Авторское прочтение малоизвестных произведений

В кафе на Тульской у певца Еремина была назначена встреча. Пару дней назад с его менеджером связался человек, представлявший какую-то фирму. Человек сказал, что очень хотел бы лично побеседовать с Ереминым по поводу предстоящего корпоратива его компании и тем предложением, которое эта фирма хотела сделать певцу.

Когда Еремин вошел в кафе, его уже ждал тот самый человек. Это был мужчина лет сорока, с легкой небритостью и черными очками по последней моде. Мужчина пил кофе и доедал какой-то десерт. Заприметив Еремина, он сразу же поднялся со стула, улыбнулся широкой улыбкой и протянул Еремину руку.

- Владимир, здравствуйте! Очень, поверьте, очень рад Вас видеть, большое спасибо, что пришли! Меня зовут Павел. Павел Полянский.

На этих словах он протянул свою визитную карточку Еремину. Еремин взял карточку и пожал Полянскому руку.

- Будете что-нибудь заказывать? Как добрались?

- По пробкам, - пошутил певец. – Если честно, у меня не очень много времени, так что может быть мы перейдем сразу к делу?

- Конечно, конечно, - закивал Полянский. – Буквально десять минут. Смотрите, ситуация очень проста. У нас есть небольшая фирма, мы занимаемся производством рамок для картин. Ну, понимаете, багеты, паспарту и так далее. Собственно она так и называется ООО «Рамки для картин». Фирма не очень большая, но мы в этом году отмечаем десятилетие. Понимаете, для нас это очень важная и приятная дата. Конечно, нам бы хотелось ее как-то по особенному отметить. Мы поговорили с коллегами и, так уж вышло, что мы все – ваши большие фанаты. Нам было бы очень приятно, если бы вы смогли спеть у нас на нашем мероприятии.

Еремин, задумался на пару секунд, несколько удивленно посмотрел на Полянского и ответил:

- Да не вопрос. Вы же говорили с моим представителем, расценки вам известны. Если все устраивает, то я готов.

- Да! – обрадовался Полянский. - Это прекрасно. Денежный вопрос даже не обсуждается! Я бы хотел с Вами поговорить насчет, так скажем репертуара.

- Да, - сказал Еремин, - давайте. Что с репертуаром?

- Видите ли, Владимир, нас в принципе интересует только одна песня, - Полянский на секунду задумался и посмотрел в потолок. – Там такая идея: у нас сначала официальная часть, ведущий и все такое. Потом начинаются конкурсы. Затем выступления артистов. И вот тут в заключении выходите вы. И поете вашу песню «Мир не исправим». Понимаете?

- Отлично, - ответил Еремин, - единственное цена все равно будет как за полное выступление, вы уж не серчайте, но вечер все равно выпадает целиком.

- Владимир, - запротестовал Полянский, - я же вам сказал, денежный вопрос даже не оговаривается. Я только хотел обсудить с Вами некоторые моменты по тексту. Понимаете, мы бы хотели немного поменять слова.

Здесь он вопросительно посмотрел на Еремина. Еремин насторожился.

- На какие?

- Да все просто, - улыбнулся Полянский и протянул ему бумагу. – Вот текст. Там в принципе только припев. Тем более мы и не особо переделывали. Нам повезло, что «мир неисправим» так хорошо рифмуется с «рамки для картин». Здорово ведь?

Еремин быстро читал и снова перечитывал текст, на его лице была гримаса явного непонимания.

- Это что, шутка какая-то? Да это просто чушь! Мы сами то это читали? Какие еще «Рамки для картин»? Что за «десять лет побед, проживем еще сто лет? «Мир не изменим» - глубокая песня, а вы ее хотите испоганить?

- Ну почему же испоганить, - расстроенно ответил Полянский, - просто у нас юбилей, десять лет. Люди были бы рады.

- Нет, вы меня извините, но я такое петь не буду.

- Владимир, - начал жалобно Полянский, - мы Вас всем коллективом очень просим, мы же заплатим, и тем более об этом никто и не узнает кроме нас.

- Вы меня, наверное, не поняли, - огрызнулся Еремин, - у меня вечер стоит тридцать тысяч долларов. Я, как мне кажется, могу решать, где и что мне петь. Так понятнее?

Полянский растерянно смотрел по сторонам. Еремин начал было собираться, но тут Полянский посмотрел на него и спросил:

- Владимир, мы что-нибудь можем сделать, чтобы вы поменяли свое мнение и все-таки спели песню?

- Это что, например? – язвительно спросил Еремин.

