Летом на даче повесть о превратностях любви Гл. 3

            Молодежь  прибежала  с  озера  возбужденная  и  голодная.  Константин  Львович  держался  от  остальных  особняком.  Человеком  он  был  не  эмоциональным,  и  бурное  проявление  чувств  было  не  свойственно  его  замкнутой  натуре.  Карп  же  вертелся  среди  молодежи,  отпуская  плоские  шуточки,  похлопывая  парней  по  спинам,  втихаря  пощипывая  за  мягкие  места  девушек.  Он  упивался  свободой,  вырвавшись  из-под  тирании  жены  и  ее  пристально  следящего  за  ним  ока.
 
            Анфиса  накрыла  стол  в  столовой.  Павел  Степанович  к  ужину  не  вышел.  Он  уже  спал  у  себя  в  комнате.  Возраст  и  обострившиеся  с  годами  болезни  напоминали  о  себе  все  чаще,  и  Павел  Степанович  был  вынужден  придерживаться  строгого  режима.  Женившись  на  молодой  женщине,  он  стал  приверженцем  здорового  образа  жизни.  «Еда  на  ночь  -  большой  вред  организму»,  -  часто  повторял  он  и  выпивал  вечером  лишь  стакан  кефиру.  Карп,  наблюдая  аскетический  образ  жизни  тестя,  недоумевал:  «И  зачем  этому  человеку  столько  денег,  если  ему  все  нельзя?  Раздал  бы  нам  свои  миллионы».

            Манефа  к  ужину  тоже  не  явилась.  Она  надела  вязанную  кружевную  пелерину  и  отправилась  на  прогулку,  наслаждаясь  опустившейся  на  дачный  поселок  прохладой.  Только  вечером  Манефа  могла  дышать  полной  грудью  и  всегда  гуляла  перед  сном.  Если  она  отступала  от  этого  правила,  ночью  случался  приступ  астмы,  и  приходилось  глушить  удушье  большими  дозами  лекарства.
 
            Беззаботная  молодежь  и  не  уступающий  им в резвости Карп,  расселись  вокруг  стола  и  с  поразительной  быстротой  опустошили  тарелки.  Анфиса  крутилась  на  кухне,  как  заведенная.  Она  жалела, что отказалась  взять  на  дачу  домработницу.  «Ты  боялась,  что  «длинноносая» Нина Петровна  заметит  твои  шашни  с  Карпом, вот и вкалывай у плиты!»,  -  сама  себя ругала  Анфиса.

            Ирина  вызвалась  перемыть  посуду.  Анфиса  благодарно  улыбнулась  девушке.  Остальные  и  не  подумали  предложить  помощь  хозяйке,  дружно  вышли  из-за  стола  и  унеслись  в  сад.  Константин  Львович  остался  в  доме,  слоняясь  по  комнатам  как  неприкаянный. Он мечтал о своей тихой квартирке, где мог спокойно размышлять о молекулах и атомах.

            Анфиса  и  Ирина,  перемыв  чашки,  ложки  и  тарелки,  уселись  в  гостиной перед телевизором.  За  окном  уже  стемнело,  в  саду  раздавались  веселые  крики  Жанны  и  Сони.  А женщина  и  девушка  сидели в полумраке, почти  не  видя  того,  что  происходит  на  экране.  Они  наблюдали,  как  Константин  Львович  перебирает  книги  в  шкафу,  и  думали  об  одном  и  том  же.

            «Не  такую  бы  жену  тебе  надо, Константин.  Жанна  глупа  и  ленива.  Через  год  она  тебе  так  надоест,  что  убежать  будешь  рад  от  этой  взбалмошной  девчонки  на  край  света.  Ни  деньги,  ни  связи  ее  богатого  папочки  не  остановят.  Уж  я-то  знаю.  Сама  по  дурости  угодила  в  «золотую  клетку»,  и  маюсь  теперь  рядом  с нелюбимым мужем,  смерти  его  жду»,  -     тяжело  вздыхая,  думала  Анфиса.

            «И  почему  все  самое  лучшее  достается  Жанне?   Не  достойна  она такого  счастья.  Ведь  Константину Львовичу и  поговорить-то  с  этой  пустышкой  будет  не  о  чем.  Жанна  с  ума  его  сведет  своей  болтовней  о  развлечениях,  тряпках  да  массажно-маникюрно-педикюрных  салонах»  -  пренебрежительно  думала  о  подруге  Ирина. Девушка  часто  размышляла  о  несправедливости,  видя,  как  легко  благодаря  деньгам  отца  живется  Жанне.  Ирине  же  приходилось  всего  добиваться  самой.  И  Геру-то Ирина  терпит  лишь  потому,  что  с  его  помощью  надеется вырваться  из  нищеты.  У  Геры  отец  -  известная  личность  в  городе,  бизнесмен,  меценат,  владелец  картинной  галереи.  Его  особняк  под  завязку  набит  антиквариатом,  полотнами  известных  художников  и  всякими  дорогими  безделушками.  Ирина,  когда  Гера  впервые  привел  ее  в свой дом, не  могла  отделаться  от  ощущения,  что  находиться  в  музее,  так  поразила  ее  роскошная  обстановка.

