Будни Маргариток. Главы 11-12

                11.

        На душе было мерзко. Я где-то понимала состояние Константинэ. Мне, в недавнем прошлом, следователю, женщине сорока с лишним лет, приходится как девочке, торопиться с подносом кормить каких-то темных личностей! Опускаюсь всё ниже и ниже.

        Забежала в комнату. Окинула взглядом обстановку.
 
        Гришу я идентифицировала с высоким плотным мужчиной. Весь в шрамах, похожих на последствия сведенных тату. Скользнул по мне равнодушным взглядом. Что ж, скоро ему предстоит узнать о моей бывшей работе.

        Его сосед Валера – приятный толстячок, так разносит бывших спортсменов, которые перестали отказывать себе в комфортном образе жизни с пивом и калорийными вкусностями. Улыбается. Приятно.  Я тоже улыбнулась в ответ.

        Явно обрадовался мне и Саид, даже сделал движение встать, помочь с тяжелой посудой, но, видимо, вспомнил, что он – азиатский мужчина, которому не дОлжно в присутствии других мужчин помогать женщине исполнять свои извечные женские обязанности.

        - Здрассте, - сказала я всем одновременно и повернула голову вбок, чтобы увидеть Пабло и Константинэ.

        У Пабло глаза расфокусированы, вид печальный, ни на что не реагирующий.

        Константинэ бросил на меня короткий оценивающий взгляд и отвернулся. Как и на Гришу, я не произвела на него никакого впечатления. Скажу честно, меня это даже в чем-то устроило.

        Валера – единственный из всех мужчин, кто, приподнявшись, изъявил желание помочь  мне принести недостающие продукты и закончить сервировку стола. Вид и запах еды ему явно понравились, потому что он попросил Федора представить меня.

        Из кухни я услышала, как Федор назвал моё имя.

        - Эээ… Лукерья, у вас имя редкое, а отчество, случайно, не Михайловна? – это в проёме кухонной двери показался Григорий.

        Я развернулась и подтвердила, да, мол, Михайловна.

        Лицо Григория просветлело каким-то особенным образом.

        - Так я о вас наслышан! Ведь вы – следователь?

        - Бывший следователь, - уточнила я.

        - Витю-Буряка помните? Виктора Буракова, смотрящего … , - он назвал один из городов Ямала. - Вы вели его дело в конце девяностых. Он рассказывал, что вы – Человек.
 
        Я с подносом прошла в комнату.

        Гриша посмотрел на Валеру и Саида. Потом перевел взгляд на Федора.

       - Это насчет ЭТОЙ женщины нам предлагается ответить на вопрос, кто она такая и каковы её возможности?

        - Именно так.

        - Что ж ты её заставил с подносом бегать, командир? Нехорошо!

        - И орать таким тоном – нехорошо! – поддержал его Саид. – Можно было из ресторана того же «Чемезова» вызвать обслугу.

        Моё ущемлённое самолюбие возликовало настолько, что сама удивилась.

        Стараясь не потерять контроля над обстановкой, осторожно обвела глазами всех присутствующих и увидела, как Саид и Федор обменялись отнюдь не дружелюбным взглядом.

        - Лукерья - не обслуживающий персонал, - снова повторил Саид.

        Встал и решительно взял из моих рук поднос с едой. Григорий прошел в прихожую, вернулся с парой бутылок водки «Парламент».

        Теперь стол накрывали уже четверо. Фёдор набивал на сотовом кому-то эсэмэску, Пабло оставался в недвижимой позе, Константинэ, наблюдал за нами с труднопередаваемым выражением лица.

        Наконец Пабло мягко улыбнулся и спросил:

        - Саид, не с ней ли ты был у меня в «Варадеро»?

        - С ней, - подтвердил Саид.

        - Славная, - вздохнул Пабло и полуприкрыл глаза. – Я буду звать её Кэрол. У моего нагваля была такая девочка. Исчезла в вихрях Непостижимого. Эта – не исчезнет. Её Непостижимое имеет крепкие земные корни.

        Пока я переваривала сказанное, все расселись и приступили к трапезе.

        Григорий смотрел на меня с умильным выражением лица и всё повторял, что Витя Буряк очень редко кого называл хорошим человеком.
 

        - И чем это я ему приглянулась? – кокетливо спросила я его.

        - А тем, что вы с него не требовали ни оленины, ни рыбы, и при этом куревом подогревали, книжки интересные на хату разрешали из кабинета брать. Я думал, гонит Буряк или просто интерес какой имеет, - ворковал пан Бандит. – А теперь посмотрел на вас и вижу – нет, не гонит.

