замерцала красная точка и голос проскрипел: – Мы здесь. Затем замерцала жёлтым ещё одна точка: – Твоя звезда, люди.
   От осознания того, куда забросило мою детку мне стало плохо, миллиарды систем и миллионы световых лет, шансов попасть к людям, в свою систему у меня не было, во всяком случае не при этой жизни, мрачно подумал я об увиденном. Голограмма погасла: – А почему он не показал свою систему, почему он явно меня опасается и не сказал ни одного лишнего слова? – недоуменно подумал я, но вопросов задавать не стал, ясно, что ответов, как и помощи  я от него не получу и надо скорее выбираться отсюда, как там Пери, что там у неё сейчас, уже ночь? – с тревогой вспомнил я о подруге.
   – Мой корабль упал сюда тридцать оборотов планеты вокруг звезды назад, проскрипел «петушок», при падении включились резервные системы и мы не разбились, корабль исправен, но я не могу улететь, не выпускает это, передо мной опять вспыхнула голограмма. Среди бескрайнего моря песков (съёмка велась с высоты около километра), далеко впереди  был виден огромный чёрный круг над центром которого висел матовый шар, метров от ста до двухсот в диаметре, прикинул я размеры. Изображение постоянно искажалось рябью, но иногда было видно, что по поверхности шара широкими змейками пробегают цветные сполохи. – Мы потеряли два беспилотника, но ничего не узнали. Мои рабы не могут долго жить в пустыне, ты можешь. Мы сделаем платформу, ты полетишь туда, всё что ты узнаешь, узнаю и я, жди на берегу один оборот планеты, ночь и день. От моего корабля прямо до шара 189 километров ваших единиц, я с орбиты направил корабль к шару, но ближе не смог.
   – Откуда вы знаете наш язык? –  чуть не забыл задать я важный вопрос, он многое может мне прояснить.
   – На окраине освоенного нами пространства корабль Угги  встретил дрейфующий зонд разведчик вашего мира, мы расшифровали записи компьютера.
   – А там был экипаж? – задал я провокационный вопрос.
   – Экипаж был мёртв, последовал лаконичный ответ.
   Мне стало ясно, «петушок» нагло врёт, зонды разведчики были автоматами без экипажей, совершив прыжок они сбрасывали данные и карты звёздных систем, а потом прыгали ещё дальше до тех пор пока не исчезали в чёрных дырах или не сгорали выйдя в обычное пространство непосредственно у звезды. Значит Угги захватили корабль землян, а это уже на окраине нашего пространства, сферы жизненных интересов двух цивилизаций сомкнулись и здесь только два варианта: контакт или конфликт, но как ведёт их представитель со мной ответ однозначный – война. Впрочем, я никогда уже не узнаю, что там произойдёт, а значит надо выживать здесь, на этой чёртовой «райской» планете, а что? – здесь есть всё о чём ты так мечтал, безумно красивая природа не загаженная цивилизацией, море, горы, чистый воздух и отличный климат. Ну а то , что тебя могут в любой момент сожрать – это уже частности, подумал я с горьким сарказмом.

                Глава 3
                Ответы (Концепция бога)

   Был уже поздний вечер, когда я сдёрнув колпак с головы спрыгнул со ступенек лодки Угги прямо по пояс в воду и побрёл к ожидавшей меня на берегу Пери. Она прижалась ко мне и её радостная улыбка сказала больше слов как она волновалась и ждала меня. – Пери, эти сволочи даже воды не предложили, шутливо, чтобы она окончательно успокоилась, сказал я – у нас там ещё осталось?
   – Да , вот ещё мясо, поешь, а воды мало, завтра надо возвращаться к реке.
   Я с подозрением посмотрел на подвяленные янтарного цвета кусочки мяса, выглядели они аппетитно, не буду спрашивать откуда, а то не полезет, решил я и попробовал их на вкус.
   – Солёные, откуда соль? – удивился я.
   – Я их прополоскала в морской воде и сушила на камнях принесённых от воды, на них тоже соль.
   – Ты молодец, это откуда? – не удержался я улепётывая за обе щеки.
   – Змейку подстрелила, спокойно  ответила она, а у меня сразу испортился аппетит и я с опаской прислушался к своим ощущениям – как бы ранее съеденное не попросилось наружу.
   Ночь мы провели в лодке, метрах в пяти от берега, волны почти не было и лодку лишь мягко покачивало, ночевать в пустыне я категорически отказался, слишком сильно напугал меня кошмар прошлой ночи.
    День тянулся утомительно, солнце пекло невыносимо, воды осталось несколько глотков, но я решил дождаться вечера, 92 – ой «петух» обещал какую – то платформу, посмотрим. Метрах в ста дальше по берегу среди барханов поднимался каменистый выступ метров сорока высотой обрывистым уступом нависший над водой и я захотел посмотреть камни из которых он сложен. Здесь было много причудливых окаменелостей неизвестных мне, да и никому из людей тоже, морских животных и растений. Как хорошо было бы поставить такой обломок в своей каюте, размечтался я на миг забыв о том,  в какой ситуации я оказался. Поднявшись наверх я всмотрелся в воду и был неприятно поражён увиденным, глубина здесь резко увеличивалась прямо от берега и в синеве мелькали тёмные силуэты  больших рыб, однажды вывернулась туша в половину нашей лодку и стремительно метнулась за другой рыбиной: –  в воду больше не полезу, сожрут, тут везде сожрут! –  в который уже раз испуганно вслух сказал я сам себе. Чёрная скала корабля –  звездолёта Угги виднелась вдали, но рассмотреть подробности конструкции с такого расстояния я, как не вглядывался, не смог, потом заметил, что от корабля отделилась чёрная точка и идёт к берегу.
   Это была другая лодка, с маленькой рубкой на корме опять же с черными стёклами, за которой коптила труба и периодически  раздавались чихающие и  шипящие звуки. Это же они настоящий пароход соорудили, такое даже в музее уже не увидишь, изумлённо взирал я на это чудо. Занимая почти всю палубу торчал чёрный параллелепипед, это и есть платформа, дошло до меня. Из рубки вывалилось очередное чешуйчатое создание  в серой хламиде без всяких различий и махнуло мне рукой с корявыми длинными пальцами. Я взобрался на палубу и уставился на подготовленный мне аппарат, примерно два на три метра и толщиной около полуметра, серые пластиковые гладкие поверхности без единого выступа, железный скелетон кресла впереди и сзади поставленный вертикально круг из  сетки с двухлопастным толкающим винтом внутри: – Они, что, издеваются, возмутился я мысленно, мне моя задница ещё дорога, с опаской посмотрел я на узкую пластину на месте сиденья и я же в пустыню собираюсь, вода нужна, да и ещё, как я тут пристрою Пери? Существо показало мне на небольшой рычаг слева от кресла рядом с единственным небольшим и широким  подлокотником:  – Включать, оно ткнуло коричневым когтем в белую кнопку на рычаге, верх, низ, показало, что рычаг надо подавать вперёд и назад. Тут, оно показало на рычаг справа от кресла:  – Вперёд, назад, туда – сюда, оно поводила рукой по сторонам. Немного помолчав и, наверное, посчитав инструктаж оконченным, оно махнуло рукой на берег: – Уходи, люди.
   Как там говорили мои предки, назвался груздем, полезай в кузов (чёрт, это ещё откуда, кузов, грузди – это что значит? – перегрелся, не иначе),  пробормотал я устраиваясь на жёсткое сиденье. Так, первое, нажать кнопку, на подлокотнике замерцал маленький монитор со схематичной картой и двумя красными точками, понятно, положение платформы и объекта, потом разберусь, слегка подал я рычаг вперёд и платформа поднялась и зависла на метр от палубы, антиграв, дошло до меня. Теперь правый рычаг чуть вперёд – зашелестел набирая обороты винт и платформа плавно полетела вперёд. Метрах в десяти от берега я удачно приземлился вернув рычаги в исходное положение. Подошла Пери и с опаской и удивлением уставилась на странный и непонятный для неё аппарат.  – Пери, я перегоню эту штуку к реке, ты доберёшься в лодке, я буду ждать там, надо успеть до вечера, я там тебе всё объясню, хорошо? Она молча кивнула и пошла к лодке, вот что мне в ней особенно нравилось – это умение не задавать лишних вопросов – к реке, так к реке, значит так и надо.
