ФЕНЯ, ЭТО БЫЛ НЕ Я

ФЕНЯ, ЭТО БЫЛ НЕ Я


вообще, интересная жизнь была у фени, насыщенная. и муж весёлый, и племянничек - павлик, ёпт, морозов - блин с вареньем. приезжает он как-то до калитки на своей мотоколяске и кричит:

- теть фень! - та вышла:

- чего тебе?

- а ваш муж там в лес пошел. с женщиной. я видел!

- кто?

- да, дядь коля!

феня - баба боевая, охать не стала, оседлала заднее сидение:

- поехали!

напрямки быстрее было, но пешком. а асфальт вдоль леса полукругом шел. подъехали к повороту, где с асфальта в лесок дорожка убегала, павлик и говорит:

- туда пошли, - и махнул рукой дорожке вслед.

феня - туда.

бежит, по сторонам смотрит, что-то заприметит - остановится, присмотрится и дальше.

углядела-таки!

выбегает на полянку, смотрит: ба! родная попа, между чужих коленей совершает колыхательные движения. взяла дрын и повдоль спины протянула, с оттяжкой... мужик, взвыв от боли, взвился вверх. увидел феню, вытянул руку, ладошкой вперед:

- феня - это не я! - сказал и был таков.

феня к павлику и в поселок. забегает в дом, смотрит - муж сидит, чай пьет:

- ах, ты, кобель плешивый... - ну и всё в таком духе.

мужик встает, глаза круглые:

- феня, ты чего? – а она ему:

- я те, щас покажу чего! я тебе покажу как по лесочкам с бл*дями куролесить!

и к нему, он от неё:

- какие бл*ди? ты чё мелешь, дура?

- а кто… сейчас... там...

- где?

- в лесу! где, ёпт? не нарывайся на рифму!

мужик, вдруг, встал столбом, схватил её за руку, дернул и честно глядя ей в глаза:

- феня - это был не я!

конечно, феня не дура, не поверила ему, кобелю, ни на секунду.

сначала.

потом как-то засомневалась. а месяца через три говорит подруге:

- а может не он был?

- ну и дура же ты, феня!

дура, не дура - знай...

но, до сих пор живут вместе.

и неплохо живут. да чё там - хорошо живут.

вот так: верьте бабы мужикам - будете счастливы!..
2011



ТЕМНО БЫЛО


случилось это по ту пору, когда «трезвяки» ещё действовали, сгребая с улиц подвыпивший народ,
отрабатывая выделенные на них деньги и набирая баллы показателей.

шел я с дружеской попойки, нетрезво выбрав маршрут - через железнодорожный вокзал.

там меня и повязали, посадили в воронок и свезли в отстойник, где уже кучковался народ, ожидая приговора врача и описи карманов.

у стойки /хотел написать - барной/, за которой сидел врач и дежурный, стоял, пошатываясь, му-жик. не запит такой, чтобы сильно, но не брит, одет как человек, но несколько помят.

сотрудник ему:

- раздевайтесь.

он качнул головой, видимо, в знак согласия. за головой качнулось тело. но от падения как-то удержалось. медленно, путаясь в пуговицах, завязках, шнурках, он, кое-как снял рубашку и ботинки. Потом расстегнул крючок и молнию ширинки. медленно брюки поползли к коленям и - народ замер.

замер, икнул, встряхнул глазами - не привиделось ли - снова посмотрел.

на мужике, под брюками были плавки, что само по себе не наказуемо, но бледно-розового цвета, с белой кружевной оторочкой, и симпатичной розочкой справа от лобка.

мужик в позе «зю», руки с брюками на коленках, взгляд...

в общем, он тоже увидел:

- о, бля, - только и смог он выговорить. потом повторил вслед за народом: замер, икнул, встряхнул головой - не привиделось ли - и залился бордовым цветом.

-это не моё, - проговорил он, оправдываясь.

это было может и так, но стало последней каплей. не считая тяжелых, остальные присутствующие, разом, как один, слегли.

мораль: не одевайся в темноте!

мораль: не пей! - не принимается, ввиду её стойкой неоригинальности и банальнейшей несостоятельности.
2011



ТПРУ-А


посёлок был маленький, все друг друга знали и в лицо, и по имени-отчеству, и кто кому кем при-ходится, колена до восьмого, поэтому замки были, а двери не закрывались - зачем? приткнул палочкой, уходя, значит, нет никого, приходи попозже.

вот и лена, когда повела сынишку к бабушке, у которой он дневал, пока мама денюжку зарабатывала, сделала так, как всегда - придавила дверь поленом.

дома, правда, оставался петька, муж её. но он был со вчерашней попойки ещё никакой. и спал мёртвым сном. мужик он был, не сказать, что пьющий. мог позволить себе, конечно, иногда и с лишком, как вчера, но это бывало не так, чтобы часто.

и любила она его, и он её - она точно это знала. и в сыне души не чаял, часто с ним гулял, игрался. сына говорил ещё мало. но, если понимал, что папа дома и никуда не собирается, то тянул его за рукав, показывая на дверь: «тпру-а, папа, тпру-а»!

это было одним из любимых его словечек, означавшее сразу много всего. всё, что связано было с движением - было тпру-а. машина за окном проехала - тпру-а, гулять захотел - тпру-а, где мама - тпру-а, если мамы дома нет.

сегодня лена не работала, но надо было побегать немного по конторам всяким: посмотреть, проверить, заполнить разные там бумажки, да закрыть пару-другую неоплаченных квитанций. тпру-а, одним словом.

к обеду она планировала быть дома и никак не думала, что муж проснётся раньше, слишком уж тяжёлый он пришёл.

однако, он проснулся раньше. по туалетной нужде. срочной. большой. живот крутило не по-детски. дрянь был вчера закусон, дрянь! организм требовал очищения. ещё требовал лечения, но это могло подождать. петька быстро встал, натянул штаны, всунул ноги в тапочки и рванул к выходу, чувствуя, что может и не успеть.

а дверь-то возьми и не откройся, а дверь-то снаружи заперта! мужик взвыл и метнулся к окну, но и там его ждало разочарование. сколько уже лена просила его выставить зимние рамы, чтобы она могла окна помыть, ан нет, всё времени не хватало. а зимние-то не открываются, а на зимних-то только форточка, в которую и голову не высунешь!

мозг начинал затуманиваться, а в задницу пора было чопик вставлять, а то не ровён час...

взгляд матерно заметался по хате, и наткнулся, под кроватью, на сынов горшок. не долго думая, мужик взгромоздился на него орлом, радостно улыбаясь от облегчения.

а в это время...

а в это время на улице пошёл дождь. мелкий такой, противный. и почтальонша нинка, чтобы не замочить почту, не бросила её, как всегда, на крыльцо, а решила занести в сенцы.

открыла дверь и… ну, вы сами понимаете: обалдела! – самая мягкая форма выражения её изум-ления.

не зная, что сказать, что сделать, как себя вести, вконец запутавшись от смущения и подкатываю-щего волнами смеха, ляпнула:

- а... а... а мама хде?

а пётр, прибрав руками штаны до коленок, понимая, что через час, ну, как максимум, к вечеру, об этом будет знать весь посёлок, только и смог, что сказать:

- тпру-а, твою мать! – и взаправду, что тут ещё скажешь.
2011



ПРИЕХАЛИ


иду я как-то с бала на корабль - с корпоратива на садовый автобус. в костюме-троечке, в блестя-щих лаковых штиблетах, слегка небрит, немного под «шафе», конечно.

ключи от дома забыл дома, а запасные у родителей были. а родители были на даче. это я тем рассказываю, кому интересно, с какого перепугу я такой красивый, да за город попёрся грязь месить по бездорожью.
 
пришел на остановку - тьма народу! примета верная - не опоздал. встал в сторонке, стою, курю, на народ смотрю: основной костяк - бабушки-старушки с тяпками и прочим инвентарём, но попадаются и те, что на дачу не «раком» загорать едут.

подошел автобус. народ пошел на штурм. из четырех дверей «гармошки» открыты только две средних. толпа мельчая на улице, рассасывалась по салону. двинул и я. народ всё как-то туже стал утрамбовываться; туго, но не безнадежно.

когда уже последние из последних повисли на подножке, и я взялся за поручень. тут, смотрю краем глаза, тетка летит - отфыркивается, как паровоз, сотрясая асфальт нехилой массой тела. по ходу движения глянула она на одну дверь, на другую - и ко мне.

ну, так я, как джентльмен, как учили меня мама и всесоюзный ленинский, спрыгнул, дурак, с подножки и рукой показываю, мол, давайте вперед меня, вы же дама, я вам уступаю. если бы был трезвый и в кедах - одним бы из первых был в салоне, устроился на задней палубе, на зачехленном запасном колесе и плевал всю дорогу шелухой от семечек в открытое окно.

но как сюртук и градус меняют личность индивида! нате вам, вспомнил уроки вежливости, вспомнил про воспитание.

махнув мне «гривой» пережжённых плойкой волос в знак спасибо, женщина рванула в салон. автобусный «фарш», под таким давлением, крякнул и еще немного потеснился. дамочка плотно встала на ступеньку. я за ней.

- граждане, ну, еще немного потеснитесь! - неожиданно высоким фальцетом, заголосила мадам: - еще чуть-чуть!

но народ спрессован и утрамбован был донельзя, и потому живая масса потных тел ответила ей тупым молчанием.

двери, в очередной раз, безуспешно попытались закрыться. тогда заговорил репродуктор:
 
- ну, что там повисли? двери будем освобождать или так стоять будем? постоим так немного, и я вообще никуда не поеду!

угроза возымела действие на того, на кого надо. на мою впередисоседку. она вздохнула, как бы извиняясь, и сделала резкое движение тазом.

кряк, и я в штанах с безупречными стрелочкам - пятой точкой в луже!

что тут скажешь: и смех, и грех.

двери закрылись, автобус уехал, а я остался сидеть в луже. в прямом и переносном смыслах.
2011



ВЕРНИ МЕНЯ


помнится, случилось это на ранней заре наших отношений с давно уже бывшей женой, в то время ещё таковой и не являвшейся (хм, называется, оцени фразу). в то время она, месяца два только как переехала ко мне, после продолжительного трёхнедельного периода конфетно-букетных отношений. так сказать, романтика столкнулась с передовыми отрядами бронелобого авангарда реально-бытовых будней.

после непродолжительного, но кровопролитного периода, авангард противника, усилившись подходом основных сил, продавил-таки нашу оборону на двух направлениях, и, развивая успех, устремился навстречу друг другу, стремясь замкнуть кольцо окружения.

под «не нашими» я, естественно, подразумеваю исключительно внешние факторы! но любовь пошла по швам, началась общая паника, было потеряно управление частью подразделений.

-так больше продолжаться не может! я больше так не могу! ты изменился, ты стал совсем другим!

- ты знаешь, милая, за столь короткий срок, даже я, при всех моих не дюжих способностях, не способен деградировать до уровня твоих упрёков!

я улыбнулся и попытался взять её за руку. она, скорее инстинктивно, вырвала руку, но посмотрела на меня уже менее агрессивно, чем в начале своей атаки. в армиях противников наших отношений наметился некоторый спад. но эти гады всё ещё были сильны и уверены, что положительный исход наступления  - дело времени. Очень короткого времени. атака продолжалась:

- всё равно! пойми! я не знаю, что происходит, но то, что происходит - не состыковывается в моём сознании с тем моим представлением об отношениях партнёров, что я в некотором замешательстве…

- ты была у этой докторши? у франкинштеевой своей.

-  не перебивай. ты же знаешь, что я этого не люблю. да, была. она хорошая, она мне помогает. и перестань её так называть. о чём я?.. а, вот - и она посоветовала мне поговорить с тобой откро-венно, по душам, так сказать, отделить зёрна от плевел, расписав на листочке все наши взаимные «за» и «против», что я и пытаюсь сейчас сделать.

теперь понятно, откуда у врага взялись резервы – докторша эта была незамужней девицей трид-цати с хвостиком годов, психолог по образованию, а по совместительству ещё и двоюродной сестрой моей, тогда ещё, второй половинки. и фамилия у неё была другая, франкина, что ли. но я, кроме как так, её не называл - по делам её пакостным. она, как и многие другие «леди без отношений», считала себя большим экспертом в последних.

чаще, конечно, такими «помощниками» становятся тёщи, но не у меня! когда мы всё же, годами позже, разводились, я кричал: «заберите жену, заберите! на все четыре стороны. но прошу вас, оставьте тёщу!» - замечательнейшая женщина! по-моему, она больше всех переживала наш развод.

я не хотел подвергаться никаким опытам этой психологини, что и попытался донести, конечно, в оч-чень мягкой форме, до центра мозговой активности, обладательницы таких любимых мной карих глаз, которые в этот момент светились раздражением, непониманием, упорством и ещё чем-то мной не идентифицированным. в общем всем, кроме, казалось, любви. это меня оскорбило. и я сказал гениальную фразу на все времена:

- делай что хочешь! – и сел к телевизору, бессмысленно нажимая на кнопки.

-ах, так?!. тогда я ухожу! – а я даже не дёрнулся, сволочь.

видя мою «нереакцию», рассчитывая и не получив то, чего хотела, она, психанув, кинулась и вза-правду собирать вещи, что-то говоря то мне, то себе под нос, то снова мне, но уже себе под нос.

- я же ухожу! – повторилась моя любовь. я обернулся и увидел, что она стоит уже одетая в сапоги и дублёнку, на фоне четырёх клетчатых, для челноков, сумок.

но я точно помнил, что когда два месяца назад я перевозил её с квартиры, которую она снимала, к себе, то закинул в багажник одну, совсем не жирную сумку.

- откуда это? – я ткнул рукой в сторону сумок.

откуда всё это! как за два месяца эта сумка успела расплодиться до четырёх, и довольно упитан-ных? теперь я знаю, что это один из великих женских секретов! и вопросы по этому поводу зада-вать бессмысленно – всё равно не ответят. и не потому, что не захотят, а потому что и сами не знают. и ответ я получил, естественно, в фарватере этих незнаний:

- от верблюда!

в дверь позвонили. она вышла открыть. и вернулась с серёгой, троюродным, кажется, братом. когда успела только вызвать? мы махнули друг другу чубами.

- вот эти, - моя указала рукой на сумки. серёга взял две и вышел.

- ты ничего не хочешь мне сказать? – она уже надела шапку и смотрела на меня каким-то непо-нятным мне взглядом, в котором уже не было раздражения, злобы, а была какая-то надежда, просьба, что ли, но на что? мужчины часто тупят, да?

- что тебе сказать? – пожал я плечами. – я люблю тебя.

- ну так останови меня! – резко перебила она, топнув при этом каблучком по полу, и тут же по-краснела, осознав, что этим выдала себя и своё желание.

она села на сумку и закрыла лицо руками. а я пошёл забирать сумки.


ЦВЕТА МЕДИ


- серёга, ты в ростов едешь? - дима подошёл к нему, держа в полусогнутой руке конверт.
- ага.
- я, тут... это...
- письмо передать?
- да, ты знаешь, что-то почта косячит. я пишу, пишу, но не доходят, наверное. тут адрес на конверте, если тебе будет не трудно там, если время будет...
- дим, конечно, какие вопросы! жене?
- ну, да.

пять часов до ханкалы, вертушкой до моздока, там уже поездом. главное - нельзя пить! добрые люди предупредили: участились случаи «кидалова». в форме едет много народу. и многие с деньгами, с хорошими деньгами.

только садится такой товарищ выпить пивка-водочки, как к нему подсаживается пассажир, горя-щий «патриотическими» чувствами, слово за слово - предлагает тост за дружбу, за победу, за па-цанов, которые уже никогда не вернуться домой. ну, как тут не выпить?

выпивает. потом ещё, потом опять. потом просыпается где-то на окраине города, с треском в голове и полном отсутствием карманной наличности. в ужасе хватается за мошонку, где был спрятан основной капитал, но и там - пусто!

так что, пить нельзя! да и хватит, - сколько можно? водки много. водка везде и всюду. но бутыл-ками уже не меряется - как минимум, литрами, а максимум - как позволит здоровье! и, ведь, сколько ни пей, но всю, всё равно, не выпьешь!

впереди - неделя без войны; впереди - неделя летнего настроения: бульвары, девушки, прогулки по красивому городу, памятному своей историей. серёга ещё не был в ростове. и очень удивился, что в округ отправили его. желающих было много. а поехал он.

нужно было завезти в штаб округа две какие-то бумажки, заклеенные в конверты и, по дороге, пацана из второй батареи, к новому месту службы. его мать исписалась по воинским инстанциям, что она инвалид с малолетней дочерью на содержании, и просьбой вернуть сына - единственную надежду на старость.

как не удивительно, но её услышали! услышали и направили в часть, где он служил, предписание, с требованием направить его, для дальнейшего прохождения службы, в город, откуда он призывался. и его сопровождение, в качестве довеска, препоручили сергею. он так и не понял что к чему является довеском. но не по барабану ли?

