Командировка на Байконур

1971 год.

Петр Шелестин, молодой специалист, отправился в срочную командировку на космодром Байконур. Почему-то именно его выбрал директор института. Конечно, новую систему Петр знал хорошо, но были же более опытные специалисты.

Уже через два дня Петр был в Московском аэропорту Внуково-3, откуда вылетал служебный рейс.

Незадолго до посадки в самолет выяснилось, что в буфете продавали пиво в бутылках. Образовалась очередь. Приобретя пиво, по одному выходили на улицу. Некоторые необдуманно ставили бутылки на асфальт, а было 20 градусов мороза. Бутылки взрывались под возгласы возмущения и негодования их владельцев. Остальным было смешно. Петр не знал никого и поэтому смотрел на происходящее с сочувствием.

Пригласили на посадку.

В самолете было чисто, тепло, по-домашнему. Все здоровались с экипажем, с командиром. Шутили. Полет длительный.

Четыре года назад, еще студентом, Петр летал на «Байконур». Он был включен в состав группы поиска приземлившегося спускаемого аппарата космического корабля «Союз», который тогда запустили без космонавта. 

Группы поиска формировались две – спускаемый аппарат мог приземлиться в одной из двух расчетных точек. Вторым от предприятия был командирован Михаил.

Петр и Михаил прибыли на подмосковный аэродром, как было приказано, к семи часам утра. Встретились с руководителями групп, прослушали инструктаж. Все вышли на летное поле. Подготовлены два грузовых самолета. Солнечный морозный день. Все ждут. Иногда приходят экипажи самолетов, потом опять уходят. В каждом экипаже командир, второй пилот, штурман и бортинженер. Почти два часа дня, вдруг бегут, бегом, машут, чтобы быстро садились. На вопрос, почему так долго, командир с юморком ответил:

– Авиация быстро летает... но медленно собирается!

В передней части транспортного самолета герметичный отсек, в котором находилась группа и который через дверной проем соединён с кабиной пилотов. По пути было несколько посадок. Когда стемнело, Петр становился и через плечо пилота наблюдал весь процесс посадки. Тускло светились  приборы. Петр вытягивал шею и видел в кромешной, как фиолетовые чернила, темноте огоньки города. Самолет быстро снижался. Далеко внизу появлялась маленькая, как спичка, взлетно-посадочная полоса. Она набегала все ближе, ближе. Самолет покачивался, будто боясь промахнуться. Вдруг он выравнивался, проваливался вниз и касался колесами поверхности полосы. Ух!!! Все в порядке.

На аэродром города Ленинска прибыли тогда глубокой ночью. Был мороз под сорок градусов. Жили в гостинице в центре города.

Вскоре спускаемый аппарат сел на землю, но его никак не могли найти и обнаружили через пять дней на льду Аральского моря. Горячий аппарат растопил лед и благополучно затонул. Виден был только маленький кусочек парашюта. Его и заметил летчик поискового самолета.

Утром группа поиска на вертолетах прилетела к поселку Форт Шевченко.

Ночью туда доставили бревна, из которых солдаты строили два больших плота. Командовал ими молодой, высокий и тощий младший лейтенант, который орудовал ломом. Рядом стоял внушительных размеров полковник и орал матом, что они, мол, медленно работают. Лучше бы взял топор да помог, чем кричать. Или род войск не тот?

Неподалеку расположилась группа басовитых битюгов в черной морской форме. Травили байки. Здоровый смех разносился по округе. Это моряки-подводники из Севастополя. Их по тревоге подняли среди ночи. Ничего не объясняя, погрузили вместе с аквалангами на самолет и привезли в эту пустыню.

Задача была простая по сути, но требовала слаженной работы. Два плота  вертолетом переносятся на край лунки. На них устанавливается лебедка. Аквалангисты должны спуститься на дно и подцепить космический аппарат к тросу лебедки. Надо знать, за что его подцепить, и найти это место. Затем вертолет должен перенести аппарат на берег.

Работу выполнили к концу дня, когда начало темнеть. Вертолеты в темноте не летают, поэтому на берегу провели только часть работ и отправили аппарат на аэродром Ленинска. На следующее утро Петр выполнил работу по своей системе. Это был первый корабль «Союз», возвратившийся из космоса.

Следующая командировка была через два месяца. Петр снова был в составе поисковой группы, базирующейся в Ленинске.

