Красный подполковник Ч3. Гл2. Новая волна

                Тому, кто никуда не плывёт,
                не бывает попутного ветра.
                Китайская мудрость

   Победа большевиков, заставила уцелевшие части Добровольческой армии искать спасения за границей, и большая часть иммигрантов прибыла в  Южную Америку, и    в   частности в  Аргентину.
Концентрировались они в основном в Буэнос-Айресе, где было легче устроиться с их знаниями и профессиональной подготовкой. Это были люди монархического толка – бывшие царские генералы и полковники, морские и обыкновенные офицеры, представители духовенства, купцы и купчихи, помещики, интеллигенция.
Вся эта избранная «сотня», цвет русского иммигрантского общества группировались вокруг русской православной церкви в Буэнос-Айресе, возглавляемой отцом Константином и главой русской общины Петром Веньяминовичем Бестемьяновым.
  После того, как в конце 1917 года, российское посольство в Аргентине официально прекратило свою деятельность из-за отсутствия денежных средств, и разъехалось по разным странам и городам, Михаил, посчитал себя свободным человеком. 
   Вместе с женой и сыном  в апреле 1919 года, он вернулся во Францию, где в городе Лионе, жил его брат – совладелец завода по производству гоночных автомобилей и устроился мастером на его завод. Его жена, Клара Изельгоф      (Жюли Августен), с которой они обвенчались в июле 1917 года, поддержала его.
     Царя больше нет, в России, к власти пришли большевики под руководством какого-то Ленина, и судя по всему, разведка им больше не нужна.
   Перед отъездом, они встретились с Джимом, бывшим резидентом российской разведки, который, в связи с переменой власти в России, тоже оказался не удел, однако уезжать из Буэнос-Айреса, он пока не спешил.
   Он не получал никаких указаний от своего руководства из Петрограда, но ещё верил в то, что их  обязательно вспомнят в России.
Джим, ещё на что-то надеялся, а Кетрин, его жена, уже полгода теребила его, чтобы он возвращался в Россию, очень переживая за своих родителей.
   Он надеялся и верил в то, что даже с появлением нового государства, которое теперь называлось Советской Россией, разведка всё равно не прекратит своей деятельности, и ещё думал, что в скором времени в Аргентине появится новое, уже советское посольство.
   Однако удерживать Михаила и Клару, бывших офицеров разведки и его верных помощников, он не стал, но адрес во Франции, где они будут жить, всё-таки попросил  ему оставить.
     Однако Аргентинское правительство не признало Советскую власть и дипломатических отношений с новым правительством России, не восстановило.
   И Джим продолжал заниматься своим бизнесом,  ежемесячно отгружая лекарства для своей страны, которая ещё воевала, но теперь  препараты поступали туда,  окольными  путями через  нейтральную Швецию и Швейцарию.
  И, как и раньше, получал деньги за эти препараты от российских представителей.
  Отношение к русским иммигрантам у  местных жителей не изменилось, зато немцы, открыто и враждебно высказывались в их адрес, особенно после того, как войска Антанты, заставили Германию подписать мирный договор.
  Заставили подписать, а потом предложили немцам союз против Советской власти и первыми высадились на северных берегах России. А немцы, оккупировали большую часть Украины.
   В начале лета 1919 года в Буэнос-Айрес, из Белграда, приехал с семьёй, бывший командир пехотного полка, лишившийся на фронте левой руки. Он и рассказал своим землякам, что творится в России, о зверствах большевиков, о голоде и преследовании бывших офицеров и чиновников.
  Заведующий цехом по производству лекарств, на заводе у Джима, Максим Николаевич Ванюшин, провизор с десятилетним стажем, слово в слово передал ему всё то, что услышал от полковника и предложил ему, устроить этого человека, к ним в канцелярию, где недавно уволился один из сотрудников.
   И Джим, который всегда сам лично подбирал себе рабочих и сотрудников  в управление, неожиданно согласился.
  Он попросил Ванюшина, чтобы этот полковник, на другой день, ближе к полудню, вместе с женой пришёл к нему в кабинет, чтобы познакомиться.
Джим  решил пригласить в кабинет и жену Кетрин, чтобы она  из первых уст, послушала, что сейчас творится в России, и не тянула его с детьми туда.