когда сергей с лёшкой, так звали пацана, приехал к нему, то был насмерть зацелован, закормлен, запоен! мама пацана стелилась перед ним, как перед большим человеком, в руках которого была судьба её сына.

он прожил у них три дня, из семи ему отпущенных, наслаждаясь тишиной, предупредительным отношением и домашним вином, которое, в графине, стоящем на столе в его комнате, никогда не кончалось.

через три дня он отвёл лешку в его новую часть, где попросил командира его новой роты, дать парню увольнительную, дня на три, умолчав, что они и так уже наотдыхались. капитан, нормаль-ный мужик, ничего против не имел и выписал "увольняшку", без лишних разговоров.

до автобуса сергея провожали всем семейством, с требованием их не забывать и обязательно, когда получится, к ним приехать. его сумку, набитую, под завязку, всякой снедью, тащил, конечно, леха. хосподи, как эта женщина не могла на него насмотреться, всё время поглаживая его, чем он был крайне недоволен, всё время от неё отбрыкиваясь.

по приезду в ростов и сдав пакеты по адресатам, сергей вытащил из кармана, уже слегка помятый конверт. прочитав адрес и уточнив у дежурного офицера на кпп направление, сергей направился в путь.

молодой, статный офицер, в новом, выпрошенном у старшины по поводу поездки, новом камуф-ляже, привлекал внимание. девчонки, проходящие малыми стайками ему навстречу, кидая на него заинтересованные взгляды, смеялись о чём-то своём, перешёптываясь друг с другом.

дом, указанный на письме, оказался серой панельной пятиэтажкой. выяснив нужный подъезд, сергей поднялся на второй этаж и встал перед нужной дверью, обитой дерматином и заклёпан-ной, наискось, гвоздиками с декоративными шляпками.

он уже собирался нажать на кнопку звонка, как заметил, что дверь приоткрыта. толкнув её, он вошёл.

- здравствуйте! - сказал он предупредительно. но в ответ услышал лишь тишину. заглянув в кухню и пройдя через зал, он толкнул дверь в спальню.

на двуспальной кровати спала женщина. обняв её за талию и уткнувшись носом в её шикарные, цвета меди, волосы, спал мужик. они даже не пошевельнулись, не дёрнулись. сон их был глубок и картиночно хорош. и вкусен, если судить по выражению лица женщины, которая улыбалась чему-то тому, что видела во сне, причмокивая губами.

бросив письмо на журнальный столик, стоявший в зале, между двух кресел, сергей вышел из квартиры, прикрыв за собою дверь до щелчка.

он шёл на остановку, хмуро думая о том,что лучше, наверное было бросить письмо в почтовый ящик. но это хрен с ним, сделанного не переделать. а вот что он скажет, а чего не скажет диме – тут он ничего не знал. мысли путались. нужна ли правда парню, который безумно любит жену и верит ей, как себе, прыгающему со своими четырьмя бм-ками, по горам, с одной мечтою - уткнутся носом в её курчавые, цвета меди, волосы...
2011



СКАЗКИ ЗЛОГО ДЯДЬКИ В ПОХМЕЛЬНОЕ УТРО


девочка леночка шла по тропинке, ведя на поводке весёлого мелко-курчавого пса по кличке тоша.

тоша, как любая порядочная псина, метилась там, где унюхивала испражнения собратьев по собачьей жизни, временами оглядываясь преданными гляделками на блондинистые, в бантиках, кудряшки маленькой хозяйки.

а леночка торопилась, по рельсам заброшенной детской железной дороги, побыстрей дойти до пруда. Камень с верёвкой, лежащие в пакете, ощутимо оттягивали руку:

- не хочешь, маменька, усыпить - не надо! - бубнила вредина себе под нос. - "мы в ответе за тех кого приручили!". а если я хочу котёнка?! ладно, говорят Му-му не долго мучился...
2011



ГАНС


- ганс, смени меня! жара жуткая! – сказал шильке, входя в землянку, и упал на топчан. от него разило шнапсом.

ганс нехотя поднялся и вышел на улицу. действительно, было чертовски жарко. и душно. взгляд скользнул по куче лопат, сваленных слева у входа, и поднялся к небу. следом за глазами, вверх потянулись руки. сладко зевнув, потянувшись, ганс пошёл к «станку».

«станком» они называли пулемёт, установленный на бруствере небольшого окопчика. в окопчике было оборудовано место для задницы, чтобы было, куда её положить, если устанут ноги. а устать было от чего!

и шильке, и он, и ещё несколько их товарищей, под командирствованием обер-лейтенанта краузе, были расстрельной командой. последние две недели они «утилизировали» исключительно евреев.

против евреев ганс, лично, ничего не имел. но и отправляться, если не в концентрационный ла-герь, то на восточный фронт точно, из-за сочувствия к ним, ему тоже не улыбалось. поэтому и стрелял он их, по очереди с шильке, с утра до заката, так как остальных отправили на подавление какого-то выступления. какого и где, ганс не знал. да и не хотел знать. и даже радовался, что его оставили, ведь там могли и убить!

сейчас же он был раздосадован тем, что шильке опять надрался. значит, всю оставшуюся работу придётся выполнять ему. а до заката было ещё далеко, и приведут ещё не меньше пяти партий приговорённых. хорошо, что ров был свежий, утренний. дня на два хватит. а там, очередная пар-тия обречённых, присыпет этот ров и выкопает новый. для себя и последующих. в подобные партии отбирали народ посвежее, чтобы не выбиться из графика. графика умерщвления.

из леса показалась колонна арестантов, под конвоем нескольких человек из охраны лагеря. сол-даты шли, сонно жмурясь то на дорогу, то на конвоируемых, которые за всё это расстрельное время ни разу даже не попытались не то, что напасть, а хотя бы попытаться бежать. охранники даже автоматы не брали на изготовку – незачем было. они так и болтались ненужной тяжестью на плечах.

лагерь располагался в поле за лесом. ежедневно из него уводили по дороге к яме больше сотни человек, но не меньше и привозили. и казалось, что этому не будет конца. сколько было выкопано, завалено трупами, а потом закопано таких рвов, ганс уже не помнил. сначала считал, а потом сбился и бросил это занятие.

люди, которых он посылал на тот свет, направляя ствол пулемёта, изрыгающего свинец, слева направо и возвращая в исходную точку, нашпиговывая разновозрастные тела смертью, слились для него в одну разноцветную массу, которая выползая из-за деревьев, покорно выстраивалась вдоль кромки рва и пропадала в нём, покончив счёты со своим земным существованием.

ганс поражался их покорности. они же знали куда их ведут, что их ждёт. и шли. и вели с собой своих жён, стариков, детей. и копали себе сами могилу, зная, что ничего их от неё не спасёт. да кинься ты на охреневших от безделья, потерявших чувство осторожности солдат, перестреляй их! пойди в лагерь и освободи остальных своих соплеменников!

не считая тех, кто конвоировал, в лагере оставалось не больше десятка человек охраны. и пусть много из тех, кто сбежит из освобождённого лагеря, потом будут отловлены или погибнут, но…

но будут и те, кто спасётся!

и немало.

пусть не много, но и немало.

нет. они идут, как стадо скота на бойню. но если они сами уподобляют себя скоту, почему он, ганс, должен их жалеть? пусть подыхают, раз им так хочется!

конвоиры уже распределили вдоль рва очередную партию «без трёх минут трупов». ганс уже собирался окатить их очередью, как заметил старика, который держал на руках девочку лет трёх. дед указывал ей вытянутой рукой на что-то невидимое палачу, а она смеялась, обнимая его за шею. рядом с ними стояла молодая пара. мужчина обнимал женщину за талию, а она касалась рукой плеча малышки.

ганс решил, что они родственники и ещё раз подивился их спокойствию на краю жизни. сделав последнюю затяжку и откинув окурок в сторону, он нажал на гашетку. люди, превращаясь в трупы, падали как подрубленные, и катились, по косой стене ямы, на самое дно. конвоиры, дострелив кой-кого во рву, махнули гансу до встречи и пошли в лагерь.

пошарив под сиденьем рукой, он нашёл то, что искал – бутылку шнапса. она была наполовину полной. ганс сделал несколько глотков, занюхал рукавом, и сдвинув пилотку на глаза, откинулся на спину. он решил, что успеет неплохо вздремнуть, до очередного захода.
2011



РАЗВОД


в дверь позвонили. ирина открыла. на пороге стоял толя – её муж.

- здравствуй.

- здравствуй, толя. ты как тут? ты же умер.

- и что? мы же не развелись. у меня и ключи остались. но я решил позвонить, вдруг ты не одна.

- одна.

- тогда, может быть, я войду?

ирина посторонилась, пропуская его в маленькую прихожую, которая служила одновременно и кухней. толя сел на подоконник. это было его излюбленное место, когда он был ещё жив и они жили вместе.

засвистел чайник.

- будешь? – спросила ирина.

- давай.

толя вынул из кармана сигареты, спички. чиркнув спичкой, хотел уже прикурить, но остановился и спросил у неё:

- можно?

- да кури. – он прикурил и огляделся в поисках пепельницы. пепельница стояла на том же месте, где и всегда. толя улыбнулся, отхлебнув из кружки обжигающего чая, спросил:

- а дети где?

- у мамы. садик опять на ремонт закрыли.

- жаль, хотел повидать. как сама?

- работаю.

- а на личном фронте?

- я бы не хотела с тобой это обсуждать.

на личном фронте наметились, кажется, положительные сдвиги. мужчины, конечно, были и до этого, да всё какие-то изначально временные. один вообще с первого свидания стал звать замуж, а как узнал про двух детей, так испарился в мгновение ока. она его больше вообще никогда не видела, хотя ни к чему не принуждала.

а этот, последний, был другой. от него веяло серьёзностью. и он казался по-настоящему влюблённым в неё. это было приятно. ирина устала быть одна, но боялась завести серьёзные отношения. да и витя был ещё не свободен.

хотя там, где-то далеко там, уже ничего и не было, но штамп - был. а жить с женатым, хоть и только де юро, мужчиной ей не хотелось.

- но я же, всё-таки тебе не чужой. мне хотелось бы, чтобы у тебя было всё хорошо.

- тогда не фиг было пьяным купаться лезть! тогда бы и я была при муже и дети не были сиротами!

ирина почувствовала как скрипнули у толи челюсти. камень попал в цель. вспыхнувшая злость в груди тут же погасла. она тихо сказала:

– извини.

- тебе не за что извиняться. ты абсолютно права. и если бы можно было что-то изменить, я бы больше ни глотка пива не сделал, не говоря о чём-то более крепком. но что сделано, то сделано - не изменить.

- я не хотела. – ирине было стыдно за боль, что она причинила ему своими словами.

- я что заходил-то, - сказал толя вставая, - чтобы ты знала, чтобы детям сказала, когда подрастут, что я вас всех очень сильно люблю и хочу, чтобы вы были счастливы. чтобы тебе встретился при-личный человек, которого бы ты смогла полюбить и быть с ним счастлива. чтобы он смог, вместе с тобой, воспитать из наших пацанов настоящих людей, раз уж я не успел. не сумел.

он понурил голову и взялся за ручку двери. ирина рванулась к нему и обняв, уткнулась носом в его грудь, вдыхая такой знакомый запах. его запах. а говорят, что запахи не снятся. он гладил её по волосам, она плакала.

- да, и это, – толя чуть отстранился. ирина посмотрела на него снизу вверх. он, немного смущаясь, посмотрел ей в глаза: - я там это, типа жениться собрался. встретил женщину. одному-то плохо. она хорошая. ты меня, думаю, понимаешь. вот меня и отпустили, чтобы мы, как бы это, развелись что ли. ты не против? ты здесь, я там...

- хорошо толя, я тебя прощаю. тебе надо идти?

- да время на исходе. жаль, пацанов не увидел. – в уголках его глаз наметились слезы. он накло-нился и поцеловал её в губы. – прощай. и не поминай лихом.

дверь захлопнулась. ирина осталась одна. она отхлебнула остывшего чая и посмотрела в окно. по тропинке, от подъезда к калитке шёл толя. он оглянулся, посмотрел на неё, и махнув рукой, вышел на улицу.

в комнате зазвенел будильник. начался новый день. надо было просыпаться.
2012



КОТ И ГУСИ


котофеич появился в его доме вместе лерой. он был младше её всего лет на десять. старый, тол-стый, шерстлявый британец, которому валера явно не понравился с первого взгляда, о чём он не преминул сообщить не далее, как на следующее утро после переезда, напрудив в его башмак, чем вызвал естественную взаимную неприязнь.

но валера очень любил леру, а лера – и его, и кота. и мужикам пришлось учиться терпеть друг друга. но научиться не получалось. не способными они оказались к толерантности. и продолжали делать друг другу пакости. но прятали свою вражду от любимой женщины за милыми улыбками. и при ней были даже почти друзьзями: валера поглаживал, иногда, котофеича за ушком, а тот, в ответ, типа с удовольствием, терся боком о его ногу.

если не брать в расчёт кота, то валера был абсолютно счастлив. сначала умерла его двоюродная бабка, которую он практически не знал, и оставила ему в наследство квартиру. так как бабку эту он видел в жизни лишь несколько раз, то не очень опечалился её кончине, но от души попросил господа простить ей все её грехи, если они у той имелись.

почти сразу за получением документов, подтверждающих его законное право на жилплощадь в сто квадратных метров, на работе, должно быть, наконец-то правильно взвесив, недооценённые ранее, имевшиеся у него таланты, его повысили в должности, что добавило солидности и денег в кошелёк.

но главное, что с ним была его лера, его счастье.

ради неё он готов был терпеть не только кота, но всё, что угодно. он боялся проснуться однажды и узнать, что никакой леры не было, что это был только сон. но сон не прекращался и валера понемногу успокаивался, начиная верить в реальность происходящего.

почему-то особенно остро он чувствовал свою любовь к ней – этот щемяще-сладкий набор раз-личных ощущений и ещё чего-то такого не понять какого, - когда она, засыпая, обнимала его, утыкаясь носом между лопаток. она, почему-то, любила так засыпать.

они встретились случайно, на улице. и с тех пор не расставались ни одного дня. до прошлого по-недельника. тогда лера сказала, что полюбила другого человека, что не имеет права обманывать его, валеру, притворяясь любящей женщиной, изменяя ему за его спиной. и поэтому она уходит. уходит к тому человеку.

монолог был взвешенным, выдержанным и до боли логичным.

"сцука, - нелогично подумалось валере, - лучше бы обманывала. пока я не знал бы, я был бы счастлив. а вдруг бы и вообще бы не узнал? а она бы успела разлюбить того".

самый прикол был в том, что лера оставила ему котофеича. потому что у того, нового которого, была, видите ли, аллергия на кошачью шерсть. а у мамы собака, которая тоже не переносит ко-шек. короче, как ей виделось, котофеичу лучше всего остаться с ним, ведь они так дружны.

всё это было высказано по телефону, когда валера набрал её номер, увидев пустые вешалки в шкафу.

ёпс!

так вот как небо падает?

вселенское счастье превратилось в прах.

валера не пил. но тут просто всем существом своим почувствовал, что такой повод обойти сторо-ной просто невозможно. поэтому, он пошёл прямо. 

на танки.

представил, как они прут на него всей мощью своих свастик. а он такой в разорванной гимнастёр-ке. весь перевязанный-перепачканный. с перекошенным лицом. с бутылкой водки, взятою за горлышко гранатой. один.

усмехнулся.

возвращаясь с очередной вылазки в вино-водочный, он встретил гусей. гуси были друзьями. неразлучная парочка нашакуров. одного звали серый, у другого фамилия была - белый. они и неразлучны были с детства, поэтому и кличка у них была одна двоих – гуси.

- привет! - сказал белый.

- привет! - сказал серый.

- привет! – сказал валера.

- чёта вид у тебя не того! – весело стрельнув на валеру стеклянным взглядом, сказал белый, а серый подтвердил: – ага!

- и чё? – икнул валера.

- да ничё, - сказали гуси, а белый добавил: – лерка, что ли ушла?

валера кивнул. гуси переглянулись и белый спросил:
 
- валерьяныч, у тебя пожрать ничего нет? – и заглянул в пакет, который валера держал в руке: - ха, пельмешки, колбаска, консерва, хлеб! всё, валерьяныч, никакие отмазки не принимаются. раз нас у вас нет, тогда мы идём к вам!

и гуси заржали, хлопнувшись крыльями.

валера пожал плечами и они пошли к нему. в коридоре их встречал резкий кошачий дух и его производитель – котофеич.

- ни хрена тут у тебя воняет! – зажав нос воскликнул серый, белый тоже заткнул нос, но молча.
 
- это всё он, паскуда. срёт, ссыт, где хочет. вообще страх потерял. весь ковер загадил уже. а ещё орёт постоянно. я лерке звонил, чтобы забрала, так она номер, видно, поменяла. «телефон або-нента...» и всё такое.

кот, подтверждая всё сказанное, напрудил прямо посреди коридора и задрав хвост, мяурланя чего-то на своём французском, ушел в кухню. пацаны прошли в зал. пока готовились пельмешки, была нарезана колбаска и хлеб, открыта консерва. и всё съедено. на гусей напал жор. валера успел урвать только один бутерброд на закусь. гуси пить отказались, но в ответной любезности, предложили ему накурится.

