Доказательство существования Бога

Полное название: "О том, как я употребляла легкие наркотические вещества и готовилась к экзамену по философии религии в одно и тоже время".

Есть человек как сообщество, как совокупность личностей, как единая сущность. Любой общности свойственны какие-то черты. Чем общность локальнее, чем черты эти выражены более ярко. У всего человеческого рода или у человека в принципе тоже есть такие черты, хотя их выделить намного труднее из-за внешних различий и того обстоятельства, что нам не с чем сравнивать отдельные части, как мы привыкли это делать, чтобы выявить особенности. Пока что самая большая общность, о которой мы можем более или менее уверенно говорить, это этническая группа. Например, можем сравнить нечто общее для европейского сознания и сознания первобытных народов Африки или Океании. А когда мы говорим обо всем человечестве в целом, мы вынуждены употреблять слово "человек" в единственном числе, разумея под этим некую обезличенную личность, то самое общее, что свойственно всей человеческой общности, а если какому-то отдельному человеку не свойственно, то скорее он не человек, чем человечеству это не свойственно. Например, хотя бы фраза "Человек стремится к знаниям". И вот у нас образовалась эта сферическая личность, не существующая, но вполне определенная (этакий товарищ Огилви из романа Оруэла). Что определяет эту личность? Вполне очевидно, что она воплощает в себе и положительные качества, и идеалы, и, что важнее, осознанное несовершенство, сознаваемые пороки и противоречия, которые причиняют страдания. То есть этот сферический человек (назову его Антропос) представляет идеал человека (не в смысле, что он идеальный относительно абсолюта, а в том лишь смысле, что он идеально воплощает саму суть человека, является этой сутью) и в то же время - всю общность. Но общность, даже при наличии у нее характерных черт, не может каждым своим элементом соответствовать идеалу. Значит, этот перманентный Антропос создается не всеми людьми в одинаковой мере, но лишь наиболее из них приближенными к идеалу, то есть наиболее людьми и наименее животными. Разобрались с понятием идеального человека (Антропоса).

Теперь что такое антропогенный субъективизм - это, в сущности, объективизм, такой, каким он представлен в теории философии, только в более расширенном и чуть более мягком значении. Все в мире существует в двух категориях субъективизма - в личностной и антропогенной. Проблема в том, что теория философии обе категории путает. Личностный субъективизм - это лично мое мнение о чем-то. Только мое, только Марины Сысоевой или как меня там зовут. Конкретной личности, которая является в данный момент субъектом. А антропогенный субъективизм - это мнение Антропоса касательно чего бы то ни было. Наши мнения могут расходиться, но личностный субъективизм почти всегда подавляется антропогенным. И вот какая проблема: оба вида субъективного восприятия не преодолимы. А потому и нет никакой объективности и быть ее не может. Невозможно воспринимать что-либо за рамками своей личности, но еще менее возможно воспринимать что-либо за рамками человеческого сознания, ибо Антропос - это в сущности единственный субъект, всякое осознание, осмысление, познание и исследование осуществляется им. То, что почитаем мы за объективизм, в сущности - неосознанный нами антропогенный субъективизм. Это приводит к потрясающему философскому парадоксу: объективизм до такой степени не существует, что не существует и субъективизма, ибо только субъективизм и существует. Разобрались с понятием субъективизма.

Антропогенный субъективизм - мысли, чувства, знание и понимание, которые свойственны Антропосу. Наиболее примитивно, но доступно, они выражаются в афоризмах. Еще в литературе и искусстве, но уже с отпечатком личностного субъективизма автора и налетом культурной изощренности или самобытности отдельного народа. Но суть в принципе уяснима. Высшему человеку, Антропосу, свойственно то, что Гумилев назвал пассионарностью. Ему свойственны предельные устремления, все страсти и порывы, все безумства идеологической и идеалистической одержимости - то есть все то, что составляет основу человеческой локальной группы и каждой личности в частности, ибо люди разделены на локальные группы, а если выбились из своей и не пристали к другой, то скорее они перестали быть людьми, чем у локальной общности нет основы. Конкретным людям свойственны конкретные representations collectives, которые приняты в их локальной группе. А Антропос свойственна сама способность воспринимать representations collectives, некую предельную в своем развитии идею, а чаще даже порыв, стремление, острое иррациональное чувство, которое позже, подчиняясь систематизации, приобретает вид знакомых каждому representations collectives. Что из всего этого следует? Что человек религиозен по своей природе, ибо религия в самом своем широком и общем значении и является тем порывом, той сверх-идеей, той великой страстью, которая в своем хаотичном безумии создает и человека, и все совокупности его representations collectives. Да, Бог есть, ибо есть понятие о Боге, сознание его существования, не только у каждой личности, каждой локальной группы, но и у Антропоса. И не важно, какой неполноценный эрзац выберет неполноценная личность для своей representations collectives, предел развития человека как личности и определение Антропоса как неизменного и перманентного идеала человечности во всех ее проявлениях не возможен без осознания существа Бога. Нечто, осознаваемое Антропосом, становится само по себе существующим с позиции антропогенного субъективизма, то есть со всей полнотой реальности, доступной конкретной личности. Бог существует.