- Ну не знаю. Может жену вашу похитить или сына, или типа того? Вы бы тогда, наверное, согласились…

Еремин, на секунду замер, удивленно посмотрел на Полянского.

- Ты че несешь, то придурок? Под кайфом что ли?

На этих словах он накинул шарф и вышел из кафе. Уже из машины он позвонил своему менеджеру.

- Миш, что это за фигня? - сходу набросился Еремин. – Ты чего мне каких-то мудаков подсовываешь?

- Володь, подожди, - попросил менеджер, - ты встретился с Полняским?

- Встретился, встретился. Сам не мог отсеять его что –ли?

- А что он тебе предложил?

- Песню мою исковеркать и спеть у них на корпоративе.

- А ты что?

- На хер его послал.

В трубке воцарилась гробовая тишина.

- Алло! Миш, ты здесь?

- Да! – ответил Миша словно выходя из оцепенения. – Слушай, зря ты так. Давай ты все-таки передумаешь? Там хорошие люди.

- Да какие хорошие люди, - не унимался Еремин, - они мне еще угрожать начали, ты понимаешь? Что за клоуны-то? Рамки, блин…

- Уже начали угрожать? – переспросил Миша внезапно охрипшим голосом.

- Да перестань ты, детский сад, а не угрозы.

- Володь, давай так, я сейчас все попытаюсь уладить, а ты все-таки передумаешь, хорошо?

- Миш, ты не здоров что ли? Я не буду передумывать, все, отбой!

У Еремина было странное ощущение. Что-то среднее между нехорошим предчувствием и излишней беззаботностью. Он пытался убрать плохие мысли, и это у него почти получилось. День проходил в штатном режиме, надо было сделать некоторые дела, а вечером Еремин планировал посидеть дома и накидать основу для новой песни.

Вернувшись домой волна нехорошего предчувствия снова накрыла его. Дома никого не было, хотя жена с детьми должны были уже давно вернуться. На телефон категорически никто не отвечал. Еремин позвонил Мише, тот тоже подошел не сразу.

- Миш, у меня какое-то странное ощущение, дома никого нет.

- Володя, я же тебе говорил… Не знаю, я уже ничем тебе не помогу, ты извини, я сейчас не могу говорить, я в аэропорту.

Судя по голосу Миша был сильно пьян.

- Что? – у Еремина едва заметно затряслись руки. – В каком еще аэропорту, ты что улетаешь?

- Володя, ты меня прости, ты мне друг, ты вообще суперский друг, но я так не могу. Я боюсь. Меня какое-то время не будет. Прости.

В трубке раздались гудки. Телефон жены по прежнему молчал. Еремин быстро зашагал по дому и набрал номер полиции. Через некоторое время приехал наряд. В дом к Еремину зашли двое сотрудников.

- Добрый вечер, - поздоровался первый, что у вам стряслось?

- Моя жена и дети пропали, я думаю, что их похитили, - начал быстро говорить Еремин.

- Так, стойте, давайте по порядку, с чего вы взяли, что они пропали, может просто задерживаются.

Еремин едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

- Потому что! Их нет, а должны были быть здесь. Я подозреваю одного человека, который мог их похитить. Его зовут Павел Полянский.

- Стоп! – остановил его офицер. – Полянский… Это не тот, который «Рамки для картин»?

- А вы его знаете? - ошарашенно переспросил Еремин.

- Владимир Евгеньевич, я так понимаю, что вы песню отказались петь?

- Да, - растерянно произнес Еремин, - откуда вы знаете?

- Так это уже не первый случай. Не переживайте. Все же просто. Вы отказались петь песню, они обиделись и, наверное, похитили Ваших родственников. Так что ваша жена и дети у них. Но не переживайте. Вы им споете, и все. Вернуться ваши родные, и жизнь придет в прежнее русло. Позвоните прямо сейчас.
 
Еремин молчал. Ситуация казалось ему настолько абсурдной, что он даже не мог подобрать поначалу слова.

- Вы что несете то? – он все-таки сорвался на крик. – Моих родных похитили, а вы так просто об этом говорите?

- Не кричите, - перебил его полицейский, - Я понимаю, ситуация не из приятных, но вы же сами можете все уладить. А раз вы сами можете все уладить, то чего нам то тут делать?

Офицер помолчал некоторое время, а затем нагнулся к Еремину и сказал ему полушопотом:

- А потом знаете, мы их побаиваемся, если честно. «Рамки для картин» довольно серьезная организация, у них большие связи.