  На другой день полковник Осипов, одетый в военный китель, с пристёгнутым пустым левым рукавом, при погонах, вместе с женой, высокой стройной брюнеткой, вошёл в его кабинет, где уже сидела Кетрин-Катерина.
Он по-военному, чётко, на русском языке, представился хозяину кабинета:
- Полковник Осипов, Георгий Петрович, честь имею!
Джим, как и полагается хозяину, встал навстречу вошедшим, представился по-английски и, как и положено американцу, пожал полковнику протянутую правую руку.
  А потом, поцеловал руку женщине, которая представилась Елизаветой Викторовной, и представил ей свою жену - Кетрин.
  Полковник в ответ подошёл к Кетрин и   тоже    поцеловал ей руку.
  Катя, уже отвыкшая в Аргентине от таких любезностей, слегка зарделась, и Джим сразу понял, что полковник, ей понравился, и даже немного приревновал её к нему.
 Потом Джим усадил гостей в удобные кресла, достал из шкафа бутылку красного аргентинского вина, четыре бокала, разлил вино по бокалам и передал их сначала полковнику, потом его  красавице – жене, потом Кате, и сказал уже по-русски:
 - Мы рады видеть семью Осиповых, у нас в Буэнос-Айресе. Не удивляйтесь, мы в нашей семье говорим на трёх языках. Мой родной – английский, я американец, а Кетрин – русская.
Так, что поговорим по-русски. Мне бы хотелось услышать от вас, что происходит там, в России, а то сюда, в Аргентину, очень противоречивые сведения доходят, и Кетрин очень волнуется. Да и я тоже. Прошу, угощайтесь, пейте вино, это один из самых лучших сортов, и рассказывайте, уважаемый Георгий Петрович.
     И полковник начал свой рассказ…
По мере рассказа, глаза у Кати сначала округлились от ужаса, потом покраснели, а потом из них полились слёзы. Георгий Петрович увидев это, тут же остановился и  вежливо спросил:
- Госпожа Кетрин, что с Вами?
- У меня там, в Санкт-Петербурге, родители остались: мама, отец и младший брат. Я с середины  семнадцатого года, от них никаких сведений не получаю, и не знаю, что с ними, поэтому Ваш рассказ, меня очень взволновал, - Катя вытерла слёзы платочком, и улыбнулась жене полковника, с тревогой глядевшей на неё.
   - Теперь, наш Санкт-Петербург, уважаемая госпожа Кетрин, уже давно Петроградом зовётся, и всем там заправляют большевики. Вместо полиции, у них теперь - милиция, вместо контрразведки – чрезвычайная комиссия – ЧК, и армия теперь на-зывается, РККА – рабоче-крестьянская красная армия.
    Представляете, господа – рабоче-крестьянская армия! И откуда там, в этой скажите армии, офицерам взяться, или командирам, если всех бывших офицеров и командиров, которые германцу шею намылили, они уволили, и даже некоторых уже расстреляли.
Правда, гражданских специалистов: инженеров, механиков, конструкторов, они не трогают, стараются привлечь на свою сторону. Хотя в стране после войны и разруха и голод, всё равно заводы и фабрики потихоньку начинают работать, а крестьяне сеют хлеб.
   Все люди в России, поделились сейчас на «белых» и «красных». Ну, «белыми», их, скорее всего, любимый вождь большевиков Владимир Ильич Ульянов – Ленин, назвал. Имея в виду наше дворянство – белую кость.
   Ну, а остальные, все «красные», потому что идут в бой под красным знаменем, и это цвет крови, которую они проливали за свою победу.
«Белые» - это не просто бывшие чиновники, военные и простые дворяне, не признавшие советскую власть. «Белые» - это общий враг «красных – большевиков.
   Это не монархисты под белым знаменем, как было у французских правителей, а сторонники Учредительного собрания – конституционные демократы, кадеты, анархисты, «зеленоармейцы» - отряды, боровшиеся против «красных», «белых» и интервентов, и ещё те, кто хотел отделения своей территории в свободное от России государство.
    Это привлекает простых людей на сторону большевиков, и они охотно идут воевать за «красных», против «белых». Правда, в большинстве своём это рабочие и мелкие ремесленники, а крестьяне больше тянутся к земле, и  армию  особо не жалуют. А когда их туда насильно призывают, то при первой же возможности стараются из армии дезертировать, и штык в землю.