В газетах сообщили, что в космос запущен первый пилотируемый корабль-спутник «Союз» с космонавтом В.Н. Комаровым. Прошел год после смерти С.П. Королева. Без него постоянно что-нибудь не ладилось. Два из трех пусков были неудачные, корабли на орбиту выведены не были. Третий при посадке угодил в Аральское море. При входе в верхние слои атмосферы в оболочке прогорела дырка, и он затонул.

Комаров был одним из проектантов «Союза». Он знал, что в полете могут быть проблемы, и настоял, что полетит один. Неполадки начались сразу.

– После вывода на орбиту пропало электропитание. Не было связи, освещения, – сообщил командир группы поиска. –  Кроме того, корабль не был сориентирован, кувыркался. Комаров сумел наладить электропитание, восстановил связь, вручную сориентировал корабль. Принято решение о срочном приземлении в точке, которую контролирует вторая поисковая группа.

В составе второй поисковой группы снова был Михаил. Впоследствии он рассказал Петру:

– Я был на месте гибели Комарова. Когда мы подбежали, спускаемый аппарат горел. Близко подойти было невозможно. Потом взломали люк и извлекли космонавта. Без доступа воздуха он спекся до размеров куклы... как танкисты во время войны... Это было ужасно.

– А почему же произошла авария? – спросил Петр.

– Не полностью раскрылся парашют. Комаров знал, что погибнет... Да... он герой... Четыре пуска «Союзов» неудачны. При Королеве такого бы не было.

Впоследствии, уже уволившись из института, Миша погиб. Во время шторма при проведении испытаний морской системы его смыло за борт...

Голос по громкой связи прервал воспоминания Петра:

– Начинаем снижение. Пристегните ремни.

После приземления тот же голос сообщил:

– Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Ленинска. Температура воздуха двадцать два градуса «жары». Приготовьте документы для проверки.

«Жары» – это шутка. На самом деле было двадцать два градуса мороза.

Пройдя тройной контроль документов – в самолете, на выезде из аэропорта и при въезде в Ленинск, Петр добрался до гостиницы «Казахстан», где встретился с ожидавшим его приезда сотрудником института Леонидом.

Город Ленинск расположен на левом берегу Сыр-Дарьи. Вода в реке  мутная, течение быстрое. На центральной площади города Дом офицеров, гостиница для высокопоставленных командированных, здание штаба, трибуны для проведения праздничных демонстраций и парадов. За углом пельменная,  кафе и библиотека. Рядом комендатура. Далее расходятся несколько улиц.

В городе много стандартных пятиэтажных домов. Зелени нет, стоят ряды невысоких пирамидальных тополей с сухими верхушками – корни достигли соленого слоя в почве и верхушки засохли. На берегу реки пляж. Под изогнутой трубой бьющего из земли термального источника постоянно кто-нибудь плещется. Люди в городе военные, закаленные. На окраине городок космонавтов. Здесь их готовят к полету и отсюда же вывозят на старт.

На противоположной стороне реки желтая степь, невысокие возвышенности, юрты кочующих казахов. Влажность воздуха невысокая, как и полагается в пустыне. Содержание кислорода пониженное, для сердечников вредно.

После того, как Петр поселился в гостинице, Леонид сказал:

– Петя, сегодня сходим в комендатуру, нужно отметить командировку.  Завтра на «мотовозе» поедем на вторую площадку. Он отправляется в восемь утра. 

Еще затемно Петр и Леонид добежали до железнодорожной платформы. «Мотовоз» – состав из пяти вагонов на тепловозной тяге – уже ждал. 

Было довольно холодно. Тронулись. За электростанцией закончился город. Минут через десять справа на холме появились два здания с большими эллиптическими антеннами – это станция космического слежения. Вдоль железной дороги тянется узкая полоска шоссе. А дальше степь, пологие холмы, кое где покрытые чахлой травой. Деревьев или кустов нет. Ветер гоняет снег и желтую пыль.

Через час приехали.

Выйдя из поезда, Петр и Леонид вместе с большинством пассажиров, гражданских и военных, прошли до КПП, где у всех проверили документы. Далее проезд между двух зданий, соединенных на высоте второго этажа переходом. С правой стороны огромное здание монтажно-испытательного корпуса (МИК). В левом здании размещались технические службы.

При входе дежурный офицер, краснолицый майор, проверил документы.

