Саймон. Эпизод 3

 Всю ночь мне снились кошмары. Я снова и снова переживал тот момент в переулке под проливным дождём. И каждый раз, падая на землю, Смит кричал мне: «Что ты наделал, Саймон? Почему именно я?». И я видел ту самую девушку – Хэлл, кажется. Она будто стояла надо мной и Смитом, уперев руки в бока, и истерически смеялась. Проснувшись, я утер пот со лба и поймал себя на том, что при мыслях о Хэлл я чувствую себя…неуютно. Будто что – то обволакивало мой разум, словно молочный кисель. Хмыкнув и пожав плечами, я направился в ванную, чтобы хоть немного привести себя в порядок.
 Как можно быстрее освободившись от одежды, и отправив эту кипу грязного тряпья в стиральный аппарат, я стал ждать, пока вода медленно наберется в ржавую чугунную ёмкость. Взглянув на своё отражение в зеркале, я невольно отвёл взгляд. Да, любоваться там было нечем – тщедушное тело, кожа на котором  кое – где стала красной и шершавой после вчерашнего дождя, вытянутое лицо с острыми скулами, серые глаза  и копна чёрных как сажа волос, свисающих грязными сосульками.  Дотянувшись до радиоприёмника, который был заботливо закрёплён над входом в ванную, я включил его, просто ударив ладонью – датчик движения, активирующий устройство, уже давно не работал. Старый динамик начал изливать какую – то малознакомую грустную мелодию, под которую я погрузился в тёплую воду. «We sail through endless skies. Stars shine like eyes. The black night sighs…».
Вы, наверное, спросите: «откуда у шестнадцатилетнего барыги собственная квартира с горячей водой и музыкальным проигрывателем?». Что же – с радостью вам отвечу. Она досталась мне от отца. Когда мне было девять, он внезапно исчез. Просто ушёл ночью и не вернулся. Его никто не искал – у него не было ни друзей, ни коллег – никого, кроме меня. Кем он был? Я не знаю. Из его вещей у меня осталась лишь одна фотография, на которой он запечатлён с моей матерью. Я никогда его не видел. Хэнк – так его звали – говорил, что она умерла при родах. Но говорил он это, только когда в очередной раз напивался до бессознательного состояния, так что я ему не особо верил.
Что странно – на фото лицо моей матери выцвело, а вот отцовское – нет.
Из воспоминаний меня выдернул звонок телефона. «Что за чертовщина?» - подумал я – «только Красавчик знает мой номер. Зачем я ему?». Выскочив из объятий теплой воды в сырую мерзость окружающего мира, я снял трубку и как можно более сонным голосом сказал:
- Привет, Джошуа. Чего так рано?
- Самое время. Выходной отменяется, шкет. К полудню жду тебя у себя… - он помедлил, будто решаясь сказать что – то важное человеку, которому об этом знать не стоит – сегодня намечается крупное дело. Очень крупное. И мне нужны все.
 Слегка опешив от такого поворота событий, я хотел было ответить, что не подведу его, как с того конца донеслись протяжные гудки. Мне оставалось лишь гадать, что там удумал Красавчик, но если он вызывает всех своих псов – даже барыг – то дело и вправду серьёзное. Либо он будет выдавать премии, либо ему прижали хвост. «Он никогда не выдавал премий» - сказал я себе, ухмыльнувшись, и начал бродить по квартире в поисках чистой одежды. Часы в углу пробили восемь раз.

 В одиннадцать я покинул квартиру. Я надел мешковатые брюки с множеством карманов, толстовку с надписью «DIE HARD» и старую отцовскую кепку. Мостовую оббивали подкованные подошвы тяжелых ботинок. Я взглянул на часы Смита, которые решил пока оставить себе, и подумал, что успею перекусить в неплохой забегаловке, что была квартале от  моего дома. Туда я и направился. Город жил как ему и подобает – шум машин, вой сирен, пьяные крики алкоголиков и уличных пророков да утробный гогот из подворотен, в которых ошивались мелкие воры. «Джошуа их бы в один миг раскатал» - подумал я про себя, инстинктивно ускоряя шаг, проходя мимо особо неадекватной компании. Дважды меня пытались поймать за локоть или просто перекрыть путь, но я ловко уворачивался и продолжал идти дальше – как ни в чём не бывало. Главное показать таким маргиналам, что ты их не боишься – и они тебя не тронут. «Да, Саймон, бояться нельзя – иначе ты будешь слаб. А если будешь слаб – погибнешь.» - эти слова мантрой произносил в моём мозгу голос отца – ещё не осевший от алкоголя и сигарет, ещё полный надежды и с искоркой жизни.