   С управлением я быстро освоился, мне этот агрегат даже понравился, надо придумать ему имя, пусть будет «Птичка», незамысловато окрестил я его, расхаживая вокруг него по песку и дожидаясь Пери. Тревожные мысли не давали мне покоя, я не доверял Угги: – хватит ли заряда аккумулятора на полёт к таинственному шару и обратно, или они рассчитали так, что я долечу только до него, они узнают что им нужно и я останусь там умирать? Наверняка птичку напичкали десятком камер, кучей приборов анализаторов и прослушкой, надо предупредить Пери не говаривать об Угги вблизи платформы. Как они позиционируют объект, ведь спутников на орбите нет? – скорее всего идёт сигнал с одного из упавших там беспилотников, предположил я. 189 километров, максимум 50, а вернее 40 в час – итого около 5 часов без остановки только в один конец, если вылететь рано можно уложиться за один день. После всех размышлений я решил не подвергать Пери риску, может она и сама не захочет лететь? – это было бы лучшим выходом из положения, не надо будет уговаривать, ведь я даже приблизительно не знаю технических характеристик платформы. Совсем забыл, надо наломать хвороста из прибрежных кустов до появления Пери, вода кончилась, когда ещё вскипит в горшке и охладится, а пить уже давно хочется нестерпимо, губы пересохли и потрескались – это же пустыня.
   Подготовка к путешествию к таинственному шару заняла весь следующий день. Пери, несмотря на все мои уговоры и запугивания, категорически отказалась оставаться на берегу, шутливо заявив, что я как ребёнок и за мной нужно постоянно присматривать, да и как она может пропустить самое интересное? В конце концов я понял, что спорить бесполезно, она уже не раз спасала мне жизнь, так что пришлось проглотить обиду насчёт ребёнка и думать как мне устроить её на платформе. Мы сплели из ветвей короб по размерам платформы, высотой сантиметров сорока, от сиденья до сетки винта, У Пери нашлась бечёвка, ей мы впереди привязали его к креслу  и пропустили ещё два раза под днищем, по переднему и заднему краям. Конструкция получилась нелепая, но главное что теперь  было где разместиться и Пери с неразлучным луком и её двум рюкзакам. Заполнили флягу и горшок кипячёной водой, плавали на отмель за рыбой и жарили её на палочках над костром, уже в сумерках вытащили лодку далеко на берег. В путь решили отправиться ещё до рассвета чтобы хоть пару часов не мучится от безжалостного пекла пустыни.  От всей этой суеты устал я страшно, подняв платформу метров на пять, перебрался к Пери в короб и едва устроился поудобнее уснул как убитый.
                *   *   *
   Платформа уже часа четыре плыла над пустыней, бесконечные и совершенно безжизненные волны барханов, ослепительный свет солнца, обжигающий ветер, я застегнул комбинезон до подбородка и замотал лицо тряпкой оставив узкую щель для глаз, Пери скорчилась сзади пытаясь укрыться постоянно сползающим от ветра куском ткани. Мне было страшно, откажи сейчас антиграв, аккумулятор или привод винта и пустыня мучительно убьёт  нас уже через сутки, я гнал эти мысли прочь, но слишком далеко мы забрались и иногда обернувшись к Пери я ловил её тревожный взгляд, она тоже понимала, что шансов выбраться отсюда без платформы у нас нет. Я даже не понял с первого взгляда, что белеющее на горизонте облако это и есть загадочный шар и скоро станет ясно – был ли смысл во всей этой авантюре? Я поднял платформу метров на сто, теперь стал виден и чёрный круг в проекции выглядевший овалом. Чем ближе мы подлетали к загадочному устройству тем грандиознее и величественнее оно становилось, наконец, метрах в двухсот от границы круга, мне стало не по себе от интуитивного чувства, что если я полечу дальше я просто исчезну, растворюсь в бездне. Именно такое, гнетущее чувство затягивающей бездны, открытого космоса, выхода в бесконечность пространства возникало когда я на него смотрел. Он не имел поверхности, свет солнца просто исчезал во мраке и над этим вселенским провалом вдалеке висел огромный, до самых облаков матовый шар, вернее цвет его определить было невозможно, хаотичные сполохи  и рябь при размытых контурах создавали впечатление его вращения с неуловимой глазу скоростью. Наконец я вышел из ступора и оглянулся на Пери, она лежала на спине с закрытыми глазами по детски приоткрыв рот, я заметил как спокойно и размеренно приподнимается её грудь, она просто спит, ниоткуда пришло понимание и уверенность что с ней всё в порядке. Я сошёл с платформы на сыпучий раскалённый песок и пошёл к границе круга, но от страшной боли в голове на миг потерял сознание и упал на колени.
   – Человек, остановись или умрёшь, прозвучал голос у меня в голове. Я ждал чего – то подобного, какого либо знака, подобное сооружение или устройство, не знаю как правильно назвать ЭТО, могла создать только цивилизация опередившая человеческую на тысячи, а то и десятки тысяч лет, а значит и возможности её практически безграничны в человеческом понимании.
   – Я знаю, зачем ты пришёл и отвечу на твои вопросы, любопытство и смелость, преодоление своего страха – ты достойный представитель своего вида в отличие от Угги, чей ядерный заряд ты доставил сюда. Наивные и трусливые, они думают, что могут  уничтожить меня ничтожным всплеском энергии, МЕНЯ, одного из одиннадцати контролирующих по воле своих создателей равновесие всех сил галактики.
   Так вот значит зачем я потребовался Угги  – притащить сюда атомную бомбу, для них я просто смертник, даже не догадывающийся о своей марионеточной роли в их планах, теперь понятны их игры в прятки и прочие странности, мысленно возмутился я.
   – Основой существования вселенной и составляющих её галактик является особый вид энергии, время, так вы её называете, хоть это и не отражает истинной её сути. В зависимости от многих факторов ваш вид воспринимает его в виде материи, пространства или известных вам видов энергии, таких как свет, тепло, гравитационные, атомные и электрические взаимодействия. В процессе развития цивилизаций одна из них постигает  сущность и законы времени и совокупный разум её индивидов становится его составляющей и контролирующей величиной, может быть именно это вы называете богом. В каждой галактике своё время и разумная его составляющая, они старше или моложе на миллиарды лет, имеют большее или меньшее значение, процессы взаимодействия времён галактик очень сложны и для непосредственного влияния на эти процессы были созданы такие как я – стабилизаторы, уравнители, преобразователи, трансформаторы – в вашем языке нет понятий отражающих мою сущность. Голос в моей голове замолк, видимо давая мне «время» переварить услышанное.