Зашли в помещение № 103 – узкую комнату на первом этаже. Здесь их встретил сотрудник головного предприятия Матвей Лазаревич, немного сутулый пожилой человек интеллигентной внешности.

– Здравствуйте, здравствуйте, друзья. Заходите, располагайтесь. Я вчера уже начал знакомиться с документацией на вашу систему. Есть вопросы.

После обеда Петр сказал:

– Матвей Лазаревич, у меня доверенность ответственного представителя Главного конструктора.

– Хорошо. Мы передадим ее руководству. Заодно я покажу тебе МИК.

В приемной руководителя вывешено расписание. Работа с системой пока не запланирована.

Матвей Лазаревич показал Петру МИК – огромный зал, как два стадиона. Высотой в восемь этажей. В дальней части собирали ракету. Четыре двигателя ускорения лежали рядом, еще не смонтированы. В середине зала красовался космический корабль «Союз».

Всю остальную часть зала занимала темнозелёная орбитальная космическая станция, на боку белыми буквами написано «Заря». Надпись почему-то перевернута. Конечно, в космосе на нее все равно никто не будет смотреть. 

– Кстати, Матвей Лазаревич, – сказал Петр. – Нам предстоит замерить реальную активность передатчиков, которые скоро привезут. Эту работу проведет Вячеслав Никонов. Вы, наверно, его знаете. Он же привезет необходимые приборы.

– Да, я знаком со Славой. Но замер активности в документации не предусмотрен. Надо будет выпустить специальное техническое задание, – ответил Матвей Лазаревич.

– Выпустим, раз надо. Потом я проведу подстройку системы на полученную активность, – добавил Петр. – Эта операция в документации  предусмотрена.

Никонов прибыл через неделю. Для обеспечения срочных работ ему была выделена машина – «козлик» с брезентовым верхом. В него помещались семь пассажиров – один около водителя и шесть на двух скамейках вдоль бортов. В сухую погоду брезентовый верх снимался и получался открытый  «кабриолет».

– Здравствуйте, ребята, – в душную комнату № 103 ворвалась струя морозного воздуха. – Я только что с Урала. Передатчики готовы и доставлены на площадку восемьдесят семь... Завтра будем замерять активность.

Вячеслав Никонов, кандидат физических наук, руководил большим отделом и был лидером, уважаемым всеми. Высокий, широкий в плечах, сильный и умный человек. Большой весельчак и острослов.

Утром все выехали на площадку 87. От Ленинска ехали больше двух часов по узкому шоссе. Кругом однообразный пейзаж пустыни. Солнце сквозь дымку грело слабо.

Схему для измерения активности собрали на бетонном полу большого, плохо освещенного зала. Крышки на передатчиках открывались дистанционно. Когда крышки открыты, подходить к передатчиком нельзя. Можно схватить большую дозу облучения.

Тут возникло противоречие. Близко подходить нельзя, а измерение активности нужно проводить как можно ближе к передатчикам. Решили  расположить измерительный прибор в четырех метрах от передатчика и соорудили защитную стенку из свинцовых «кирпичей». Оператор должен был проводить замеры лёжа на полу, частично спрятавшись за эту стенку. Ситуация явно нештатная.

– Петя! Дружище! Выручай... – обратился Слава к Петру. – Весь народ занят на других постах. Поработай лежачим оператором. Ты у нас самый молодой, худой. По моей команде будешь кричать показания приборов. 

Петр и сам понял, что больше эту работу проводить некому.

– Ложись на мою шубу, – продолжил Слава. – Она теплая, из натурального овечьего меха... Казенная...

Петр неудобно расположился на полу – по ногам дуло, шея затекала.

Никонов в тот день проявил недюжинные способности – управлял людьми, как заправский режиссер до тех пор, пока не получил необходимые результаты. Потом до вечера там же рассчитывал активность, пользуясь простой логарифмической линейкой, в шуме и гаме, который сам по себе создается, когда собирается много людей. Убедил в правильности своих расчетов представителей Заказчика.

После этого Петр зауважал Славу.

Вскоре Петр и Леонид провели подстройку системы на борту корабля «Союз».

Близился пуск космической станции. Никонов предложил:

– Ребята. Нас не пустят в бункер, откуда Государственная комиссия  будет наблюдать за пуском ракеты. Предлагаю поехать на машине в степь, подъехать поближе и посмотреть старт. Водитель обещает объехать все посты... После этого выпьем спирт. Закуску возьмем с собой.