С мыслями об отце я дошёл до небольшого кафе с яркой вывеской, которая говорила, что в месте под названием «Новый Лондон» был самый вкусный чай «во всем этом паршивом городе». Но все знали, что чай тут был просто отвратительным. Войдя внутрь, я осмотрел зал, который пустовал почти полностью – в дальнем углу сидела пожилая супружеская парочка, а ближе к выходу – патрульный, который покупал здесь тосты и зелёный чай в одно и то же время на протяжении уже двух лет. Он козырнул мне двумя пальцами в знак приветствия, на что я ответил коротким кивком и уселся за стойку. Мистер Форестер – статный мужчина пятидесяти лет с огромной залысиной и пышными бакенбардами – был владельцем этого «заведения». Не произнося ни слова, он налил мне кофе из автомата и сунул уже промокший тост. Затем всё так же, молча, удалился в подсобку, печально оглядев зал. «Странно. Обычно старикан был веселым и общительным. А сегодня даже не поздоровался» - подумал я про себя, пережёвывая резиновый от влаги тост и запивая горьким кофе – «нужно будет спросить, в чём же дело. Но уже вечером». Оставив деньги на стойке, я покинул «Новый Лондон» со странным чувством тревоги на душе.

К строению номер триста восемь я пришёл точно вовремя. Войдя внутрь, я поразился количеству людей, которые там находились. Я насчитал десятерых – хотя, уверен, их было больше. Все они были крепкими парнями от 19 до 25 лет, коротко стриженными и гладко выбритыми. Одна деталь бросалась в глаза – у всех виднелись татуировки в виде розы с шипами, обвивающей шею. «Наверное, символ банды…» - подумал я и незаметно встал прямо у входа.
- Чувствуешь себя неуютно, Саймон? – спросил меня хриплый, но будто сотрясающий воздух голос из темноты. Только сейчас я почуял специфический запах химии и ацетона – это был кто – то из близнецов. Я не хотел отвечать, но слова сами сорвались с языка.
- Да. Тут столько народу. Это ведь бойцы – сто процентов. – я помедлил, а затем спросил – что тут намечается?
- Джошуа будет говорить – Близнец будто рубил слова огромным ржавым тесаком. Мне становилось совсем не по себе.
К моему счастью, Красавчик влез на стол и громко хлопнул в ладони, привлекая к себе всё внимание.
- Значит так, парни – начал он в свойственной себе манере – кучка ушлёпков, которые называют себя Красными Крысами, свистнула наш товар и деньги клиентов. И грохнули курьеров, к тому же.
 Бойцы в зале негромко зароптали – неписаный кодекс банд Города гласил, что курьер является неприкосновенным, когда работает на территории своей или нейтральной банды. Каждый, кто пытался ему навредить, дорого за это платил.
- …и мы этого так не оставим! Мы нанесём этим «Крысам» визит и научим их уважать сильных! Выходим через десять минут!
 Все в зале ломанулись к выходу, поэтому я поспешно отошёл в сторону, чтобы не быть затоптанным, и упёрся прямо в огромную тушу Близнеца.
- Аккуратнее, малыш. Смотри по сторонам – он со свистом втянул воздух в лёгкие – ты умрёшь сегодня. Все умрут. Лучше уйди, пока Джошуа тебя не заметил. – этот голос был другим. Более ровным, монотонным, менторским. В нём чувствовалась мудрость и горький опыт прожитых лет, а не грубая агрессия.