   – Ты не сможешь вернуться в свой мир, вернее в своё время, ты не поймёшь объяснений, просто исчезновение твоего корабля и кометы изменило реальность, тебя теперь там уже никогда и не было, прими это как данность, изменить ничего уже нельзя, продолжил голос предугадывая мои вопросы.  Корабль Угги тоже выпал из своей реальности, так совпало, что он оказался в зоне слепого пятна где происходит слияние времён двух галактик, но ему изначально не суждено было выполнить свою миссию, она могла бы нарушить равновесие  нашего времени и в любом случае он оказался бы под нашим контролем. Пять лет назад по вашему исчислению корабль дальней разведки цивилизации людей был обманом захвачен кораблём Угги. Они изучили ваш язык, оценили ваши достижения и сочли вашу цивилизацию угрозой для своего вида. Экипаж корабля землян был уничтожен. Угги медленно размножаются и живут в десяток раз дольше чем люди, но их социальный строй более консервативен и несмотря на техническое превосходство на данном этапе, моделирование прогноза развития событий, а они однозначно рассматривались как война на полное истребление человечества, показало, что вероятность их  победы в конфликте не выше 40%. Они построили корабль способный не обнаруженным прыгнуть к вашему солнцу и запустить там коллапсар – устройство для активации чёрной дыры. В галактике может существовать только одна цивилизация ставшая структурной частью времени, развитие других цивилизаций  прерывается как только своей деятельностью они начинают нарушать сложившийся баланс времён галактик. Сейчас на планетах Угги прошла цепь глобальных катастроф, основная часть населения погибла, потребуется ещё десяток тысяч лет для первичного возрождения их цивилизации. На очереди земная цивилизация и цивилизация Онкло, уже освоившие надпространственные перемещения и активно осваивающие новые звёздные системы, всё повторяется и так будет всегда, пока будет существовать галактика и её единственная разумная составляющая.
   Под впечатлением услышанного я ещё долго стоял на коленях и разные, порой противоречивые мысли одолевали меня. С потерей своего мира я подсознательно уже смирился ещё во время своего мучительного странствования до встречи с Пери когда не раз оказывался на грани смерти – что делать дальше? – тоже ясно, выбраться из проклятой пустыни и плыть вдоль побережья до тех пор пока она не кончится и не найдётся подходящая бухта и ручей где можно будет построить хижину и жить занимаясь простыми насущными делами, как когда – то обустраивались тысячи переселенцев на диком западе, в Сибири и на Дальнем Востоке, а позднее миллионы колонистов на других планетах.
   – В двухстах километрах вправо от устья реки по которой вы приплыли начинаются предгорья, там есть поселение Эттеров, так они себя называют. Биологически вы принадлежите к одному виду и вам будет проще выжить вместе с ними, это всё, что я хотел сказать тебе, человек – опять прозвучал голос в моей голове и я понял, что узнал всё что хотел узнать и пора выбираться отсюда. Я встал и обернувшись шагнул назад к платформе, но её не было – только Пери всё также беззаботно спала теперь на песке вместо платформы и валялись рядом её рюкзаки. Я моргнул и в следующее мгновение понял, что я уже не в глубине пустыне, а у нашей вытащенной далеко на берег лодки в устье реки.
   – Пери, хватит лодырничать, шутливо толкнул я её в плечо и рассмеялся встретив недоуменный и заспанный взгляд, надо сообразить что ни будь на ужин и устраиваться на ночёвку.

                Глава 4               
                Эттеры


   200 километров, 15, максимум 20 в день, если не случится шторм или ещё что –то,  это две недели на вёслах, гребец из меня не важный, да и как быть с водой, даже ёмкости нет подходящей, лишь фляга литра на полтора и горшок на два литра – на двоих при такой жаре на день и то если экономить, а без воды человек выдерживает всего три дня. Карты побережья нет, будут ли там по пути ручьи и реки – кто знает? Такие мысли крутились в голове пока мы занимались текущими делами – ломали хворост, кипятили воду, плавали на отмель за рыбой. Пери заметила, что я рассеян и не раз бросала пытливые взгляды, но я молчал, потому что ещё не решил – рисковать, отправляясь к неведомым Эттерам или плыть по уже знакомому маршруту вверх по реке. Голос из шара не зря дал мне такой совет, он не убил нас в пустыне и телепортировал к лодке, он знает возможности наших организмов, значит мы доплывём, принял я решение, только вот согласится ли Пери опять тащиться со мной неизвестно куда?
   – Пери, ты помнишь как мы летели над пустыней? – впервые задал я ей вопрос после случившегося, в суете было не до этого, а сама она вела себя естественно и, как и всегда, не задавала лишних вопросов.
   – Мне было страшно что мы не сможем выбраться оттуда, а потом очень сильно захотелось спать и ты разбудил меня уже около лодки, мы прилетели назад?
   – Да, соврал я, объяснить то, чего я и сам не понимал, я бы не смог, поэтому пусть будет так, раз она уже сама себе придумала объяснение всего произошедшего, придётся врать и дальше.
   – Угги сказали мне, что в пятнадцати днях пути по побережью пустыня кончается и там есть селение людей, они называют себя Эттерами, я хочу плыть туда и попробовать жить с ними, но может ты хочешь вернуться к своим? –  как ты решишь, так мы и поступим, опять соврал я чтобы не навязывать ей своего решения.
   – Нет, к своим я не хочу, она брезгливо сморщилась, только отца жалко, я по нему скучаю.
   – Тогда давай сделаем так, попробуем доплыть до Эттеров и обосноваться там, если всё будет нормально через год, или даже раньше, сплаваем к твоему поселению и  если он захочет мы заберём его с собой.
                *   *   *
   Попробуйте провести в лодке несколько суток под палящем солнцем, экономя каждый глоток воды и наблюдая одну и туже картину – бесконечные ряды барханов, такие же безжизненные грязно жёлтые скалы, ослепительную рябь воды, от однообразия и изнуряющей жары потихоньку приходит состояние отупения и нереальности всего происходящего. Я очень стеснялся писать с лодки и терпел до последнего а Пери воспринимала это естественно и делала это с кормы как само собой разумеющееся. На четвёртые сутки воды не осталось совсем, сжав зубы от боли я окровавленными от лопнувших мозолей руками остервенело грёб и грёб вперёд, если сегодня мы не найдём русла реки или ручья наше безумное путешествие здесь и закончится.
   – Вик, не греби, туда нельзя – Пери показала рукой мне за спину на нос лобки. Я заторможено вытащил вёсла, уложил их в лодку и только потом начал вглядываться в воду пытаясь понять что там увидела Пери. По воде плавало рваное кровавое пятно, иногда из него стремительно высовывались спины каких то рыб или животных похожих на дельфинов и другие, с огромными острыми плавниками, под водой шла безжалостная схватка неведомых тварей. Я испуганно вставил вёсла и начал грести к берегу, к торчащей из воды гряде камней, намечая где можно проскочить между ними к берегу. Кое как протиснув лодку между камнями я выскочил по колено в воду и начал  вытаскивать нос  лодки на берег. Между тем невидимая схватка под водой усилилась, видимо  кровь привлекла ещё одну стаю хищников, вода кипела от мелькающих тут и там тел, внезапно громадная, метров трёх туша взметнулась вверх прямо у камней и перелетев их начала биться на мелководье недалеко от нас. Попасть назад в море ей мешали камни, но сюда не могли попасть и хищники. По всему телу выбросившейся рыбины виднелись рваные раны и вода у камней сразу стала красной от крови. Пери вымученно но довольно улыбнулась потрескавшимися губами и вытащив свой нож пошла к рыбе. Выждав, когда рыба немного затихла, она резко всадила ей нож по самую рукоять в основание головы и отпрыгнула назад. Рыба мощно ударила хвостом и по её телу пробежала дрожь агонии. Достав из рюкзака горшок Пери опять поспешила к рыбе и деловито начала вырезать от хребта к животу продолговатые розовые куски укладывая их штабелем на камень. Нарезав  с десяток она начала выкручивать их выжимая кровь и жидкость в горшок а затем жадно выпила и принесла остаток мне. Пахла эта мерзость отвратительно, но пить тоже хотелось невыносимо и я, зажав нос пальцами левой руки и закрыв глаза, залпом выпил чуть солоноватую на вкус жидкость. Рыба спасла нас, и влагой и подвяленным мясом, и мы, словно чудо, увидели к концу следующего дня зелёные кустики в устье небольшой речушки впадающей в море. Устроившись чуть повыше по течению на голом пустынном пляжике с мелководьем, исключающем внезапное нападение хищников мы устроились на отдых. Слишком трудно дался мне этот путь, да и у Пери появились синие круги под глазами, хоть она и не показывала своей усталости. Прозрачная искрящаяся вода, яркий контраст цветущей разноцветными цветами зелени и жёлтого песка, пронзительная синева неба – всё было здесь безумно красиво, вот она, твоя райская планета, с грустью подумалось мне, только бы ещё не сдохнуть здесь слишком быстро, а то в настоящий рай боюсь мне не попасть, опять горько усмехнулся я своим мыслям. Трое суток мы наслаждались покоем, рыба, какие – то мелкие горьковатые фрукты, запечённые толстые корни знакомой Пери прибрежной травы, еды хватало и я всерьёз начал подумывать чтобы остаться здесь надолго, но минусы – отсутствие деревьев, полная открытость местности без наличия надёжного убежища, перевесили плюсы и мы вновь тронулись в путь. Уже за полдень Пери заметила над барханами в облачной дымке заснеженные вершины гор, до них было ещё километров 50, а то и больше, но уже встретилась речушка с ледяной водой, видимо берущей начало из тающего ледника и я успокоено подумал, что самая трудная часть пути осталась позади. Присмотрев удобный пляж с мелководьем для ночёвки мы повернули к берегу, гребла Пери, а я, отдыхая, блаженствовал лёжа на носу лодки и взгляд мой перебегал то на попку Пери, эротично ёрзающую при гребле, то в бездонное небо где белые облачка потихоньку собрались в несколько тёмных низко нависших туч и начали закручиваться в спираль.