а он возьми и не откажись. но гуси – люди не жадные и с удовольствием забили по косяку. наку-риваясь сами, они по очереди паровозили валеру. винные пары, перекрытые травяным туманом, совсем снесли ему крышу. жизнь стала фрагментарной, да ещё с задержкой выдержки. тушите свет, сливайте воду. впрочем, сливать оказалось нечего, пельмени сгорели.

и тут появился кот. это было его ошибкой. последней ошибкой в его долгой, но глупой жизни. белый поймал его за шиворот, и поднял мордой к лицу. посмотрев в его зелёные глаза, он обернулся к валере с серым:

- слышь, пацаны, эта скотина ведёт себя как скотина и должен за это ответить! валера, ты будешь прокурором, серый - адвокатом, а я - судьёй... а, бля! – котофеичу надоело висеть и он, изогнувшись, оцарапал белого и свалил из комнаты. белый бросился за ним. серый следом.

когда валера, шатаясь вышел на кухню, то чуть не протрезвел. кот, с перемотанными скотчем, за спиной, передними лапами, стоял на растяжке, носом в стену. белый держал его за шею, а серый, изобразив руками пистолет, зачитывал котофеичу его права. но так как он был не американец и не умел говорить, то в соблюдении его прав, ему было отказано.

после этого серый сменил белого и тот зачитал приговор:

- за всё то зло, что вы принесли в этот дом, вы приговариваетесь к смертной казне через... через что? – обратился он к валере.

валера, качнувшись, пожал плечами.

- да повесить его на фок-рее и вся недолга, – крикнул серый. – хули с ним канителиться!

- да, расстрелять всё равно не получится, - задумчиво почесал голову белый. гуси загоготали.

- а давай его четвертуем?! – вдруг осенился серый.

- не, муторно. давай просто бошку отрубим? и так, за всё то зло, что вы причинили этому дому, мы приговариваем вас к смертной казни, через отрубание головы! – гуси снова заржали, а валера сполз по стене, завалился на бок и заснул.

он уже не видел, как отрубленная голова котофеича, отлетела под батарею, а из обезглавленного тела запульсировала кровь, как обкуренные гуси, которых прибило на чистоту, драили его квартиру, как орала маленькая девочка света, нашедшая на прогулке, с детсадовской группой, расчленённое тело старого британца.

он спал и видел сон: в том сне был он, в том сне была его лера, они были вместе и  были счастли-вы!

и было одно желание - не просыпаться, не просыпаться никогда!
2012



ПОЛНЫЙ ЭМАНСИПЕЦ


суббота. вечер. время было, а денег – фиг! поэтому, делать было нече. бессмысленно перебирая кнопки пульта, я бегал по каналам, ни на чём подолгу не останавливаясь. и тут... тут обязательно это - «и тут...» - потому что, не было бы его, не было бы и продолжения: и тут зазвонил телефон.

- алле. – сказал я в трубку. звонил степан – мой хороший знакомец. вообще-то его зовут лёша, но для друзей он был степан. прозвище было производным от фамилии.

- привет! – сказал он. – как дела?

- приветики! – ответил я. и ответил на его вопрос – как сажа бела!

- чё делаешь?

- а тебе это интересно?

- да делать чё-то нечего, мож в кабак рванём?

я был не против, поинтересовался:

- куда?

- да на авторынок. по десятилетию.

- у меня с баблом напряг.

- ну и хай с ним, - беспечно отпарировал степан, - зато у меня хватит на всех!

- в смысле?

- ну на нас и на баб, что мы снимем. они же за так давать не будут.

- ты где счас?

- да недалеко от тебя.

- ну, заезжай.

- а у тебя машина на ходу?

- на ходу, но поедем на маршрутке. чё я там, буду трезвый, как дурак сидеть?

- лан. тогда давай на остановке. минут через десять.

- добро! – сказал я и отключился.

я натянул джинсы и футболку, после чего вышел в прихожую, где завершил свой наряд туфлями и кожаным пинжаком. не успел я дойти до остановки, как из подошедшего автобуса вышел и степан. мы дождались нужной маршрутки и загрузились в неё, с прикупленным в киоске пивом.

в кабаке было людно. дым стоял коромыслом. народ уже был в танцевальном настроении и весело толкался на танцполе, которым служило пространство между столиками.

оглядевшись, мы заметили столик, за которым сидели две девушки, а два соседних с ними стула были пусты.

- у вас свободно? – поинтересовался у дамочек степан.

- да, пожалуйста, - сказала одна из них и забрала со стула сумочку, освобождая место. подружка повторила за ней. мы приземлились за столик и позвали официантку.

- два шашлыка, лепёшку, два стаканчика и два чая, - сделал заказ степан.

официантка записала заказ в блокнотик и удалилась, покачивая мощным задом. от нечего делать мы познакомились с девушками и попытались завести светскую беседу. но девушки были, види-мо, не настроены на общение. а то мы им не понравились. они, в свою очередь, тоже были нам не совсем очень. и разговор быстро сошёл на нет. а тут и заказ принесли. лёха разлил водку, которую вытащил из внутреннего кармана куртки. в кабаке крепкое спиртное не подавали, но разрешали пить своё.

- будем! – сказал он.

- что бы все! – подтвердил я.

мы выпили, закусили. повторили. степан оглядел зал.

- есть на что посмотреть, - констатировал он, заканчивая осмотр. – давай ещё по одной и пора кого-нить снять.

леха приехал ко мне уже порядком подзаправившийся и сейчас смотрел на меня слегка осоло-вевшим взглядом. мы выпили и он встал, но чуть не упал:

- штормит что-то, - улыбнулся он. выпрямившись и поймав равновесие он подошёл к соседнему столику и пригласил сидящую там даму на танец. она не отказала и они стали медленно топтаться, прижимаясь друг к другу чуть больше приличного. леха что-то говорил ей на ухо, она внимательно слушала, потом что-то отвечала.

я, от нечего делать, решил выпить. но в одного не хотелось. я повернулся к девчонкам и припод-нимая стопку спросил:

- выпьем?

надя, сидевшая рядом со мной, подняла свою свой бокал с вином и спросила:

- а как вы смотрите на то, что мы похитим вас у вашего друга?

я, от неожиданности вопроса, даже поставил стопку на стол:

- в смысле?

- ну, он уже порядочно набрался, да и у моей подруги есть муж. а у меня нет. и мне хочется муж-чину. мы хотим пригласить вас в гости, но без вашего друга.

- стыдно признаться, но он, - я показал взглядом на степана, - спонсор сегодняшнего вечера. а у меня не то, что на шампанское с такси, на автобус денег нет.

- это не проблема. лена на машине. а дома всё есть и выпить и закусить. ну как, вы не против?

я замахнул стопку, занюхал её кулаком и встал. подойдя к лёхе, который уже уютно устроился за столиком своей напарницы по танцу и её подруг. тронул его за плечо. он оглянулся и я махнул головой повдоль причёски, показывая, что надо поговорить. он встал и первым зашептал мне на ухо:

- это наша тема. девки не против...

я перебил и вкратце, без подробностей, озвучил ему предложенное мне. он почесал репу и ска-зал:

- мля, а куда я эту повезу?

вопрос был серьёзным, так как он жил с мамой, и обычно мы зависали у меня. я достал ключи и дал их ему:

- тока утром дождись меня!

- вот это дело! без проблем, дождусь. а ты когда приедешь?

- к новому году, думаю, - усмехнулся я.

ленкиного мужа дома не было. девчонки быстренько накрыли стол и водрузили посередине ноль-семь беленькой в запотевшей бутылке. большую часть её прозрачного содержимого я взял на себя. как и вина с пивом, которыми полировали большой градус; натанцевались, обглодали, под салатики, курицу и лена сказала:
 
- всё, я иду спать.

она встала из стола и пошла в другую комнату. а надя, взяв меня за руку, повела в третью. там уже был разложен и заправлен постельным бельём диванчик. она погасила свет и обняв меня за шею, притянула к себе...

утром она разбудила меня, когда ещё на улице было темно, а в голове шумело:

- вставай, нам надо ехать, а то сейчас валера уже придёт с суток.

валера, как я понял, был мужем лены. может это было и не так, но было понятно, что нам нужно было убраться из этой квартиры ещё до его прихода. я встал и оделся. лена проводила нас до дверей. дальше мы пошли одни. на улице, около подъезда стояло такси. я вопросительно глянул на надю.
 
- сейчас тебя заброшу, а потом на работу, - ответила она. мы сели в авто и я назвал свой адрес.

- ты мне номер-то дашь? – спросил я девушку.

- это ни к чему, - ответила она.

- не понравился что ли? или неудовлетворительно справился с ночью?

- да, нет, - она погладила меня по руке, - всё было нормально. просто завтра возвращается муж.

- ты же говорила...

- ну, он есть, но как бы его и нет... короче, это длинная и неинтересная история... просто было и было. хорошо? - перебила она меня.

- понятно, - пожал я плечами, хотя, понятное дело, ни черта не понял. выйдя около своего подъ-езда, я наклонился к открытой двери:

- прощай тогда, что ли? – она молча улыбнулась и кивнула.

машина уехала. я закурил. казалось, что вечер удался: посидели хорошо, покувыркались неплохо. казалось. но меня почему-то не оставляло чувство, что не я, а меня поимели. попользовали и выбросили, как использованный презерватив. поганое было чувство. а может это просто сказывалось уже начинавшее просыпаться похмелье. я щелчком отбросил окурок в придорожные кусты и набрал степана:

- ты дома?.. а выпить есть?.. ну, одевайтесь, я поднимаюсь.
06.10.12/23:33



ТАМ, ГДЕ ОТСУТСТВУЕТ МОЗГ

ленке было двадцать. она была туповата и малосимпатична. но в ней не было никакой агрессии к миру. она жила в полном согласии с ним и поэтому не нервничала по пустякам. даже по таким, от которых у некоторых других рвались нервы и волосы вставали дыбом.

жизнь такая, чего обижаться?! простое, где-то скотское, в хорошем смысле,  существование. родились, значит надо жить. как получается, как можется. а потом умрём. и не будет совсем ничего. в рай и ад, в бессмертность души она не верила. даже не думала об этом. когда я умру – меня съедят черви, чему там жить?

однажды утром к ней в дом нарисовалась полиция. пьяная, в дребедень, мать, так и не поняла, за что и почему заарестовали её дочь. ей это было даже не очень интересно, но доставило некоторые неудобства. за очередной порцией пойла пришлось идти самой.

а в отделе полиции ленке объяснили, что она - убийца! и не просто убийца, а самая что ни на есть распоследняя, потому что убила собственное новорожденное дитя. ленка удивилась. она-то помнила, что никого не рожала. правда, поскребла затылок, вспомнив, к месту или просто так, что месячные уже два раза были просрочены. она попыталась что-то вякнуть, за что получила увесистую оплеуху. и заткнулась. получать по морде больше не хотелось. ну не нравилось ей получать оплеухи! и с чего бы это?

молодые пацаны, если и старше её, то на чуть-чуть, свежеиспечённые опера, вкупе со следова-тельшей, выпускницей одного с ними детсада, объяснили, что если она не хочет неприятностей, а, тем паче, сесть в тюрьму, то должна подписать «тут и тут». ленка с готовностью подписала. её отпустили, а через два месяца вызвали на суд.

на суде она узнала, что в тот день, когда её забрали из дома, в мусорном баке, утром, было найдено тело младенца. его родили и удавили. и это сделала она.

- а если нет, если скажешь не так, как я тебя учил, сядешь по полной! – сказал ей, злобным шепотом, один из «расколовших» её «оперов». оплеух не хотелось, сидеть – тем более! вызванная к стойке, она честно рассказала заученный текст и её отпустили с миром, сказав в приговоре, что она получила-таки срок, но условно.
- ну и ладно, - подумалось ленке, - отпустили и слава богу!

но дома она застала старшую по дому, «неугомонную валю», которой до всего всегда было дело. она долго и горячо ругалась, выслушав ленкин сбитый рассказ, и хлопнула, в сердцах, ладонью по столу, в доказательство того, что она так этого не оставит. а когда ленка спросила у неё совета по беременности, выпустила долгую матерную тираду, где русский язык использовался только для связки слов.

- какой месяц? – отдышавшись, спросила она.

- получается, что четвёртый, - сложив два плюс два, ответила ленка.

- значит, на момент убийства своего новорожденного ты была на втором месяце?

- получается что так.

«неугомонная валя» опять выпустила очередь непечатных слов.

вечером она совещалась с подругой, как правильно написать и куда отнести бумагу, чтобы по-следняя не вернулась, по кругу, к тем, кто всё это замутил.

- не, ну ты прикинь, клара! не, ну как это может быть? куда мир катится? – пыхтела валя.

- а чё ты хочешь? у меня подруга, ты её видела, пирожкова, пошла к врачу и сказала, что у неё болит живот. ей сколько сейчас? сорок три, кажется. пинали от одного «специалисту» к другому, как мячик. и каждый от чего-то лечил там. таблеток наглоталась – «камаз» не вывезет! и чё? когда она сказала, что у неё в животе что-то шевелится, то её знаешь куда отправили? правильно - к психиатру! а потом оказалось, что она просто беременна. просто беременна, понимаешь? а ведь она была у гинеколога. и ничего. а по-новому – нашли! и в один голос ей – рожай! она им: «вы чё, ахерели? напичкали меня тонной всякой фармацевтики, а теперь – рожай? кого я рожу? мутанта?» конечно, сделала аборт. а будь всё по-другому и родила бы! и тоже – никто не виноват!

- уроды!

- кто бы сомневался! не дёргай ты девку, пусть спокойно родит, а там уж, можно и подумать. только толку, мне думается, не будет.
2012



В КИЕВЕ

если вы были в киеве и не видели крещатика, то не говорите никому, что вы были в киеве. вас обязательно спросят, были ли вы на крещатике, а вам и ответить будет нечего.

я приехал в киев с утра. не с раннего утра, но и до обеда ещё было далеко. первым делом я по-звонил одной своей знакомой, которую хотел увидеть даже больше чем крещатик, потому что знал её уже давно, как мне казалось, а не видел ни разу.

- приветики, - сказал я, - это я!

- приветики, - обрадовалась она, потому что тоже никогда меня не видела.

мы встретились у метро, на котором и поехали, с пересадкой, до какой-то другой станции. там дождались автобус и снова поехали.

когда мы вышли на нужной остановке, я втянул в себя полные легкие слегка загаженного различ-ными выбросами воздуха, и с наслаждением протянул на выдохе:
 
- кре-ща-ти-и-и-ик!..

- нет, - сказала она. - это не крещатик.

- почему? - удивился я.

- а мне набережная больше нравится.

логика была железная и я не стал спорить. вряд ли кто будет спорить, что днепр хуже крещатика. мы спустились на набережную, а с неё к воде. к самой-самой воде. на камешки.

там, расстелив пакеты и приземлившись на них пятыми точками, мы принялись за знакомство и шампанское, которое я приобрёл по его поводу. разговор оказался занимательным, а бутылка, на удивление, маленькая.

мы вернулись на остановку, где я взял исчо пару объёмов газированного полусладкого удоволь-ствия, а она две пиццы. мне казалось, что хватит и одной, но вторая была халявная, а посему отказываться от неё было, по меньшей мере, глупо.

дозаправившись энтими весомыми поводами к продолжению общения, мы вернулись на уже излюбленное место, где до нас и во время нас, и после нас, лёгкая волна выбрасывала, на берег всякую всячину. но если не смотреть себе под нос, а блаженно улыбаясь вглядываться куда-то в район другого берега, то картинка смотрелась вполне себе ничего.

мы снова болтали обо всём сразу и ни о чём конкретном; шампанское с пиццей, наперегонки с симпатичным сентябрьским днём, подошли к концу и надо было определяться на ночь. однако, ночь, как девушка порядочная, на первом свидании давать наотрез отказалась, но зато вызвалась проводить меня.

по пути моя теперь уже нормально знакомая прихватила на ужин ещё пару пицц и мы двинулись обратным маршрутом, пообещав друг другу, как-нибудь, но обязательно, если получится, когда-нибудь, встретиться ещё.

а ещё она, в каком-то широкожестовом порыве, пообещала поделиться со мной пиццей, но в самый последний момент вдруг передумала, в категорическом, надо сказать, порядке, в предистеричном, я бы даже  сказал. но - не скажу, хоть и остался без ужина. зато с отпечатком её губ на своей щеке.

паровоз, под перестук колёс, навевал сон. я, уткнув подбородок в кулак, и глядя в темень окна невидящими глазами, думал о том, что вернуться придётся обязательно, ведь я не видел креща-тика, а кто не видел крещатика, тот не может сказать, что был в киеве. 
2012

пи.си. их-ты, и када теперь улыбнётся повторить вояж к матери городов русских, никакой глоба не скажет. по крайней мере, пока у власти там те, кто там у власти, это вряд ли получится. печалька
2015



КАК Я ЕЗДИЛ ЖЕНИХАТЬСЯ


познакомились мы, как и полагается не отстающим от времени пиплам, "вконтакте". сначала полайкали друг друга, потом перекинулись парой-другой ничего не значащих фраз, потом разговорились совсем.