            Анфиса  и  Ирина  сидели,  вздыхали  и  мечтали  о  мужчине,  который  совсем  скоро  будет принадлежать  другой  женщине. 
            В  гостиную  вошел  Карп  в  расстегнутой  рубашке,  почесывая  волосатую  грудь.  Он  остановился  неподалеку  от  кресла,  в  котором  сидела  Анфиса,  и  посмотрел  на  нее  требовательным  взглядом.  Женщина  поняла,  что  Карп  пытается  зазвать  ее  в  темноту  ночи.  Анфиса  повернула  голову  и  равнодушно  встретила  его  взгляд.   Этот  мужчина  стал  ей  неприятен.  Его  выбившаяся  из  брюк  пропотевшая  рубашка,  расстегнутая  до  пупа,  и  это  почесывание  вызвали  отвращение.  «Как  же  я  была  слепа!»  -  подумала  Анфиса.  Знакомство  с  Константином  Львовичем,  утонченным  интеллигентом,  чопорным  и  суховатым,  изменило  ее  отношение  ко  всем  мужчинам  без  исключения.  Анфиса  уже не  могла  допустить,  чтобы  чьи-то  другие  мужские  руки  прикоснулись  к  ней.

            Карп  заметил  неприязнь  Анфисы,  бросил  быстрый  взгляд  на  безупречно  одетого  Константина  Львовича  и  поспешно  заправил  рубашку  в  брюки,  застегнув  ее  на  все  пуговицы.
            -  В  саду  жарко  и  комаров  полно,  -  объяснил  он  свой  небрежный  вид и почесывание.

            Ему  никто  не  ответил.  Женщины  уставились  на экран  телевизора,  Константин  Львович  задумчиво  листал  страницы  книги.  Карп  потоптался  и  вышел  из  гостиной  в  коридор.  На  глаза  ему  попалась  Сонечка.  Дверь  на  крыльцо  была  открыта,  девушка  стояла  у  перил,  перегнувшись,  и  что-то  кричала  Жанне.  Карп  окинул  взглядом  тонкую  талию  девушки,  ее  бедра,  обтянутые  синими  джинсами,  и  облизнулся,  словно  кот,  наевшийся  сметаны.  Соня,  не  заметив  Карпа,  сбежала  по  ступенькам,  и  ее  голосок  весело  зазвенел  в  ночном  воздухе.  Ей  ответил  грубоватый  голос  Жанны  и  тонкий,  похожий  на  девичий,  смех  Геры.  Где-то  совсем  рядом  загоготал  Дёма.

            Карп  вышел  на  крыльцо  и  посмотрел  в  сад.  Парни  и  девушки  резвились  на  лужайке,  играя  в  футбол.  Между  двух  кирпичей,  изображающих  ворота,  стоял  Дёма.  У  него  над  головой  сиял  фонарь,  обливая  парня  голубоватым  светом.  Расставив  ноги,  втянув  в  плечи  лопоухую  голову  и  выставив  вперед  руки  с  растопыренными  пальцами,  Дёма был  похож  на  сказочного гоблина.
 
            Жанна  разбежалась  и  пнула  по мячу.  Дёма  подпрыгнул  и,  не  сделав  не  единого  лишнего  движения,  подхватил  мяч  ладонью.  Восхитившись  ловкостью  и  реакцией  парня,  Карп  облокотился  на  перила  и  стал  наблюдать  за  игрой.  Ему  было  досадно, что  Анфиса отвернулась от него.  Поманила  сначала, а теперь  бросила.   Мечтает  о  женихе  Жанны.
 
            «Ничего.  Никуда  Анфиска  от  меня  не  денется.  Она  -  женщина  знойная,  а  по  жилам  этого  красавчика  течет  холодная  рыбья  кровь.  Да  такого  педанта  ни  одна  женщина  не  растормошит»,  -  думал  Карп,  разглядывая  Соню  и  вспоминая,  как  Константин  Львович  вел  себя  на  озере.  Все  побросали  одежду  и  кинулись  в  воду,  а  жених  Жанны  медленно  разделся,  сложил  одежду  аккуратной  стопочкой,  проверил  воду  большим  пальцем  ноги,  и  только  после  этого  окунулся.  Переплыв  озеро  туда  и  обратно,  Константин  Львович  вылез  на  берег, с  серьезной  миной  уселся  на  песок  и  стал  наблюдать,  как  остальные  весело  плещутся  в  воде.

