Начало новой книги. Отрывок

Самое нелепое, что может делать человек на планете Земля, это любить то, что его убивает. Или же просто калечит, наносит урон, тревожит, не дает спокойно жить. Для многих таким болезненным объектом является человек, от страсти к которому голова не то чтобы кружится, она переполняется избытком чувств и, в конечном счете, лопается. Подобный взрыв начинает сопровождаться полетом бабочек, конфетти, залпом фейерверка (и вовсе не брызгами крови, что было бы логичнее). Но в моем случае все по-другому – я погрязла в омуте своей работы. Писать чертовски трудно, что бы там не говорили. Моя работа - это не график с восьми утра до шести вечера. Это образ жизни. Работа всегда, работа везде, мысли только о работе, даже в ночное время суток. Журналиста обязывает многое, у журналиста много этих самых «должен», уровень коммуникабельности у журналиста должен быть на самой вершине всех высот, но в то же время многие из нас по жизни волки-одиночки. Я люблю свою работу и в тоже время не переношу. А еще, какими бы насыщенными и увлекательными не были  мои будни, я устала. Повторю это слово «чертовски» и помножу на много раз. Взять отпуск не составит особого труда, больше волнует место, куда я отправлюсь. Можно рвануть из Бостона в Нью-Йорк, а можно поселиться в местечке поменьше и поспокойнее. Можно выбрать шум города, который будет перебивать все мои мысли и поглотит меня с головой в свой ритм или же размеренные минуты тихого, премного желанного уединения. Второй вариант может подарить мне Ньюпорт. Что же, идея вовсе не плохая. Ну, что? Выдвигаемся?
В пути я буду немного немало восемь часов и чтобы разбавить столь долгий маршрут чем-нибудь интересным, расскажу немного о себе. Я Эмма Кларк, мне двадцать шесть лет, пишу для Бостон Глоуб, ни дня не могу прожить без музыки (кстати, да, прямо сейчас в моей машине звучат «Диг зе кид»), обожаю много спать, потом много корить себя за это, окончание тяжелого дня обычно провожу гуляя в одиночестве. Обожаю шоколадное мороженное, но если вы предложите мне бокал красного полусухого, то я непременно изменю своим принципам и предпочту пломбиру великолепное «Вудбридж» Роберта Мондави. Несмотря на погодные условия, всегда езжу с открытым окном, из которого развиваются мои блондинистые локоны. Я дарю им некую свободу после того, как они проводят по девять-десять часов в тугом хвосте. Чтобы вы понимали, насколько он тугой, к концу дня на лбу выступают венки. Чтобы поддерживать стиль человека, который по жизни зарабатывает своим умением излагать мысли и доносить информацию, я ношу очки. И деловитость сразу возникает и представление обо мне складывается как о человеке серьезном, выполняющим свою работу качественно, добросовестно и в срок. Представьте, все это дарят мне две стекляшки в синей оправе. Чудеса и только. Еще с детства я решила связать свою жизнь с творчеством и к чему это приведет, я не знаю. Надеюсь, к чему-нибудь хорошему и светлому, не зря же я столько пашу. Философия моей жизни состоит из философии множества других жизней. Думаю, у каждого так. Ты берешь чью-то мысль и решаешь, согласиться тебе с ней или прозвать автора придурком. И вот так, мысли, фразы и умозаключения чужих людей накапливаются в одном из ящичков твоего мозга большой кипой. Ты собрал большой материал, как будто подготовил реферат. И вот после этого тебе нужно высказать свое собственное мнение. В итоге можно сделать нехитрый вывод: твоя собственная философия - это рецензия на чужую. Мне жуть как интересно познавать что-то новое, но жуть как сложно начинать это делать. Я знаю, что самое сложное - это заставить себя начать. Но я живу одна, и чудодейственный пинок под зад мне никто не организует. В дороге у меня всегда возникает непреодолимое желание высунуть голову и кричать всем и всюду «Наслаждайтесь жизнью, какой бы паршивой она не казалась», или «Солнце пробьется сквозь тучи в ваше окно, стоит только поверить, что оно помнит о вас», или «Учитесь создавать красивое из любого материала, который преподносит жизнь. Будь то золотой слиток или ржавая коряга, даже самое безобразное можно превратить в произведение искусства, если трудиться и верить». Такой небольшой мотивационный тренинг мог бы стать неплохой акцией. Нам всем нужно слышать подобное, даже если это очевидно и сотню раз озвучено. К своим годам я научилась любить трудности и воспринимать их не как кару Небесную, а как полезный и значимый урок, из которого нужно извлечь все по максимуму. Любви в моей жизни, к сожалению, не было. Были лишь попытки найти ее. Но, либо я такая старомодная, либо общество давно укатилось за горизонт низкопробных чувств. Ох, да то и другое.