Вот это да! Мечта!

Ранним утром в день старта к гостинице подъехал «козлик», и в него загрузились семь сотрудников института. Слава сел рядом с водителем.

Ехали долго. Раза два объезжали КПП.

Интересная ситуация. Шоссе перегорожено шлагбаумом, там пост охраны. Метров на триста в обе стороны простирается забор из колючей проволоки, а дальше степь. Машина съезжала с дороги и по степи объезжала посты. 

Приехали. Недалеко высилась серебристая громада ракеты. День облачный, холодно. Ждали долго, все продрогли. Брезентовый верх «козлика» был плотно зашнурован. Курили не выходя из машины.

Слышна громкая связь. После команды «Готовность одна минута», Слава приказал:

– Всё. Выходим. Скоро начнется.

Чтобы не тратить время на расшнуровку брезента, вышли через правую      переднюю дверь. Донеслись команды «Вторая протяжка», затем «Первая протяжка». Под ракетой ярко вспыхнуло желтое пламя. Махина ракеты постояла на этом огне и медленно двинулась вверх. И тут донесся рокот. Сначала слабый, потом он перерос в грохот, которым недовольная Земля сопровождала потерю кусочка своей массы. Ракета быстро набрала скорость и исчезла в низкой облачности. Но грохот не исчез. Он нарастал. Все громче, громче. Становился невыносимым. Возник страх, даже паника. Хотелось вжаться в землю, исчезнуть. Грохот давил куда-то за затылок. Раскаты ух... ух... ух!.. Никуда было деться от этого жуткого инфразвука. Казалось, что эта пытка никогда не кончится, что ракета развалилась и сейчас на голову посыпятся обломки. Чувство времени исчезло...

Наконец грохот стал слабеть. Это уже гром близкой грозы. Потом все тише, тише, и наступила тишина.

Первым пришел в себя Слава:

– Ну вот! Через двадцать минут станция будет в космосе. Поехали скорее. Сейчас будут разъезжаться члены Государственной комиссии.

Действительно, не успели выехать на шоссе, как мимо на огромной скорости промчались машины, в основном черные «Волги».

«Зачем так гнать? Наверное, хотят успеть на банкет в честь удачного запуска космической станции... И у нас будет банкет. На природе», – подумал Петр.

Лишь когда все машины проехали, на трассу не спеша, как «Антилопа-гну», вырулил брезентовый «козлик» на лысой резине. Начался дождь. На шоссе все шлагбаумы открыты. Охранять нечего, ракета улетела.

Чуть проехали – увидели в кювете черную «Волгу» колесами кверху.  Военные помогали выбраться какому-то генералу.

Вскоре Слава попросил водителя остановиться. Съехали в степь. Дождь прекратился, но дул сильный ветер. Никто не хотел выходить. Решили кернуть в машине.

– Итак, друзья, начнем, – сказал Слава и достал из сумки наполовину опустошенную трехлитровую банку. – Это спирт. Внимание! Не зажигайте  огня, не курите. Пары спирта могут вспыхнуть, и никто не сможет выскочить... Такие случаи были.

«Какой ценный совет, надо запомнить», – подумал Петр. Он был новичком в потреблении спирта.

Слава тем временем продолжал руководить процессом.

– Петя, дорогой! Ты у нас молодой ученый, про работу знаешь всё. Теперь учись пить спирт. Я буду разливать в стаканы, а ты передавай остальным. Вот бутылка воды, сразу запивайте. Разбавлять спирт не рекомендую. Получается теплая, мутная жидкость, которую неприятно пить... И сразу же закусывайте...

Молодой ученый – эта кличка закрепились за Петром.

В тот же день по радио передали экстренное сообщение, что в СССР впервые в мире запущена орбитальная космическая станция «Салют»!

«А почему не «Заря», как написано на корпусе станции?», – подумал Петр. – «Наверное, опять какая-то конспирация».

Через несколько дней работы с космическим кораблем «Союз» были закончены. Матвей Лазаревич отбыл в Крым, в Центр управления полетами. Для Петра и Леонида командировка закончилась.

Леонид поинтересовался:

– Петя, ты был в Ташкенте?

– Нет, пока не доводилось, – ответил Петр.