            В  калитку  вошла  Манефа.  Карп  поспешно  скрылся  в  коридоре.  Он  прошел  на  кухню  и  достал  из  холодильника  банку  пива.  Манефа  поднялась  на  крыльцо  и,  не  заметив  мужа,  прошла  в гостиную.  Увидев  Анфису,  смотрящую  телевизор  на  пару  с  подружкой  Жанны,  она  успокоилась.  Манефа   боялась,  что  Карп  в  ее  отсутствие  утащит  Анфису  в  темный  уголок.  Боялась  она  не  за  себя.  Манефа  переживала  за  отца.  Павел  Степанович  любит  Анфису,  и  измена  обожаемой  жены  окончательно  подорвет  его  здоровье.  «Этот  потаскун  доведет  папу  до  инфаркта.  Если  Анфиса  уступит  домогательствам  Карпа,  и  папа  об  этом  узнает,  он  не  переживет  такого  позора.  Человек  он  старый,  сердце  -  слабое»,  -  думала  Манефа,  направляясь  на  кухню.

            Карп  сидел  за  столом  с  банкой  пива  в  руке. 
            -  Которая  по  счету?  Целый  день  пьешь  и  резвишься,  как  глупая  малолетка.  Поучись  у  Константина  Львовича,  как  нужно  вести  себя  в  обществе.  Человек  моложе  тебя  на  пятнадцать  лет,  а  умнее  на  целую  жизнь. 
            -  Не  надоело  еще  меня  учить?
            -  Надоело!  Давно  надоело!  -  Манефа  завелась.  -  Благодари  папу,  что  я  еще  с  тобой  живу.  Это  он  отговаривает  меня  от  развода.  Ты  ешь и пьешь  на  его  деньги,  а  замышляешь  подлость.  Паразит  ты,  бессовестный!  После  свадьбы  Жанны  собирай  свои  манатки  и  проваливай  из  моей  квартиры!

            Карп  бросил  в  рот  оливку.
            По  коридору  промчалась  молодежь.  Манефа  замолчала.  Сегодня  не  тот  день,  чтобы  устраивать  скандал  и  портить  Жанне  настроение.  Она  взяла  из  холодильника  бутылку  воды  и  вышла  с  кухни.  Кроме  воды  Манефа  ничего  не  пила.  Ни  чая,  ни  кофе,  ни  соков.  У  нее  была  аллергия.  Однажды  она  едва  не  умерла,  выпив  стакан  молока.  Микроскопическая  доза  пенициллина  вызвала  мгновенный  отек  гортани,  и  приезд  «скорой»  минут  на  пять  позднее  закончился бы  для  женщины  смертью.
 
            Манефа  вошла  в  свою  комнату  и  сердито  задернула  шторы  на  окнах.  В  груди  ее  до  сих  пор  кипела  злость  на  мужа.  Вот  пусть  попробует  после  развода  с  ней  пожить  на  нищенскую  пенсию!
           А  Карп  в  это  время  допил  пиво  и  вышел  в  сад.  Манефе он  не  поверил.  Жена  уже  давно  грозила  ему  разводом.  Но,  все  же,  червячок  сомнения  грыз  его  душу.  В  случае  развода  с  Манефой  он  останется  ни  с  чем.  Крыша  над  головой  в  виде  однокомнатной  квартирки  у  Карпа  есть,  но  за  годы  брака  он  привык  жить  в  шикарных  апартаментах,  ни  в  чем  себе  не  отказывая.  Павел  Степанович  в  изобилии  снабжал  старшую  дочь  деньгами,  да  и  сама  Манефа  неплохо  зарабатывала  портретной  живописью,  выполняя  правительственные  заказы.

            Карп  терпел  опостылевшую  жену,  надеясь  в  недалеком  будущем  получить  богатое  наследство.  Манефа  больна,  и  больна  неизлечимо.  Каждый  приступ  может  оказаться  для  нее  роковым.  Карп  единственный  наследник  жены.  А  если  еще  и  Павел  Степанович  умрет  раньше  дочери,  то  Манефа  унаследует  часть  его  имущества,  и  все  это  после  смерти  жены отойдет  Карпу. 
            Мужчина  задумался.  А  может… подсыпать ей что-нибудь...

            Додумать  возникшую  мысль  до  конца  ему  не  дали.  Гера,  Дёма,  Жанна  и  Соня  пронеслись  мимо,  обдав  Карпа  запахом  молодых  разгоряченных  тел.  Молодежь  снова  побежала  на  озеро  купаться.  Карп  припустил  за  ними.
            -  Жанна,  а  жених  твой  где?  -  спросил  Карп  на  бегу.
            -  Ой,  скучный  он,  -  махнула  рукой  девушка.  -  Книжку  какую-то  нашел  у  папы  в  шкафу.  Теперь  его  от книжки не  оторвешь!

                Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/08/05/1325