Выбор славянофила

   Алексей Хомяков был личностью незаурядной. Красивый, блестяще образованный молодой человек из старинного дворянского рода интересовался науками и искусством, знал несколько языков, участвовал в русско-турецкой войне, нередко бывал за границей. Полностью разочаровавшись в западной цивилизации, уехал в родовое поместье. Занимался хозяйством и литературой. Писал статьи для журналов. И вскоре стал главным идеологом славянофилов.

– Православие, самодержавие и народность, – заявил Хомяков, – вот три кита, на которых стоит Российское государство. Мы должны идти своим путём, ни на кого не оглядываясь.
– А как же уроки истории?
– Главный урок – следовать Божьему Промыслу. Всё остальное от лукавого.
– И в чём же этот Промысел заключается?
– В торжестве Абсолютного Бога и Вселенской Церкви.
– А нам-то грешным что делать?
– Объединяться с единоверцами. Невозможно стать счастливым в одиночестве. Только так можно обрести Божью благодать.
– А как же личное счастье?
– Вне блага других людей его не существует.
– Ой, не скажи. Я, например, считаю себя счастливым человеком. Хотя знаю, что вокруг полно страдальцев. Но это их проблемы.
– Ты не прав, Николай!
– Зачем же так резко, Алексей? Я ведь не осуждаю тебя.
– Не спорьте, друзья, – мягко сказала сестра Николая, Катя. – Каждый из вас по-своему прав.
– А вы что думаете на этот счёт? – спросил Хомяков девушку.
– По-моему, главное – любить людей. Даже, если они ошибаются.
– По-вашему, это я?
– Алексей Степанович, вы – умнейший человек из тех, кого я знаю. Как могу я спорить с вами? Тем более, насчёт предмета, который знаком вам гораздо лучше, чем мне. Открою рот – и вы сочтёте меня глупой гусыней.
   Катя обезоруживающе улыбнулась, и Алексей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Сколько раз в салонах светские барышни пытались с ним спорить – и каждый раз он одерживал над ними верх. А эта девушка, сестра поэта Языкова, даже не пыталась умничать. Однако победила…

   Катеньку Языкову трудно было назвать красавицей. Но в её лице и манере держаться была такая внутренняя чистота и столько достоинства, что люди невольно тянулись к ней. Настойчиво сватался к девушке помещик Николай Мотовилов – любимое чадо преподобного Серафима Саровского. Но в её сердце жил только Алексей. «Я люблю его, Боже мой, если б он знал, как я люблю его!» – писала она брату.

   Летом 1836 года Хомяков обвенчался с Катей. Это был брак по любви. Молодожёны не могли надышаться друг на друга. Уже через год родился их первенец – Степан, а ещё через год – второй сын, Фёдор. Но, увы, болезнь не пощадила их – оба мальчика умерли в один день в 1838 году. Эта двойная утрата стала для Катеньки тяжелейшим ударом, от которого она так и не оправилась. Тайная печаль отныне поселилась в её огромных глазах и в плечах, опущенных к земле. Но молодая женщина не хотела огорчать мужа и подавила своё горе. В его присутствии она пыталась казаться спокойной и весёлой. Ведь именно такой хотел её видеть Алексей – полностью смирившейся с волей Всевышнего.
– Терпеть не могу истеричных баб, которые плачут по любому поводу. Даже смерть ребёнка надо воспринимать философски – как Промысел Создателя. Бог дал – Бог взял. Ему виднее. Будут другие дети. В этом смысле нужно подражать Иову.
– Ты прав, как всегда, мудрый мой Алексей. Но вот как быть, если любишь определённого ребёнка, взятого Богом для каких-то своих целей, пусть и благих? Разве скорбь в этом случае не оправдана?
– Господь с тобой, Китти! Это не просто уныние, а ропот. Помолимся!

   Сказав так, Хомяков отправился в кабинет. Катя знала, что муж и впрямь пошёл молиться. «Какой он у меня благочестивый!» – подумала она. Но на сердце было тяжело. В глубине души молодой женщине хотелось, чтобы любимый человек побыл рядом, обнял, утешил, поплакал вместе с ней. Но не таков был Алексей. Главное – быть верным идеалам православия. Обычные люди казались ему слишком слабыми и грешными – стадом овец, которых Господь вёл к какой-то своей великой цели. Они оступались, падали, а Он заставлял их подниматься и идти вперёд. Так надо!
 
