ч 211 Книжная жертва

                §211. Книжная жертва

«Если мы - одна из этих книг, нам суждено гореть в аду» 
                Борхес Х.Л.
Итак, человек, созидающий книгу, а вернее, воспринимающий ее, чаще всего сам становится ею.
Книга поглощает человека, завораживая его, захватывая целиком, не позволяя отступиться, и самое главное - не дает оступиться.
- Учитесь и читайте. Читайте книги серьезные. Жизнь сделает остальное - завещал нам Ф. М. Достоевский.
Поистине великий книгочей Борхес, едва ли не половину своего богатого творческого наследия посвятивший исследованию книг, лишился зрения.
Джеймса Джойса - мудрого ирландца, более 20 лет создававшего своего «Улисса», постигла подобная участь.
«Книги, как все другие друзья человека, могут стать его врагами, могут восстать и уничтожить свого творца» - сказал исключительный британец.
Иногда человеку достаточно создать всего одну книгу, но такую, в которой словно таится и действует живая совесть.
К таковым нужно отнести великое произведение Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву».
Эта книга была камнем, брошенным в болото общественной жизни крепостнической России времён Екатерины 2-й, которую иные монархисты называют Великой. В главном произведении Радищева — вышедшем в 1790м году содержится широкий круг идей русского Просвещения, правдивое, исполненное сочувствия изображение жизни народа, резкое обличение самодержавия и крепостничества.
Книга была конфискована и до 1905 распространялась в списках. В 1790 Радищев был сослан в Сибирь, в Илимский острог. По возвращении (1797) в своих проектах юридических реформ (1801-02) вновь выступил за отмену крепостного права; угроза новых репрессий привела его к самоубийству.
В мире существуют так называемые «Народы Книги», то есть Христиане, Иудеи, Муслимане, исповедующие Единого бога.
Заповеди, которые верующие обязаны неукоснительно соблюдать, запечатлены в Священных книгах Библия и Аль-Коран. Однако следует признать, что и индусов тоже есть Священные Веды, а у огнепоклонников Авеста.
Священное Писание ниспосылается Всевышним через пророков. Таким образом, книга является путеводительницей, материальным воплощением духовного наставления.
Немецкое «Кениг», скандинавское «конунг», русское «князь» - все эти слова родственны не только по звучанию, но и по смыслу.
Так именуются мужчины - вожди, а женщины и правительницы на Руси величались «княгинями».
Опять возникает созвучие: книга и княгиня. Необходимость подчинения книге, одухотворенной Словом Божьим, являет собой один из высочайших столпов и глубочайших основ жертвенности.
Вставший на путь, ведущий к Богу, обретает Книгу, прикоснувшийся к Книге находит Путь.
И все же сколь трудно бывает разобраться в том, где Книга и где книги.
Ныне земные книгохранилища преисполнились множеством книг, которые переданы людям, как небесным воинством, так и легионом темных сил. Распознать содержание любой книги возможно лишь сердцем, а отнюдь не только разумом.
Вместе с тем огромное множество книг во все времена стали жертвами человеческого невежества.
У того же Борхеса в эссе «Стена и книги» повествуется о легендарном китайском императоре Цинь – Ши - Хуанди, повелевшем в давние времена уничтожить все книги, написанные до его воцарения.
Католическая церковь, возомнившая себя непогрешимой, на Тридентском соборе, состоявшемся в 1546 году, подготовила к изданию знаменитый список запрещенных книг, названный «Индексом».
Есть и были  книги, из-за появления коих проливались потоки крови и слёз.
Адольфом Гитлером в 1925 году была написана книга «Майн кампф», что, как известно, означает в переводе «моя борьба». Воодушевлённые этим чудовищным опусом, двинулись в путь колонны штурмовиков, а затем орды эсэсовцев, уничтожившие миллионы людей.
У многих на памяти костры из книг, зажженные германскими нацистами. Немало книг было схоронено в «спецхранах» сталинских времен.
Уничтожаются воплощенные книги именно посредством огня, то есть древнейшим языческим способом жертвоприношения.
Фантастический роман выдающегося американского писателя Рея Брэдбери «451; по Фаренгейту» повествует о том грядущем рыночно-тоталитарном режиме, при котором полностью и повсеместно уничтожались книги. Исполнением этого неблаговидного дела занимались пожарные. 
Советский народ, основу которого составил русский народ, не только считался, но и действительно был «самым читающим народом в мире».
Конечно, в те времена мы не могли «насладиться» плодами творчества душевнобольного Фридриха Ницше, зато в середине 50-х годов был издан 7-томник Фридриха Шиллера.
Неведомы широкому читателю были ни Кафка, ни Джойс, ни Генрих Миллер с их искаженными «потоками сознания».
Меж тем не только вышла в свет, но и, что очень важно, централизованно распределялась по малым и большим библиотекам 200-томная «Библиотека Всемирной литературы».