   – Пери, к берегу, быстрее! – испуганно закричал я, наконец осознав что происходит. Первый резкий порыв ветра чуть не перевернул лодку в двух метрах от берега, а затем он начал дуть всё усиливаясь до сплошного гула и постепенно меняя направление с моря до побережья от гор, видимо закручиваясь в гигантскую воронку. Нас сбивало с ног когда мы упираясь изо всех сил тащили лодку подальше от берега на который начали накатываться огромные волны, отдельные песчинки секли кожу до крови а затем потемнело и всё утонуло в сплошном потоке песка с бешеной скоростью и рёвом летящего мимо нас. С трудом перевернув на себя лодку мы с тревогой прислушивались к рёву ветра боясь одного –  если ураган продлится долго лодку засыплет так, что мы уже не сможем из под неё выбраться. Постепенно рёв ветра ослабел, в наше укрытие со всех сторон потекли струйки песка, пора откапываться, не сговариваясь одновременно решили мы с Пери. Я вытолкал Пери вперёд и с трудом вылез сам по постоянно осыпающейся узкой норе наверх, местность вокруг изменилась неузнаваемо, но нам было не до этого, над лодкой образовался курган на метр выше днища, уже темнело и мы торопливо принялись за её раскопки. Песок был везде, под одеждой, в обуви, скрипел на зубах, першило в носу и в горле, нам срочно нужно было достать рюкзак Пери где была фляга с водой. Лодку мы откопали уже за полночь, забрались в неё и уснули как убитые решив не дежурить, надеясь что и всякие твари после такого  урагана не сразу придут в себя.
   Проснулись мы поздно, уже припекало солнце и мы торопливо ополоснувшись морской водой и вытряхнув песок из одежды столкнули лодку в воду решив прямо на ходу перекусить вяленой рыбой. Первой на вёсла села Пери, а я рассеянно наблюдал за берегом и думал о том, что уже давно не вспоминал о больной спине, желудок тоже исправно переваривал несъедобную, как мне показалось бы раньше, пишу. Видимо состояние постоянного стресса мобилизовало все резервы организма, как бы не «сломаться» не вовремя, ведь у всего есть предел прочности и я чувствовал, что уже начинаю уставать и сыт всеми эти «райскими» приключениями по самое горло.
    Два следующих дня прошли однообразно, утомительные часы гребли, спокойные ночёвки в каньонах многочисленных ручьёв – берег постепенно повышался и обрывался в море почти отвесным каменистым уступом метров в пятьдесят вышиной. Вода в ручьях была ледяная и мы перестали её кипятить, она текла с гор, белеющие вершины которых на горизонте уже величественно вздымались до облаков. Пустыня закончилась, поднявшись по руслу одного из ручьёв наверх я увидел вместо барханов холмистую равнину предгорий с жёлтой высохшей травой и редкими  зарослями колючего кустарника.
   После полудня следующего дня Пери сменила меня на вёслах и я, прежде чем занять уже привычную позу на носу лодки, осмотрелся вокруг. Далеко впереди над водой темнела маленькая полоска, присмотревшись я заметил ещё одну, поменьше.  – Острова, дошло до меня, это же острова, закричал я показывая Пери вперёд вытянутой рукой и я опять уселся за вёсла, усталости как не бывало и я грёб и грёб, не обращая внимания на заливающий и щиплющий глаза пот и опять лопнувшую корку ран на ладонях.
   – Вик, что это там? – посмотри, Пери показала между теперь уже хорошо заметных пологих островов.
   Я долго всматривался, пока не заметил крошечный серый треугольник почти сливающийся с морем, это же парус, догадался я, вот мы и добрались до цели, посмотрим, как ещё нас здесь встретят? – с непонятной тревогой и неприятным предчувствием подумал я об этом.

                *    *    *

   Сколько поколений должно смениться чтобы оторванная от своего социума, достигшего уровня  постройки межзвёздных кораблей, группа людей скатилась вниз до первобытного уровня, три, пять? – зло размышлял я запертый в хижине с охраняющим вход дикарём в набедренной повязке и с длинным копьём в руках. С Пери нас разлучили сразу на пристани, а когда я попробовал протестовать сунули древком копья в солнечное сплетение и я надолго потерял ориентацию в пространстве. Комбинезон и обувь содрали уже в хижине, бросив взамен лоскут грубой колючей ткани и вот уже два дня я сижу (или лежу) здесь на куче сухой травы, делая интимные дела в глубокую яму в углу и проклиная тот час когда чёрт меня дёрнул отправиться к этим дикарям. Утром и вечером охранник просовывает мне кувшин с водой и какое – то месиво на широком зелёном листе, впрочем, вполне съедобное, но другие столовые принадлежности, само собой, не прилагаются. Плетёная из ветвей хижина с конической крышей из толстого слоя сухих длинных стеблей травы и тонких веток, такая же плетёная дверь на кожаных петлях – я легко мог бы сбежать отсюда ночью, но куда, да и где искать Пери? Подожду ещё сутки, потом проберусь ночью на пристань и угоню нашу лодку, дорогу туда я кажется запомнил, поплыву дальше один вдоль побережья, а молодая красивая женщина в любом обществе займёт достойное место. Но мой авантюрный и предательский план воплощать не пришлось, утром, даже не дав мне доесть «кашу» охранник показал копьём на дверь. Мы шли между одинаковыми хижинами , три с одной стороны, три с другой, недалеко проглядывались среди деревьев ещё  несколько групп подобных строений а в центре всего комплекса на естественном небольшом возвышении отдельно стояла хижина поменьше и именно к ней мы и направлялись. Надо отдать должное – везде было чисто, нигде не валялось никакого мусора а сзади хижин были прокопаны канавы с проточной водой исполняющие, как я предположил, роль канализации. Людей тоже нигде не было заметно, наверное, у них здесь всё  распределено по секторам, ведь где – то у них и женщины с детьми, да и пища скорее всего готовится централизованно для всех в одном месте. До сих пор, всех кого я видел, начиная от баркаса с парусом, до моего конвоира были мужчинами от 20 до 45 лет, все как один белобрысые, хорошо сложенные и на голову выше меня. Что тут у них, коммуна, секта, феодализм, монархия, диктатура? – ломал я себе голову. На пороге хижины сидел дежурный (или порученец) фюрерка, как за глаза я уже окрестил местного лидера. Он был поразительно похож на моего охранника – такая же короткая стрижка, такая же повязка на поясе и копьё. Черты лица тоже отличались незначительно,  они их тут клонируют что  ли? – с раздражением буркнул я в сторону. В хижине за оригинальным полукруглым столом из толстых досок на плетёном стуле без спинки сидел мужчина примерно моего возраста,  гладко выбритый, коротко стриженный и одетый в ярко оранжевые рубашку с коротким рукавом, шорты и пластиковые сандалии. Ни пуговиц, ни молний на одежде не было, или липучки и магнитные клипсы, отстранёно подумал я, остатки роскоши с их корабля, сохраняют для избранных, интересно, сколь же им лет? – но выглядят как новые. Я встретился с жёстким, каким – то водянистым взглядом «мандаринчика» и представил как выгляжу в его глазах: – грязный, заросший седой щетиной старик с наметившимся брюшком, хилыми мышцами и нелепой, кое как замотанной вонючей тряпкой на поясе.
