1952. Заморыш

   -   Эй, заморыш, встань на ворота! - чей-то голос вывел Илюшу из его мечтаний.
-   Я? – Илья ткнул указательным пальцем на себя, стоя в полной нерешительности.
-  Ты, ты! Кто ещё? – Илья увидел, как несколько пар глаз вопросительно смотрели на него в ожидании ответа.
-  Я не знаю. Я никогда не стоял, - малыш с запинанием выдавил из себя ответ и покраснел.
-  Ничего, научишься. Просто лови мяч, чтобы он не попал в ворота и всё, - говоривший, паренёк в кепке и перчатках, взял Илюшу за руку и повел к воротам.

  На самом деле это были не ворота в том понимании, как все их представляют. Это был обычный телеграфный столб с одной стороны и куча из груды рубашек с другой. Они и составляли ворота. Вратарь был тоже один, а остальные ребята, поделившись на две команды, упорно боролись за мяч, весь разлохмаченный постоянными ударами по нему ногами. На воротах стоять никто не хотел. Всем хотелось побегать и погонять мяч. К тому же участь вратаря была незавидная. Ведь при каждом пропущенном мяче игроки одной из команд отпускали в сторону вратаря множество оскорблений и ехидств.

  «Не боись! Просто лови мяч и всё», - стоящий ранее вратарь и нашедший себе замену, похлопал малыша по плечу и ринулся в игру, крича: «Пасуй! Пасуй! Я тут».  Сложно было сказать, что повлияло: может то, что новичку везёт или просто ответственность, которая еще не утратила свои позиции в этом пятилетнем малыше, а может, просто старшие ребята боялись сильно бить, видя возраст вратаря, но он не пропускал ни единого мяча.  Новый вратарь без малейшего страха бросался под ноги старшим ребятам, отбирая у них мячик и выкидывая его подальше от ворот. В один из таких бросков резкая боль пронзила шею малыша. Кто-то со всей силы ударил по ней вместо мяча, может случайно, а может нарочно, устав от того, что никак не может забить гол. Свет исчез. Осталась только боль.

  Лето закончилось, за ним зима, весна. Закончилось и новое лето, уступая натиску новой осени. «Сангушка Илья! К доске!» – так начались школьные будни уже повзрослевшего Ильи.

  Шея ещё болела и плохо поворачивалась, но сильной боли всё же не было. В футбол Илья с тех пор не играл. Страх, поселившийся в сознании, словно парализовал его стремление участвовать в подобных играх. Учёба и возможность познать что-то новое, непознанное, завладели теперь им. Даже постоянные насмешки двух старших братьев и других ребят не могли никак повлиять на это. Хотя, насмешки постоянно заставляли его куда-то уйти, спрятаться от посторонних глаз, забиться в угол, где никто не найдёт, никто не увидит его.

  От улицы он мог спрятаться в доме, а от своих братьев не мог спрятаться даже там. Постоянные их ухмылки, насмешки, обидные слова настигали всюду.  Самым любим местом теперь для Ильи стал старый чулан в комнате. Двери на нём не было, а висела обычная ситцевая штора, пропускающая столько света, что вполне хватало Илье для чтения книг. Там же, в чулане, он мог заняться ещё одним своим любимым занятием – рисованием. Рисунки, боясь насмешек, Илья никому не показывал, а нарисовав, протискивал в щель между половицами, в надежде, что когда вырастит, достанет их оттуда.

  Так он и сидел в один из зимних дней в своём закутке, читая взятую в библиотеке новую книгу. Отец, мать и братья были на кухне. Было 23 февраля и все отмечали праздник настоящих мужчин. Илью оставили в покое. Возможно, по той простой причине, что на настоящего мужчину он явно не походил. Под вечер застолье превратилось в пьяную оргию отца. Он постоянно что-то выкрикивал, а потом раздался истошный крик матери. Илья выбежал из укрытия. Братьев словно ветром сдуло. Их лица были видны в уличном окне, через которое они со страхом смотрели на всё происходящее в доме. Отец одной рукой держал мать за горло и душил её, а второй просто бил. Бил безрассудно. Просто куда попадёт.

  Совершенно ничего не думая, Илья схватил стоящую в углу у печки кочергу и стал бить ею отца по спине, но тот даже не чувствовал удары. Тогда Илья повернул кочергу остриём к спине и, что есть силы, ударил. Последнее, что он помнил, было искажённое болью и ненавистью лицо отца. Когда Илья очнулся, то увидел улыбающееся лицо матери над ним. Она перевязывала ему голову бинтом. Отец лежал на полу. На нём сидел их сосед по дому дядя Володя, а в окно на него смотрели всё ещё огромными от страха глазами его старшие братья.

  Праздник настоящих мужчин подходил к своему завершению…






27.07.16.