- Да какие связи? Вы что, с ума посходили? – кричал Еремин.

- О! А время то уже как много, неожиданно посмотрел на часы офицер, - Нам пора! Удачного вам выступления.

На этих словах двое полицейских быстро вышли из дома, пройдя мимо ошалевшего Еремина.

Он стоял в оцепенении еще несколько минут. Затем подошел к бару, достал бутылку виски и сделал несколько больших глотков прямо из горла. После этого Еремин сел на диван и начал думать, что делать дальше. Из всех решений здравым казалось только одно – звонить Полянскому. Достав карточку Полянского, Еремин набрал номер. Тот подошел довольно быстро.

- Владимир, я рад тебя слышать, - на том конце провода играла музыка.

- Слушай меня, ты, где моя жена? – прошипел Еремин.

- Анжелка? – беззаботно переспросил Полянский. - Да вон она, рядом тут.

- Что ты с ними сделал?

- Ничего, мы тут веселимся, хочешь, приезжай, заодно контракт подпишем.

- Дай ей трубку!

Руки Еремина снова задрожали. В трубке раздался голос жены.

- Володя, привет!

- Анжела, - произнес Еремин с облегчением. – С тобой все в порядке?

- А почему должно быть не в порядке? – удивленно переспросила Анжела, - Твой друг Паша нас встретил, у нас тут классная вечеринка, нам очень хорошо! Дети тоже тут.

- Анжела, срочно выезжай домой, я тебе все объясню. Или давай я приеду за вами, - нервничал Еремин.

- Володь, я не могу домой.

- Что, почему?

- Ну как же почему, - спросила Анжела тоном учительницы, - ты же отказался петь! Поэтому мы не приедем домой, пока ты не согласишься. Может поживем здесь какое-то время.

Еремин снова почувствовал огромный комок, который подкатил к его горлу так, что он не мог выдавить из себя ни одного звука. Повисла пауза.

- Анжел, - практически по слогам говорил Еремин, - ты что вообще такое говоришь то сейчас?

- Володь, ну не прикидывайся. Ты же сам отказал «Рамкам для картин». Ты о чем думал, то? Ты же тогда явно не о нас с детьми думал. А это ведь такой шанс был бы для нас. И для тебя. А ты как всегда, решил что-то кому-то доказать. Смешно. Но ты не расстраивайся, Паша сказал, что ты еще можешь передумать.

- Анжел, какой еще Паша? Какой еще шанс?

- Стоп, - неожиданно сказала Анжела. – Давай ты как следует еще раз подумай, и завтра на свежую голову примешь окончательное решение. Мы до завтра останемся здесь.

- Где здесь? – не зная, что еще спросить, промямлил Еремин.

- Все, мне пора, спокойной ночи!

Анжела повесила трубку. Еремин хотел перезвонить, что не зная, что сказать, решил повременить. Ночь выдалась бессонная. Еремин пытался осознать окружающую его действительность, но у него это не получалось. Ранним утром он вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и собраться с мыслями. По дороге он встретил соседа.

- Доброе утро, - поздоровался с ним сосед.

- Вряд ли, - пробурчал Еремин.

- Нервничаете?

- А что, должен? – Еремин вопросительно посмотрел на соседа.

- Не скромничайте, - улыбнулся сосед. - Вы же Владимир Еремин. Я слышал, что вы собираетесь петь на мероприятии у «Рамок для картин». Это, конечно, огромная ответственность! Я бы тоже нервничал. Но вы справитесь! Вы же талант! У меня даже два диска Ваших в машине лежат!

Еремин хотел что-то сказать, но в итоге лишь кивнул, поблагодарил соседа и побрел дальше. Телефон Миши был вне зоны доступа. Жене он звонить не стал.

Наступал день. Люди монотонно выходили из своих домов и ехали по делам. Светило яркое весеннее солнце. Еремин побродил по округе еще какое-то время, а после позвонил Полянскому.

Спустя несколько часов они встретились и все-таки обсудили слова новой песни. Через две недели Еремин выступил на корпоративе фирмы «Рамки для картин», но его особо никто не слушал, все были уже пьяные и уставшие. Еремину в знак благодарности подарили его портрет в золотистой рамке, как ему позже объяснили, сделанной по особой технологии.

Жена и дети вернулись домой, Миша прилетел в Москву, трезвый и с новой стрижкой. Еремин начал записывать новый альбом. Однажды кто-то выложил его выступление с корпоратива в Интернет, но его толком никто не посмотрел, всем было все равно.

Жизнь продолжалась.