16ротовья сказочка вне времени

Далёк-далёконько, где кротовьи сказочки берут своё начало в сверкающих неспешными цветами всей фрактальной сетки водоворотах предвечности, на берегу осознаваемой нами Вселенной, в том месте впадения всех рек во все моря и океаны стоит Резервация Ом.
На стенах дома понарисованы граффити Ша, и сказками бесконечности, миллиардности гиперИллюзий, исписан весь дом. А картины эти, ыыы, создавались самим старцем Марсалием в своём постанекдотическом трипе, а теперь им и сказка складывается в неразрывное и Ша единое.

- Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается… - Бубнил ст.М, старый лысый дырявый кротяра, бородатый, как никто. - Нам бы так, а, внучишки? Хочется поскорей закончить сказочку?
- Дааааааа! - Заревела тысячеголосым эхом вся набитая кротятками и кротишками станция метро, временно оборудованная под амфитеатр. Старец Марсалий поднасрал в свои штаны со страху. И моментально ускорился. Начал завывать, как ветер Ша. Вууу-уу!

Ветер дует и в Резервации Ом, да со всех сторон, так что все умные мысли порой улетают из голов тех людей, что посещают это дом, всех Омов дом, и те мысли, как птицы, разлетаются по резервационным яблоням и никогда не собираются обратно, в яблочный сок обращаясь.
Жили давным-давно в этом доме всех Омов, посреди Резервации Ом: Мама, Папа, Йяван - вместе дружная семья. Йяван безбрежно любил своих родителей, неукоснительно следуя каждому их завету. За это у него был кортеж, музон, эскорт. Они учили его вязать музыкой реальности. Но он плохо учился. Как его только не называли, но собакой ещё прежде не. Он был им предан, желал отрешённости им и покоя.
И как-то субботним вечерком Йяван потирал свою зататуированную  спинку в раскалённой добела - мох меж бревён вспыхивал! - резервационной баньке, а кругом сверкали молнии и огнём адским полыхала кровля. Но как только мочалка коснулась иной части тела, из мутной воды в зелёном тазике проступили очертания козлиной головы, в зеркале запрыгали тени, со всех сторон потянуло ссасиной: просочился сквозь горящие мхом щели ссам Ссатана  - пришёл рыбачить души.

- Души! Ууу-уу! - Старец Марсалий высоко вскинул руку, в приветственном жесте земляным сводам МосКвАДа. Зашуршали костяные четки.
- Ууу-уу! - Зашелестели, как листья, кротятки на станции Молодёжной, ускоряя сказочные ветры своей мощью.

Остановилось время. Капли прервали свой полёт. Голосом ехидным вопросы задаёт рогатая бошка, мохнатая, как обкислоченное отражение великих ниди. Обцветоченных, обесточенных одним только дыханием, наполненных вдохновением Ада.
Заверещала голова козла из таза о том,  что за душу можно купить, прайс не предложила. Лицо Йявана просияло, услышал только, что бессмертие родных и близких от Сатаны за душу можно получить. Взмолил он голову козлиную, взял Нечистый слово с Йявана, с пост-человека, заверил своим, нечистым.
Йяван, обрадованный, в полотенце, мчится в дом, топор хватая на бегу, влетает с криком:
- "Папа, мама, я новость вам приберегу. Теперь вы, солнышки мои, вне времени и смерти! Я душу Дьяволу отдал, проверьте!"
Йяван на нервах - вверх топор - череп Мамы расколол.
Ещё взмах - ещё повод - лицо Папы с топором, что кровавый кокос - хоть накрыл бы на стол!
Шорох, шелест тысяч крыльев, в них отчаянье заблудших, Сатана за ним явился, тут же. Сам. Костяною раскаленною рукою в мерзкий фарш Йявана превратил, в мясорубке в мыслях Ада душу Йявана похитил. Папу, маму всех сожрал, трупы лихо обглодал.
Тишина и покой в Резервации Ом.
Только ветер свистит.
Да и чай твой остыл, и в моей душе для тебя больше нет места.