   – Фелькусса, буркнул он и отвернулся, больше я ему был не интересен.
   Охранник слегка толкнул меня древком и мы пошли назад, теперь меня втолкнули в другую хижину, более просторную, но с таким же унылым интерьером – плетёные стены и кучи сухой травы на земляном полу.
   К вечеру в хижину вошли человек двадцать людей пожилого возраста в таких же повязках из грубой серой ткани как у меня и неторопливо разбрелись по помещению привычно устраиваясь на кучах травы, видимо у каждого здесь было своё место, один из стариков подошёл ко мне,  взяв за руку провёл к дальнему углу и ткнул пальцем в свободную кучу. Затем принесли корзину с завёрнутыми в листья порциями уже знакомой мне «каши» и большой кувшин с водой.
   Сколько прошло дней, 10, 20? – солнце припекало голый зад а я на коленях механически перебирался от одного куста к другому где срывая, где выковыривая острой палкой сорняки стараясь не задеть толстые красноватые стебли той самой «фелькуссы», растения напоминающего земной картофель. В разных концах плантации копалось ещё с десяток стариков, вдали по долине ручья были видны делянки с другими, незнакомыми мне растениями и там тоже копошились люди. На меня нашло какое – то отупение, видимо организм всё же «сломался» и здесь, в безопасности и относительной сытости наступил релакс, никуда не надо спешить,  даже ленивые мысли о Пери возникали без тревоги и побуждений к действию, по ночам спал я тоже спокойно. Я уже начал понимать большинство слов и без труда улавливал общий смысл разговоров стариков. Все они работали здесь добровольно, так было устроено их общество, жизнь каждого индивида разделялась на несколько циклов: детство, обучение, активный период и последняя стадия – работа на благо всего их общества. Это относилось и к женщинам, только вместо плантаций на последнем этапе жизни они готовили пищу, стирали, убирали, пряли нити, ткали и шили одежду. Иногда старики делились воспоминаниями о молодых годах, о любви, охоте, своих детях, но в их словах не было горечи и зла, они считали что прожили достойную жизнь и всё именно так как и должно быть. Совсем достала меня борода, колется и чешется, интересно, почему все старики чисто выбриты? – думал я лёжа на сене после очередного рабочего дня. Всё оказалось просто – на следующий день мой напарник перешёл через ручей и вернулся с несколькими стеблями с мясистыми листьями. Он размял их на камне и показал, что надо намазать лицо образовавшейся кашицей и уже к вечеру, умываясь ледяной водой из ручья я почувствовал как волосы отстают от лица вместе с тонким слоем кожи. Сильно щипало, но старик притащил ещё один куст, оказавшийся местным «лосьоном после бритья». Вечером того же дня, когда я уже задремал, меня позвали к выходу и я протирая глаза и недоумевая, кому и зачем я потребовался? – вышел из хижины. Это была Пери, в тонкой, почти прозрачной бежевой тунике, перехваченной в тонкой талии пояском из плетёных золотых нитей, изящных, тоже бежевых, сандалиях, с замысловато уложенной причёской роскошных огненных волос – она была очень красива, я даже раньше и представить бы не смог такого её преображения. Видимо она заметила моё изумление и неловкое молчание она прервала первой: – Как ты тут, Вик, ты здоров?
   – Пери, ты такая красивая, промямлил я стесняясь своего вида, у меня всё в порядке, а ты, расскажи как ты живёшь?
   – Я теперь жена Фастара, он лучший из молодых охотников, Раудкар сказал, что племени нужна свежая кровь.
   Раудкар это тот «мандаринчик», их вождь, догадался я.
   Опять повисло неловкое молчание, наверное, я был жалок в  её глазах, в этой тряпке с прилипшими стеблями травы и среди окружающих меня стариков, но в её глазах я не увидел сочувствия, они светились тихой радостью, я был для неё уже прошлым, её захватил новый мир, новые заботы, новые подруги и неведомые ей ранее удовольствия.
   Мне стало всё понятно и грустно, после паузы я ещё спросил, скорее ради приличия: – А этот, Фастар, как у тебя с ним?
   – Он нежен со мной, тихо ответила она.
   – Пери, я рад, что ты не зря так мучительно и долго добиралась сюда, спасибо тебе за всё и будь счастлива, девочка моя, прошептал я ей вслед.

   Как ни странно, но эта встреча совсем не тронула меня, теперь меня здесь уже ничего не держит, пора в путь, это не мой мир и не моя судьба, думал я засыпая на колючем сене.
                Глава 5
                Кноппи

   Утром пошёл сильный дождь, крыша хижины начала протекать в нескольких местах сразу, старики скучковались по сухим местам, только я остался лежать на своём месте, как ни странно но на меня не упало ни капли.
   – Олаф умирает, Арнора не смогла вылечить его, Раудкар вне себя от горя, краем уха уловил я разговор стариков.
   – Расскажите, о чём это вы? – попросил я их. Три дня назад на охоте Олафа, сына Раудкара  укусила змейка, не из самых ядовитых, но Олаф в азарте погони до вечера вместе с товарищами преследовал зохра (по описаниям стариков этот зверь сильно смахивал на земного кабана). На следующий день нога распухла и Олафа на носилках принесли в посёлок, Арнора, местная старуха знахарша, испробовала все средства, но было слишком поздно, нога посинела и загноилась в месте укуса. У Олафа начался жар, он без сознания, Арнора сказала, что он умрёт или сегодня ночью или завтра утром.
   Я задумался над услышанном и начал вспоминать, сколько раз сам мог уже умереть на этой планете – в горах, в пустыне, в джунглях, но видно, такова судьба и я до сих пор жив, а молодой, сильный парень умрёт сегодня ночью от пустячного заражения крови. – Стоп, мысленно вскрикнул я, цилиндр с таблетками в моём комбинезоне, я ведь предположил что зелёная это мощное лекарство, может стоит попробовать, что я теряю? – тогда сейчас на счету каждая секунда.  – А нужно ли тебе это? – закралась подленькая мысль, так «мандаринчику» и надо. Не будь козлом, упрекнул я себя, есть шанс помочь – помоги, только был бы цел мой комбинезон и цилиндр в потайном кармане.
   Комбинезон мне притащили быстро, я обнаглел и потребовал ещё и свои ботинки, так как перед этим с облегчением на ощупь определил что цилиндр на месте.  Олаф был плох, от него несло жаром, нога почернела и опухла настолько, что казалось обрубком дерева положенным рядом с телом и я испугался своей самонадеянности, по всей видимости ему уже ничем не поможешь, но отступать было уже поздно. Я попросил принести мне чашку с водой и всех выйти, Раудкар бросил на меня подозрительный взгляд, но всё же нехотя подчинился.  Помня, как я сам чудом не умер, я решил ограничиться половиной таблетки, тем более, что организм Олафа уже до предела ослаблен и не понятно как он ещё до сих пор жив. Когда я бросил таблетку в чашку она быстро растворилась и вода начала слабо светиться чистым изумрудным цветом. Я приподнял голову Олафа и потихоньку влил жидкость ему в рот стараясь заставить его её проглотить. Поставил чашку на пол рядом с подобием кровати и подумал: – Дело сделано, теперь от меня уже ничего не зависит. Откинув полог повешенный на дверном проёме, вышел наружу и буркнув : – Надо подождать, направился к своей хижине.