   Особенно знаменателен период с марта по июнь 1918 года. Это было время формирования Красной армии и Белой, которое привело к росту насилия и террора. По сути дела, именно в это  время в России и началась гражданская война.
Тут Белой армии очень помогли иностранные войска: англичане, американцы, турки, чехи - все ополчились против недавно созданной, голодной и нищей Красной армии. Однако, именно эта армия, как раз и показала им русскую мощь и гнев народа.
    8 июня в Самаре, было организовано первое антибольшевистское всероссийское правительство России. Так называемый «КОМУЧ» – комитет членов Все-российского Учредительного собрания. Ранее, декретом ВЦИК  нового правительства России, Ульянова-Ленина от 16 января 1918 года это собрание было разогнано большевиками под руководством видного большевика Куйбышева.
   Возобновление работы депутатов Учредительного собрания, стало возможным благодаря антибольшевистскому выступлению чехословацкого корпуса. Реальная власть этого «Комуча» распространялась на большую часть территории Поволжья и южного Урала.
   Организовали, этот комитет пять эсеров, членов Учредительного собрания под председательством Вольского. В комитет вошли также Иван Брушвит, Прокопий Климушкин, Борис Фортунатов и Иван Нестеров…
   Осипов на секунду задумался, сделал глоток вина из бокала, а потом продолжил:
  - Почему я хорошо знаю эти фамилии, потому что в это время я уже служил у адмирала Колчака, который в ноябре-декабре 1918 года, ликвидировал это Временное Всероссийское правительство и провозгласил себя Верховным правителем России.
   В день занятия Самары частями чехословацкого корпуса, «Комуч» приступил сразу же к формированию собственной – «народной армии».
  И уже 9-го июня 1918 года в Самаре была сформирована первая добровольческая Самарская дружина, численностью в 350 человек – в её составе был пехотный батальон из двух рот, эскадрон конницы и конная батарея при двух орудиях. А командовал этой дружиной Генерального штаба подполковник Владимир Оскарович Каппель, которого я хорошо знал по учёбе в академии.
  В течение лета его  немногочисленные войска нанесли ряд тяжёлых поражений, значительно превосходящим силам Красной Армии. А 7-го августа они взяли Казань, а в ней огромные склады с вооружением, боеприпасами, медика-ментами, амуницией, а главное с золотым запасом России, который составлял тогда 650 миллионов золотых рублей в монетах, 100 миллионов рублей кредитными знаками, слитки золота, платины и других ценностей.
   К августу 1918 года «территория учредительного собрания», простиралась с запада на восток на 750 вёрст – от Сызрани до Златоуста; с севера на юг на 500 вёрст – от Симбирска до Вольска.
    Вам, господин Саймс, эти города и территории, вряд ли что скажут, вы же не жили в России, а вот  госпожа Кетрин, должна понять, какие это большие площади, - уточнил полковник, и внимательно посмотрел сначала на Джима, а потом на его жену, внимательно слушающую гостя.
    « Да, дорогой полковник, тут Вы чуточку ошибаетесь. То, о чём Вы рассказываете, как раз произошло на моей Родине, там, где я родился и провёл своё детство, и я реально представляю площадь этих территорий, только вот рассказать я об этом пока никому не могу».
   - Да,  господин Осипов, мне  признаться честно, трудно ориентироваться в российских просторах, но города на вашей реке Волге, такие как Сызрань, Симбирск, Саратов, Уфа, Самара и Казань, я знаю со слов жены, - улыбнувшись рассказчику, проговорил Джим, и при этом лукаво посмотрел на жену:
- Продолжайте, пожалуйста.
- Власть, этого «Комуча» распространялась на Самарскую, Симбирскую, Казанскую и Уфимскую губернии. Признали «Комуч»  также оренбургские и уральские казаки.
    Опираясь на накопившиеся силы, лояльные к «Комуч»,  комитет сразу провёл некоторые реформы: был установлен восьми часовой рабочий день, разрешены  рабочие собрания и крестьянские сходы; сохранены фабрично-заводские комитеты и профсоюзы.
  «Комуч» сразу отменил все советские декреты, изданные правительством Владимира Ульянова, и возвратил заводы, фабрики и банки прежним владельцам.