через время, я начал замечать за собой, что мне нравится в собеседнице не только человек, но и - женщина, чему я был порядком удивлён. и не замедлил с ней поделиться своим открытием, затребовав у неё, в категоричной форме, фото свежего разлива, надеясь, что она будет сестрой крокодила и я успокоюсь. фиг-то там. любаша оказалась довольно симпатичной, милой женщиной.

переписка, с моей стороны, стала крениться в сторону романтики. но и с её стороны я не встречал категоричных возражений по этому поводу. в общем, слово за слово, чем-то по столу и - вот я уже на паровозе и еду к ней.

а чё, жизнь коротка, рассусоливать некогда.

от такой своей прыти я сам, надо признаться, несколько ошалел, но жребий брошен и отступать некуда - впереди москва.

на этот раз мне досталась нижняя полка. я и забыл, когда последний раз занимал низ; я забыл, как это здорово, как удобность нижнего койко-места отличается от дискомфорта верхних полатей.

в детстве мне и самому улыбалось ездить на верхней полке: залазить-слазить, вытирать пыль третьих полок. в молодости-юности всегда находилась какая-нибудь бабушка, которой надо было уступить. с приходом же эры нумерных билетов я тупо не успевал на покупку нижних ярусов, потому что покупал билеты не столько в день отправления, сколько в последние минуты стоянки состава. а то и догонял пару раз.

я разложил вещи, достал книжку и удобно устроившись погрузился в москву гиляровского. в дорогу я беру проверенные книги. лучше перечитывать свой "де бест", чем взять чего-нибудь, что тебе надоест ещё на первых двадцати страницах, но из-за отсутствия наличия чего-нибудь альтернативного, будешь давиться тем, что есть. книжка была вкусной, но последние перед отъездом дни - длинными и нервными; я и не заметил, как заснул.

проснулся я уже через ночь. две товарки, за столиком на боковушке, весело трескотали между собой на повышенной громкости, не особенно задаваясь вопросом интересен ли их разговор окружающим. тарифы жкх, цены, желтые подробности жзл, крым - ничего не смогло скрыться от их глубокомысленных оценок.

- не, ну путин-то, вот молодец, смог-таки! может потом и нашу павлодарскую область вернёт россии?.. - говорила одна.

- а это де?

-казахстан. северный. там ещё петропавловская, костанайская, и эта, как её, ну, бывшая акмолинская. раньше были тоже россией, а потом как-то стали казахстаном. и тоже, как с украиной, в союзе же жили, казалось не важным, а потом - вонано как получилось.

- а я тут в интернете фотку видела. там кабаева, путинская-то, ручки к груди прижала и говорит подруге что-то, оправдывась. и моська честная такая. а внизу подпись: " да я у вовки на восьмое марта крем просила, а не крым!" представь себе, да? - и она залилась трубным, грудным смехом.

подружка подхватила. её смех был веселее, звонче. просмеявшись, она сказала:

- а мне путину жаль. видела, какие у неё глаза на фото были в газете, когда они объявили о разводе? как у побитой собаки. сволочь он, всё-таки.

за стеночкой, спиной к ним сидел благообразный старичок в очёчечках на носу и с куриной нож-кой в руках:

- да чтобы вы понимали? бабы, а туда же, царей обсуждать! да он сам и пустил эту утку с татаркой, чтобы народ поверил, что из-за неё он с женой разводится. ничего подобного! он же указ выпустил, чтобы чиновники не могли иметь счетов за границей. и сам должен ему соответствовать, сталбыть. а теперь он чист перед законом, гол, как сокол. и ничегошеньки у него, родимого, нет. всё жена миллиардерша заработала, пока он на благо государства горбатился, не жалея сил. всё у ней после развода и осталось.

бабы замолкли и с удивлением воззрились на старичка. мне стало скучно. читать под разговор не получалось. тут я вспомнил, что я-то человек курящий, но с прошлого дня чегой-то как-то позабыл об этом. я выпотрошил пару сигареток, забил трубочку и пошёл в тамбур.

я прошёл в конец вагона, открыл дверь тамбура и обалдел: в тамбуре была зима. "снег кружится, летает, летает и позёмкою кружа, заметает зима заметает"... все четыре угла.

было довольно морозно, с потолка шёл снег, по углам намело сугробов, лишь площадка в центре была уже утрамбована несколькими парами башмаков, обалдевших от увиденного, ещё до меня. конечно, причина была банальней некуда - в дверях были щели. но эффект от увиденного оказался от этого, тем не менее - челюсть под ноги.

ещё ночь и утром - я в москве. казанский-ярославский-электричка - вот и я! но меня никто не ждал. любаша опаздывала. я примерился было к букетику цветов в околоплатформенном павильоне, как кто-то дёрнул меня за рукав. это была она. блин, её фото безобразно врали самым подлым образом. она оказалась на порядок интересней, чем её цифровые отпечатки. ну и что вы хотели? я влюбился!

ведя меня дворами к своему дому, любаша в очередной раз предупредила, чтобы я ничему не удивлялся. я, в очередной раз, пообещал.

квартира была на первом этаже. с жалюзями на окнах, но без балкона. от десятилетием недоде-ланного саморучного ремонта сквозило безалаберностью и раздолбайством - так милых моему сердцу - повеяло родным.

старшая дочь, ещё довольно молодая женщина уже была матерью, женой, и жила хоть и недалеко, но отдельно. средняя, которой угораздило родиться первого апреля, была на самом подъёме подросткового максимализма и, соответственно, в жесткой оппозиции к существующему мироустройству. младший же, ваньша, уже на следующее утро огорошил нас вопросом:

- а почему вы спите не вместе? - я не нашёлся, что ему ответить.

позже, застав нас на кухне, за чаем, он задал следующий вопрос:

- вы целоваться-то будете? - не найдя у нас ответа и на это, он обратился уже прямо ко мне:

- дядя, а моя мама тебе кто: баба или друг? - ну откуда в пятилетней головёнке берутся подобные мысли?

помимо детей, в доме жил старый, пятнадцатилетний пёс по кличке зидар. сокращенно - зая. почему зая, я так и не понял. но если александр может сокращаться до саши, георгий до гоши, то почему зидар не может быть заей?

ещё был кот по кличке кот и блондинистая вертлявая болонка - ляля. ляля встречала тебя уже у порога, вертясь на задних лапках, выпрашивая ласку. пёс и кот, в силу своего воспитания, не могли себе позволить подобного поведения, но то, что они тоже не прочь получить свою порцию почёсываний, читалось в их глазах без переводчика.

ещё была крыса. не лариса. она жила в клетке, почти невидимкой, и по собственному желанию ни к кому не приставала.

несмотря на то, что я почти сразу понял, что моей влюблённости взаимность если и светит, то совсем уж скупо и тускло, мы очень неплохо провели отведённое нам судьбой время. были прогулки с зидаром, были прогулки без него, был, наконец, театр. по дороге к нему любаша и расставила все точки над "i":

- ты хороший, - сказала она. - ты умный. - и замолчала.

- после этого должна быть запятая, а потом "но".

- я же говорила, ты умный.

- я знаю.

- извини.

тут всем двоим нам стало немного неудобно. мне вспомнилась моя же цитата из ненаписанного:

"с удовольствием бы женился на симпатичной паракомнатной квартирке с московской пропиской, но боюсь, что мой немолодой потасканный, провинциальный б/у диван, перед телевизором, её мало заинтересует!.."

напророчил, блин. не заинтересовал. увы, увы, увы. ушибленное самолюбие тихо заскулило где-то на задворках души.

глубоко затянувшись, чтобы из груди не вырвался стон, я, выпуская дым, ответил, как по писанному, с точками и паузами в нужных местах:

- бывает. не всё коту масленица. всё проходит, пройдёт и это. мы не в силах управлять своими чувствами.

в воскресенье, утренней лошадью, чуть не забыв проститься, я отправился обратным маршрутом: вокзал - электричка - ярославский. сделав, уже ставший традиционным для меня при посещении столицы, пеший круг по старой москве, я пришёл на казанский, где сел в поезд и отправился туда, откуда припёрся.

стучат колёса, покачивает бёдрами вагон, позвякивает в стакане ложка; за окном показывается убогая, убитая временем деревенька, с покосившимися чёрными избами, с дорогами никогда не знавшими асфальта, забытая властями, и, кажется, даже богом, как тысячи других таких же дере-вень нашей страны, вдруг забеременевшей имперскими амбициями.

не до дорог, не до больниц, не до людей – все на поднятие престижа!

- сколько смотрю, всё думаю, чем тут люди живут, на что? и не поверите, не нахожу ответа. - у окна сидел прошлоразовый старичок-профессор и говорил вслух то, что я думал про себя.

он вышел в казани.

на его место села баба валя:

- я простая, - сказала она, - мне уже всё можно. я уже на пенсии и дважды прабабушка. похоронила мужа и двух сыновей. как-то на свадьбе нашего директора (я работала на ликеро-водке) я прошлась на спор, на руках. знай наших!.. невеста-то была из немчуры. кассету туда отправили. мне потом подружка это рассказала. мне было так стыдно, так стыдно: я же была в платье!.. но и гордо. вот такие у нас бабы: когда ноги не держат, так на руках ходят. а кто что против имеет пусть сначала повторит. слабо? в моём-то возрасте.

она вышла в тюмени.

её место заняла женщина с ребёнком. ребёнка она сразу определила на верхнюю полку. я спу-стился вниз и забил трубочку. она посмотрела на меня и спросила:

- вы курить? - я, в ответ, пожал плечами. никогда не знаю, что отвечать на глупые вопросы. - можно я с вами?

я вышел в тамбур, она следом:

- меня люба зовут. - я чуть не подавился затяжкой:

- о, как!

- а что вас так удивило? мне, кстати, имя своё не нравится. а мой отец тоже трубку курил и тоже её в руки почти не брал, всё в зубах держал, как вы.

К чему «кстати» не нравилось ей имя, было непонятно. но и неважно. а востальном она была вполне аппетитна. глазки, грудки, попка и прочие душевные глубины.

- давай на «ты», - предложил я.

разговорились. оказалось, что нам по пути. в смысле, под одной вывеской слазить будем. я спро-сил её, что она делает в свободное от воспитания ребёнка время?

- когда как, - пожала она плечами.

- а не хочешь отложить на время это "когда как" и встретиться вечером со мной?

она снова пожала плечами. но положительно пожала. тогда договорились, что съездим покататься с илюшкой на коньках, потом свезём его до его бабушки и поедем ко мне.

- тока мне тридцать первого надо в деревню будет съездить, но третьего я уже вернусь. холодно тут. ты ещё долго?

- иди, не мёрзни зазря. я сейчас подойду.

она ушла. зазвонил телефон. обычно, я смотрю кто звонит и неопределённые номера не беру. но тут не глянул. ответил. номер был неопределённый, но голос - очень даже как. созванивались мы редко, исключительно в дни командировок её благоверного.

- привет, любимый!

- иришка?

- ага. я первого-второго буду в городе. может, встретимся?

- о, как!

- что - как? не хочешь?

- да ты что, именно в эти дни я свободен, как ветер. буду караулить у двери прямо с  утра.

- ну, до встречи? я тебя люблю...

жизнь потихоньку вставала на знакомые рельсы.

илюшке почему-то тоже не спалось, несмотря на его беспечные одиннадцать.  и до утра мы про-играли с ним в карты.

ещё до отъезда, складывая в дорожную сумку свои потасканные мечты и надежды, мне, вдруг, пришло на ум стихотворение. я его даже не сочинял. как будто кто-то давал мне его под запись:

москва, опять к тебе беру начало.
попытки были, толку - ноль.
я у тебя не находил себе причала,
лишь безразличия тупую боль!..

и вот я снова сяду в поезд скорый,
надежду мятую засунув в чемодан.
и простится с перроном в 12:40,
навьюченный мечтами караван!..

а как там встретят, а что там будет,
и вообще на хрена я это затеял?..
проводник рано утром меня разбудит.
я скажу тебе: здравствуй,
вот я и приехал!..

теперь, в прокуренном тамбуре, мне записалось на подкорку продолжение:

девушка, на уходящий. пожалуйста, прэсто!
на одного. плацкарт. до лета.
что? боковушка, верхняя, у туалета?
да я и не надеялся на другое место!..

впереди паровоза, через уже недолго, меня ждал перрон моего отдалённого места ссылки и каторги. назвать каторгой моё существование, даже сильно переврав действительность, мне не хватит совести. не потому что её у меня не хватает, а потому что она, как таковая, отсутствует в принципе. ни стыда, ни совести - ничего лишнего. а вот ссылка моя, кажись, будет пожизненной.
25.03.14/10:42




БЕЛЯШ


вокзал. кассы. перрон. поезд. вагон. вагон номер пять. почти в начале состава?

не тут-то было. нумерация с хвоста поезда и первых четырёх вагонов нет. вернее, последних. ну, это как кому нравится, мне не понравилось совсем. мой вагон - последний. мало того, полка хоть и не боковая, но у туалета.

соседи по купе - вахтовики. в соседнем - дембеля. и те и другие начали пить сразу, как сели, даже не расправившись. выпили, закусили, перекурили, поговорили, выпили. получалось что-то типа такого:

- бу-бу-бу?

- бу-бу-бу.

- выпьем?

- выпьем.

- покурим?

- покурим.

копытами топ-топ-топ, дверями хлоп-хлоп-хлоп.

думаешь - можно отдохнуть пять минут. а дембеля на что?

- бу-бу-бу?

- бу-бу-бу.

- выпьем?

- выпьем.

- покурим?

- покурим.

копытами топ-топ-топ, дверями хлоп-хлоп-хлоп.

ушли дембеля, правильно, вернулись вахтовики.

смена составов, смена мечт.

в какое-то время график их перекуров совпадает и они идут в тамбур общим табуном, набиваясь там, как сельди в бочке. ну, в тесноте, да не в обиде. их нет, но:

- орешки, кириешки, чипсы, пиво, пирожки горячие! мужчина, пива не хотите? свежее. нет? мо-жет, пирожков? нет? – копытами топ-топ-топ, дверью хлоп-хлоп-хлоп, - мужчины дайте пройти. пива не желаете?

воздух сер и тяжёл, наполнен запахом перегара и табачного дыма, с легкими нотками туалета. хочется есть. но как в таком воздухе можно есть? в нём можно только пить. а пить не хочется. не то, чтобы компания не подходящая, просто именно сегодня и не хочется.

надо выпить йаду. кому-нибудь не мне. сам бы налил в бутылку, и рука б не дрогнула.

ладно, не надо на меня так смотреть. шучу-шучу. разве не видно?

надо выпить чаю, я имел ввиду. к проводнице и иду. чтобы потом, в некурящем тамбуре, тихо-спокойно почефыркать, проветрить голову от соседей.

пришёл, прошу чаю. она даёт стакан, пакетик и торопиться на выход. поезд останавливается. станция, однако. так нам ещё лучше.

-девушка, долго стоим? можно составить вам компанию? - спрашиваю я проводничью спину.

- я замужем! - отвечает спина.

- железная логика.

- женская! - улыбается мне проходящий мимо парень в накинутой на плечи куртке.

- иди давай, - толкает его идущая за ним, судя по бесцеремонности обращения, уже жена. - у нас хоть женская есть, у вас и такой нет!

- но есть же формальная...

- так она же формальная, а не мужская!

наливаю чай и выхожу на перрон. курить не хочется. надышался вторичками. за мной на прогулку выходят дембеля:

- а вы не знаете, где тут магазин? - обращается один из них к проводнице. она объясняет. дембеля уходят.

- за добавкой намылились, - комментирует давешний парень.

- а тебе и завидно! - тыкает его кулачком жена.

дембеля не вахта. вот вахтовики уже точно знают сколько им надо взять в дорогу, чтобы хватило без дозаправок. лучше больше, чем недобор.

здесь правило "сколько водки не бери, всё равно второй раз идти" выходит дороговато. в поездах всё дороговато. но в аэропортах и того дороже.

к проводнице неспешным, грузным шагом подходит пёс непонятной породы и какой-то нестан-дартной фигуры. словно бочонок на ножках. он не виляет хвостом. его взгляд ничего не просит. он останавливается, поднимает морду и проводница, хлопнув в ладоши, восклицает:

- беляш! я сейчас, - она взлетает по ступенькам, теряется на пару минут в вагоне, и вот она снова с нами. в руках у неё пакет. в пакете колбаса. полукопчёная. порезанная на куски. на одном из куском этикетка: "краковская".

поймав мой, видимо несколько удивлённый взгляд, девушка говорит:

- это же беляш!

а, вот оно что! ну, конечно, кто ж не знает беляша! а я-то, дурак, глаза тут не пойми зачем круглю себе.

на мою ухмылку проводница внесла пояснения:

- он пропавшее или дешевое есть не будет. закормленный. его тут все знают, кто часто ездит.