   После смерти маленьких сыновей Хомяков принялся за глобальный труд по всеобщей истории.
– Как будет называться твоя книга? – спросила Катя.
– Какая разница? Главное – писать.
– Тебе неважно мнение людей?
– Разве они мне судьи? – пожал плечами Алексей. – Только один Бог может судить. Моя работа – в Его честь.
– Тогда можно назвать книгу «Иисус – истинный исторический идеал».
– А что, Китти? Неплохая идея. Четыре «И». Озаглавлю криптограммой – и пусть читатели ломают голову, что это значит.
– Боюсь, каждый из них поймёт по-своему, – заметила Катя.
– Главная цель моего труда – показать Божий Промысел в столкновении рас. А уж как меня поймут – это не моё дело.
– Может, лучше прямо написать: «Бог хочет, чтобы люди воевали друг с другом? Ведь во время войн и лишений они больше нуждаются в вере».
– Господь с тобой, Китти! Это страшное кощунство. Помолимся!

   Катя выросла рядом со сверхнабожной матерью, поэтому такое поведение мужа не казалось ей странным. Но иногда молодой женщине становилось не по себе. После бурной ночи Алексей мог потребовать от неё церковного покаяния. Во время постов и беременностей жены предпочитал ночевать у себя в кабинете. После вынужденного воздержания муж набрасывался на Катю, как изголодавшийся зверь, чем невольно причинял боль. Но и в эти минуты страстного безумия она боготворила его.

   Однажды в гости к супругам Хомяковым приехал Катин брат Николай в сопровождении невысокого молодого человека по имени Владимир. Разговор зашёл о дальнейшем пути России. Гость, который придерживался социалистических убеждений, очень скоро восстановил против себя Хомякова, который резко заявил:
– Ваши взгляды, сударь, – полнейший бред. Считаю, что лучше монархии ничего быть не может.
– Вот как? Значит, вы не допускаете возможности переворота? Напрасно. Не стоит забывать про пугачёвский бунт и восстание декабристов.
– Это позорные страницы нашей истории. Мне стыдно за тех, кто вышел на Сенатскую площадь. В моих глазах они потеряли право называться дворянами. Страшные люди!
– Зря вы так думаете, товарищ Хомяков. Я разговаривал с некоторыми из них. Это очень благородные и гуманные натуры.
– Гуманизм! Вот ещё слово, которое я не выношу. Преступники должны понести заслуженное наказание. За попытку свержения монархии полагается смертная казнь. Государь проявил излишнее милосердие, когда заменил виселицу каторжными работами.
– Пятеро были повешены, – заметил Владимир.
– Разумеется. Главные зачинщики, главари банды. Но остальные-то живы! Больше всего меня удивляет, что к этим разбойникам поехали жёны. Вот что значит христианский долг!
– Большинство этих замечательных женщин любили своих мужей.
– Тогда я отказываюсь их понимать. Любить преступника – кощунство. Тем более, того, кто посмел посягнуть на государя императора.

– Как-то мне в руки попала одна рукопись, – задумчиво сказал Владимир. – Её автор – монах Авель, обладавший пророческим даром. Он осмелился предсказать страшный конец династии Романовых. Последний император будет зверски убит вместе со своей семьёй в начале 20 века. После этого начнутся гонения на священников и разрушение церквей.
– Где вы могли прочитать подобную ересь?
– В архиве, который называется «Хроники Акаши».
– Никогда не слышал о таком, хотя у меня учёная степень. Не хочу быть невежливым, но, по-моему, вы лжёте.
– Не хотите – не верьте, воля ваша, – усмехнулся Владимир. – Вроде, умный вы человек, товарищ Хомяков, а стоило мне чуть поколебать ваши убеждения, и вы сходу объявляете меня лжецом. Что вас так раздражает – гибель монархии или удар по православию?
– Ваше присутствие в моей гостиной.
– Это я уже понял. Не волнуйтесь, я скоро уйду. Но вернусь через несколько десятилетий, чтобы доказать, как сильно вы заблуждаетесь. Моя фамилия Ульянов. Ваши дети ещё услышат обо мне.
– Какая дерзость! Кто вы такой?
– Путешественник во времени. Извините, что нарушил ваше спокойствие, товарищ Хомяков. Пара советов на прощание. Жену поберегите. Ей нелегко рожать каждый год. И будьте осторожнее с народом. Это ведь стихийная сила. Как локомотив: раскочегаришь – и раздавит любого. Вспомните вещего Олега: «Но примешь ты смерть от коня своего». Прощайте!

– Что с тобой, Алексей? – тревожно спросила жена. – Ты кричал во сне.
– Если бы ты знала, Китти, что мне приснилось!
– Куда ты?
– В кабинет – молиться.
– Может, расскажешь, в чём дело?
– Не хочу тебя пугать. Ты слишком суеверна.

   В это время мимо усадьбы Хомяковых шёл дурной человек. Он планировал ограбление и готов был на всё. Но подкравшись ближе, заметил слабый свет в одной из комнат. Заглянув в окно, грабитель увидел коленопреклонённого мужчину, который истово молился. «Подожду», – решил разбойник. Но человек в комнате продолжал своё дело – теперь уже с земными поклонами. Несостоявшийся грабитель не выдержал и ушёл ни с чем.