  Была сразу же провозглашена свобода частного предпринимательства.
  «Комуч» направлял военизированные экспедиции в сельские районы для защиты собственности землевладельцев и зажиточных крестьян, а также для рекрутирования и позднее мобилизации мужчин в народную армию.
   Однако, будучи мобилизованными, крестьяне и рабочие отказывались сражаться против большевиков, и при первом же удобном случае разбегались по домам или сдавались в плен красным, связав своих офицеров.
   23 сентября 1918 года в городе Уфе, на государственном совещании была образована Уфимская директория – Временное Всероссийское правительство, объединившее и заменившее собой «Комуч» и соперничавшее с ним временное Сибирское правительство.
   А 18 ноября этого же года, Директория и сопутствующие ей учреждения были распущены Каппелем, ставшим к тому времени уже генералом, по указанию адмирала Колчака, находившегося в Екатеринбурге.
   Красные захватили Самару уже 7-го октября 1918 года и наступали на Уфу.
  Вы, наверное, в курсе, что фактическая трагедия Гражданской войны, началась с октябрьской революции, которая произошла 25 октября 1917 года в столице России. В этот день Александр Фёдорович Керенский, глава Временного правительства, выехал из Петрограда в Псков за помощью к генералу Духонину, под чьим руководством я имел честь служить, потому что посчитал, что события в городе, ведут к восстанию.
   Генерал Духонин, вроде бы пообещал Керенскому помощь войсками и его поддержали казаки, но тут из регулярной армии выходят кадеты. И наши конституционные демократы тоже отказываются поддержать главу правительства. Я, как раз присутствовал там, и видел, когда Александр Фёдорович прибыл в ставку Духонина, и вёл с ним переговоры.
   Не найдя поддержки в Пскове, Керенский поспешил в город Остров, где встречался с генералом Красновым. А в это время в Петрограде происходит штурм Зимнего дворца отрядами большевиков и эсеров. После холостого выстрела крейсера «Аврора», матросы, солдаты и рабочие, подошли к дворцу и арестовали всех присутствующих там, членов Временного правительства.
В эту же ночь состоялся второй съезд Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, где был принят ряд основных деклараций и отменена смертная казнь на фронте.
Когда генералу Краснову, стало известно о большевистском перевороте, он всё же решает помочь Керенскому, и 26 октября отправляет в сторону Петрограда большой конный отряд, численностью в семьсот человек, который сам и возглавил.
   Генерал предполагал, что в городе их поддержат восстанием юнкера. Однако восстание юнкеров сразу же было подавлено большевиками и полностью разогнано. Понимая, что Временное правительство больше не имеет силы, Керенский бежал и скрылся в неизвестном направлении, а генерал Краснов выторговал у большевиков возможность беспрепятственно вернуться в Остров.
Большевики     во  главе с Ульяновым – Лениным, сразу приобрели       большую власть в стране. Недовольные этим эсеры, сразу же начали вести решительную борьбу против большевиков, упрекая их в «узурпации власти».
Ответом на убийства некоторых «красных» руководителей, стал террор, «красный террор» со стороны большевиков и началась гражданская война. Гражданская война только усугубилась после подписания большевиками разорительного для России - Брестского мира.
- Ну, про этот позорный для России акт, мы читали в наших газетах. Правда, наши, местные журналисты освещали его, как акт милосердия Германии и Австрии к России, - вмешался Джим, до этого внимательно слушавший полковника.
-Да, какое тут милосердие? Сплошной грабёж на самом деле, господин Саймс. По условиям этого договора бывшая империя теряла более миллиона квадратных километров территорий. Сюда вошли: Прибалтика, Белоруссия, Украина, Кавказ, Румыния и донские территории. Кроме этого, Россия должна была выплатить Германии шесть миллиардов марок контрибуции.
Такое решение вызвало протест как внутри страны, так и со стороны Антанты. И одновременно с усилением различных локальных конфликтов начинается военная интервенция западных государств на территорию России. Так что большевикам при-шлось воевать сразу и против интервентов, бывших ещё совсем недавно союзниками, и против Белой армии, внутри страны, во главе которой стояли генералы Алексеев, Корнилов, Деникин, Юденич, Юзефович, адмирал Колчак и другие старшие офицеры бывшей царской армии. И сейчас эта война продолжается. Но я уверен, что в этой войне, всё равно победят большевики, потому что их поддерживает основная масса народа.