– Тогда давай полетим через Ташкент. Это быстрее. Не надо ждать очереди на самолет. Прилетим прямо в Ленинград.

– А как это организовать?

– Очень просто. Сейчас закрываем командировки и едем на станцию. Там на Ташкент много поездов. Завтра рано утром мы в Ташкенте. Самолет на Ленинград вечером. Берем билеты и целый день гуляем по городу. Там такой рынок. Знаменит на всю Среднюю Азию!

; Согласен! Конечно, едем.
;
Ташкент. Неповторимый Восток. Земля древних цивилизаций. Там совсем иная жизнь, чем в Европе, – спокойная, неторопливая.

После напряженной работы это был настоящий отдых. Сухо, безоблачно. От палящего солнца спасала тень кустов, высаженных по краям улочек. 

В то время город отстраивали после катастрофического землетрясения. Часто с одной стороны улицы строились новые дома, а с другой – стояли старые глинобитные хижины. В одной из таких хибар с плоской крышей находилась чайная. Друзья зашли – и оказались в далеком прошлом.

Вход без двери на уровне земли. Помещение почти целиком занято длинным столом. Полумрак. Везде ковры. Несколько пожилых мужчин неторопливо пили чай, тихо беседовали. Звучал какой-то местный струнный инструмент. Заунывно так.

– Петя, – сказал Леонид, когда они вышли из чайной. – Эта музыка напомнила мне одну восточную притчу. На базаре у ворот сидит старик с длинной, как у Хоттабыча бородкой и играет такую вот ме-е-е-длинную мелодию, как мы сейчас слышали: Тре-е-е-нь... бре-е-е-нь... тре-е-е-нь... бре-е-е-нь. А напротив сидит молодой музыкант и играет быстро: трень-брень-трень-брень. Прохожий спросил: «Старик, почему ты так медленно играешь? Послушай, как быстро и складно играет молодой». Старик помолчал, потом ответил: «Он еще ищет... а я уже нашел».   

– Хе-хе-хе, – ехидно рассмеялся Петр. – Какой мудрый старец...

Вдоль улиц арыки. Неширокие канавы, по которым быстрым потоком текла мутная от глины вода. По городу разносился тонкий запах шашлыка.

На базаре, действительно, было все. Арбузы, дыни, виноград, изюм, фрукты, мясо, восточные сладости.

За прилавком стоял веселый узбек в тюбетейке и продавал крупный редис.

– С чем это едят? – спросил Петр.   

– С водкой, – засмеялся продавец.

Вечером друзья прибыли в Аэропорт. Стемнело. На здании надпись: «Тошкент». Это по-узбекски Ташкент.

Самолет «ИЛ-18» был какого-то самого первого выпуска. Вход прямо в середину первого салона. В полете он весь дрожал, шумел, скрипел. Петр услышал разговор стюардесс: 

– В следующий рейс мы полетим уже на новом самолете, – поделилась одна. 

– Да, я знаю. Бортмеханик сказал, что наш самолет выработал ресурс. Его отправят на разборку, – ответила другая.

Эта информация взбодрила Петра. У самолета последний полет... Все рано или поздно заканчивается. А прежде чем закончиться, должно начаться. Так и у людей. У каждого человека свое рождение, свое детство, свое воспитание. И свой конец, конечно.

У Петра детство началось в послевоенном Ленинграде. Жили в общежитии недалеко от Таврического сада. Петр часто болел. Была очень высокая температура. 

Врачи говорили:

– Мы ничего не можем сделать. Выживет так выживет. Нужно гулять с ним на свежем воздухе. Хорошо бы усиленное питание... но где его сейчас возьмешь?

И мать в любую погоду гуляла с Петром. 

Запомнились серые, искалеченные бомбежками, здания и развалины. Плотные очереди людей, в темных одеждах. Руины в Петергофе. Там только что восстановили фонтаны. В Первомай везде были красные знамена.

Петру не было и пяти лет, когда семья переехала в город Сухуми. Ехали на паровозе через Белоруссию. Все мосты были временные, возведенные рядом с разрушенными во время войны. В Сухуми приехали поздно и попали в теплую, наполненную возбуждающими ароматами южных растений и светлячками ночь. Там здоровье Петра укрепилось...

Самолет начал снижаться, и это прервало воспоминания. Покачались, проскрипели, приземлились. Командировка закончилась.

(фрагменты повести «Инженер»)

Фото из интернета