   Однако всё повторяется и я снова вот уже двое суток сидел под охраной в уже обжитой ранее «одиночке», опять решалась моя судьба, но если меня не трогают, значит Олаф ещё жив. «Термоядерные» какие – то таблеточки, сам же видел, что парень уже общается с ангелами, а вот ведь, скорее всего выживет, этот рецептик мне бы на Землю, миллиардером стал бы, вяло текли мои мысли и я опять машинально нащупывал цилиндр сквозь ткань комбинезона.  Наконец терпение моё кончилось и я окрикнул очередного копьеносца принёсшего мне еду и воду: –  Эй ты, «папуас», что там с Олафом и долго мне ещё здесь сидеть? Передай Раудкару, что он всё равно бы умер и нечего на мне вымещать свою злость, и вообще, чихать я на него хотел, разозлился я всерьёз.
   – Олаф выживет, так сказала Арнора когда её опять принесли к нему. Нога лопнула и из неё вытекло много чёрной крови.
   – А почему принесли? – недоуменно спросил я «папуаса».
   – Так она уже лет десять не ходит и не поймёшь сколько ей вообще лет, рожа уж больно усохла.
   Болтливый попался, надо узнать побольше и побыстрее, пока он один, решил воспользоваться я моментом.
   – Что, такая страшная? – деланно удивился я, а где она живёт?
   – В пещере под скалой, отсюда за деревьями не видно, за ней Кноппи ухаживает, они не из нашего клана, она вроде дочь её, но точно этого никто не знает, он весело осклабился. Арнора знает все травы, может и рану зашить, вот и терпят её и не трогают. Только она в последний год с ума сходить стала, иногда никого не узнаёт и кричит по ночам страшно, как дикий зверь, аж мурашки по коже.
   -Чёрт, выругался я, пришёл мой постоянный охранник, видимо что – то ему требовалось в поселении и теперь он вернулся назад.
   – Раудкар зовёт тебя, пошли, обратился он ко мне.
    Олаф был мертвенно бледен, но кризис уже прошёл и теперь он просто спокойно спал. На полу рядом с ним сидела косматая седая старуха одетая в  серую бесформенную хламиду в окружении многочисленных горшков и чашек. Она что – то бормотала, иногда помешивая в одном из горшков, а потом смешивая переливала жидкость из одного в другой. Лицо старухи, коричневого цвета с пигментными пятнами, как и тело усохло до состояния мумии, но я чуть не отпрянул назад неожиданно встретившись  с пронзительным взглядом ярко зелёных, совсем не старческих глаз. У головы Олафа спиной ко мне стояла женщина в такой же серой хламиде, возраст её я затруднился определить, она не поднимала и не поворачивала головы с копной всклоченных тёмно коричневых волос, но было заметно, что она невысокого роста и полного сложения.  С противоположной стороны стоял Раудкар одетый в оранжевый комбинезон по крою подобный моему, что же, анатомия у нас одинаковая, вот и за тысячи световых лет друг от друга люди независимо нашли оптимальное решение одежды, машинально отметил я. Он шагнул мне навстречу и вымученно улыбнулся уголками губ:
   – Я не знаю как, но ты спас моего сына и по нашим законам я должен отблагодарить тебя, скажи, чего ты хочешь?
   – Мне ничего не надо от вас, мне чужды ваши законы и правила, я просто хочу уйти, верните мне лодку и позвольте уплыть, я бы хотел сделать это уже сегодня.
   – Ты хочешь чтобы Пернилла пошла с тобой?
   – Это решать ей, она свободная женщина, просто сообщите ей, что я ухожу.
   – Хорошо, ты можешь забрать лодку, она на пристани, тебя проводят, сейчас я пришлю человека. Я заметил как Раудкар облегчённо выдохнул, если бы я сказал, что заберу Пери, он обязан был отдать её мне, а это стало бы для него большой проблемой и не в лучшую сторону повлияло на его авторитет в племени. Раудкар ушёл, а старуха уставилась на меня и прошипела: – Ты здесь чужой, я здесь чужая и Кноппи чужая. Со мной говорили предки, я знала что ты уйдёшь, возьми – она протянула мне скомканную тряпицу, и не обижай Кноппи. Уже скоро.
   Я не понял, что хотела сказать полоумная старуха и зачем мне этот грязный «носовой платок», но машинально взял тряпку и сунул её в карман.
   – Я нюхала чашку, у нас нет таких трав, что ты дал Олафу?
   – Это из другого мира, с корабля, я показал рукой вверх.
   – Значит я правильно всё поняла, когда – то и у нас были настоящие лекарства, а теперь уходи пока Раудкар не передумал, отмахнулась она от меня как от назойливого насекомого и опять уткнулась в свои горшки.
                *   *   *
   Я грёб и грёб вкладывая в каждый гребок весь свой восторг и радость свободы, словно с моих глаз убрали пелену и я вновь увидел всю красоту этого мира, пронизанное ласковым солнцем море, далёкий берег с белеющими в дымке снежными вершинами и, напевая какой – то мотив, всей грудью вдыхал свежий, упоительно пахнущий ветер. Уже далеко остались острова а я всё удалялся от берега и только мелькнувшая метрах в двадцати от лодки горбатая спина огромного животного привела меня в чувство и я испуганно развернул лодку параллельно берегу. Видимо я не заинтересовал это чудище, больше оно не появлялось, захотелось пить и я вытащил вёсла, решив заодно и перекусить. Когда я сел в лодку на пристани Эттеров, то первое, что бросилось мне в глаза  – это знакомый рюкзак Пери. Спасибо, девочка, ты сделала мне просто царский подарок, растроганно подумал я о ней. Здесь были все её походные вещи, нож, фляга, пластинка камня огнива (только горшок, наверное, на счастье разбила), не забыла она и о продуктах, дня на три хватит даже если не экономить. Задумчиво жуя кусок вкусного копчёного мяса неведомого мне зверя  я непроизвольно положил руку на колено и почувствовал в кармане какой то мягкий комок, это же тряпка, что дала мне старуха, вспомнил я. Брезгливо достав её из кармана хотел выбросить за борт, но в последний момент передумал и решил посмотреть на неё повнимательнее. Расправив на колене увидел прочерченные углем линии, теперь уже еле заметные, уголь осыпался и неравномерно испачкал изначально белую тряпицу в серый цвет. Повернул её раз десять пока не сообразил что вижу перед собой примитивную карту побережья, вот тебе и старуха, озадаченно пробурчал я разглядывая рисунок. Это бухта Эттеров с квадратиком пристани, два кружка – острова, дальше почти прямая линия побережья, ещё одна большая бухта в дальнем окончании – россыпь точек, камни или скалы, ещё один относительно прямой участок и снова бухта, причём двойная, соединяясь с основной вглубь суши вдавался почти правильный круг поменьше и здесь же стоял жирный крест, понятно, что это и есть место куда мне следует плыть. Ломаная линия из бухты вглубь – это, видимо, ручей, только вот дальше непонятная стрелка и ещё один крестик поменьше с одной стороны от линии и несколько подряд с другой, что они означают я не догадался.