    Вот так обстоят дела в нашей России, господа.
    В августе 1918 года, я был ранен во время сражения с красными частями, потерял левую руку, потом долго лечился в Екатеринбурге. А, после лечения, когда понял, что всё полетело в тар-тара-ры, посоветовался с женой,  и мы, забрав детей, два чемодана с вещами, рванули, пока это было возможно в Белград. В общем, решили эмигрировать из России.
  Ну, оттуда, из Белграда, уже сюда в Аргентину, потому что в Белграде со-бралось очень много нашего брата – беженца, и там очень трудно найти работу и жильё. 
   Мы сначала хотели в Париж, там говорят, много наших соотечественников живут. Граф генерал-майор Игнатьев, и его брат граф Павел Игнатьев, князь Оболенский, полковник Митрошин. Но, потом мне сказали, что жизнь там очень дорогая, и нашей семье не по карману, поэтому мы выбрали Аргентину.
   Мне сказали, что Вы можете мне помочь с работой, я на любую согласен. Ну, а потом мы будем думать и о жилье. Максим Николаевич Ванюшин сказал, что по этому вопросу мы можем обратиться к отцу Константину и к главе русской общины в Буэнос-Айресе господину Бестемьянову.
Полковник замолчал, сделал глоток вина, чтобы промочить горло, пересохшее от волнения, и потом внимательно посмотрел на Джима.
- Дорогой, ты действительно должен помочь Георгию Петровичу и его супруге, они же мои соотечественники, и очень нуждаются сейчас в нашей помощи, - умоляющим голосом обратилась Кетрин к мужу.
«Да и мои тоже, - хотелось сказать Джиму, в ответ на такой правдивый и откровенный рассказ полковника Осипова, который ему уже нравился».
  - Конечно, поможем дорогая. Я сегодня же принимаю Георгия Петровича на работу, в нашу канцелярию, и сейчас дам команду, вернее распоряжение, чтобы ему выдали аванс, - Джим говорил эти слова, отметив, как внимательно посмотрел на него Осипов, когда он произнёс слова «дам команду», чисто военный термин.
   « А  Вы, господин полковник, не такой уж простой человек, каким кажетесь, сразу приметили мою погрешность, значит, с Вами, надо держать ухо востро» - тут же мелькнуло в голове у Джима, и он понял, что начал расслабляться и терять бдительность.
   Потом он вызвал Ванюшина, и дал указание оформить полковника Осипова, делопроизводителем в канцелярию с окладом в сто песо в месяц, и передать его указание в бухгалтерию о выдаче ему аванса в пятьдесят песо немедленно.
   Осипов и его жена тепло поблагодарили их за заботу, попрощались и вышли из кабинета вслед за Ванюшиным.
Когда, в кабинете остались только они вдвоём, Катя, улыбаясь, подошла к мужу, сидевшему в кресле за столом, обняла его, поцеловала и сказала:
 - Господи, ну какой же ты у меня  умный и замечательный муж! Я горжусь тобой!
- Гордишься? Говоришь, что я умный? Тогда почему не слушаешь? Я тебе уже целый год твержу, что в Россию нам сейчас ехать никак нельзя, пропадём. Да, и о детях нужно подумать. Я думаю, пройдёт ещё год или два, может быть три, и всё станет на свои места.
  Вот тогда, можно будет и домой возвращаться. А пока, как рассказал полковник Осипов, там идёт Гражданская война и люди оттуда бегут в разные страны, мы будем жить, и работать здесь. И в Россию мы обязательно вернёмся, обязательно…
Джим посмотрел в глаза жене и впервые за последний год увидел в них, что она согласна с его мнением.
  Потом, они много раз беседовали с Осиповым о войне, и он рассказывал ему интересные события, которые имели место, там на фронте. Особенно Джима заинтересовал рассказ о том, что ещё в 1915 году, в Российской империи оказывается  уже разрабатывались программы по использованию дельфинов, тюленей и морских львов в военных целях – для обнаружения подводных мин и обезвреживания морских диверсантов. В тот год в Главный штаб ВМФ обратился знаменитый дрессировщик животных Владимир Дуров, предложив научить тюленей искать мины. Им было обучено двадцать животных, но в один день, все они были отравлены – предположительно вездесущей немецкой разведкой.