Не могу похвастаться своим бюджетом и позволить себе снять даже какой-нибудь крохотный, неприметный домик. Пусть даже не у воды, пусть даже окружают строения, которые занесены в категорию «не очень». Везение такая вещь, которая приходит к тебе редко, но достаточно метко. Главное - не упустить. Вот мне и удалось в кои-то веки поймать его, когда я решила поинтересоваться жизнью своего дадюшки Джека. А жизнь его трепала и трепет до сих пор (жена, если быть точнее). В разводе почти четыре года, но она все время напоминает ему о себе. Привозит сына в те дни, когда у него гора работы, а после спускает всех собак и попрекает тем, что папаша из него никакой. А он ведь любит малыша Майка и готов ради него на все. Поэтому и вкалывает с утра до ночи, что распрекрасной бывшей Дороти не вдолбить в ее крашенную голову. Терпеть ее разглагольствования и смотреть на то, как сын все больше разочаровывается в отце, который не может уделить ему и малую долю своего времени он больше не в силах. Решил уехать в Бруклин вместе с ним, а заодно и договориться со старым товарищем по поводу новых заработков, да и вообще проветриться. Тут же я предложила ему присмотреть за его домиком. От этой идеи он не отказался, даже добавил, что мне будет очень полезно оторвать свой зад от дел, иначе случиться их диффузия и процесс будет необратим (кто бы говорил). Чем замечателен Ньюпорт, спросите вы? В топ прекрасных вещей входят старые особняки, живописные пейзажи и, конечно же, для прекрасных дам будет замечательной новостью то, что он знаменит своим шоппингом. Если позволить себе немного раскатать губу, то можно упомянуть и о дорогих яхтах, президентских резиденциях и элитных клубах. А я свою, пожалуй, закатаю обратно и подумаю о мощеных улицах, которые пестрят галереями и магазинчиками, о всевозможных ярмарках. И вся эта прелесть расположена прямо у воды. Идеальнее и не придумаешь. Чуть не забыла! Маяк! И скалистые утесы! На океанском побережье есть это чудесное творение природы.
Вот и на месте. Чудный белый домик с крышей цвета спелой вишни. До пляжа примерно десять минут пути, вокруг невероятно атмосферно и безмятежно. Ставлю свой Форд на сигнализацию и ныряю внутрь владений. Сейчас ноябрь и в этих местах по-особенному холодно. Вроде тепло, но стоит случиться небольшому дуновению ветерка, как дрожь проберется до каждой твоей косточки и подарит ощущения, сравнимые с электрическим разрядом, только они вдобавок еще и холодные! Но этому месту присуща и приятная особенность. Такая сладкая, едва уловимая, желанная, манящая к себе, расставаться с которой порой сравнимо с самой жестокой пыткой. Такая одурманивающая, редкая и труднодоступная. Такая мгновенная, ускользающая сквозь время быстрее, чем песок сквозь пальцы. Всеми известная, давно приевшаяся к языку и произносимая многими как обыденная вещь. Но для некоторых она в определенные минуты дороже любых всевозможных богатств. В эти минуты она и является этими самыми богатствами. Короткая. Бесценная. Исцеляющая. Ти-ши-на. Погружение в нее наступило сразу же, как только я миновала табличку «Добро пожаловать в Ньюпорт». Но это вовсе не значит, что тишина здесь гробовая. Время от времени слышно и проносящиеся машины, и разговоры людей под шефе, и шуршание опавшей листвы. Но все же эти звуки здесь раздражают не так, как в крупных городах. У них своя особенная частота. А вот в доме атмосфера угнетающая. Такое ощущение, что в него лет пять не то чтобы нога человека не ступала, а даже элементарно свежий воздух не поступал. Как будто дядюшка Джек спал на скамье у крыльца или же расстилал себе коврик на прохладной глинистой почве около почтового ящика. Теперь я действительно чувствую, что, наконец, одна. Моя душа не чувствует никакой посторонней энергетики вокруг. И заметьте, повторюсь, ОДНА. Не одинока, не несчастна и безнадежна, а просто-напросто ОДНА. Как же люди любят путать эти понятия. Именно любят, потому что надо же показать, что ты не права и попытаться объяснить, что без людей вокруг одичаешь, порастешь шерстью и мхом, смастеришь себе вигвам и больше никогда не захочешь ощутить на своей коже солнечного света… Смешные. Так драматизировать даже я не умею, хотя частенько люблю ныть без причины.