   – Разберёмся на месте, проговорил я вслух опять садясь за вёсла, теперь у меня появилась хоть какая – то цель и уверенность, что там, куда меня направила старуха я найду подходящее место где есть вода и достаточно легко добыть пищу. Если на рисунке выдержан хотя бы относительный масштаб  то по прямой будет километров сорок – пятьдесят, три дня пути, но сейчас уже за полдень, значит четыре, обдумывал я рисунок налегая на вёсла.                К вечеру третьего дня я уже повернул в обозначенную на карте старухи бухту, опять лопнули мозоли на ладонях, но я уже привык терпеть эту боль и она отвлекала от невесёлых мыслей о том, что остаток жизни придётся провести изгоем и одиночкой. Я опять и опять вспоминал Пери и только теперь осознал как много я потерял, но она сделала свой выбор и её рюкзак в лодке был символическим жестом прощания.  Наверное, Эттеры тоже когда – то пытались найти выход и улететь с этой планеты, обследовали территорию, искали другие корабли и других разумных в надежде получить от них помощь, иначе откуда у старухи такие знания? – раздумывал я налегая на вёсла. Берег приблизился уже в глубоких сумерках, я не рискнул ночевать на суше, чего ждать от этой «терра инкогнита» мне ещё предстояло выяснить, я выбросил камень якорь и уже привычно скорчился на жёстком дне лодки. Усталость заглушила страх и нервозность, поэтому несмотря на разнообразные и порой непонятные звуки заснул я быстро.
                *   *   *
    Я провёл камнем на стене своего убежища очередную черту, вот и ещё один день погасил свой закат, 36, столько дней я уже «играю в робинзона», горько усмехнулся своим мыслям. Что ещё сказать? – место, куда я приплыл было идеальным для небольшого поселения, коммуны человек на 20 – 30, как я это себе представлял в мыслях. Изолированная от материка неприступными скалами небольшая долинка вдоль ручья так и манила очистить несколько участков под посевы, только сеять и сажать мне нечего, поздно дошло, когда осталось всего три клубня фелькуссы и сейчас я как на молитву каждое утро ходил смотреть и ухаживать за уже вытянувшимися сантиметров на 15 стеблями. Внутренняя мелководная лагуна, отделённая от большой бухты  чередой невысоких скал и камней, служивших волноломом и исключавшая проникновение крупных хищников из океана казалась искусственным сооружением, настолько идеально она соответствовала самой идее выживания в диких условиях. Несколько крупных валунов гладкими и плоскими боками торчащие из воды были местом моей засады для охоты на кишевшую среди водорослей всевозможную рыбу и я уже сыт рыбной диетой на несколько жизней,  мрачно думал я снимая очередной трофей с расщепленного на три зазубренных  стержня конца примитивной остроги. Здесь была рощица деревьев похожих на земной бамбук и большинство моих поделок было из их стеблей. Корзины, циновки, устройство купальни у ручья чтобы ледяная вода согревалось солнцем, выбор и перетаскивание камней для сооружения стены жилища – я старался в работе забыться от мрачных мыслей и придумывал себе всё новые и новые дела. На пятый день после прибытия в бухту, когда я немного освоился и выяснил, что  крупных хищников здесь нет (ну а со змейками пришлось смириться и просто быть повнимательнее), я решил выяснить, что означают знаки на рисунке старухи указанные вверх по течению ручья. Пробравшись по узкому и мрачному каньону ручья метров через триста я вышел к небольшому озерцу с  падающим в него водопадом и осмотревшись отметил, что здесь можно по уступам слева от меня (и справа по течению ручья) подняться выше. На третьем уступе я увидел тёмный провал пещеры, чуть выше ещё несколько, теперь понятно, что стрелка на карте – это водопад, а крестики – пещеры, только вот зачем их отметила старуха, что там может быть нужного или это предупреждение об опасности? Лезть в мрачные лабиринты подземного мира у меня желания не возникло, мало ли какая бяка там сидит? – как – нибудь позже, факелов приготовлю побольше, мысленно оправдал я свою трусость. Осталось выяснить, что означает ещё один удалённый крестик с другой стороны ручья? – но здесь скалы метров на сто поднимались почти отвесно и подниматься вверх я не рискнул. Больше я к водопаду  и пещерам не ходил, а занялся устройством своего жилища. Метрах в 70 от ручья я обнаружил среди скал естественную нишу чуть выше своего роста, часть скалы нависала почти параллельно поверхности метров на пять, осталось только надёжно отгородить её стенкой от внешнего мира для чего я дней двадцать таскал камни и укладывал их так, чтобы внутренняя сторона была относительно вертикальной, а уж внешняя как получится, только бы надёжно удерживала камни и имитировала естественную осыпь для маскировки. Получилось неплохо, надо ещё придумать как  надёжно закрыть получившийся несимметричным дверной проём и оставленное сверху отверстие для проникновения света и вентиляции. На пол я натаскал песка в корзине и постелил плетёные из травы циновки.
    Я вспоминаю, что в то знаменательное утро пошёл дождь и я до полудня отсиживался в своём убежище  устроив себе выходной. Когда солнце подсушило траву и редкий кустарник я решил провести обследование своих владений и направился к устью ручья. Ещё издали я заметил непонятный предмет на берегу лагуны и с опаской,  прячась за кустиками и большими камнями,  начал  подбираться к нему поближе.  Это была небольшая лодка с высокими бортами, похожая на пирогу индейцев, почти как в фильмах из далёкого детства.  У лодки никого не было, я решил быстро её осмотреть  и спрятаться  среди скал дождавшись появления нежданных гостей которые  ушли вверх по ручью – других путей здесь не было. Лодка, как и вёсла, напал на меня столбняк, были пластиковыми!!!  В середине я увидел объёмный рюкзак и опомнившись испуганно рванул к скалам, нет ничего страшнее скатившегося до первобытного уровня цивилизованного ранее человека, а других вариантов на этой планете просто быть не могло, слишком малочисленными были разрозненные группы разумных существ заброшенные сюда шаром из разных областей галактики. Ждать пришлось недолго, мелькнул знакомо оранжевый комбинезон, я вжался в камни, Эттеры, чего им тут понадобилось? – наверняка  увидели мою лодку и поняли что я здесь. Неужели Пери? – обожгла меня мысль, но почему она одна?
   – Вик, выходи, я вижу здесь твои следы – громко раздался звонкий женский голос, но это была не Пери, её голос я узнал бы из тысячи. Странно, кроме Пери я не общался с женщинами Эттеров, откуда она знает моё имя? – недоумевающее подумал я выбираясь из камней. Я остановился шагах в двух от невысокой, полноватой женщины лет 30 – 35, кукольное личико с пухлыми щёчками и губками бантиком, неровно обрезанные до плеч густые каштановые волосы, на ногах миниатюрные сандалии из коричневой кожи. Комбинезон был ей великоват размера на два, штанины несколько раз подвёрнуты, но даже он не смог скрыть полноты округлости плеч, широкого зада и чересчур больших тяжёлых грудей.
   – Ты кто? – спросил я смотря ей прямо в глаза, в коричневых зрачках которых  затаилась смешливая детско – наивная искорка и от этого я почувствовал себя неловко.  Настроение женщины сменилось моментально и я вдруг увидел в её глазах боль и отчаянье.
   – Арнора умерла, сказала она грустно. Она умерла, теперь уже едва сдерживая слёзы опять повторила она.                – Кноппи, дошло до меня, я ведь видел её мельком у постели Олафа, вспомнил я существо до пят укрытое в серую мешковину с неряшливым клубком спутанных волос.
   – Я вспомнил, ты Кноппи, успокойся, с этим уже ничего не поделаешь, а вот что мне с тобой делать? – тихо спросил я скорее себя чем её. Эттеры знают что ты здесь?
   – Нет, как завещала Арнора я сложила большой костёр, ночью перенесла тело и подожгла его.  У них поднялась суматоха, а я незаметно ушла к побережью, там в скалах есть грот и лодка была притоплена в нём камнями уже много лет, ещё когда Арнора могла ходить.
    А откуда вы знаете про это место и почему ты приплыла сюда? – решил я сразу расставить всё по своим местам.
