Абычегоневышловы

Однажды в офис Союза писателей зашёл
брат Кома и говорит.
   - Здрасьте…
   - Здравствуй, коль не шутишь, - отвечает
главред, не отрываясь от работы.
   - Не шучу.
   - Тогда излагай цель своего визита, да
 поскорее.
   - Вот, настоятельно прошу ознакомиться с
этой рукописью.
И протягивает папку, на коей жирным
шрифтом было выведено
название сатирических опусов – «И В
БРОВЬ, И В ГЛАЗ».
Бюрократ, заинтригованный колоритным
заголовком, взял у него бесценную папочку
с голубой каёмочкой и стал бегло перебирать
исписанные листы.
И сразу надыбал крамолу.
   - Да кто ты такой, что упоминаешь тут Бога? -
завопил он.
   - А что нельзя? – растерялся автор.
   - Категорически низ-зя, читатели не поймут.
   - Чего они не поймут?
   - А то, что эти три буквы не произносят и не
публикуют без молитвы на устах.
   - Гм-м, что мне тогда чёрта упоминать?
   - Тоже низ-зя, вахаббитом
объявят.
И через мгновение опять орёт: «Ага, думал,
не увижу в тексте слово «вино?»
   - И что?
   - А народ скажет, что автор алкаш и
порочит наше общество трезвенников.
   - Но помилуй, слово «вино» в священной
Книге упоминается около сотни раз.
   - Ты это, не сравнивай райское вино с
сельповским «Солнцедаром» или «Вермутом».
   Потом главред наложит вето на слова «вор»
и «чиновник».
   - Но почему? – опять стонет Кома.
   - А потому, - пояснил тот культурно. – Что в
команде кристальночистого «того,
сам знаешь кого» не могёт быть по
определению вороватых чиновников.
   Дальше – больше.
   - Если пишешь о войне, - шепчет
доверительно. – Обязательно ставь дату –
1812 год.
   - Да ты чё, - сорвался Кома. – Забыл,
какой на дворе век?
   - Бережёного, сам знаешь, кто бережёт.
   - Вай, вай, вай, «над нами тихо опустилась тьма».
   А тот уже прицепился к словам «небо», «рай», «ангелы», «богема».
   - Мы, - говорит, – не знаем толком, что
творится на земле, а туда же…
   - Но «богема» вполне безобидное слово.
   - Да если бы не первые три буквы.
   - Гы-гы-гы, а какие слова после века безбожия у нас в моде?
   - Деньги, деньги, на любом языке мира
деньги. Можно также бесконечно восхвалять,
воспевать, возвышать, упоминать,
благодарить, сам знаешь кого.
   - Эх, блин, а у меня басни, сатира.
   - Баснями кормят соловья, а борзописцев у нас кормит только
верноподданническая лирика.
   И, изнемогая от нахлынувших чувств,
пустился в пляс: «Эй, эй, чем солнце
карсивый, мать помират».
   А Кома уже унижается.
   - Ну, пожалуйста…
   - Не-е, даже не уговаривай, для меня ура-патриотизм превыше всего.
Но если горишь желанием, обращайся к
соседям – ингушам, калмыкам, осетинам.
Там демократические ценности превыше
иных. Или перепиши свои басни в стиле былого
соцреализма: «на горе колхоз, под горой
совхоз, на хрена духи, когда есть навоз…»