- визитная карточка перрона?

- ну да, что-то типа.

- я бы и сам от такой колбасы да из таких ручек не отказался.

проводница слегка зарделась. я очень этому удивился. мне кажется, что современные девушки отказались от такой формы реакции, как смущение, ещё в прошлом веке, как чуждому, несоответствующему целям, задачам и способам их достижения в современном феминизированном обществе.

беляш посмотрел на меня, потом на неё. встретившись с ней глазами, кивнул своей лохматой физиономией в мою сторону - ему отдай - и пошёл.

пошёл к следующему вагону, следующей проводнице, следующему подношению.

он был сыт, он мог позволить себе отказаться от "краковской" полукопчёной. ему было не жаль. он мог поделиться. и он делился.

а я не постыдился и взял предложенный мне кусок колбасы. взял, понятно, у проводницы, а не у беляша. и с удовольствием, под чаёк, его слопал.

и ещё один.

и ещё.

а после третьего понял, что червячка я заморил. и тут же застеснялся того, что сделал. ведь я ел собачью еду. не важно, что это "краковская" полукопчёная, важно, что она предназначалась собаке. а съел я.

я смылся в вагон. мне показалось, что все смотрят на меня не... не знаю как. кто осуждающе, кто брезгливо, кто с усмешкой. мне так показалось. думаю, что этого не было и что я сам себе пона-придумал эти взгляды. но уши у меня стали горячими.

я подошёл к своей плацкарте.

- выпьешь? - спросил меня пожилой усатый дядька, с огнедышаше-красным лицом и протянул мне стакан, наполненный до половины водкой.

"ничего у них дозняк, - подумал я, - по соточке за раз. не слабо!" но вслух сказал старо-кино-комедийно-поповскую фразу:

- к полумерам не привык! - дядька обрадовался, засуетился, как будто встретил старого корешка с которым сто лет не виделся. он долил стакан до краёв.

я взял. выпил. он подал мне кусок колбасы. "краковской" полукопчёной. я жестом отказался от закуски, улыбнулся, наклонился к нему и занюхал выпитое его рыжей, короткостриженной ма-кушкой.

под одобрительный смех и аплодисменты собравшихся, под возгласы, типа:

- молодца!

- о, даёт! – и:

- после первой не закусываю? - я забрался к себе, и через минуту спал богатырским сном.

мне было наплевать на так и не прекратившееся ни вечером, ни даже ночью:

- бу-бу-бу?

- бу-бу-бу.

- выпьем?

- выпьем.

- покурим?

- покурим.

топ-топ-топ, хлоп-хлоп-хлоп.

я не слышал, как были вызваны милиционэры-полицейские, как только за клятвенные уверения в том, что они прямо счас "лягут и умрут" и неслабую благодарность в купюрах круглого достоин-ства, вахта не была снята с поезда.

что улыбнулось вахте - не повезло дембелям. кто-то же должен был стать крайним.

не знаю, к чему мне это вспомнилось сейчас, о чём хотел написать, что поведать, кому?

да, собственно, просто так: ни к чему, ни о чём, никому.

просто, если встретите беляша, передавайте от меня привет. хотя, я думаю, он меня не вспомнит.
04.04.14/12:48



ВОПРОС ПО РАСПИСАНИЮ


- что это? - она с удивлением посмотрела на него.

- ты про что?

- я? я про это. вот это - что? – и она протянула ему листок из блокнота. его блокнота. на листке было расписание, составленное им на сегодняшний день - расписание дня: переосмысленное, дополненное, урезанное и переписанное уже на бело в блокнот. а этот листок вырват и - забыт на столе. а должен был быть выброшен.

- ты же видишь сама. - он хотел взять у неё листок, но она не дала, сделала шаг назад, взяла его двумя руками и прочла:

- восемнадцать тире двадцать - занятие сексом.

- можно и без тире.

- что без тире?

- просто, восемнадцать двадцать, сказать. без тире.

- не заговаривай мне зубы! сейчас без десяти шесть. и я у тебя. значит, я тут для секса?

- мне кажется, это предполагалось. а ты против?

- по расписанию? я тебе что - конь гимнастический?

- кобыла.

- что?!.

- ты же женского рода, значит, конём быть не можешь...

- дура я! что с тобой связалась. - она бросила листок на стол. листок на стол не попал, а обогнув его, плавно спикировал в мусорную корзину.

они проследили за полётом листка, встретились глазами – пауза - она кинулась к двери и попала к нему в руки. яростно из них вырываясь, вырвавшись, она тут же теряла силы и возвращалась обратно - к его груди, в его объятия.

- глупышка, - шептал он, - солнышко моё! как мне с тобой хорошо-то, как мне с тобой безумно хорошо: тепло, светло и радостно...

она уже перестала сопротивляться, но продолжала упираться ладошками в его грудь, больше для видимости, а он продолжал нашёптывать ей что-то. шептал, шептал и, когда его руки занялись застёжкой на платье, она обняла его за шею и позволила его губам найти свои.

когда они вдоволь «нацеловались», она, чуть не падая попой с дивана, примостилась около него и положила голову ему на грудь. водя коготком по ручейку волос, бежавшему от пупка под про-стынь, спросила с улыбкой:

- а что там у тебя после семи?

- ужин. ты, надеюсь, разделишь его со мной?

- а что у тебя на ужин?

- холодильник.

- что? - удивилась она.

- я не знаю, что у меня на ужин. что ты найдёшь в холодильнике, то и приготовишь, а что приготовишь, то и съедим.

- у, какой хитрюга, - рассмеялась она, целуя его в сосок. и съехала попой на пол.

- и всё-таки, мне немного неприятно, что я была у тебя в расписании. - сказала она, одеваясь.

- извини, просто забыл убрать.

- так, значит, ты всё же меня планировал?!

- мы, кажется, с этим уже разобрались, нет?

с чего она вдруг завелась сейчас, она, потом, так и не смогла себе ответить. но – завелась. вскочила на ноги. голая, согнутая в плечах, с ладошками сжатыми в кулачки, с мгновение назад ещё милым личиком, вдруг перекосившимся  и пошедшим пятнами - она была безобразно некрасива!

- ничего мы не разобрались! ты врал мне! твои слова - ложь! ты!..

- но если бы я не сказал их, ты бы осталась?

- конечно, нет!

- вот видишь. ты сама себе и ответила. промолчал - и остался бы без сладкого. а ложь, правда, - он погасил окурок в пепельнице, - нам же было хорошо. по крайней мере, мне. а тебе?

- ах, ты! - как она хотела откусить ему прямо здесь и сейчас то, чем он больше всего гордился, исцарапать лицо и расстрелять за сараями!

от двери она бросила в него взгляд через плечо: надеюсь, ты видишь, как я тебя презираю! – да в свирепой змее было меньше яда, чем в этих  глазах.

А ему хоть бы хны, паразиту!

- успокоишься, позвони, - сказал он, и, улыбнувшись, помахал ручкой.
 
эта его улыбочка стала последней каплей. со всех сил хлопнув дверью, она выскочила в коридор, сползла по стеночке на коленочки, и закрыв от мира ладошками своё лицо, разрыдалась.

а он, там, за дверью, пошарив по карманам, выудил телефон, набрал номер, и стал слушать пе-сенку «в лесу родилась ёлочка», заменившую сестре гудки.

- алле. привет, сестрёнка! а у тебя что сегодня на ужин?.. накормишь?.. тогда минут через десять буду... сейчас?.. - он взглянул на дисплей, - без десяти... всё, целую, до встречи.
10:49
2.06.2014



ТРУБКА

когда я устаю курить, то перехожу на трубку.

кажется, хэмингуэй говорил: «бросить курить легко. я сам это делал не раз. гораздо сложнее не начать снова». не уверен в точности цитаты, но мысль - та.

не начать снова для меня не сложно. просто невозможно. после неоднократных попыток я это понял, принял и успокоился на этом вопросе.

курю я много и часто. вышел из дома - закурил, жду автобуса - курю, вышел из автобуса - закурил. всё на бегу, по-быстрому, надо не надо - не важно. сигарета в зубах, как соска у младенца. без неё беспокойно.

а трубка не требует суеты. поэтому, когда возникает желание бросить курить, я перехожу на неё, чтобы не мучить себя очередной бессмысленной попыткой.

сколько раз я не бросал курить, столько раз у меня и фиг, что получалось. а зазря переводить не-рвы - себе дороже кончится, к хеменгуэю не ходи.

итак, чтобы выкурить трубочку нужно, в первую очередь, время. потом нужно место. в силу раз-личных причин, не каждое подойдёт. ну и сама трубка, соответственно. как можно курить трубку не имея её?

но таскать с собой трубку со всеми причиндлами не всегда есть возможность. или желание. а то и сразу всё.

совпадение всех этих условий случается не чаще двух-трёх раз за день. в трубку входит две сига-реты. путём нехитрых арифметический действий выходит, что выкуриваешь не более шести сигарет, а это намного меньше пачки, которых я курю две!

- и чё бы так не курить всегда? - спросите вы.

- а фиг его знает! – отвечу я вам.

но каждый раз, по независящим от моего сознания причинам, я возвращаюсь к сигаретам.

а через время вспоминаю о том, что у меня есть трубка.

а потом опять.

и снова.

и так с начала без конца...

всё, я на перекур. вы со мной?
04.04.14/22:25



А Я УЛЫБАЮСЬ


уже неделю, как мне хочется просыпаться.
раньше - не очень, потом - совсем.
а сейчас - да.

и - с удовольствием.

под боком - женщина. женщина - любимая.
на лице - улыбка. улыбка - до ушей.
кажется, что счастливая.

а в зеркало глянешь - идиот.

у неё в паспорте на пять лет больше, чем у меня;
на голове - бардак,
в голове - бардак,
в доме - бардак,
жизнь – дурдом, и нет груди.
вернее она есть, но больше теоретически.
и ноги не бреет, и животик, и над губой прыщик,
но глянешь в глаза - и оторваться не можешь.
смотришь и тонешь.
и улыбаешься.

«улыбаемся и машем!»
и хочется обнимать. обнимать и целовать.
целовать, целовать, целовать, целовать.
и хочется, того самого, да на всю ночь.
но хватает всего на раз. и то - с одышкой.

вчера - сижу на толчке и плачу.
скажи - ну не идиот ли?
конечно, идиот!
но

тихо. она просыпается.

- доброе утро, - говорит, - любимый.

это она мне говорит.

- доброе утро, - говорю, - любимая.

это я ей.

я люблю, я любим - и сразу хочется
и зеленоглазку мою, и жить,
прямо во всю дышалку:
а-ууууууууууууу
уууууууу
уууу
уу
!

перспективы туманны, работы нет, деньги кончаются,

а я улыбаюсь.

я счастлив.

чего и вам желаю! - счастья, в смысле.
12:48 6.04.2014



ЗАЙЧИКИ

- вот, люб, сколько у тебя мужиков было?

- зачем тебе?

- да так, сама не знаю. вот у меня, - и замолчала.

а люба загнула мизинец, загнула безымянный, средний загнула, и даже - куда катится этот мир? -
указательный. но подумав, указательный разогнула.

- три, получается, было. четвёртый-то ещё есть. а у тебя?

а маша молчит. думает.

- машь! - молчит. минуту, две, три, пять. - машь, ты чё?

- подожди, не сбивай. считаю. тьфу ты, сбилась всё-таки, - выдохнула она, будто под водой без воздуха в считалочку заигралась, - не буду заново. ну, сколько там у тебя?

- три.

- чего три?

- мужчины.

- это с нового года или за последний год?

- нет.

- что нет? старушка ты меня пугаешь.

- это всего.

- ого, фигасе! а первый раз - замужем попробовала, если я всё правильно понимаю?

- но раньше так принято было.

- так-так-так, стоп-стоп-стоп. помолчи. дай посчитать. замуж ты вышла в восемнадцать, счас тебе - ага - делим на три, остаток в урну. и того... и того - один мужик на восемь лет. один мужик за восемь лет?!

любка, да ты динозавр, радость для ценителей древних артефактов! бля, а у меня, если взять, что успела пересчитать, да добавить. так, с пятнадцати до сейчас - это... теперь делим... пипец, это что же получается? наоборот получается? у тебя один на восемь лет, а у меня - восемь на год!

и замужем - ты, а я всё ещё в активном поиске. и у тебя дети, а у меня аборты. и у тебя, гово-ришь, все разные, а у меня они давно уже на одно лицо. или чё там у них?

вот, кажется, у меня деньги есть. так и тут у тебя лучше: у тебя - любовь!

без деликатесов, правда. и не в париже платье шито. а на электричке быстрее. зато за ручки и уси-пуси, как дети. я бы посмеялась, если б плакать не хотелось.

и кто богаче даже не вопрос. не спорь. богат не тот у кого много денег, а тот, кому хватает.

кажется, я тебе начинаю завидовать.

ой, что это, где это звонит? звонок, как у меня на телефоне. а так это у меня и звонит:

- алле... да, валерочка... когда?.. да ты чё, уже лечу! мне только надо будет домой заскочить, пе-реодеться... а - ты за мной даже заедешь? я тебя люблю! а ты меня?.. зая, я таю. до встречи, лю-бимый!

так о чём мы? извини.

- алле... да, мишенька... сегодня?.. сегодня не могу, любимый. никак не могу. маме обещала. а мама - это святое. она ждать будет. а что ты раньше не позвонил. я бы перенесла... а сейчас ни-как... завтра?... завтра, зая моя, я вся твоя!.. чмоки-чмоки. до завтра, любимый. пока.

так, о чем мы?

а, да - завидую я тебе, любка. эх, люба, любушка, любовь!

всё, убежала. ушла. вся ушла. всё, нет меня. солнышко моё, рыба моя, на созвоне, аха? не теряйся.

- алле. да, лёшенька, да, зайчик мой...
7.04.14/00:54



ТУРИСТ

болтаюсь как-то я бездельником по улице, никуда не тороплюсь, погода - мяу: весна, солнышко. иду, дышу. город улыбается, природа наряжается, девушки оголяются - ляпота!

смотрю - вывеска: «полюбашки». «секс-туры. горящие путёвки. узнай свою страну, через...» - дальше неразборчиво.

захожу. знакомлюсь. еду.

москва. питер. минск. киев. поволжье. урал. сибирь. байкал. дальний восток. заполярье...

живу недельку, другую, месяц. и - домой. что-то, да не срастается, не склеивается, рассыпается.
то то не так, то это, то то и это сразу и вместе.

и женщины красавицы, да умницы, и я - ничего себе. ан, извини, следующий!

и чего нам, людям, надо? всё выбираем, выбираем чего-то; щупаем, думаем, прицениваемся.
а тем временем тупые пингвины тупо сходятся, тупо любятся, тупо плодятся и радуются жизни!

ну да ладно, зато страну посмотрел. редки случай - реклама не соврала.

какие места видел!

какие блюда кушал!

каких женщин пробовал!

когда бы так куда собрался, выбрался? да не в жизнь!

что ещё?

страна у нас большая.

и люди хорошие.

что ещё?

женщины у нас – самые-самые, лучше просто некуда!

им бы ещё мужиков под стать, да куда там, - нормальных-то на всех не хватает. вот и влюбляются во что придётся, вот и любят кого попало!

что ещё?

лет двадцать назад думал, что знаю о женщинах всё. лет десять назад начал сомневаться. теперь понимаю, что ничего в них не понимаю. одно и верно - у всех по вдоль, ни у одной поперёк!

что ещё?

спрОсите, а что дома не сидится, чем свои, доморощенные, не приглянулись, не понравились?

угодили, приглянулись, понравились, но...

да не знаю я!

шило в жопе, ветер в парусах, мечты на горизонте!

- путёвки, путёвки, горящие путёвки! кому путёвки? вы не были гаити?!

- где?

- в караганде!

- а давайте!..
8.04.14/13:40



ПОД МОСТОМ

вчера отдыхали на косе. с ночевой. хорошо так отдохнули: днём - накупались, наигрались, вече-ром – посиделки у костра, шашлычки. ночью - кто спал, кто спаривался, кто продолжал пить. утром - по домам.

мы с ваньшей, забрав остатки пива, поехали на автобусе.
и попали. в пробку.
наглухо.

пока ехали через мост, взмокли. мост представлял собой сплошную, в шесть полос, запёкшуюся до хрустящей корочки массу мата, нервов, пота и выхлопных газов.

пробка в выходной - редкость. оказалось - авария.
на середине моста водитель открыл двери.
кто хотел - вышел. мы захотели.
одежда - хоть выжимай.
решили прогуляться.
проветриться.
пошли.

набережная. полдень. солнце жестоко, как никогда в это лето. жара. асфальт плавится. воздух как в бане. люди похожи на ленивцев: движения замедленны, вязки.

прямо по курсу две девушки переходного возраста. одна пьёт из бутылочки, вторая смотрит и ждёт. и пока терпит. наконец крик:

- отсосись! - и вцепляется в бутылку с остатками воды.

завязывается борьба. но смеяться не хочется. хватает лишь на вымученную улыбку потрескавшихся губ. у ларька с мороженным спрашиваю у продавщицы:

- а мороженое сладкое?