   Шло время. Семейство Хомяковых увеличивалось с каждым годом. И так же неумолимо таяло и без того хрупкое здоровье Катеньки. После рождения последней дочери Ольги доктор Тарасенков недвусмысленно заявил счастливому отцу, что следующих родов его супруга может не пережить. Ответ поразил медика:
– Значит, такова воля Божья!
– Мне казалось, что вы любите жену, Алексей Степанович. Но я ошибся. Бога вы любите больше.
   Вскоре Катерина Михайловна забеременела девятым ребёнком. Пожалуй, впервые Хомяков по-настоящему тревожился за исход родов. Но, несмотря на предостережения докторов, всё прошло благополучно. В январе 1850 года у супругов родился мальчик, которого назвали Николенькой. Хомяков торжествовал:
– Что скажете, доктор? Ваши пророчества не сбылись. Признайтесь: все эти страхи – от маловерия.
– Можете думать как вам угодно. Здоровье вашей супруги подорвано частыми родами. Её организм истощён, а душа устала. Но вы не желаете этого замечать. Для вас важнее идеал православной семьи – многодетность. Что ж – не мне вас судить. Прошу только, берегите жену. Сейчас любая болезнь, даже лёгкая простуда, может оказаться для неё смертельной.
– Всё в руках Господа. Ни один волос не упадёт с головы без воли Его.
– Вы удивительный человек. Такое смирение граничит с упрямством, а ваша любовь – с эгоизмом. Как вы не поймёте – детям нужна мать. Кто будет ими заниматься, если вдруг её не станет? Об этом вы подумали? Впрочем, я уже знаю, каким будет ответ. Ступайте к жене. Она зовёт вас.

   Хомяков вошёл в супружескую спальню. Катя мягко улыбнулась и сказала:
– Алексей, давай позовём в крёстные Гоголя. Он такой милый человек и талантливый писатель!
– Как писатель хорош, не спорю. Но как человек – невыносим. Его капризы порой выводят меня из равновесия.
– Нет, он славный. Просто одинокий. Вот если бы нашлась добрая девушка и полюбила Гоголя, он бы смягчился.
– С его характером трудно обрести семейное счастье. Мечтает об идеале, а сам весьма далёк от совершенства. Но будь по-твоему, Китти. Позовём Гоголя – пусть крестит Николеньку.
   Екатерина Михайловна улыбнулась чему-то и откинулась на подушки.

   Летом 1850 года Хомяков уронил в пруд обручальное кольцо. Расстроился – и велел осушить водоём. Но кольца так и не нашли. Катенька сочла это плохим предзнаменованием – словно предчувствовала беду.

   Зимой 1852 года в очередной раз беременная супруга Хомякова простудилась и вскоре умерла. Алексей Степанович был безутешен и, на чём свет стоит, ругал врачей, которые, по его мнению, убили её ядовитым лекарством. Ему вторил Гоголь, который люто ненавидел докторов. После кончины обожаемой женщины писатель затосковал и сжёг собственные сочинения. Он явно хотел поскорее завершить житейские дела и умер спустя месяц после смерти Екатерины Михайловны.

   Алексей Степанович Хомяков прожил восемь лет после потери любимой супруги. Всё это время он предавался воспоминаниям о ней и корил себя: «Трудно было не забыться в той полноте невозмутимого счастья, которым я пользовался. Теперь вся прелесть жизни для меня утрачена. Остаётся исполнить мой урок».

   Осенью 1860 года Хомяков пытался вылечить заболевших холерой крестьян, но заразился сам. Смерть не страшила его. Напротив: он мечтал поскорее соединиться со своей милой Китти. Далеко было то время, когда философ рассуждал о трёх столпах русской души. Монархия, православие, народничество – былые идеалы стали ему безразличны. Главной идеей его жизни оказалась жена. Если бы кто-то спросил Хомякова в его последние часы: «Что такое рай?», он бы, не задумываясь, ответил: «Китти».

   Наконец философ предстал перед Господом, с трепетом ожидая дальнейшей участи. И услышал громоподобные слова:
– Ты всю жизнь искал Бога? Войди же в Мою милость.
– Рай для меня там, где Китти.
– Но её душа не с тобой. Столько раз она звала тебя, а ты не расслышал. Теперь рядом с ней другая душа – тот, кто понимал её при жизни и ушёл следом за ней.
– Гоголь! Но ведь он не венчался с ней!
– Зато она была для него всем. А твоей главной идеей был Я, твой Бог. Почему же ты не радуешься? Вот рай, который ты создал себе при жизни, – смотри и наслаждайся!