На полную мощность работали издательства «Мысль», «Наука», «Художественная литература», а также отраслевые издательства.
Не имеющий аналогов государственный издательский проект был начат в 1985 году, когда  ( по результатам всесоюзной свободной подписки в книжных магазинах) трёхтомник собрания сочинений А.С.Пушкина был издан тиражом в 32,1 млн. экземпляров. В 1987 году в той же серии свободных подписных изданий тиражом 6 млн. выпущен однотомник В.В.Маяковского. а на следующий год беспрецедентным для мировой издательской практики – 14 млн. экземпляров каждый том – издан двухтомник М.Ю.Лермонтова.
В 60-е годы на полках начала выстраиваться со вкусом оформленная серия книг «Философское наследие». Среди авторов серии были не только материалисты Гольбах, Гоббс, Кондильяк, Спиноза. Им в противовес, или в подкрепление с печатного станка сошли сочинения идеалистов Канта, Беркли и Гегеля.
Большое внимание уделялось поэзии. Издательство «Прогресс» и другие выпускали лучшие произведения зарубежной литературы.
Старались отбирать самое лучшее из произведений мировой литературы, что не всегда получалось. Например, выходили отдельные опусы и даже собрания сочинений Анатоля Франса, которого наш великий мыслитель А.Ф.Лосев верно охарактеризовал «психологически развратным». Однако, по всегда злободневному выражению В.В.Розанова, «всех нас облизал Гуттенберг своим медным языком…» Не только облизал, хочется дополнить великого мыслителя России, но и съел.
Началась перестройка. Вместе с книгами, достойными уважения и прочтения, таких как сочинения Розанова, Данилевского, Леонтьева и некоторых других национальных мыслителей, запрещённых в советское время мутным потоком хлестанули пасквили Войновича, опусы еще нераскаявшегося к тому времени А.Зиновьева «Живи», «Зияющие высоты», «Хомо советикус» и другие…
Множество слащавых и зачастую бессмысленных любовных романчиков, дешевых детективов и «ужастиков» вроде Стивена Кинга искажали и продолжают извращать сущность книги как носителя Просвещения и посредника во взращивании духовности и разумности.
Прекратилось централизованное снабжение библиотек в провинции. Даже в 2007-м году, объявленном «Годом чтения» или «Годом русского языка», поступления книжной продукции в провинциальные книгохранилища не увеличились.
В 1990 году по всей стране существовало 17,5 тысяч книжных магазинов. Ныне, то есть в 2010 году, их осталось только 2 тысячи.
Некоторая часть литературы оказала почти губительное действие на общество, пока ввиду развития телевидения люди России почти полностью не прекратили читать.
Василий Васильевич Розанов усердно бичевал Салтыкова-Щедрина, Чернышевского, Короленко и даже великих Гоголя и Некрасова, всемерно обвиняя их в очернении русской действительности.
Иной раз думается, сказал бы что-нибудь великий публицист, или же у него отнялся бы дар речи при виде телевидения.
Однако вернемся к литературе, поскольку надо чаще и всегда возвращаться к ней.
Согласно мнению некоторых футурологов, книга как таковая постепенно «сойдет на нет». Ее заменят для большинства телевизоры, компьютеры и сотовые телефоны /смартфоны/.
Цивилизация падает жертвой книги, которая вместе с культурой становится жертвой цивилизации.
«И взял я книжку из рук Ангела и съел ее, и она в устах моих была сладка, как мед, когда же съел ее, то горько стало во чреве моем» Отк. 10.10.
Таким образом, при помощи сил Небесных узнается, сколь сладок вкус учения и сколь горек плод познания, даже дарованный свыше.