- сладкое, сладкое. прям сахарное.

- на такой жаре, - говорю, - сильно сладкого-то не хочется.

- да кто тебе туда сахару переложит? - тут же парирует она.

после таких слов грех было не купить. но в кармане, кроме дырки, ничего не оказалось. а у вань-ши - и дырки не было.

извиняемся. перелезаем через парапет. идём по плитам, к воде. на пути, под ногами, встречается ещё парочка девушек. такие: сиськи - фигушки, жопа с кулачок, но амбиций - на лимузин. миленькие, глупенькие фифочки,  в пеленках от кутюр и с модными сосками-гаджетами. лежат, загорают, подставив солнцу свои тощие модельные тела. увлечённо о чём-то болтают. у них, в этой парилке, даже шутить и смеяться получалось.

завидуем молча, проходим мимо. тихо, как верблюды через пустыню. одна, вдруг увидев нас, вздрагивает:

- ой, мамочки! – вторая, щурясь, прикрывая взгляд ладошкой, как козырьком:

- какие же это мамочки? тогда уж папочки.

- может, папики? - улыбается первая. вторая не соглашается:

- на папиков не тянут. дешман. видишь, пошли пиво под мост пить.

и ведь права акселератка. делаем вид, что не про нас. а что ещё делать, ругаться с ними?

вот и мост. в его тени относительно прохладно. пот течёт в три ручья. ноги ватные. во рту пере-сохло. три глотка пива божественным нектаром стекли прямо в душу.

- отсосись! - смеётся ваньша.

- на, пей, недопапик, - улыбаюсь я в ответ.

- распиваем? - вид на реку загораживает тень в погонах: - нарушаем? сержант дрыщенко. ваши документы.

блин, как ты вовремя, служивый. в засаде, что ли сидел? и фамилия тебе твоя - по делам твоим пакостным.

- пройдёмте.

идём. на пригорке – пазик. со всеми положенными опознавательными. и как мы его не заметили? в нём с десяток мужичков, сплошь любители пива.

- о, пополнение!

- привет, мужики!

- попили пивка?

- эй, сержант, поехали, что ли?

- скисли уже!

- хорош мариновать, не селёдки!

- селёдку солят! – усмехнулся дрыщенко. но оглядев нашу гоп-компанию, посмотрел на время и махнул водителю: - ладно, хватит. поехали, петрович.

пазик затарахтел, затрясся, дернулся, но - всё же поехал. кто-то с задних рядов затянул:

- мы едем, едем, едем в далёкие края! 

на удивление, следующую строчку  знали почти все, что и подтвердили, подхватив хором:

- весёлые соседи, счастливые друзья!
 
но дальше память многих подвела. хор затух практически до запевалы. его поддержало всего пару голосов:

нам весело живётся, мы песенку поём,
и в песенке поётся о том, как мы живём.

но после первой строчки припева: «тра-та-та! тра-та-та!» - в голос запел опять весь автобус:

мы везём с собой кота,
чижика, собаку,
петьку-забияку,
обезьяну, попугая —
вот
компания какая!
14.04.14/13:55



ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ

полночь. бар. я.
   
я пьян и мне скучно. но дома еще тоскливее. там - пусто.
   
за соседним столиком сидит женщина. положив подбородок на основание ладони, она смотрит на меня. или сквозь меня: в никуда, в себя. такой же осколок весёлого вечера, как и я. компания ушла - она осталась.
   
белые волосы, чёрное платье, красная сумочка в тон туфлям.
   
встала.
пошатнулась.
поймала равновесие.
сунула сумочку под мышку и взяла курс на меня.
   
молча подошла. молча, без спросу, села. так же молча, так же без спросу, налила себе моей вод-ки. выпила, закусила и будто продолжая начатый разговор, заговорила:
   
- мой сексуальный опыт начался с изнасилования. но замуж я вышла девочкой. мне было семна-дцать - пора любви. а он был болгарин. высокий, стройный, чернявый. мы ходили под ручку и даже не целовались. да я и не умела. и очень этого стеснялась.
   
я с ним по новой узнавала знакомый мир. он так интересно рассказывал о самых простых вещах, что я слушала его развесив уши. с ним я в первый раз (и надо сказать - в последний) была в «большом». а ещё мы ходили в консерваторию, в ботанический сад, были в цирке, на цветном. и, конечно, в кино.
   
она посмотрела на бутылку, на меня:

- выпьем?

- выпьем.

я налил. мы выпили. она продолжила:

- а потом пошёл дождь. ливень. сильный, но короткий.  было безумно легко и весело. мы промокли до нитки. а у него отвалилась подошва. на ботинке. левом, кажется. он сказал: «у меня тут недалеко друг живёт с мамой. пойдём. он должен помочь».
 
пошли. пришли. у него был свой ключ. я удивилась, но и только. он закрыл дверь, снял обувь, мокрый носок и мне: «иди первая.» - «куда?» - спрашиваю я, а он, удивлённо так: «в ванну. ты разве не пойдёшь?»

я ничего не поняла, но испугалась так, что захотела писить. попятилась в комнату. дверь на балкон была открыта. шестой этаж. я не думала разбиваться, но прыгнуть, тем не менее, собиралась. он схватил меня в последний момент, занёс в комнату, бросил на диван, а сам лёг сверху. что он там делал я не поняла, но скоро всё кончилось, и трусы были на мне. я попросилась домой. он проводил меня до улицы и словил машину. заплатил. я села и уехала от него навсегда.

она замолчала. я налил. мы выпили. она продолжила:

- кажется, мы не поняли друг друга. он мне потом звонил, хотел встретиться. я ему рассказала про уголовный кодекс. он отстал. потом прислал мне открытку из болгарии. а гинеколог сказала, что я ещё девушка.

она вообще сначала не поняла зачем я пришла. а девчонки сказали: «иди. если полезет в тебя с инструментами, значит, поздравляем: ты - баба!»

обошлось  без инструментов.

«чего пришла-то?» - спросила врачиха.

я, блея, краснея, кое-как, с горем пополам, поделилась с ней сокровенным. она хмыкнула и мах-нула рукой на выход. я поняла, что всё нормально. да и без инструментов же.

вот так и получилось: не целована, не доёbaна; ни девка, ни баба.

Она икнула, поиграла губами, прикрыв глаза, покрутила в воздухе указательным пальцем, - почти ушла обратно в себя, но собралась, встряхнулась и вернулась к насущному:

-выпьем?

-выпьем.

выпили. закусили. продолжили.

- с чего я тебе тут - сама не знаю. а потом я вышла замуж. двадцать четыре года общезамужеского - она с трудом, но - не споткнувшись, выговорила это слово, «общезамужеского», - стажа. это тебе не хухры мухры. а теперь развелись. надоел до чёртиков. поняла, что не могу с ним никак - и всё. финита-ля-комедия.... да и жили... «спали врозь, а дети были»... муж был, а мужика не было... «я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик!» - это последний, который. а второй сам сбежал, года не продержался, а первого машина сбила насмерть. вот. теперь, мужа нет, дети выросли, дома пусто, на душе - тоска. забери меня с собой, а?

- поехали...

- о-о-у-о, но это не любовь! - пела в такси знакомым голосом незнакомая радиоволна. а она, за-крыв глаза, подвывала ей: - о-о-у-о, но это не любовь!..
16:40/16.04.14



ЕСЕНИН В ШКОЛЬНОЙ ПРОГРАММЕ

когда-то давно, когда союз советский был ещё жив, а я - молод, мне попался томик есенина. не с теми стихами, где «белая берёза...», а из последних. я зачитал его, помню, до дыр.

и тут на уроке литературы нам задали на дом выучить на выбор одно из стихотворений сергея александровича. уже не помню почему, но я искренне ненавидел нашу преподавательницу этого предмета. она была ярой коммунисткой, и будь её воля, творчество есенина мы бы не изучали. но годы безмолвного подчинения воле вышестоящих, приучили её делать то, что сказано. а вышестоящие решили, что настало время найти ему место в школьной программе.

я подобрал такое:

сыпь, гармоника! скука... скука...
гармонист пальцы льет волной.
пей со мною, паршивая сука.
пей со мной.

излюбили тебя, измызгали,
невтерпёж!
что ж ты смотришь так синими брызгами?
или в морду хошь?

в огород бы тебя, на чучело,
пугать ворон.
до печенок меня замучила
со всех сторон.

сыпь, гармоника! сыпь, моя частая!
пей, выдра! пей!
мне бы лучше вон ту, сисястую,
она глупей.

я средь женщин тебя не первую,
немало вас.
но с такой вот, как ты, со стервою
лишь в первый раз.

чем больнее, тем звонче
то здесь, то там.
я с собой не покончу.
иди к чертям.

к вашей своре собачей
пора простыть.
дорогая... я плачу...
прости... прости...

последние четверостишие мне не понравилось своей обречённостью, и я его просто не стал учить. но потом подумал о том, что учительница уже далеко как не молода, и от таких стихов её может, просто-напросто, хватить удар. так мне подумалось. а я же не убивца какой, чтоб так. я помучить люблю. и я выучил более мягкое:

выткался на озере алый свет зари.
на бору со звонами плачут глухари.

плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
только мне не плачется - на душе светло.

знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
сядем в копны свежие под соседний стог.

зацелую допьяна, изомну, как цвет,
хмельному от радости пересуду нет.

ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
унесу я пьяную до утра в кусты.

и пускай со звонами плачут глухари,
есть тоска веселая в алостях зари.

когда я читал его: с чувством, с толком, с расстановкой, - как говорится, - лицо елены петровны постепенно зеленело, и на десятой строчке стало зеленее некуда. а когда дочитал, оно - лицо - стало белеть, белеть и... правильно - стало белым. и прозрачным. как фарфор оно стало.

а публика была в экстазе, и выразила свой восторг: аплодисментами - стоя и сидя - дробью каблуков. еле сдерживая себя, моя любимая преподавательница, чтобы не сорваться на лай, тихо прошипела:

- вон!

оценку она мне так и не поставила. но и не надо. этот её «вон» был высшей мне наградой!

сволочи мы всё-таки были.

хотя, почему были?

и есть!
21.04.2014/14:06


ЦИТАТНИК. начало


- Правду, брат, узнают по запаху, она едко пахнет.
- Чем?
- Луком, хреном.


- Что такое гипотеза?
- Это - собачка с которой охотятся за истиной.


- Про аиста и капусту выдумано, - говорила она. - Это потому говорят, что
детей родить стыдятся, а всё-таки родят их мамы, так же как кошки, я это
видела, и мне рассказывала Павля. Когда у меня вырастут груди, как у мамы
и у Павли, я тоже буду родить - мальчика и девочку, таких, как я и ты.
Родить - нужно, а то будут всё одни и те же люди, а потом они умрут и уж
никого не будет. Тогда помрут и кошки и курицы, - кто же накормит их?


Иван не любит учителя с радостью... ему нравится не любить.


- Вена - есть, оттуда - стулья, а Кишинёв, может, только в географии.


ПОВАР и КОНДИТЕР принимает заказы на свадьбы, балы и поминки.


... от бешенного стада маленьких извергов. (о детях)


- Да - был ли мальчик-то, может, мальчика и не было?


- Это глупость. У нас в классе тоже есть девочка, которая говорит, что
не верит (в Бога), но это потому, что она горбатая.


Третьим в раю был дьявол...

- Мир делится на людей умнее меня - этих я не люблю - и на людей глупее
меня - этих презираю.


- Ну, из-за чего ссорятся мужчины с женщинами? Из-за мужчин, из-за
женщин, конечно.


- А как ты стала женщиной?.. Ты боялась?.. В первый раз?.. В первую ночь?..
- Это было днём, а не ночью; в день всех святых, на кладбище.


- Жениться будешь - выбирай девушку с характером; они, которые характерные, -
глупые, они - виднее, сами себя выговаривают. А тихоньких, скромненьких -
опасайся, такие обманывают в час - два раз.


"Большинство людей обязано покорно подчинятся своему назначению - быть серым
материалом истории. Им, как, например, пеньке, не нужно думать о том, какой
толщины и прочности совьют из них верёвку и для какой цели она необходима".


- На улицах самодержавнейшая и великая грязища.


- Вчера я подумал, что вы не любите его.
- Вчера я с ним поссорилась; ссорится - не значит не любить.


- Она будет счастлива в известном, женском смысле понятия о счастье. Будет
много любить; потом, когда устанет, полюбит собак, котов, той любовью, как
любит меня. Такая сытая, русская. А я, вот, не чувствую себя русской...
Я вообще мало знаю и не понимаю Россию. Мне кажется - это страна людей,
которые не нужны никому и сами себе не нужны.


В России говорят не о том, что важно, читают не те книги, какие нужно,
делают не то, что следует, и делают не для себя, а - напоказ.


Когда не понимают - воображают и ошибаются.


Не люблю яркие цвета, громкую музыку, прямые линии. Всё это слишком реально,
а потому - лживо...


...истинное и вечное скрыто в глубине души, а все внешнее, весь мир -
запутанная цепь неудач, ошибок, уродливых неумелостей, жалких попыток
выразить идеальную красоту мира, заключенного в душах избранных людей.


Бывает - проснёшься утром и подумаешь, что напрасно проснулся.


Помните у Тютчева: "Мысль изречённая есть ложь".


но - зачем нужно сострадание обречённым на смерть?


- Отец мой - профессор, физиолог, он женился, когда ему было уже за сорок лет,
я - первый ребёнок его. Мне кажется, что у меня было два отца: до семи лет -
один, - у него доброе, бритое лицо с большими усами и весёлые, светлые глаза.
Он очень хорошо играл на виолончели. Потом он оброс седою бородою, стал
неряшлив и сердит, глаза спрятал дымчатыми очками и часто напивался пьян.
это оттого, что мать, родив мёртвого ребёнка, умерла... Умерла она летом,
когда я жила в деревне, на даче, мне тогда шёл седьмой год. помню, как это
было странно: приехала я домой, а мамы нет, отец - не тот.


- Милый, - шептала она, и кожу его груди щекотали тёпленькие капли слёз. -
Такой милый, просто, как день. Такой страшный, близкий.


"предрассудки - обломки старых истин".


В России знают только лиризм и пафос разрушения...
Снежная любовь, ледяное милосердие...
выдуманные души...


С нею он чувствовал себя богачом, который, давая щедрую милостыню нищей,
презирает нищую.


- ... природа - бессмысленная, злая свинья. Недавно я препарировал труп
женщины, умершей от родов, - голубчик мой, если б ты видел, как она изорвана,
искалечена! Подумай: рыба мечет икру, курица сносит яйцо безболезненно, а
женщина родит в дьявольских муках. за что?


- ... в Мариуполе, говорит, вдова-купчиха, за матроса-негра замуж вышла,
негр православие принял и в церкви, на левом клиросе, тенором поёт.


Сморкаясь и кашляя, Дронов плевал в пруд. Клим заметил, что плевки аккуратно
падают в одну точку или близко к ней, точкой этой была его, Клима, белая
фуражка,отраженная на воде.


- Один естественник, знакомый мой, очень даровитый парень, но - скотина и
альфонс, - открыто живёт с богатой старой бабой, - хорошо сказал:
"Мы все живём на содержании у прошлого".


мы - русские люди, не умеем владеть умом. У нас не человек управляет
своей мыслью, а она порабощает его.


У нас есть варварская жажда мысли, особенно - блестящей, это напоминает
жадность дикарей к стеклянным бусам...


...полторы ноги его были одеты синими штанами.


Мне кажется, что спорить любят только люди неудачливые, несчастливые.
Счастливые - живут молча.


Немец философствует машинально, по ремеслу, по праздникам.
А мы - страстно, самоубийственно, день и ночь, и во сне,
и на груди возлюбленной, и на смертном одре.


Живём во исполнение грехов и на погибель соблазнов...
Не согрешишь - не покаешься, не покаявшись - не спасёшься...


Ты должен знать: все женщины неизлечимо больны одиночеством.
От этого - всё непонятное вам, мужчинам, неожиданные измены и... всё!
Никто из вас не ищет, не жаждет такой близости к человеку, как мы.


"Нет, мы просто - люди". - "Как же это так - просто? Просто людей не быват".


Сколько ненужного переживают люди!


За окном шелестел дождь, гладя стёкла. Вспыхнул газовый фонарь,
бескровный огонь его осветил мелкий, серый бисер дождевых капель.


что такое дядя Хрисанф? Прежде всего - очень добрый человек,
неисчерпаемо добрый. Неизлечимо, сказала бы я.


Хорошо у нас говорят, а живут - плохо.


Что может быть глупее романтика, изучающего гинекологию?


стал незаметен, как всякий приличный человек.


- Это правда?..
- Ну, конечно. Уж если глупо, значит - правда.

М.ГОРЬКИЙ "ЖИЗНЬ КЛИМА САМГИНА" часть первая.

/240414/



ДЕНЬ МАТА. нецензурно

иду по солнышку, иду домой. дома - борщ, а у меня шмак сала, каравай «чёрного», полкило «бе-ленькой», но - нужен повод. потому что «без повода - это пьянка, а с поводом - культурное мероприятие», - как говорил, в молодой части моей жизни, один замполит.
   