- Как ты, чёрт возьми… - не успел я договорить, как сильный тычок в спину вытолкнул меня за дверь и я оказался на улице. Всё, что было позже, я помню смутно, как в тумане:
вот я сажусь в фургон, и мы едем по разбитой мостовой через промышленные и складские кварталы. Вот кто – то из бойцов сует мне в руки маленький револьвер и говорит, чтобы я стрелял только тогда, когда выстрелят они. У меня кружится голова, и я чувствую, что по моей спине растекается холодное пятно. Я чувствую, как фургон набирает скорость, водитель что – то кричит, но я его не слышу – пялюсь в окно на сумрачное небо, затянутое жёлтым заводским дымом. Время превращается в текучее желе, которое я, клянусь, могу взять в руки и откусить от него кусок. «Да что, чёрт подери, со мной?» - успеваю подумать я перед тем, как нас сотрясает сильный удар. Бойцы выпрыгивают из фургона, беспорядочно водя стволами пистолетов и обрезов, а я тупо иду за ними.
Мы не проходим и десяти шагов, как парень передо мной (кажется, его звали Энтони) падает на землю, неестественно запрокидывая руки. Вокруг начинают плясать искры, выбиваемые пулями из брусчатки. Я не стою на месте и бросаюсь в ближайшее укрытие – поддон с кирпичами. Я вижу, как тело Энтони разрывают пули. Его лицо превратилось в сплошное месиво, а конечности буквально отделились от тела.
«Двигайся или умри. Беги и стреляй».
 Хорошая мысль.
Выскочив из – за укрытия, я метнулся вперёд, к огромному контейнеру, по пути хватая обрез, который лежит рядом со свежим трупом. Я слышу крики сзади, но не обращаю внимания. На секунду подняв взгляд, я увидел тощий силуэт в окне. Не медля, я выстрелил в него.
«Контейнер – плохое укрытие. Их пули пробивают сталь навылет».
 Значит – вперёд.
Стреляли из двухэтажного здания торгового терминала – и огонь вели только со второго этажа. «Значит, нужно подняться и перестрелять их». Откуда этот голос? Неужели это я? Или мне просто крышу сорвало?
«Не думай. Беги. Стреляй. Убей всех».
Что – то толкнуло меня в плечо, но я, не обращая внимания, ринулся вперёд. В проходе прямо передо мной выросла огромная фигура двух метров росту со здоровенной пушкой в руках. Я машинально поднял обрез и нажал на один из двух спусковых крючков.
 БАХ!
 В груди этого буйвола образовалась дыра размером с кулак и он повалился на землю, а я бросился дальше, перепрыгивая через упавшее тело.
Второй этаж. Пять силуэтов… А нет, уже четыре. Девушка с пышными рыжими волосами упала на пол с простреленной головой. Но силуэты больше не стреляли. Они смотрели на меня.
Этого им делать не стоило.
Резко прыгнув влево, я выстрелил из револьвера и попал в мужчину средних лет с обильной сединой и пышной бородой. По его камуфляжной жилетке начала растекаться кровь. Не останавливаясь ни на секунду, я ринулся вперед, стреляя на ходу. Выпустив три патрона, я заставил оставшихся двоих укрыться, но револьвер издал сухой щелчок. Патроны кончились.
Что – то обожгло мне щеку, сильный удар пришёлся в левую ногу – но мне было плевать. Я бросился к ближайшему силуэту. Перепрыгнув через его укрытие – поваленный стол - я выстрелил в него из обреза в упор. У меня закружилась голова и помутилось в глазах, но я по - прежнему ничего не чувствовал.
- Саймон! – последний силуэт окликнул меня знакомым женским голосом.
Я развернулся на пятках, но меня отбросило назад. В районе живота я чувствовал жжение. Начинало болеть и плечо. Я снова начал слышать.
Хэлл склонилась надо мной и жалобно взглянула, опуская пистолет.
- Раздери тебя дьявол… Что с тобой? – она отшатнулась, не опуская оружия. В её глазах пылал страх.
Я попытался что – то сказать, но из глотки вырвался только сдавленный рык и обильная струя крови.


Боль заволакивала моё сознание. Паника душила мой разум. Зрение покинуло меня, а тело переполняла агония. Я кричал. Кричал от боли, от страха – я понимал, что умираю. Но из моей глотки не доносилось ни звука. Прежде, чем окунуться в пучины забвения, я услышал рёв сирен, визг покрышек... И голос Хэлл, дрожащий от страха и адреналина:
- Что он с тобой сделал?..