        Я не забыла, что на языке Мордора «гонит» - означает «сильно преувеличивает», «говорит заведомую неправду».

        - Гриша, мы здесь все на ты, - напомнил Саид.

        - Мне трудно будет перейти с Лукерьей Михайловной на ты, - пожаловался Григорий. – Я не смогу звать её Лушей. Вот если  … разве что…, - тут он запнулся и осторожно глянул на меня. – Вот разве что Михаллной… можно?

        Я благосклонно разрешила. Моё самолюбие было полностью удовлетворено, хотя я, как православный человек, и понимала, что все заморочки моего самолюбия есть не что иное, как гордыня и дешевые понты.

      Федор положил в карман сотовый телефон и вернулся к обязанностям устроителя мероприятия.

        - Значит, в чем загадки этой дамочки, - кивнув на меня, бодро зачастил офицер Российской армии.

        Он коротко перечислил основные вехи нашего общения, начиная со знакомства: как я ускользнула от пули племянника Гюрджана, как, по его мнению,  разумно построила отношения  с болдыревскими аборигенами в роли целительницы душевных ран, как спокойно шла по «Болоту Смерти».  Упомянул и мои биографические данные – историю моего имени, моё знакомство с Ксенией Григорьевной и мою склонность к внешне беспричинным глубоким душевным кризисам.

        Потом выступил Саид и рассказал, как легко я перенесла портальные путешествия. И воспринимала соответствующую информацию о порталах.

        Далее Федор попросил каждого присутствующего выступить с комментариями.


               12.

      Первым взял слово Григорий. И правда – лидер.

        - Ну что тут сказать. Конечно, Лукерья Михаллна – нестандарт. При такой энергетике и канализация энергии должна быть адекватная. Иначе её и дальше будет колбасить.

        - Не поняла насчёт канализации, - насторожилась я.

        - Имею в виду каналы использования энергии. Ну это типа, если хочешь пробить человека, ты должен задать ему два вопроса: «Откуда дровишки?» - это узнать, с чего он черпает свою энергию. С религии, с бабы любимой, с искусства, с езды на дикой скорости, со стакана водки, с рыбалки-бани, со спорта – да мало ли!

        - А второй вопрос? – уточнила я, озадаченная ракурсом темы «дровишек».

        - А второй вопрос, соответственно, «кому платишь?». То есть, как ты канализуешь, куда деваешь имеющийся потенциал энергии. Если ты его никуда не деваешь, он девается сам.  Ты начинаешь или болеть всеми болезнями сразу, или бросаться на людей от мужа до сослуживцев на работе, или хобби у тебя появляется неожиданное. А если ни то, ни пятое и ни десятое, то вокруг тебя начинаются всякие поломки –  чашка разобьется,  кран сломается, а если ты водитель –  число вариантов вообще неисчерпаемо вплоть до летального исхода.

        - Я не водитель, - быстро произнесла я. – У меня муж за рулем.

        Григорий хмыкнул.

        Помолчали. Каждый использовал паузу для того, чтобы подложить себе в тарелку очередную порцию еды. Мне понравилось то, что ели все с аппетитом. Значит, меню мы с Нателлой выбрали правильно.

        - Короче, ЧТО я хотел сказать. Раз её колбасит, значит, надо чётко ответить на вопросы, откуда у неё дровишки и кому она платит. И выровнять потенциалы. Чтобы количество расходуемой энергии максимально приближалось к количеству получаемой.

        - Ксения Григорьевна говорила, что у меня в роду была сильная молитвенница…, - пробормотала я.

        - Да, - поддержал меня Саид. – У Лукерьи замечательная наследственность плюс её опекает Ксения Григорьевна. Это и есть её «дровишки». Но с каналом расхода тоже всё в порядке, она занимается изучением местных порталов, а это очень энергоемкое дело, так что по идее должно быть равновесие.

        - Я – спортсмен и теория – это не моё, - мягко улыбнулся Валера в ответ на призывный кивок Григория поддержать обсуждение моей персоны.

        -  Я уже высказался, - Пабло зевнул, потом встал, потянулся и пошел к окну.

        - Коста, что скажешь? – обратился Саид к Константинэ. Мы посмотрели на него и увидели, что безразличия в глазах кавказца уже не было. Он смотрел на меня взглядом маститого хирурга на препарируемую лягушку, которая дрыганьем лапки должна подтвердить или опровергнуть внезапно возникшую гипотезу.

        Константинэ встал, прошелся по комнате и резко развернулся ко мне лицом.
 
        Продолжение следует    http://proza.ru/2017/11/13/414