   – Эттеры считают что я уродина, Арнора защищала меня, но теперь…, она помолчала и продолжила, она сказала что ты добрый и не обидишь меня… А здесь в пещерах когда – то жили мои родители, они и похоронены здесь, так куда же мне ещё плыть?
   Да уж, взглянул я на Кноппи, стандарты женской красоты у них другие, Пери как раз пришлась ко двору, так значит они и меня уродом считают? – вот суки, мысленно возмутился я.
   – Когда наш корабль с колонистами упал на Зоис наша секция почти полностью была разбита, из ста взрослых и двадцати детей нашего клана выжило только четырнадцать взрослых, десять мужчин и четыре женщины, а из детей одна я (вот значит как назвали они планету, не слышал, а что ты там вообще слышал с голой жопой в небо на плантации?). Корабль упал высоко в горах, они смогли запустить летающий глаз и подобрали два места на побережье, там, где ты уже был и это, с пещерами. До обеих было примерно одинаковое расстояние, большой очаг у корабля потух, стало очень холодно, снег, ветер и им надо было идти чтобы не замёрзнуть. Они поссорились и люди моего клана тайно ночью пошли сюда, а остальные туда где сейчас лагерь. Там больше места для плантаций и есть лес чтобы построить хижины. Двое раненых мужчин и одна женщина погибли почти сразу, долго нести их по горам не смогли и их просто бросили иначе замёрзли бы все, но моя мать и отец дошли и донесли меня. Отец сильно обморозил пальцы на ногах, они начали гнить и он умер уже здесь, в долине. Мама тоже скоро умерла, я её даже не помню, Арнора стала моей второй матерью. Потом начали умирать и остальные, Арнора сказала что их обожгло невидимым пламенем углей большого очага  корабля. Арнора была врачом нашей секции, она принесла в сумке лекарства, но их было мало и почти все их отдали мне, я до сих помню какие они противные и горькие. Когда приплыли лодки эттеров из большого лагеря чтобы забрать наших мужчин и заставить их работать на себя они нашли только умирающую Арнору и меня. Они забрали нас из жалости и вылечили, так я оказалась в их лагере.
   Я сочувственно посмотрел на неё –  больше тридцати лет прожить изгоем и «прокажённой» в пещере с сумасшедшей старухой, детство без общения со сверстниками, юность без романтики и первой любви, какая каша теперь у неё в голове и как мне теперь общаться с ней, имеющей вызывающе, на грани гротеска, сексуальное тело и застывший на уровне подростка инфантильный интеллект? Опять судьба подкидывает мне сюрпризы, какая жестокая пытка для мужчины отводить глаза в сторону от торчащих грудей, так и манящих их потискать или прятать руки за спину, боясь непроизвольно погладить изумительно округлую попу. Долго я так не выдержу, мысленно подвёл я итог нашего разговора, хоть опять садись в лодку и плыви куда глаза глядят подальше отсюда.

                Эпилог

   Каждый из нас рано или поздно понимает, что жизнь вообще не имеет смысла и каждый по – своему пытается придумать, вообразить этот смысл, чтобы заполнить пустоту и ужас осознания тщетности всего сущего. У абсолютного большинства  всё сводится  к трём пунктам – дети, деньги, власть, они целиком занимают их мысли, это точка опоры их разума в бушующем океане безумия. Зачем человеку столько средств, что хватит на десяток жизней? Зачем звонит мать или отец своему взрослому сыну или дочери в далёкий город и задаёт глупые вопросы совсем не представляя тот мир в котором обитает их уже взрослое чадо? Зачем босс унижает или просто издевается над подчинённым? – смотри ответ выше. Когда приходит это осознание? – у всех по – разному, но одновременно с ним приходит гнетущее чувство бесконечного, вселенского одиночества. Есть ещё учёные, религиозные фанатики, коллекционеры, игроки и прочие, что выбрали другую точку опоры. Есть и просто счастливые (или ограниченные?), которые до самого конца плывут по течению приняв мир таким каков он есть, наслаждаясь удовлетворением животных  потребностей и не задавая себе таких сложных вопросов. Когда мы молоды голова забита романтической чушью, да и инстинкты подстёгиваемые гормонами требуют любви, целый океан любви и кажется, что так будет вечно. Пройдёт несколько лет, исчезнет физиологическое влечение и, в лучшем случае, бывшие любовники станут просто союзниками по выживанию среди себе подобных, а в худшем – возненавидят друг друга лютой ненавистью. Ну а потом, после потерь, разочарований и отчаянья, придёт осознание и всё вернётся на круги своя – дети, деньги, власть.
    Что – то я сегодня рано проснулся и мысли какие – то нехорошие в голову лезут из старой моей жизни, осторожно, чтобы не разбудить Кноппи, выбрался я из своего убежища. Я вышел к устью ручья, вдохнул свежий, ещё прохладный утренний воздух с неповторимым запахом моря и, присев прямо на  песок, счастливо улыбнулся своим мыслям и всему Миру. Зоис, Зоя, на древнем земном языке это означает жизнь, мне нравится название данное Эттерами этой планете и я почти уверен, что и на их языке оно значит тоже самое. Прошло уже два месяца как Кноппи со мной и я часто с доброй улыбкой вспоминаю тот первый  наш день. Я показал Кноппи своё недостроенное жилище, она по хозяйски его осмотрела и взяв у меня из рук свой рюкзак пристроила его в углу. Затем извлекла из него горшок (на который я взглянул как на чудо, сколько я не искал глину для изготовления хотя бы примитивной посуды, но везде были только песок, камни и тонкий слой почвы) и отнесла его на обложенное камнями кострище.
   – Мне нужна рыба, вот такая, она показала руками размер, а я соберу корни в долине для супа. Сантиметров 30 – 40, прикинул я и отправился с гарпуном к лагуне. Наворачивая за обе щёки наваристый суп из горшка свежевыструганной ложкой я и не заметил как Кноппи незаметно исчезла. Приблизился вечер а Кноппи всё не было, но я успокаивал себя тем, что ей ничего не угрожает, ведь она знает здесь каждую опасную букашку или ядовитый кустик. Побродив по берегу и искупавшись в тёплой воде купальни, я подумал что Кноппи ушла в пещеры и останется там на ночь. Что же, пойду спать и я, сыто зевая отправился я к себе. Уже засыпая я услышал шорох и увидел в сумраке Кноппи, она естественно и просто стащила с себя комбинезон и легла рядом положив голову мне на грудь.
   – Где ты была? – прошептал я.
   – На могиле родителей и ещё в дальней пещере, там есть источник с горячей водой, тихо ответила она.
   Что мне ещё оставалось? –  я просто нежно коснулся губами её бархатной кожи. Как я узнал позже полоумная старуха провела с Кноппи подробный инструктаж встречи со мной, расписав всё до мелочей, начиная с приготовления «ритуального» ужина и принятия ванны в горячем источнике. Вот тебе и спятившая старуха, эта старая ведьма хорошо изучила психологию людей, сама Кноппи до такого просто бы не додумалась, слишком она наивна, усмехнулся я в ответ на рассказ Кноппи. Но, тем не менее, всё у тебя получилась, старая карга, ты позаботилась о своей приёмной дочери и я совсем не против этого, думал я сидя на песке пляжа. Где – то там, на другом конце галактике миллиарды людей играют в свои взрослые игры, замышляют свои каверзы Угги и другие, неведомые мне разумные, бороздят космос звездолёты напичканные смертью ядерных боеголовок, но какое мне до этого дело? Райская планета Зоя, наивная девочка – женщина Кноппи, с собачьей преданностью и любовью смотрящая мне в глаза – вот моя точка опоры и я постараюсь укрепить её как могу, а что будет дальше? – наверное на этот вопрос не ответят и те, кто создал здесь шар, который по их воле вершит судьбы целых миров.