  Рассказал  полковник и о втором интересном случае, имевшем место на восточном фронте в зиму 1916-1917 годов. В это время в районе Литвы и Белоруссии около городов и стоянок армий, появилось огромное количество голодающих волков, атакующих небольшие группы солдат. Видя это, командование русской и немецкой армий договорилось о временном перемирии и направило все силы на истребление волков.
  После того, как было убито несколько сотен зверей, и угроза миновала, военные действия возобновились.
   Джим, не принимавший участия в войне, внимательно слушал его, и проникался к полковнику ещё большей симпатией.
  Встречаясь с Петром Веньяминовичем и отцом Константином, протоиреем русской православной церкви, Михаил всегда с восторгом рассказывал Джиму о том, как русские иммигранты чтят и соблюдают русские традиции, даже здесь, вдали от родины.
    - Представляешь Джим, - глядя ему прямо в глаза, говорил Михаил: - Они, даже думают и меряют русскими масштабами. Придерживаются русских друзей, принимая участие в  жизни страны их приютившей, не идентифицируют себя с аргентинцами.
   Даже такие общенациональные праздники как День революции, День независимости или день рождения Сан-Мартина, проходят мимо них. «Мате» они не пьют, предпочитают чай. Делают русский квас, коптят рыбу, едят селёдку, щи, пекут блины – всё, как положено истинно русским людям. Собираются вместе с друзьями в семейном кругу и поют иммигрантские песни.
    Детям, родившимся в Аргентине, они дома не разрешают говорить на испанском языке, хотя, между собой, они говорят только по-испански.
   Русским людям, после революции, было тяжелее других иммигрантов, у них не было помощи извне, не стало никаких связей с родственниками, оставшимися в России. Наоборот, их там, в России считают изменниками родины, и они получаются полностью оторванными от своего народа, - Михаил говорил эти слова с такой болью в душе, что у Джима тоже защемило сердце.
    Он очень переживал за судьбу своих  и Катиных родителей, и ещё за судьбу  младшего брата Николая, который к лету 1917 года, должен был окончить кадетский корпус.
    В конце 1917 года Михаил, перестал передавать ему указания от «Дугласа» из России.
   Джим, вначале списывал это на сложность положения, потому что война России с Германией только что окончилась её поражением, и руководству разведки было не до них.
  Но, потом просто понял, что со сменой власти, старые институты разведки просто исчезли, кадры расформированы и их бросили на произвол судьбы.
  И теперь, каждый выживает, как может.
   Не признав Советскую республику, Аргентинское правительство, тем не менее, радушно встречало представителей Белой эмиграции, которые бежали сюда сразу после катастрофы 1917 года и начавшейся гражданской войны.
   Радушно  только на словах.
  С прибытием новой волны эмигрантов, Джим, передвигаясь по городу, стал замечать про себя, что наряду с кажущейся спокойной и сытной жизнью местных жителей, в городе стало много тех, кто просто не знает где переночевать.
     Особенно много русских мужиков, которые по ночам скрываются от всяких стражников и полиции, чувствуя себя пришибленными и угнетёнными. 
   Михаил сообщил ему, что с началом войны, в российское посольство пришла телеграмма из правительства России, требующая возвращения военнообязанных мужчин назад на родину.
   Однако  денег на приобретение билетов на пароход, чтобы вернуться назад, выделено не было, и потому многие мужчины, так и не смогли отсюда уехать. А незнание языка, отсутствие вида на жительство, ставило их вне закона и давало возможности устроиться, хоть на какую-то работу.
    Он в очередной раз тогда с досадой подумал о том, что высшее руководство страны, совсем не думает о своём народе, вспомнив последний случай с поставкой противогазов уже после химической атаки немцев, о которой оказывается разведка, сообщила ещё за три дня до неё.
   Его просто взбесила сумма в 50-80 сентаво и в один песо, которые могло выделить российское посольство неимущим и вновь прибывшим беженцам из России.
   На эти деньги, можно только с голоду не умереть и то, дня два или три.
    Именно поэтому, он сразу решил по мере возможности помогать своим соотечест-венникам, и пока на заводе нет больших заработков, поить своих работников бесплатным  сладким чаем или кофе с булочкой.