иду вяло, думается так же. на улице, наконец, развеснилось. благоденствую. смотрю, навстречу дяденька с ребёнком на вытянутой руке. ребёнок упирается, хнычет. дяденька дёргает его:
   
- нарожает пиз*да уродов, а ты - мучайся! - и ему: - копытами двигай!

настоящий мужчина.

провожая их взглядом, недосмотрел дорогу и вляпался в лужу - пипец! - стою, отряхиваюсь. мимо проходят двое. в руках по банке пива «охота крепкая». диалог:

- еbaть мой ***! наеbашит, сука, пиzдец!..

- с *** ли?

- а хyли - еbaнутая!..

слева с лавочки вскакивает парочка. он ей:

- ну и пиzдуй, bлядь!

она за словом в ответ в карман не лезет. в бутылку если:

- сам иди на ***, пидораs ёbанный!

и - в разбег, гневно шевеля возмущёнными ягодицами.

"на *** до *** нахyярили?" - "ни *** не до хyя..." - "выxyяривайте на xyй!"

я в шоке! сегодня что - день мира, любви и согласия, отчего все так взаимно вежливы и ласковы друг к другу?

втыкаю наушники в слуховые отверстия головы, включаю радио. слышу: «книжки добрые любить и воспитанными быть - учат в школе, учат в школе, учат в школе».

а вот и да: ну - за культуру!
26.04.14/14:47



АНЕКДОТ ПРО ПЕЛЬМЕНИ. ДВА


кто знает брекоткина и рожкова из «уральских пельменей», пусть представит себе исаева и соколова. тогда позы, жесты, паузы, улыбки, интонации даже додумывать не надо будет. всё само станет на свои места. а кто не знает - тому хуже будет. читать, я имею ввиду:

- слушай анекдот.
- смешной?
- анекдот же!
- ну и что? мне, например, редко смешные попадаются.
- этот смешной.
- тогда, давай.
- слушай. сидят две коровы на дереве...
- хахахахахахаха!..
- ты чего?
- коровы на дереве - смешно.
- так рано ещё.
- да? а я думал всё. ладно, давай дальше.
- так вот, сидят, значит, две коровы на дереве и вяжут...
- хахахахахахаха!..
- ты чего?
- чё, и тут не смешно?
- смешно, но...
- ну так я и смеюсь!
- так ведь рано ещё!
- но смешно ведь!
- но это только начало. короче, сидят две коровы на дереве и вяжут. летит стая напильников...
- рано?
- что?
- смеяться?
- рано.
- заметь, я и не смеюсь.
- старший напильник спрашивает: «коровы-коровы, как на юг пролететь?»
- а зачем напильникам на юг?
- а я знаю? я же не напильник! а будешь перебивать, тогда сам себе и рассказывать будешь, по-нял?
- ладно-ладно, что ты злишься? давай, что там дальше?
- сидят, короче... блин, сбился из-за тебя!
- что это из-за меня-то сразу? чё на других всё валить? дорогу он спрашивал.
- кто?
-не «кто?», а «что?» - к неодушевлённым предметам задаётся вопрос «что?»
- что?
- напильник. он на юг  дорогу спрашивал. без джи-пи-эс, наверное, был. или заглючил он у него.
- сам ты заглючил. короче, корова махнула рукой...
- куда махнула?
- а это важно?
- ну так...
- направо махнула. доволен? махнула копытом направо и говорит: «там юг».
- значит, прямо будет восток.
- почему восток? зачем - прямо?
- просто, если юг справа, то прямо будет восток, потому что слева - север...
- бли-и-и-н!
- всё, всё. молчу!
- короче, улетели они.
- тут ещё стая летит?
- так ты знаешь, что ли?
- нет, не знаю. по смыслу просто.
- что по смыслу?
- по смыслу показалось, что должна пролететь ещё одна стая напильников. или не одна даже. нет?
- да. летит ещё одна пара напильников...
- коровы-коровы, как на юг пролететь, да?
- по смыслу догадался?
- ну.
- может и дальше сам? нет? по смыслу?
- а он тут есть?
- есть!
- ну?
- баранки гну! короче, корова махнула в другую сторону.
- налево, значит, теперь?
- налево, значит, теперь.
- «там юг», сказала?
- сказала.
- ну?
- да пошёл ты!
- не злись. улетели?
- улетели.
- ну?
- вторая корова спрашивает у первой: «а что ты их, подруга, в разные стороны-то отправила?»
- ха, точно, в разные же! всё-всё, не злись, молчу.
- а та ей и отвечает: «а зачем на юге так много напильников?»
- всё?
- всё.
- теперь можно?
- что можно?
- смеяться можно?
- можно.
- а не хочется!
- перебивать надо было меньше! тогда бы смешно было. ты послушай, вторая... первая, то есть, отвечает...
- «на фига на море так много напильников?» - нормальный вопрос. где тут смеяться? после слова «лопата», да? «сидят две коровы на дереве» - смешно.
- и вяжут.
- и вяжут - смешно, и про напильники - смешно, а про море - не смешно!
- так про море там и не было ничего.
- а где было?
- что?
- море?
- нигде. не было там никакого моря.
- как не было моря? что это за юг такой, где моря нет? на хрена там вообще тогда напильники нужны?
21:54 18/05-14


***

суббота. утро. сплю. тут:

дилим-бом-бом, дилим-бом-бом, дилим-бом-бом!

сквозь сон дотягиваюсь до телефона.

дилим-бом-бом, дилим-бом-бом, дилим-бом-бом!

хм, значит, не телефон.

дилим-бом-бом, дилим-бом-бом, дилим-бом-бом!

дверь!

дилим-бом-бом, дилим-бом-бом, дилим-бом-бом!

встаю, иду, открываю.

на пороге мужик стоит. с самоваром. бодрый такой, улыбчивый.

- здравствуйте, - говорит, - это тула?

- нет, - отвечаю.

- извините, - говорит.

улыбаться перестал, с ноги на ногу переступил, самовар с руки на руку переложил, повернулся и - позвонил к соседям.

- там тоже не тула, - осторожно говорю я ему.

- я знаю, - отвечает он.

дилим-бом-бом!
дилим-бом-бом!
дилим-бом-бом!

открывает сосед. сонный весь. что вы хотите - суббота, утро - спят люди. мужик ему:

- вам самовар не нужен? - сосед: - нет.

- извините, - мужик разворачивается и идёт по лестнице наверх. сосед ему:

- там квартир нет, там крыша.

- я знаю, - отвечает тот, и уходит.

сосед поворачивается ко мне:

- что это было?

- не знаю. я сам не всё понял. говорит, что в тулу приехал.

- а, вон оно что! - понимающе кивает сосед: - а я-то думаю: что он на крыше забыл?
11:16 19/05-14



МИРУ - МИР

а что такое 10-25-95?

нет, это не номер телефона, по которому надо было звонить, чтобы условиться о месте и времени встречи, на которой почтальон передаст письмо адресату.

не знаете, сдаётесь?

а наши почтовики знали. потому что наши почтовики были нашими, и сами жили по таким адре-сам: первая цифра - номер микрорайона, вторая - номер дома, а третья - да, вы правильно дога-дались, - номер квартиры.

всё просто, правда? и никаких улиц. во всём городе. нет, улицы были, но никак не назывались. безназванные были. кроме, естественно, главной и, естественно, - ленина. на улице ленина домов тоже не было. вернее, они были, но адресами относились к микрорайонам, третьему и первому, кажется... ну, да не в этом суть.

в одном из таких домов и жил дядя вова розеткин, товарищ моего папы. я с родителями... нет, родители со мной... нет... в общем, бывали мы у них.

маме нравилась их квартира, мебель, наряды и украшения тёти лены, жены дяди вовы, а папе - сама тётя лена. а может и не нравилась, но была красивая.

а окнами их квартира выходила, как раз, на улицу ленина. и с балкона было очень здорово смот-реть на демонстрации. первомая, например. идут под тобой колонны разных организаций и несут транспаранты. впереди колонны транспарант с названием организации. это, наверное, для того делалось, чтобы если кто опоздал на начало, так нашёл своих по ходу движения.
 
названия, в основном, были длинные и нудные, и собирались в абревиатуру. дядя вова стоял на балконе и читал по буквам:

- дэ-эр-сэ-у-номер-девять, мэ-сэ-мэ-у-номер-четыре, бэ-пэ-то-и-кэ-о, мэ-и-рэ-у-мэ-и-эр... - а это, что за новая организация у нас появилась? - удивлённо спросил он отца.

отец выглянул, прочитал и засмеялся. дядя вова посмотрел на отца, на транспарант, снова на отца, встряхнул головой, понял и тоже рассмеялся:

- всё, совсем зарапортовался. понапридумывают названий всяких. - он махнул рукой и поднял вверх указательный палец: - надо по «писярику», чтобы турбины продуть. а то извилины совсем засорились.
8:36/4.06.2014



ПРО МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН

когда илья зашёл в дом, мать отдыхала, а отец с таней сидели на веранде и рылись в его теле-фоне.

- не понял, - сказал илья, удивлённо подняв брови и плечи.

- мы тут с папой хотели васе позвонить с твоего. свои-то в машине остались, и с васькой в город уехали. а мама отдыхать легла, и мы её телефон не нашли. а будить не стали. хотели позвонить, сказать, чтобы он их в машине не оставлял.

отец отцом был илье, а тане свёкром. но она, по издревле заведённой традиции, после свадьбы с васей, стала называть его папой, он её - дочкой. так что, выходит, что и ей он тоже, как бы, был отцом. а значит, я написал всё правильно.

чтобы окончательно расставить все точки над "i": вася - родной брат ильи, таня - жена васи. а илье она... невестка? или сноха? жена брата, короче.

так, на чём я? да:

- а он-то, дурак, сам и не понял бы!

- понял бы, если бы нашёл. а если нет? так мы не нашли его номера у тебя. для интереса поискали и себя. и тоже не нашли, - закончила таня. илья пожал плечами:

- а искали «вася», «таня», «папа», конечно? - таня, не понимая ещё к чему клонит илья, кивнула. тот продолжил: - ну? не нашли «точечно», так сказать, так надо было подряд, а? нет? тогда бы на «б» - нашёлся «брат», а сразу за ним «брат. жена». а на «о» - глядишь, и отца бы нашли.

- «брат. жена»? - удивилась таня, - так меня ещё никто не называл!

- так кроме меня тебя так никто и не может назвать, – улыбнулся илья. - всё бывает в первый раз. у меня в телефоне тоже никто ещё не рылся. нет меня подождать? я же не в африку, в туалет всего лишь выходил.

- а кто ж виноват, что ты в туалет через африку ходишь? - вступил в беседу глава семьи, чем, в принципе, и закончил её.
8:51/4.06.2014



МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕРРОРИСТ

один мой товарищ, поделился историей своего недавнего рандеву с турецкими пограничниками на границе с болгарией. если отбросить всё нецензурное, что было в его рассказе использовано для усиления эффекта, выброса эмоций и просто для связки слов, то остальной мат можно пере-вести так:

- поехал я в болгарию с женой, а любовницу в турцию отправил. там рядом. на машине за день туда-сюда. и там хорошо, и здесь не пронюхали. конечно: недалеко, не значит близко, но рядом нельзя – моя враз раскусит, штирлиц долбанный!

 я не часто, так, день через два-три мотался туда. типа, по друзьям, по делам и всё такое. моя не-хотя, но кивала. и всё нормально было, а тут – задержали. на границе. мол, машина ваша по ком-пьютеру не бьётся, мол, я не въезжал к ним, но хочу выехать, а так нельзя, чтобы выезжать, когда не въезжал. а раз официально я не въезжал, значит, я въехал нелегально.

я им давай объяснять, что сколько раз уже проезжал через их кордон, никаких проблем не было. а они мне показывают на дверь: мол, пройдёмте. я им говорю, что опаздываю, что жена, а они говорят: «не беспокойтесь, мы жену предупредим!» и предупредили, ведь, сволочи! мне потом такой допрос моя мегера устроила, мюллер бы позавидовал в своём гестапо!

а знаешь, в чём фишка? не поверишь, этот мутант османский (где учился, на ком женился, зачем живёт? и взгляд - такой чистый, ясный, как у ангелочка с картины в моей спальне. интеллектом ваще никак не обезображен), эта тыква в погонах серию цифрами забивала. вместо о-о-о, ноль-ноль-ноль. и всё, и я - террорист, прикинь! хорошо, хоть разобрались. а так бы в кутузку закатали, и доказывай сам, что ты не верблюд.
4.06.2014/10:02



МАША И МЕДВЕДЬ

михаил сергеевич был не беден, но в годах, а маша молода, из хорошей семьи, с хорошим обра-зованием и не сильно капризна. замуж за михаила сергеевича, которого она звала коротко - м.с. - она вышла по просьбе, но без принуждения.

просто явилась частью договора о добрых намерениях между м.с. и павлом викторовичем, её отцом. был бы у м.с. сын, женился бы он, а так пришлось ему самому тряхнуть стариной: поухаживать, полюбезничать, в романтику поиграть, чтобы выглядело всё прилично, как у людей. а разница в возрасте - кого сейчас этим удивишь?

за глаза их прозвали «маша и медведь». её, понятно, по имени, его - за характер и фигуру. а вме-сте - по одноимённому мультику. что-то было схожее у этих с теми. и шутки у маши были не взрослые, и запросы детские. потом, правда, захотела стать бизнес-вумен.

хорошо, что не владычицей морскою. м.с. - не золотая рыбка, хвостом бы не отмахнулся. захотела - купил. через год надоело ей бизнесом заниматься. захотела лошадей разводить. купил конюшню. возюкалась там в навозе, возюкалась, год целый. но и кобылки надоели.

и тут, на тебе - хочу дитё, дочку хочу!

вот где начались проблемы. не в том смысле, что м.с. не мог. мог. и в спальне, и в смысле дочек. да у него только дочки и получались. три дочки было, от двух первых браков. но маша хотела дочку, а не рожать. рожать она не хотела. фигуру было жалко.

«по-настоящему потом, как-нибудь» - сказала она.

зачесалась голова у м.с. что оставалось делать. сделал, как и раньше: захотела - купил. у домра-ботницы любы была дочь саша. саше было уже четыре года и пелёночно-памперсный период с тарабарским языком общения был позади. сашенька вполне себе членораздельно щебетала, была кругленькой, как сдобная булочка; немного капризна, немного плаксива, немного вредна, как все дети, но чаще весела и дружелюбна, и - всегда легка на подъём. её-то у мамы любы и арендовал м.с., до «пока не надоест».

поиграть в игру, в которой надо будет жить в этом большом красивом доме, где у неё будет от-дельная комната, много новых кукол, платишек и конфет, саша согласилась не раздумывая. улыбнулась, махнула кудряшками, а тут и маша подошла узнать, «а что это за девочка и где она живёт?» - узнав, что это и есть её дочка, запрыгала от радости и захлопала в ладоши. саша решила, что тётя-мама уже начала играть и тоже запрыгала и захлопала в ладоши.

и все были довольны: маша - сашей, саша - мамой, которая теперь всё время была рядом, люба - увеличившейся в три раза зарплатой, а м.с. тем, что можно было вернуться к делам, которые застоялись в ожидании того, пока он разрешит это. моральная сторона вопроса мало кого интересовала.

чем это всё закончилось, я не знаю. но почему-то вспомнился арто. помните, у куприна? к чему? может и ни к чему.
4.06.2014/10:50



ПУК

проводив её до дома, он не знал, что ему делать дальше: уйти сразу или ещё постоять, погово-рить? но поговорить, как раз, он был и не мастак. а с ней - и подавно. лучше бы он ушёл, как и собирался уже было сделать, но она удержала его, взяв за руку.

- постоим немного, - сказала она, - если ты не спешишь, ты не против?

- я? нет.

- вот и хорошо.

она замолчала. он тоже. перетаптываясь на месте, он думал о том, чтобы сказать? но ничего не придумывалось. а зина вдруг сделала шаг вперёд, обняла его руками за шею и поцеловала. прямо в губы. по-настоящему. он остолбенел, окаменел, покраснел и - пукнул. не громко, но слышно. девушка с удивлением посмотрела на него, отступила на шаг, улыбнулась. а он? он заплакал. и убежал.

можно было бы написать, что они больше не встречались. и, если говорить о них, как о мальчике с девочкой, то они больше и не встречались, а так - они учились в одном классе и встречались каждый день. и каждый раз, видя её улыбку, он думал, что она улыбается, вспоминая тот пук. а зина была улыбчивой девочкой.
4.06.2014/11:06



АЛЛЁ, СОСЕД

присоветовали, помню, попоститься мне пару-другую дней, вспоминала светик. другой раз и по другому поводу, рекомендовали поголодать немного. цели разные, а средство достижения - од-но. заманчиво, блин. долго ли коротко взвешивала, гадала, но - решилась!

день не ем - терпимо, на второй - лишь до обеда силы воли и хватило.

