Модный приговор

Вот вы смотрите  Модный приговор на первом канале. Васильев говорит, что  каждая женщина должна иметь  маленькое черное платье. Эвелина  Хромченко   вторит ему и говорит, что   у каждой женщины должна быть  юбка-карандаш. Она легко комплектуется  с блузками, туниками, водолазками. Она подходит для выхода на любые мероприятия. Так вот и я,  следуя модным  тенденция  приобрела   такую юбку. Узкую и удлиненную из черного плотного шелка. Приехала на  родину в деревню, решили мы с  девчонками  отметить мой приезд. Собрались   в местном кафе. Разговоры  пошли о том, о сем, немного  выпили. Девки не сводили, сменяя глаз, но больше всего им нравилась  моя юбка-карандаш. Подзасиделись мы  в этом кафе, скажу откровенно, да и я забыла, что  уходя на ферму, тетя Маруся просила меня вынести  корм  в хлев  ее борову. Два  ведра  с кормом стояли приготовленные  в сенях. Ну  я  под легким  хмельком, в чем была одета, в этой юбке-карандаше схватила  эти два ведра, отбросила  защелку дверей  свинарника. Огромная  голова голодного борова проскочила между моих ног, и я очутилась сидящей на его спине задом на перед с  двумя ведрами  корма в руках. Добротно сшитая узкая юбка прижала мои ноги и мое тело  мертвой хваткой к огромной туше борова. Что тут началось. Я кричу, боров от страха и голода визжит и мотает  меня по этому  маленькому хлевку, а это  не ипподром, пространство ограничено. Это надо было видеть. Я верхом задом на перед на борове, в  руках   два ведра  с поросячьим  кормом, на плечах две курицы, на голове  сумасшедший от страха  петух. И на ту еще беду сосед на кануне в своем сарае  к зиме фанерой утеплил  промежуточную стенку, и все гвозди  острием торчали в наш хлев. Сколько раз  боров  бросал меня на эти гвозди я честно говоря и  не помню, но долгожданной свободы он так и не обрел. Моя  шикарная  юбка от этих гвоздей превратилась   в лохмотья, а ноги в сплошные  кровавые раны и ссадины, но на совесть прошитые швы  юбки  так не рвались и юбка надежно удерживала  меня на спине  у борова. Хочу сказать, что  борон  Мюнхгаузен со своим  полетом на  ядре просто отдыхает.  И  тут  толи  на беду толи на мою радость  боров с разбега  ткнулся рылом  во  входную  дверку сарая, и я  как в цирке, во всей красе задом на перед, как говорят, выехала к зрителям  для приема  аплодисментов переходящих  в авиации.
Боров, не бывший  на воле со дня своего рождения, во весь опор  понес  меня с  ведрами в руках, с курами на плечах, и петухом на голове  по центральной улице. Люди  на обочинах  кричали Браво  и аплодировали,  такого они еще не видели. Деревенская пыль,  пропитанная навозом и мочой коров,  оседала  у меня на зубах, на моем  теле и на моей  юбке-карандаше. Но обезумевший боров нес и нес  меня дальне. Самое обидное, что я  ни как не могла  влиять  на маршрут  нашего движения. Сидела –то я на борове задом на перед. И только  на краю деревни у большой лужи, где  пьют коровы придя с выпаса, боров поскользнулся и со всего маху сбросил меня  с ведрами в руках. С курами на плечах и  кричащим петухом на голове  я «полетела» в эту огромную лужу. Лужа  приветливо расступилась, приняв меня в свои   объятья,  и за тем сомкнулась  над моей головой. Не смотря на глубину лужи и на то, что  вода в ней была грязная и вонючая,  я испытала  огромное чувство   радости, облегчении и что все  закончилось.
И    только  выбравшись на берег, я  поняла, что не   всегда  надо следовать моде и что не у каждой, уважающей себя женщины должна быть  юбка-карандаш.