Глава 21

Денег катастрофически не хватало.
Туфли, которые я купила в свой первый и пока последний рейд по магазинам, были хороши, но совсем не подходили для ежедневной беготни по Москве. Пара месяцев изнуряющей ходьбы на каблуках превратили мои ноги, и без того не отличавшиеся каким бы то ни было изяществом, в две колоды, вечно отекшие и гудящие, а меня в страстного поклонника кроссовок, готового возглавить ряды самых отчаянных любителей спортивной обуви.
О, как же я мечтала о кроссовках!
Не фирменных, нет! О самых обычных, с вьетнамского рынка, самых дешевых, лишь бы только не так выматываться к вечеру.
И, наконец, с первой курьерской зарплаты, я купила себе их - самые лучшие в мире кроссовки. Легкие, на толстой подошве, чтобы не пробирал холод от земли, на "липучках". О, как же я летала, надев их первый раз! Будто разом сбросила балласт, тянувший меня к земле.
Эти кроссовки меня очень выручили.
Я носила их вплоть до конца весны, до самого тепла, всю зиму. И в самые лютые морозы почти не мерзла в них.
Ноги перестали отекать так сильно, но стали по ночам ужасно шелушиться и покрываться красными пятнами. Смотреть на них было страшно. Медстраховки, чтобы сходить ко врачу, у меня не было, и я не знала, что происходит, и как это лечить.
Хотя, если вдуматься, все было понятно: жилье съедало большую часть зарплаты, я экономила на всем - дешевое мыло, дешевые синтетические колготки, плохое питание. Иногда я неделями питалась одной только вермишелью быстрого приготовления. Это была самая дешевая еда, другой я не могла себе позволить.
Вдобавок к этому постоянное переохлаждение, вечная простуда и вечная же беготня по улице.
От постоянного холода и простуд я вся покрылась прыщами. Попытки вывести их вели только к увеличению их количества, мыло, которым я щедро отдраивала их, только пересушивало кожу. Теперь и лицо шелушилось и облезало клочьями.
Воображаю, как я тогда выглядела - толстая очкастая тетка с облезлым и прыщавым лицом, вечно потная от постоянной толкотни в метро. Вряд ли у меня был шанс вызвать хоть у кого-то симпатию или хотя бы жалость.
Все чаще я вспоминала того бомжа из метро и не переставала твердить себе, что у меня, в отличие от него, есть дом и работа. Пусть сейчас тяжело, но надо потерпеть, все только начинается. Как хуже, я уже видела, туда мне пути нет, значит, будет лучше. Надо стараться и все будет.