Чувырла

   Она переехала в наш дом недавно. Поселилась в квартире на последнем этаже, в которую никто не хотел ехать, потому, что в ней постоянно были протечки, а крышу чинить никто не хотел.

   Дом старый, большинство соседей знают друг друга с детства по играм в большом зелёном дворе, вместе ходили в школу, вся жизнь прошла на глазах друг друга.

   Новая соседка не молодая, не старая, не красавица, не уродина. Ни с кем не общалась. Редко выходила из дома. Не работала? А где продукты берёт? В гости к ней никто не ходил.

   Самым противным в ней была её необщительность. Ни с кем из соседей не познакомилась, редко выходя на улицу, здоровалась только на лестнице, и то мельком, не глядя в глаза.

   Если у человека нет имени, как его называть? Имя нашлось не по Святцам: Чувырла.

   Не всегда Чувырла жила одна. Возможно, она сдавала комнаты в своей квартире. Периодически у неё жили то по одному, то по двое, какие-то люди, юноши и девушки. Потом они исчезали навсегда.

   Придраться в Чувырле не за что: жила тихо, никого не беспокоила, пьяной замечена не была. Курила. Поначалу выходила курить на лестницу. Соседи отвадили её от этой привычки. Чувырла стала выходить из своей квартиры ещё реже.

   Под Новый год соседи нарядили небольшую ёлочку на площадке парадной. Активистка баба Катя прошла по квартирам, собирая для общей зелёной красавицы украшения. На последнем этаже позвонила в дверь Чувырлы. Тишина. Звонила снова. Никакого движения в квартире. Стала стучать в дверь. Не сразу отозвался негромкий голос:

   - Кто?

   Баба Катя объяснила через дверь нелюдимой соседке, кто она, зачем пришла.

   - У меня нет ёлочных игрушек, - глухо ответил голос невидимой соседки, затем наступила тишина. Баба Катя поплелась восвояси. Украшений для общественной ёлочки было уже достаточно, старушке хотелось пообщаться с Чувырлой, посмотреть хоть одним глазком, как живёт это непонятное создание.

   На лавочке у парадной "комсомольское собрание" старушек.

   - Конченая она, - сказала баба Зина про Чувырлу, - вот увидите, скоро выяснится, либо она психическая, либо больная.

   Вечером 31 декабря соседи видели в окна своих кухонь, как Чувырла шла с небольшим пакетом продуктов в белом мешке с красной надписью "Пятёрочка". Пакет был выглядел лёгким судя по тому, как Чувырла его несла.

   На следующий день, с чувством выполненного для праздника долга соседки обсуждали на лавочке новость.

   Ближе к полуночи к парадной подъехала приличная иномарка, из неё вышел красивый и статный немолодой мужчина с пакетами в руках, с большим букетом белых роз. Сомнений ни у кого не было - он приезжал к Чувырле. Пробыл у неё долго, никто не видел, когда уехал, но утром его машины во дворе не было.

   Потом узнали: квартира Чувырлы продаётся. Зачастили агенты с потенциальными будущими жильцами на последний этаж. Баба Катя - душа и совесть нашей парадной - поднялась как-то вслед за людьми на последний этаж, ей удалось заглянуть в квартиру Чувырлы. Да не просто заглянуть, а посмотреть её всю. Назвавшись старостой парадной, она вошла вместе с агентом и покупателями в таинственную квартиру, бывшую домом самой непонятной женщины, которую баба Катя встречала в жизни.

   То, что она увидела в квартире, повергло её в шок. Не сразу согласилась рассказать об этом своим подругам на лавочке.

   - Надо вникнуть, дело непростое, - отвечала она уклончиво на вопросы.

   В квартире на последнем этаже поселилась таджикская семья: муж работал дворником во дворе, его жена мыла в доме полы на лестницах. Дети разного возраста бегали по лестнице вверх-вниз, галдели в квартире, галдели во дворе.

   - С Чувырлой жилось спокойнее, - вздыхали соседи, - никогда не шумела...

   - Зато теперь нормальные люди живут, - отозвалась баба Зина.

   - Чем они нормальнее бывшей соседки? - не удержалась я. Волею судьбы с некоторых пор и я сидела вечерами на скамейке у нашей парадной. Ходить дальше ещё было тяжело - сказывались последствия травмы в аварии.

   - Нормальные люди живут нормально, - объяснила мне одна из старушек. - Ходят на работу, покупают продукты в магазинах, не сидят дома сиднем, рассказывают о себе, интересуются жизнью других.

   Я прикрыла глаза, устав сидеть на лавочке - спина ещё сильно болела. Случилось так, что я знала конец истории нашей необычной соседки. Лёжа в больнице после травмы, встретила там её. Это случилось вскоре после Нового года. Я "расхаживалась" по коридору, опираясь локтями на две палки, двери в палаты почти никогда не закрывались. Соседки в палате, где я лежала, попались разговорчивые.

   Скоро услышал про женщину, которая была "лежачей" в одной из палат.

   - Странная какая-то, - говорили женщины из её палаты, - ни с кем не разговаривает, никто её не посещает.

   - А что с ней? - однажды спросила я.

   - То же, что и с нами - травма. Только она подниматься на ноги не хочет. Никакой воли к жизни, - ответили мне.

   - Как-то в палату к "лежачей" зашёл высокий красивый мужчина с большим букетом. Попросил соседок выйти из палаты: "Надо поговорить".


   Вскоре я выписалась из больницы, попросившись домой. Поднимаясь по лестнице на своей третий этаж, вспоминала единственную встречу с той, которую у нас в доме называли Чувырлой.

