Письмо

    Нашел его записи, посвященные тебе. Личный дневник. Лишь спустя годы я решил его прочесть. Я знаю, он бы не был против. Веришь, теперь они кажутся такими красивыми. Правда. Они такие чувственные, такие искренние и совершенно тобою не заслуженные. Вероятно, он был вконец ослеплен тем чувством, что питал к тебе, когда создавал их. Это так на него не похоже, казалось мне. Но теперь я знаю, что мы свершено его не знали. Никто из нас.

    Он пишет: «Я никогда не пожалею о том, что знаю тебя. В наших беседах: он, то называл тебя подлой сукой, то-оправдывал тебя твоей же глупостью, в его словах не звучало ни единой капли злобы. Но проходило время и разговоры о тебе, вновь превращались в шквал проклятий. Он казался мне мягкотелым, запутавшимся. Теперь мне стыдно за это.

    Во время нашей последней встречи я было подумал, вижу вновь того самого, прежнего ***, что был мне знаком до твоего появления. Тот же задор, та же, все время не сходящая с лица, улыбка, его глупые, но до боли забавные шутки. Но нет. Из дальнейшего разговора с ним мне стало ясно, что уже ни кто и ни что не способно каким-либо образом помочь его, прогнившей до последней щепочки, душе. Живой физически, но мертвый душевно – таким он был. Именно тогда он отдал мне свои записи. Я видел, что разлука с ними для него – инфернальная боль, однако я понимал, что вижу его в последний раз. Мы оба это понимали.

    О его дальнейшей судьбе я не стану писать – не думаю, что она может быть интересна тебе как, в сущности, и весь мой предыдущий рассказ. Может ли быть тебе интересно что-то связанное с ним?

    Ты, вероятно, задалась вопросом: каковы были мои намерения, когда я решил написать это? Мой ответ до гениальности прост – не имею не малейшего понятия. Быть может, это просто злоба на тебя, а может элементарная тоска по другу. Прости, я не в силах уже разрешить эту задачу. Но теперь я знаю и хочу, чтобы знала ты, он не был мягкотелым - это определенно не так. Нет, он был очень силен, потому что, чтобы любить ТЕБЯ нужно обладать неимоверной силой.