Нинон

   
     В приморском городке, на открытой террасе кафе было немноголюдно. Приятная дама почтенного возраста читала потрёпанную книжицу, забытую или брошенную кем-то из посетителей, и сердито поглядывала на противоположную сторону тихой, хорошо озеленённой улицы. Вероятно, кого-то ждала. В углу пустой остановки, не замечая сердитых взглядов, посылаемых приятной дамой, рыжая собака старательно вылизывала свой бок.             
      
     Долгожданная весна 20.. года одарила город приятным теплом, зеленью газонов и цветением акации.
    
     За соседним столиком курили и доедали мороженое две девицы, изображавшие многоопытных дам.
    
     - Понимаешь, Нинон, когда перестаёшь видеть в мужчине кобеля, - видишь в нём человека со всеми его недостатками, - томно прикрыв веки, излагала свой взгляд на мужчин двуцветная мелкокудрявая, - ты меня понимаешь, что я хочу сказать?
    
     - О! ещё как! – совершенно остриженная  Нинон столь громко выразила своё согласие, что собака на остановке оставила в покое бок и закрутила ушами. 
    
     - Ты ж знаешь, Люсьена, сколько я натерпелась от этих козлов! Давай беленького закажем, - нервы унять.
    
     Они выпили по бокалу «успокоительного» и закурили тоненькие коричневые сигаретки.
    
     - Тебе одной скажу, Люсь, - лысая клюнула сигаретку конусообразным накладным ногтем. Пепел рассыпался в фирменной пепельнице, - на той неделе иду пирсинг языка делать. Уже сейчас мандраж колотит, говорят больно.
    
     - Зато прикольно, - Люсьена медленно перевела взгляд с ногтей подруги на свою сигаретку и подскочила, - блин!... Нинка, смотри, опять ноготь отклеился!... Потеряла, блин!
    
     - Погоди, давай посмотрим, может здесь? Говорила тебе, чтоб дешёвку не брала!
    
     - Да ладно, ну его на хер, давай ещё беленького.
      
     Приятная дама передёрнула плечами, отложила подальше книжонку и, заправив сигарету в длинный янтарный мундштук, закурила.
    
     - Прикольная бабка, - Люсьена направила палец, обезображенный потерей накладного ногтя, в сторону приятной дамы.
    
     Лысая Нинон повернулась, перевела замутнённый взгляд вслед за пальцем Люсьены и утвердительно закивала.
    
     - Клёвая старуха! И трубка – что надо, - одобрила она и её и мундштук.
    
     Мужчина за соседним столиком, прикрывавший свой интерес к беседе девиц газетой «Коммерсантъ», поперхнулся и громко откашлялся. Девицы лениво повернулись в его сторону и обменялись многозначительными взглядами.
    
     Никто из присутствующих на террасе не заметил когда за крайний столик сел сухонький старичок в несвежей одежде. Присев на край стула, он тут же упал грудью на стол и замер, но покой его длился не более минуты. Старичок резко отклонился назад, повёл головой в сторону, замычал, боком свалился на асфальт и перевернулся на спину. Голова его задёргалась, забилась затылком, руки и ноги сначала двигались беспорядочно, но затем стали сгибаться и разгибаться резко и равномерно, напоминая движения робота. Из груди вырвался нечленораздельный звук похожий то ли на стон, то ли на мычание. 
    
     Мужчина с газетой удивлённо уставился на старика, приятная дама  растерянно огляделась вокруг, бросила сигарету в мундштуке на стол и полезла в сумочку за телефоном.
    
     Лысая Нинон вскочила, опрокинула стул, нелепыми длинными прыжками промчалась мимо мужчины с газетой к старичку.
    
     - Люська, дай мой платок,- крикнула она подруге и ловко перевернула старичка на бок. Тот продолжал биться головой об асфальт. Нинон опустилась рядом, зажала его голову коленями и, не побоявшись испачкаться  пеной, засунула между зубами сложенный жгутом шейный платок.
    
     - Скорую вызывать? – приятная дама в дрожащей руке сжимала мобильник.
    
     - Ага, бабуль, вызвать надо. Может он сам оклемается, а может, и нет. Вызывай от греха подальше. Тихо- тихо - тихо, - успокаивала Нинон дёргающегося старичка, - сейчас пройдёт.
    
     Голова старичка, зажатая коленями девушки, перестала дергаться, и усталые конечности вытянулись вдоль тела. Он успокоился и с удивлением смотрел на Нинон.
    
     Скорая приехала быстро, оказалось, что бармен опередил всех. Старичка подняли, под руки отвели к машине и увезли.
    
     - Во, Нинон, одна лужа от деда осталась, - громко захохотала Люсьена, показывая пальцем на тёмное пятно, - а ты, Нинон, не зря ходила на эти грёбаные курсы!
    
     -Ага! Видала? пригодились. – Нинон швырнула в урну скомканный платок и вытерла руки салфеткой.
    
     Мужчина с газетой «Коммерсантъ», удивлённо смотрел на лысую Нинон. Когда та подняла мокрый платок, лицо его брезгливо передёрнулось, но тут же вернуло привычное выражение интеллигентного безразличия.