   Она так отчаянно плакала после ухода своего визитёра, что я не выдержала, слушая рыдания из своей палаты, пошла к ней.

   Просто сидела рядом, потом стала молча гладить её по руке.

   - Спасибо, - неожиданно сказала она.

   - За что? Я ничем не помогла.

   - Помогли, - возразила женщина, лежавшая навзничь с плотно прижатыми к лицу ладонями. - Мне так надо было, чтобы кто-то был рядом...

   Не жалела женщину, хотела, чтобы она успокоилась.

   - Я узнала вас. Мы жили в одной парадной. Вы меня все ненавидели, наверное, за мою нелюдимость...

   - Глупости, - ответила первое, что пришло в голову, - кому какое дело, как человек живёт?

   - Правильно сказали, - женщина убрала руки от лица, что-то знакомое было в её чертах, грустных глазах, даже в пряди волос, выбившейся из-под марлевой повязки на голове. - Никому ни до кого нет дела...

   - Сами не хотели ни с кем общаться, - негромко сказала я. - В нашем доме живут   обычные люди.

   - Я не могла общаться ни с кем, - точно оправдываясь, сказала странная женщина, - жила в глухой обороне, скрывалась от всех, чтобы он меня не нашёл.

   Вспомнилось, как одна из соседок сказала про эту женщину: "Психическая". Может, правда?

   Словно услышав мои мысли, женщина, лежащая на кровати, сказала:

   - Вы думаете, я больная на голову?

   - Вообще ничего о вас не думаю, - сухо ответила я. - Мне трудно долго сидеть на табурете, болит спина. Я пойду к себе, вы уже успокоились.

   - Приходите ко мне ещё, - попросила негромко, - я здесь ни с кем не знакома, кроме вас.

   - Вы и со мной не знакомы, - упершись двумя руками в край металлической кровати, я разгибала спину, чтобы подняться на ноги и идти.

   "Ещё неизвестно, кому из нас сейчас хуже", - подумала про себя.

   - Ошибаетесь, - послышался голос, он снова напомнил мне что-то. - Меня зовут Лена Сайфулина, это ко мне ушёл от вас Валера почти 30 лет назад.

   Имя Валера привычно резануло по сердцу тупой болью. Лена Сайфулина? Тогда она была молодой улыбчивой девушкой с ямочками на круглых щеках. Как она изменилась.

   - Простите меня, Ирина, - попросила женщина с узким бледным лицом, чуть раскосыми глазами. Тембр голоса... Да, это она...

   - На чужом несчастье счастья не построишь... - Это сказала она, а не я.

   - Как умер Валера? - не удержавшись, спросила. - Он был таким здоровым, вёл правильный образ жизни. Что случилось с ним?

   - Сепсис, - последовал ответ. - Менял в нашей новой квартире полы, сам выкладывал паркет, поранил палец, не обработал рану, долго была высокая температура, я думала, это грипп.

   Она его проворонила! Была бы тогда я рядом с Валерой, он не умер бы от ранки на пальце, не лежал дома с высокой температурой...

   - Я думала, грипп. Спала в другой комнате, просила его не подъодить, когда я дома. Чтобы не заразиться...

   Стоп! Не сейчас! Не с ней! Про Валеру...

   - Как раз тогда я собиралась уйти от Валеры к другому мужчине, - разговорилась некстати моя бывшая нелюдимая соседка.

   - К этому, с белыми розами? Кто он? Похож на артиста. - Мне хотелось сменить тему. И ещё хотелось поскорее уйти, чтобы побыть одной.

   - Артист... - я уже медленно отходила от её кровати, опираясь локтями на специальные палки, с которыми мне предстояло дружить всю оставшуюся жизнь. - Криминальный авторитет, очень богатый, известный человек.

   - Что же вы не с ним?

   - Страшный человек... Несколько лет я пытаюсь скрыться от него. Всюду находит.

   Хотелось спросить, чего ей не хватало с самым лучшим, самым умным и добрым человеком на свете, отцом моего сына, который с года живёт без отца...

   - Чувырла, - сказала себе под нос.

   - Вы придёте ещё ко мне?

   - Пора вам вставать на ноги. Мы все здесь после тяжёлых травм. Надо жить дальше.

   Это я говорила скорее себе, чем ей.

   - Перелом позвоночника в двух местах, я уже не встану.

   - Тоже попали в аварию? - Почему я ещё не ушла? Какое мне дело до всего этого?

   - Это он меня убивал...

   - Почему вы не посадили его в тюрьму?

   - Его бы опять скоро выпустили... И он снова пришёл бы меня убивать...

   В палату, опираясь на палочки и костыли, возвращались соседки Лены. Я пропустила обед, разговаривая с ней.

   - Наверное, придёт снова, раз всё ему проходит безнаказанно, - равнодушно сказала я.

   - Вы его совсем не знаете, - торопливо говорила Лена. - Он хороший и добрый. Только, когда выпьет, превращается в зверя. Потом ничего не помнит.

   - Прощайте.

   - Обещал отвезти меня в Израиль, там хорошо делают операции на позвоночнике.
 
   - Вот и отлично. - Я уже стояла у дверей.

   - Придите ещё раз, - попросила она. - Мне надо покаяться перед вами. Снять тяжесть с души.
 
   - Попросите вызвать к вам священника.

   Она передала мне записку на следующий день. Несколько листков, исписанных мелким почерком. Я знала всё, что эта женщина писала мне в своей "исповеди". То, чего я не знала, подсказала сердце.

   В тот день я попросила выписать меня домой...
30.07.2016.15:52.