что-то лопнуло внутри и всё, и нет меня. я уже у плиты. у плиты, потому что в холодильнике, предупредительно, ничего такого, что можно вот так вот взять и съесть - нет. поэтому, к плите и готовить, готовить и есть, есть и жалеть о том, что ем, а с горя ещё и поспать на сытый желудок.

а как-то раз приготовила я так поесть, а поесть и не получилось. прибежала катька, вся в слезах, мы... ну, да это другая история. не получилось, в общем, поесть. обедом этим я на завтрак накор-мила катьку, всё ещё грустную, но уже вернувшую себе аппетит.

но в обед меня опять потянуло к плите. и я сдалась. и я пошла. и приготовила. и села есть. но тут зашёл сосед. не помню зачем, но, как оказалось, вовремя. я его вместо себя за стол посадила и обед ему скормила. а сама сидела напротив и удивлялась себе - есть не хотелось. и тут я поняла: не есть я могу, а не готовить - нет. инстинкт, видать. или что ещё там.

вот теперь сижу и думаю - это такая новая диета моего имени или это новый интересный случай в психиатрии; и доктор, к которому я обращусь, сможет защитить на мне кандидатскую, а может даже докторскую?

не, не пойду я к врачу. да и сосед, как пригляделась, ничего себе оказался, и я вся такая стройная, красивая, взяла трубочку да набрала ему:

- аллё, сосед... есть хочешь?.. заходи!
4.06.14/12:55



ИТАК, О КЛАССИКЕ

так ты считаешь глупостью тратить время на толстого, забивать голову всякой ерундой, не имею-щей прикладного характера? знания, - говоришь, - должны иметь прикладной характер, иначе они не имеют смысла.

значит, толстой, по-твоему, не имеет смысла?

эх, ты, ***мыка.

я тебе сейчас расскажу одну историю, а ты скажешь мне, имеет ли моё, и заметь, что не так уж глубокое, знание толстого и некоторых других, так любимый тобой прикладной характер.

итак...

вечер. танцы. девушка. взаимная симпатия. после, в машине, спрашиваю:

- к тебе или ко мне? - она:

- к тебе, конечно. у меня - мама. но сначала ты должен ответить мне на пару вопросов. фэйс-контроль ты прошёл, теперь, так сказать, интеллект-контроль, блиц-тест...

- а, если не отвечу? - спрашиваю я.

- тогда повезёшь меня к маме, - отвечает.

что сказать, девушки бывают разные. но заканчивать ночь в одиночестве мне не хотелось. вопросы были такие:

1) «дом. улица. фонарь. аптека.» - кто автор?

2) какой фразой начинается роман «анна каренина»?

правда, надо сказать, что сама она не смогла ни продолжить это стихотворение поэта, ни назвать ещё какое-нибудь. и какая была девичья фамилия карениной, она тоже не знала. оказалось, что не читала ни того, ни другого. и в слове "интеллект" сделала две ошибки.

- так зачем тебе этот тест, - спрашиваю, - если сама ничего не знаешь?

- а для культурного роста! - отвечает.

но у меня-то секс был, а ты бы повёз её к маме!

ну что, имеет классика прикладной характер?

10.06.2014



РАЗНЫЙ ВКУС

- что читаешь?

- сейчас или вообще?

- ну, сейчас.

- совсем сейчас - о'генри.

- в смысле - совсем сейчас?

- совсем сейчас - это прямо сейчас. видишь, книжка в руках. и я её не просто так в руках держу. не поверишь - я её читаю. читал, вернее, пока ты не пришёл задать мне пару умных вопросов.

- ладно. что, спросить нельзя, что ли?

- можно. спрашивай. но денег нет.

- нет или не дашь?

- а есть разница?

- а чё сразу деньги? я чё, тока за ними могу зайти, да?

- нет, зайти ты можешь за чем угодно, но заходишь только занять, перезанять или дозанять.

- всё. убил. да мне и надо всего сто.

- возьми в столе.

- так тут нет ничего.

- да? это наверное потому, что кто-то забыл положить туда то, что взял и обещал вернуть через неделю. неделя закончилась ещё неделю назад, если что.

- а... а... а не «совсем сейчас» ты что читаешь?

- а тебе зачем? с другого бока, то же самое будет - денег нет.
- может, хочется послушать незнакомых слов?
- ладно. слушай, если хочется: на компе, значит – «игры демиургов», в туалете - толстого никак не добью, на даче драйзера начал перечитывать. это - три. перед сном - маркс...

- «капитал»? для уснуть?

- нет. «святое семейство, или критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании».

- а на работе?

- интересно?

- уже - да.

- «так говорил заратустра».

- что говорил, кому?

- книжка так называется.

- а... а на хрена?

- называется так?

- читать всё это?

- сразу?

- и сразу, и вообще - на хрена?

- а ты - на хрена?

- пью?

- и это тоже.

- я - не на хрена, я - потому что. это... дай сто рублей, а?

p.s. вот какой умный у меня сосед! и, что молодец - не жадный.
июль 2014г.



ПРОБЛЕМЫ УРБАНИЗАЦИИ

разбудил меня звонок в дверь. или сосед, который нажал на его кнопку. звонку, как оказалось, ничего не нужно было: его попросили - он позвонил. а вот соседу - нужно. похмелиться было нужно. а без денег ему в соседнем вино-водочном уже никто не верил, и на слово не наливал. а в несоседских и подавно.

я хотел было дать ему в морду, но страдание, плескавшееся в его глазах, остановило меня. вчера у него была зарплата и он мне вернул всё занятое ранее. а остальное - имел право - пропил. до копеечки. нет, какая-то мелочь звякнула, когда он показывал, что карманы пусты, как прилавки в девяностые. но её, мелочи этой, на бутылку явно не хватало.
   
я дал. и не в морду. сосед ушёл. а я решил было досмотреть то, что мне так вкусно снилось, пока меня так бесцеремонно не разбудили. и киномеханик, пусть и для приличия немного поматерившись, а всё ж согласился запустить сон с недосмотренного места, но...
   
да, как порой достаёт это «но», знает каждый нормальный житель настоящего времени. это знали и жители прошлого, и, боюсь, не лишаться этой радости обладатели реальности в будущих десятилетиях.
   
это «но» бывает разное по длине, весу, содержанию и прочим параметрам может не совпадать у разных собственников испорченного настроения, но одно, у этого «но», одинаковое у всех, и одинаково для всех - оно всегда некстати.

впрочем, сверление стены твоей квартиры с противоположной стороны, при наличие твоего присутствия, вряд ли может быть кому-то кстати. я напрягся. но стерпел. душ. кофе. что-то ещё я там поделал, ждя, пока соседу надоест. не надоело. прям так до обеда и не надоедало, пока я не сходил до него и в максимально вежливых выражениях не попросил так больше не делать в это улыбчивое воскресное послеобеда.

то ли природная интеллигентность моей гуманитарной физиономии, то ли молоток в руке, донесли до его мозгового центра всю убойность аргументации моей речи, легко переводимой на русский теми, кто давно живёт в этой стране, но он-таки больше не сверлил.

но он же не один родился в этом мире, чтобы воскресенье, после субботнего корпоративного обсуждения перспектив нашего коллектива на рынке продажной деятельности, роста активов и ещё чего-то там, не было тихим и умиротворённым.

от большого объёма и спектра корпоративно обсуждаемых вопросов у меня разболелась голова. не так, как у того соседа, которого я не убил, потому что понимал его боль, но и проходить она не спешила. я выпил таблетку и прилёг перед телевизором для того, чтобы некоторое время ни о чём не думать. совсем ни о чём. немного. чуть-чуть. фиг. зазвонил дверной звонок.

- вы верите в бога? - взглянув в мои глаза, вопрошающий меня понял, что в бога я может быть и верю, но готов прямо сейчас нарушить первую божью заповедь. причём, в отношении него и его пока ещё молчавшего друга. чтобы не замолчать насовсем, они ретировались к лифту. я выпил пива. стало немного легче. я снова лёг.

но телефон оказался глупее адептов новой веры. он не только зазвонил, не обратив никакого внимания на то, что я только-только начал задрёмывать, он не заткнулся даже тогда, когда  я на него более чем красноречиво посмотрел. и на просьбу замолчать, озвученную вслух и угрожающе, не замолчал. участь его была решена - героям слава!

тишина длилась ровно тридцать две минуты семнадцать секунд, если верить часам на микровол-новке. такой блаженный кусочек рая. а потом за окном начали косить траву. естественно, бензо-косами. как это и должно быть в этом жестоком моторизированном урбанистическом обществе, далеко-далёким от кольцовской деревни.

и надо помолиться за детей того чинократа, который придумал косить под окнами выходных дней, пытающихся тихо-мирно отдохнуть от  напряжённой рабочей части графика 5/2, в свои за-конные /2. пусть хоть детишки его совестью будут не обижены.

перевесившись через балконные перила своим волосатым топлесом, я показал косцам гранату, висящую кольцом на указательном пальце левой руки, сжал её в ладонью правой и вырвал кольцо. в глазах работников зелёного хозяйства, вдруг прекративших свою гремучую деятельность, я увидел раскадровку прожитых ими лет.

их пустой, дешёвой, никчёмной, неудавшейся жизни. такой, какой, ещё очень -аха- недавно, она им казалось. когда, кроме них самих, никому не была нужна. но оказалась совсем даже и ничего так себе, ещё вполне себе носибельной, когда пришло время избавляться от ненужного.

граната упала к их ногам. тушки косцов попадали рядом. они даже не отбегали. просто упали, где стояли и прикрыли головы руками. а один, которому, видимо, всегда хотелось стать похожим на пионеров-героев, о которых он читал в хороших советских книжках, упал прямо на неё. на гранату, в смысле.

полежали так некоторое время. встали. посмотрели на гранату, друг на друга, на меня.

- следующая будет настоящая! - сказал я, сплюнул и вернулся в комнату.
 
следующий кусочек рая был похож на час. если и не совсем, то без нескольких копеек, не больше. потому что надо было сломать и звонок. а я не сломал звонок. и он отомстил мне за смерть телефона. и за весь трезвонный народ в его лице. за всю ненависть, которую испытывают люди к тем, кто всю жизнь свою тратит на служение им.

мало того, что этот соловей алябьевский меня разбудил, так он, гад противноголосый, и не поду-мал предупредить, что открывать не стоит. за дверью были двое. в форме. один сержант, второй пока ещё с чистой совестью, но оба с автоматами и при исполнении.

зато в камере, представляете, за весь оставшийся день и всю, до самого утра, ночь, меня ни-кто-ни-ра-зу-не-по-бес-по-ко-ил.

и в следующий раз, если мне будет не отдохнуть, не важно почему, я - сразу сюда!
20.07.14/14:20



ФАСОЛЬНИЦА

фасольницей у нас называлась широкая бабушкина ваза из стекла розоватого цвета. она всегда стояла не на месте. и этим всем  мешала. где её место знали все, но проблема была в том, что этих мест было ровно столько, сколько было нас. и в другом месте она, конечно же, оказывалась не на месте.
   
а называлась она так потому, что - да - в ней лежала фасоль. фасоль была: на глаз - разноцветной и разноразмерной, разнорельефной на ощупь, твёрдой на зуб, а на вкус – несъедобной.

фасольница без фасоли - была просто вазой, в которую можно было положить карамельки. или печеньки, например. или поставить её в сервант и забыть там до второго до второго пришествия или большого скопления гостей, когда достаётся всё сервантное содержимое.

но с фасолью ваза становилась фасольницей. а фасольница - это вам не просто ваза, и не фигушки воробьям показывать. фасольница - это совсем другое дело. говоря ново-модно-непорусски-русским языком, она служила релаксантом.

так её назвал, узнав о её назначении, один из умных гостей, которые иногда попадают и в наш дом. а может, и не так назвал. с чужих слов повторяю. да и не вчера было. прошу прощения, если напутал чего, не по назначению слово употребил. или не к месту.

одним словом, когда чувствуешь, что закипаешь быстрее чайника или просто настроение по коч-кам прыгает - засовываешь руку в фасольницу и проводишь пятернёй по кругу, загребая фасоль в горсть. потом выворачиваешь руку ладонью кверху и просыпаешь фасолины сквозь пальцы.

звучит заумно, но на самом деле всё просто. просто не умею я просто объяснить. вот и выглядит со стороны всё непросто, когда на самом деле... короче, загребаешь - высыпаешь - повторяешь. время от времени меняешь руку и ход движения.

не знаю, что там и как происходит и действует, на нейтронном, подсознательном или каком там другом уровне, но результат на лицо - нервничать становится скучно, неинтересно и ты бросаешь этим заниматься.

а ещё у меня есть два стакана в подстаканниках, из каких чай в поездах чвыркают. ну да это уже не про то.
20.07.14/14:20



ПРО ЖАБ И ВЕЗЕНИЕ

- а жаба что, тоже может от поцелуя в царевну перекувыркнутся? в сказках вот, ванька сказывал - одни лягухи могут. да и то не все. а говорящие тока. щекочешь, говорит, её под коленкой, щеко-чешь. если с квака на мат переходит - значит, царевна. но целовать не стоит. лучше продать. на чёрном рынке от лимона денег идёт. а поцелуешь - жениться придётся. а она баба вредная. за чудеса, что творить умеет, весь мозг выест. и не сбежишь от ней - найдёт. а может, врал всё. дурак же!

- так поцелуй - узнаешь.

-  та не, зачем целовать, перещекотать жеш надо! это не трудно. труднее найти. после того, как иванцаревичева-то лягуха первой обернулась в принцэссу, так в их королевстве и жаб не осталось - всех, сцуко, зацеловали! ну так это давно было. и у них. а ванька сейчас, с их опытом, и у себя. он-та и понял, что жениться нельзя. ещё когда у тёзки свово, помощником царевича работал - таких страстей насмотрелся. зато теперь как сыр в масле, живёт не парится, но - жадина, мильёнщик хренов!

- ты ж говорил - дурак?

- вот и повезло, что дурак. кому ещё, по-твоему, так подфартить могло?!
24.07.14/25:50



ПРО ГЕНУ И ПРОЧИХ ЧЕБУРАШЕК

«ты спрашиваешь за гену, но я знаю, что хочешь-то ты узнать про чебурашку. так я отпишу тебе за всех. шапокляк свалила на свою историческую. ну да ты за неё сама всё знаешь. немного погодя, гена с бонифацием подались в африку. а что? у бонни там бабушка была. в кении или танзании. ну, ты должна её помнить, по детству. в кресле-качалке такая, и в очках. всё время вязала. у неё там и недвижимость, и так бабла под матрацем неплохо было.

цирк же закрыли, одним клоунам работа и нашлась. в зоопарке - не лучше. вот они и подались.  фирму там организовали. не удивляйся - сафари проводят. налёт цивилизации слетел с них, как пух с тополей. оказался тоньше некуда. фотки прислали. я пересниму и вышлю, увидишь - нату-ральные бандерос. живодёры.

а чебурашка с ними отказался. они уговаривали, да он упёрся: тут моя родина, тут и помру. добро бы знал кто такой и откуда родом - патриот, твою россию, ага!

начал с апельсин. у него в порту какие-то подвязки были, потом фабрику открыл по пошиву всякой хрени из искусственного себя.

искусственный чебурашка, слышала наверно? поначалу-то, понятно, трудновато было, да пионэры помогли. пионэры-то повырастали. кто в ментах, кто в бандитах. правда, по виду не разберёшь кто где.

ну ладно, лариса, бежать надо. тут кеша с концертом приехал. "снова про таити!" называется. контрамарку прислал. приятно. не забывает. и ты не забывай - пиши чаще. расскажи поподробней о себе, а то совсем мало написала...»

на этом письмо без подписи, написанное крупным круглым почерком с левым уклоном, обрыва-лось. обрывалось вместе с нижней частью пожелтевшего от времени тетрадного листа в клеточку. может, на той, на оборванной части, на потерянном для нас клочке было что-то важное и нужное, что могло бы помочь? но этого нам уже никогда не узнать. судя по тому, что нашли его в бумагах убитой, то отправлено оно не было.
25.07.14/12:07


ПОСЛЕСЛОВИЕ


а закончить хочется, всё же, несмотря на себя и свой похабный взгляд на этот мир, чем-то свет-лым, пусть не радостным, но и не на помойке найденным. покопался я в своём мозгу, подумал, прикинул, и так взвесил, и эдак, но ничего интересного на ум не пришло. решил забраться к себе на стихиру. посмотреть, может чего положительного было в этот период, если не в прозе, то в стихах моих. и знаете, кое-что присмотрелось мне. если кто дочитал этот сборник до сюда, то оценит, я надеюсь.


***

тихо, сам с собою

если встанешь к востоку
спиною
то увидишь дорогу
на запад
там, где-то там
ждёт тебя твоё счастье

оно скучает?

знаешь - некогда, но
верно одно
ему тоже тебя не хватает
26.07.14/22:47


что ж, милые мои, если нашему счастью где-то не хватает нас, тогда нам самое время пойти туда, не правда ли? и да здравствует ветер в парусах!
11:34
19.07.2017